Становление героя

      - Слушай, я, ну, погорячился в прошлый раз. - как приятно слышать снова его голос, как тепло становится от мысли о том, что он жив. - Не хочешь встретиться? Думаю, я готов услышать объяснение всему этому.       Прошёл почти месяц с того случая, Санджи боялся звонить, боялся писать, боялся ходить мимо парка, мимо его квартиры, мимо места его работы - боялся всего, связанного с Трафальгаром, но только сейчас понял, что все эти долгие четыре с половиной недели он молчал о тайне блондина. Ему всё ещё написывал Луффи, его не удалили из их общего чата, Киллер всё ещё спрашивал о готовке, неуклюже игнорируя то, что Винсмок давно не появлялся в квартире напротив - для них он всё ещё их добрый и общительный друг и только Ло игнорировал его существование.       - Давай как обычно? Полседьмого в парке. - продолжает звучать его голос в трубке.       - Спасибо. - глухим от вспыхнувших с новой силой чувств голосом сипит блондин, а на непонимающее гудение продолжает: - Спасибо, что даёшь мне шанс.       На этом звонок прерывается.       Винсмок Санджи всё ещё чудовище из пробирки, которая когда-то давно, очень давно была живым человеком и умерла по его вине. Он боится себя, боится за Трафальгара, боится того, что может сделать и что может сделать с ним его отец, он настолько трус, что боится идти завтра вечером в парк, но это единственный страх, который он в состоянии перебороть. Поэтому он снова попросит Рейджу помочь ему собраться - у него самого жутко трясутся руки.       - Привет. - неловко улыбается блондин, не в силах сдержать радости от возможности снова увидеть его лицо.       Ло кивает в ответ. Он похудел, скулы ярче выступали на его посеревшем будто бы лице и мешки под глазами стали более выразительными.       Трафальгар выжидающе смотрит в ответ. Глаза его теперь кажутся стальными, острыми и холодными, как нож или более привычный хирургу скальпель - он ждёт объяснений и Санджи готов их ему дать, готов рассказать всё, с самого начала, с того, что пережила его мать, чтобы на свет появились истинно чудовищные создания, оружие без капли сочувствия.       Винсмок закуривает, по привычке передает вторую сигарету старшему и тот не отказывается, они идут вдоль парковой аллеи молча минут пять или десять, пока младший формулирует в голове так и не рассказанную брюнету историю своего совершенно жалкого существования.       - Мою мать звали Сора... - начинает он и то, что он расскажет дальше оставит старшего шокированным и растерянным в течении всех трёх часов этой тяжелой прогулки.       Санджи не родился монстром - никто из его братьев не был таким с рождения и всё, что они получили без вмешательства отца - совершенно нечеловеческие силу и здоровье, развившиеся с возрастом удивительно быстро, у всех, кроме блондина, получившего от чего-то из организма матери большую часть того, чем она травила себя в попытке воспротивиться мужу. До её пробуждения дети обучались в условиях совершенно бесчеловечных, вынужденные в будущем стать оружием без возможности проявлять эмоции и чувствовать, а вместе с силой пришло продолжение экспериментов: укрепление тела, обеспечение ему работы органов едва ли не после смерти, способности за гранью понимания обычного человека. Санджи лёг под его нож последним, уже в девятнадцать, и его тело буквально состоит из шрамов, оставленных лезвием и иглами - каждый из этих дней был для него пыткой, ещё большей пыткой было видеть, как люди, ненавидящие его, но родные ему, испытывали то же и много раньше него.       - Уже поздно. - замечает блондин, когда тишина вдруг становится совсем гнетущей. - Тебе пора домой, завтра ещё на работу... - Ло хочет закончить разговор кивком и уйти, но поднимает через силу на младшего взгляд, на его усталую улыбку, бледное лицо, заглядывает в мокрые ни то от неприятных воспоминаний, ни то от промозглого ноябрьского ветра глаза.       - Ты сможешь прийти завтра? - спрашивает он твердым тоном и блондин неопределенно пожимает плечами - он не знает, он не имеет ни малейшего понятия о том, что взбредёт в голову его отцу. - Я буду ждать тебя дома, если захочешь прийти, я действительно слишком долго откладывал этот разговор.       - Тогда до завтра? - неуверенно прощается младший и брюнет выдыхает, улыбнувшись.       - До завтра. - осторожное прикосновение чужих губ к его, коротко сжавшая ладонь рука - всё, что нужно было Санджи в этот вечер, чтобы почувствовать себя счастливым.       Он играл с Ёнджи, когда между ними и экраном прошел до предела недовольный Ниджи - старший собирался посмотреть трансляцию концерта, но большой экран оказался занят раньше, чем он успел о нем вспомнить. Из телефона Санджи доносились ещё два чрезвычайно громких голоса и гремела музыка, им в ответ бесстыдно ругался младший из братьев с ноутбуком на коленях.       - Концерт начнется через час, у них проблемы со звуком. - подает голос блондин, не отвлекаясь от экрана.       - С кем ты там, блядь, разговариваешь!? Меня сейчас убьют, дебил! - перекрикивая музыку раздается из динамика.       - Да ну нахуй... - глаза старшего округляются в удивлении и он едва не роняет чашку с кофе.       Ичиджи сегодня уехал с отцом один - Ниджи, пользуясь свободным временем мог дать себе возможность вернуться в состояние хотя бы частично нормального человека, а Санджи надеялся отвлечься от мыслей о грядущем вечере. Ёнджи подвернулся просто потому что - ему было скучно садиться за игру одному, Кид и Киллер уехавшие в другой город позвонили тогда, когда выступление перенесли на час из-за того, что колонка отказалась работать. Рейджу сидела на диване, лениво листала ленту социальных сетей и в ответ на немой вопрос повернувшегося к ней брата только улыбнулась.       - Слушай, а ты там с этим... - начинает Кид и Санджи спешит его перебить.       - В комнате четыре человека, ты правда хочешь об этом спросить? - на его наивное и серьёзное "да" блондин закатывает глаза. - Когда у вас там эту сраную колонку починят? Заебал.       - Ну, справедливости ради ебать он умеет только мозги. - подаёт глухо голос Киллер, Рейджу смешливо фыркает, блондин крякает от смеха тоже, лицо Ниджи становится ещё более ошарашенным и только Ёнджи не отвлекается от своего занятия:       - Ребят, кто-то сдох. - безразлично замечает он и из трубки громко и хрипло матерятся.       Санджи кажется неправильным то, что он пришел раньше Трафальгара, хотя Ло сам сказал ему, что задержится и ключи будут, как всегда, под ковриком. Это казалось каким-то слишком простым - прощение после одного единственного разговора, но блондин уже закупил продукты и выбрал хорошее вино, и собирался приготовить для них двоих просто сногсшибательный ужин, чтобы у хирурга не осталось сомнений в том, что для Винсмока ничего не поменялось.       И всё бы ничего, но всё валится из рук, начиная столовой утварью, заканчивая продуктами. Он дважды обжёгся, трижды порезал пальцы и не мог вспомнить ни единого момента, когда такое было, и Трафальгар застал его на кухне, недовольно шипящим на очередной порез после нарезки салата.       Когда блондин обернулся на его шаги было поздно, смуглые руки успели обхватить его талию, а голова младшего оказалась лежащей на чужом плече.       - Привет? - неуверенно подает голос Санджи, стараясь не касаться старшего, забывший, какую руку травмировал в очередной раз.       - Ага. - хрипловато откуда-то сверху.       Ло успел разуться и скинуть куртку, был одет в толстовку и уже привычные джинсы. Они не виделись всего день, но за прошедший месяц оба прилично соскучились по этому. По тёплым объятьям, по голосам, банально по ощущению существования кого-то рядом.       - Останешься тут? - интересуется старший, заставив блондина замереть ошарашенно в его руках. - Не твоя вина, что ты родился в той семье, у меня не было возможности понять это тогда, и то, что случилось с Корой-саном...       - Ло. - зовет его негромко младший, а затем поднимает взгляд на его лицо и осторожно улыбается. - Я приготовил ужин.       Брюнет улыбается в ответ, ласково целует губы и перехватывает его запястье. Ладонь вся была в крови, но царапина успела покрыться коркой и Санджи рдеет по самые уши, когда чужой язык мокро собирает с бледной кожи алые разводы, а серые глаза в упор следят за его лицом. С этой улыбкой, с кровью на языке он похож на маньяка даже большего, чем Винсмок когда-то мог представить себя, глядя в зеркало на черный рейдовый костюм. Сейчас как никогда хотелось стать невидимым, но комбинезон остался дома, как всегда был спрятан в самый глубокий угол шкафа, чтобы не маячил перед глазами, а без него - Санджи надеялся - он самый обычный человек.       - Ванная, постель, потом ужин. - хрипит он, довольный чужой реакцией.       - Извращенец... - сипит смущенно блондин, но позволяет утянуть себя в ванную комнату, хотя ужин наверняка успеет остынуть.       История повторялась и в этот раз духота в горячей душевой кабинке отключила рассудок куда раньше. Трафальгар мог увидеть, коснуться каждого шрама на бледной коже, безжалостно сдирал пластыри с пальцев, брал в рот по одному и по два, обводя языком кровящие царапины и не знал, за что ухватиться свободной рукой следующим: он мог нащупать рассекающий чужую поясницу поперек шрам, только зажившую дырку от пули на груди, совершенно неправильно выглядящие рубцы, окольцовывавшие чужие бёдра, с пальцев переходил поцелуями на худые запястья и целовал каждый едва видный след от иглы на предплечьях. Санджи казалось это нездоровым, он ненавидел каждый из этих рубцов, лицо его приобрело совсем нечитаемое выражение от смешавшихся на нём отголосков боли, удовольствия и отвращения.       Он скучал, по Трафальгару и по его прикосновениям, но открывал ему свои секреты вовсе не для этого. Ему более чем хватает сил, чтобы прижать брюнета к мокрой стене и поцеловать его губы, ему более чем хватает смелости, отстранившись, посмотреть в потемневшие серые глаза, кивнуть на свои пальца и, несколько неловко состроив похабную ухмылку, предложить ему подготовить себя самому, потому что в памяти ещё всплывали его неожиданно высокие стоны, звучавшие прямо над ухом. То, как он рдеет смущённо и стыдливо, как тяжело дышит паром заполненной влагой кабинки - это так пошло, так грязно, так чертовски сильно возбуждает.       Уже в спальне Ло, уверенно и со знанием дела продолжая трахать себя пальцами, позволяет Винсмоку отомстить за произошедшее в ванной. Помимо оставшихся после перелома рубцов тело старшего почти совершенно чисто и Санджи кажется это неправильным то, что именно он касается его, что брюнет позволяет ему, человеку с ног до головы изуродованному чужими чудовищными амбициями, касаться себя, обнимать своё, почти не тронутое тело, целовать свои губы, вкус крови, казалось, познавшие только теперь и пристрастившиеся к ней так быстро.       От гнетущих мыслей отвлекает нежное прикосновение его рук, тихая просьба, осторожный поцелуй.Он будто знает, что что-то не так, чувствует сомнение, но не дает ему окончательно завладеть рассудком блондина, разводит ноги неуверенно и тянет ближе к себе и крепко обнимает бледные плечи, позволяя обнять крепко в ответ, спрятать лицо в смуглом жилистом плече. Его растерянный стон на грани слышимости, когда оставшееся после пальцев тянущее, пустое чувство внутри медленно поглощается горячим и влажным, проникающим медленно глубоко в его тело, и Санджи этот звук кажется самым пошлым, что он когда-либо слышал. Он отстраняется, чтобы заглянуть в чужие глаза и наклоняется за поцелуем, приходя осторожно в движение, отстранившись, ладонями подхватывает смуглые жилистые бедра.       Такой раскрытый, смущённый, несколько растерянный Трафальгар - самое пошлое и самое прекрасное, что он видел в своей жизни.       За ужином, успевшим подостыть, но остававшимся таким же вкусным, Ло рассказывает как попал под опеку Росинанта - Санджи открылся ему полностью, без остатка и настал его черёд откровенничать.       - Слушай, а ты можешь попробовать использовать костюм иначе? - интересуется Трафальгар. Они выпили, оба уже были несколько пьяны и, кажется, даже забыли о месяце тишины, прошедшем между ними. - Должен же тут быть хоть один супергерой.       - Из меня такой же герой, как и злодей, Ло. - фыркает смешливо Винсмок, не отрывая взгляда от чужого ноутбука, на котором они смотрели посоветованный его сестрой сериал. - Хуевый.       - Не факт. Может, герой из тебя выйдет получше. - пожимает плечами старший. - Только имя тебе надо менять. И с костюмом что-то делать.       - Допустим, с костюмом мы что-то сделали, имя сменили, люди-то помнят, как я выгляжу в нём. - закатывает глаза блондин.       - Покрасим волосы. - щурится в улыбке брюнет и Санджи фыркает снова.

Аффинаж - Неправда

      - Ло. - подаёт голос блондин, когда они остаются вдвоём в спальне старшего. - Могу я тебя о кое-чём попросить? - в квартире напротив в кои-то веки стоит гробовая тишина, но они всё равно укромно прячутся во мраке дальней комнаты, освещённой разве что далёкими фонарями с улицы и окнами многоэтажек напротив. Санджи дожидается, пока Трафальгар кивнёт, повернутый к нему лицом, смотрящий в глаза и уже полусонный, хотя время едва доходило половину десятого. - Может случиться так, что я уйду. Скорее всего мне позвонят и я не буду иметь права ослушаться. - хирург продолжает смотреть на него несколько хмуро и непонятливо, упорно борясь со сном, но внимательно слушая его такой убаюкивающий голос. - Когда я вернусь, пожалуйста, не открывай дверь.       - Почему? - полушепотом спрашивает старший, касаясь его лица смуглыми пальцами.       - Это буду не я: это будет мое лицо, мой голос, но от меня останется только это, ничего больше. - отводя взгляд, продолжает Винсмок. - Мой отец ненавидит меня, но мой побег его не устроит.       Ноутбук отставлен на прикроватную тумбу, хмель сошёл и тяжелил голову убаюкивающим гудением.       Трафальгар продолжает смотреть в упор, он мнет пальцы под одеялом и кусает губы нервно, не зная, что ответить. Проходит достаточно времени, прежде чем он обнимает его плечи, прижимает к себе и тяжело выдыхает что-то на подобии: "Я тебя понял".       Санджи привык засыпать к полуночи, но чужие объятия ощущаются слишком уютными, чтобы ими не воспользоваться, а хирург дремал ещё во время короткого и неуверенного предупреждения блондина.       Все его вещи - тут, человек, в котором он нашел понимание и путь в реальную, за пределами пробирки, жизнь - тут, но чудовище в нем родом из совсем другого места и оно занимает слишком большую часть его существа, чтобы не прислушаться.       К нему и голосу отца в трубке. Винсмок даже не был уверен, что у Джаджа изначально был его номер, но пойти против него не имел права, хотя звонок поступил настолько рано утром, что Трафальгар ещё не успел уйти на работу.       - Не честно. - рычит зашедший только на кухню старший, вышедший из ванной.       Санджи вяло следил за туркой с телефоном у уха и напуганным, почти серым в ужасе лицом. Он шумно сглатывает и сбрасывает звонок, откладывая сотовый на подоконник и едва не роняя с него следующим же движением. У него дрожали губы и руки, его взгляд был едва ли осознанным, когда кофейная пена перевалилась лениво через край и зашипела на конфорке, которую поспешил выключить брюнет.       Он слабо помнил вчерашний разговор и надеялся только на то, что у них ещё будет время, но времени не было.       - Почему ты не можешь просто отказаться и уйти? - шипит Ло и младший поднимает на него мокрые от страха глаза.       - Не могу. - он качает головой. - Если я не приду - ты наверняка пострадаешь, он не может не знать, где я, просто не открывай дверь, если там буду я.       Он хочет уйти. Он обходит высокую фигуру брюнета, но тот хватает его грубо за предплечье.       - Что случится, если я тебя пущу? - спрашивает он серьезно и блондин осторожно выпутывает из его пальцев руку.       - Я попытаюсь убить тебя. - отвечает он, гулко сглотнув. - Если это случится - бей в ответ. Я не буду способен ослушаться приказа и более чем уверен, что ты будешь мишенью, поэтому просто убей меня, если я окажусь в квартире.       Он одевается молча и быстро, также быстро накидывает шарф, пальто, и обувается тоже в спешке, чтобы не передумать. Если Санджи останется - Трафальгар не выживет, эта мысль глубоко сидела в его голове, ведь вместе с нежной привязанностью между ними, было обстоятельство ещё больше усложнявшее ситуацию. Росинант мёртв, Дофламинго за решёткой - оба Донкихота, владевшие компанией "Дресс Роза" сейчас не в состоянии исполнять свои обязанности и наиболее вероятный вариант развития событий пугал больше чем неприятие Джаджем любых чувств его детей. Из возможных наследников компании - всего несколько человек и Трафальгар, с тех пор как попал под опеку зама главы - один из них. Его отец ни в коем случае не побрезгует таким шансом.       На лестничной площадке - Киллер и Кид, сонные, с чемоданами наперевес после долгого перелета, но старший всё равно предпринимает безуспешную попытку поздороваться. Он провожает молчаливого и хмурого блондина взглядом до лифта, останавливая рыжего за плечо, когда тот уже собирается в привычной грубой форме поинтересоваться, почему тот не отвечает.       Он не стучался в дверь, он с треском и звоном ввалился в окно и это было единственной причиной того, что Ло знал о его приходе. Трудно постоять за себя, когда не видишь противника и гостиная быстро превращается в самую настоящую помойку со сломанной мебелью, раскиданным по комнате стеклом, засыпанными землей из цветов с подоконника.       Глядя на раскиданного по кускам парня, минутой ранее придавленного непреподъёмным книжным шкафом, Трафальгар на самом деле с трудом узнал в нём Санджи: стянуть с лица маску, заглянуть в холодные льдисто-голубые глаза, убрав черные волосы, под ленивое возмущение дотянуться до шрама на пояснице.       Ножка стола подлетает в его ладони и падает обратно уже тяжёлым пистолетом - он лежал глубоко в ящике в комнате Росинанта, но никогда не использовался. Трафальгар смотрел на него долго пустым взглядом, дуло пистолета прижималось к чужому лбу.       - Он не заряжен. - напоминает Винсмок и Ло готов упасть на колени и разрыдаться.       Это его голос, его лицо, и только он мог знать, что оружие в комнате Росинанта не заряжено, что оно вообще там есть. Но глаза, смотревшие в ответ, холодно-насмешливые, и волосы, черные совершенно, выглядели теперь странными, неправильными.       В смуглой ладони щёлкают патроны. Он демонстративно правильно заряжает пистолет, наступает на чужую ладонь, сдвинувшуюся с места под углом разломанного стола, заставив брюнета скривиться болезненно. Трафальгар давит рвавшиеся наружу извинения, заставляет себя оставить руку на месте и снова направляет дуло пистолета в чужое лицо.       - Тебя можно вернуть в норму? - хрипло спрашивает он.       - Это и есть моя норма. - лениво отвечает Винсмок.       В дверь звонят сразу после выстрела. На лестничной площадке - растерянные соседи. Ло открывает дверь, смотрит на них мокрыми от долго сдерживаемых слез глазами.       За приоткрытой дверью - разгромленная квартира, противно блестящее, яркое пятно.