* * *
Это случилось на горячих источниках. Так между собой называли сауну на том же девятом этаже. Вообще именно на этом уровне Великой Гробницы размещались так называемые увеселительные заведения: рестораны, бар, гостиная, магазинчики продуктов, бутик и даже маникюрный салон. Понятное дело, все они были ориентированы на удовлетворение потребностей тамошних обитателей. Значительную долю занимаемого пространства составляли крупные коммунальные бани. Но помимо них также нашлось местечко и спа-курорту частного пользования. Именно там несколько дней назад и уединился владыка Назарика. Уединение он любил и ценил всегда. Оно помогало ему погрузиться в мысли, порефлексировать, помедитировать… да просто банально отдохнуть. Как оказалось, он не один искал там отдушину. К нему присоединилась Кровавая Валькирия. Шалтир абсолютно не стеснялась своей наготы. Лично для себя Айнс признал своё преклонение перед её фигурой. Может быть, по меркам её вида, вампирка выглядела свежо и очень соблазнительно. Молоденькое личико, красивые кроваво-красные глаза, выразительные губки, обрамлённые ослепительно белыми клыками, небольшие, но миловидные грудки, утончённые ягодицы… Но в её внешности крылись два изъяна. И эти изъяны Айнс судил и оценивал для себя с позиции Момонги, который в своей настоящей жизни некогда являлся человеком, а не вампиром. Уж слишком по-детски она выглядела, хоть и на самом деле ей было значительно намного больше лет, чем можно было сказать по виду навскидку. И это удручало его. Тем более, она вела себя порой слишком эмоционально раскованно и чересчур агрессивно кокетливо. А Айнс в первую очередь ценил в женщинах немногословие и готовность ему подчиняться. Ну а Шалтир весьма прогрессивно своенравная для этих требований девушка, которая влёгкую может перешагнуть за установленные барьеры и рамки. Во-вторых, Момонга ещё до перемещения в Иггдрасиль был хорошо осведомлён о спорных наклонностях Шалтир вроде лесбиянства, некрофилии, фут-фетишизма и прочих извращений. Ибо её создатель Перорончино являлся заядлым фанатом хентайных игр. Как-то во всеуслышание он гордо заявил членам гильдии: «Эроге — это моя жизнь!». Так что ничего удивительного. Свои латентные сексуальные фантазии он в полной мере отразил в придуманной им героине. Развратный характер персонажа, прописанный Перорончино, теперь стал ощущаться для Момонги (ныне Айнса) намного отчётливее. И Момонга понял, что решение допускать Перорончино к разработке чардиза Шалтир в игре было одиозно поспешным и противоречиво опрометчивым с его стороны как главного создателя. Но теперь уже есть, как говорится, что есть. И сейчас это его нынешняя реальность. От которой, увы, никуда не деться. Хотя похотливую вампиршу можно запросто отшить, просто уйдя из купального зала! Что, собственно, он и сделал.* * *
…Ныне глазам Айнса предстала самая преданная ему и горячо им любимая за подобную подобострастную преданность женщина, Альбедо Милосердная. Она-то явно импонировала Айнсу намного больше, чем Шалтир Бладфоллен, которой расти и расти до такой грации и женственности, как человеку до луны пешком. Тем более у Шалтир имелся значительный недостаток: она никогда не могла изменять свою форму, чего отнюдь не скажешь об Альбедо. Она относилась к расе суккубов, а эти удивительные существа могли подстраиваться под потаённые желания и малейшие прихоти своих партнёров. — Владыка Айнс… — Её голос вернул его к действительности и отвлёк от посторонних мыслей. — О великий и благодатный! Я более не в силах терпеть эту сладостную пытку, эти сладострастные муки! Никак не в силах! Хоть я ими и преисполнена в завидном для суккуба достатке, хоть я и готова убить, нет, уничтожить за вас любого, кто вздумает покуситься на вашу священную жизнь, — эти терзания всё же выше даже моих солидных сил! Освободите меня от них! И от одеяний тоже!!! А вот и последствия его собственной глупости! Момонга (дурачина этакий!) был горазд подмечать у других товарищей по геймерскому ремеслу даже малейшие недостатки, но у себя порой мог не заметить и здоровенного пробела. «И зачем только этот озабоченный придурок установил в настройках для перса Альбедо: «СОХНЕТ ПО МОМОНГЕ»?!», — пронеслось в мыслях у Айнса. Альбедо на его глазах согнулась в три погибели, как будто от действия болевого эффекта, и обхватила руками свою талию. Айнс заметил, как подол её белого платья начал заметно увлажняться. — Неужели ты уже кончила, Альбедо? — как можно более брутально спросил он. Краска на лице демоницы загустела гораздо сильнее, и она завизжала, задрав подол платья. Владыка ухватился за его краешек и резко дёрнул. И вот наконец она предстала перед ним совершенно обнажённая. Её великолепная фигура в прямом и переносном смыслах оказалась абсолютно идеальной, точно созданная кистями отборных зодчих Эпохи Возрождения, а не слепленная безвестным подмастерьем у знаменитого скульптора. Стройное шикарное тело, покрытое алебастровой кожей, крепкие, но женственные руки, прелестные налитые груди, увенчанные возбудившимися розовыми сосками, а также точёные элегантные ножки, которые сходились воедино у широких бёдер, которые так кокетливо оголяло её платье, ныне сорванное… В довершение всего этого чарующего образа её золотые глаза, контрастно выделяющиеся на фоне опустившихся до талии шёлковых волос иссиня-чёрного цвета, пленяли Оверлорда своей холодной и безупречной красотой. Вдруг багровое лицо демоницы приобрело обычный ослепительно белый цвет, она расправила свои чёрные крылья и взмыла в воздух. — Может быть, предадимся любовным утехам в ваших личных покоях? Что скажете, владыка Айнс? — улыбаясь, вопросила Альбедо. Владыка Айнс молча кивнул. Вскоре он уже покоился на своём ложе, а его одеяния лежали рядом на полу. Альбедо сидела у его ног. Первым делом она кокетливо обхватила пальцами толстую кость в районе паховой области скелета. «Да уж, будь я как раньше Момонгой, то есть, обычным человеком, а не в виде этого скверного скелетора, секс с горячей демоницей был бы намного приятней!», — с досадой подумал Айнс. — Милостивый господин… Как это неловко произносить в ваш адрес… — снова засмущалась суккуб. — Милая Альбедо, я готов выслушать любую твою фразу, сказанную этим чудесным ротиком! — рыкнул Оверлорд. — Господин Айнс… Я всегда хотела увидеть ваш член! Он у вас именно такой, какой я собственно ожидала увидеть! И, спешу заверить вас, мои ожидания прошли не напрасно! Я очень рада, что он вполне достойно соответствует им! Намного лучше, чем у ненавистных людишек! Человеческим мужланам только волю дай, да воткнуть кусок развратного мяса в женские чресла! И поэтому, чтобы оправдать и ваши ожидания в том числе, позвольте мне по достоинству обслужить вас! — И я с гордостью приму твой сладкий сервис, госпожа Альбедо! И не замедлю сам отплатить тебе тем же… Не сомневаюсь, что твой чудесный ротик способен не только на вычурные речи, но и на несравненный отсос!.. — прогрохотал владыка в ответ. Не успел он договорить, как не смог сдержать неудержимых стонов, вырвавшихся протяжным вихрем из его костяной глотки. Одной рукой Альбедо водила по всей длинной кости, помогая проталкивать её в себя как можно глубже, а другой ласкала возбуждённое лоно, из которого продолжала истекать глянцевая смазка, значительная часть которой блестела на её бёдрах и ногах и которая не успела высохнуть после первого оргазма. Её язык буквально творил чудеса! В то же время, будучи в теле скелета, Айнс–Момонга ощущал эротическое возбуждение совсем не так, как в человеческом облике. Никакой эрекции живой плоти вовсе не возникало, а только в продолговатой паховой кости он чувствовал ощущение зуда или покалывания, какое обычно бывало у него по утрам в тестикулах. Кстати, о яйцах… которых у него, между прочим, теперь не было, а следовательно он не мог продуцировать семя! А с другой стороны, может быть это и хорошо? Да! Это совсем не плохо! Ему не придётся заканчивать по уши столь прекрасное тело столь похабной человеческой спермой! Параллельно повелитель чувствовал, что суккуб околдовала его буквально. Вероятнее всего, она применила к нему чары, описанные в некоем древнем трактате. Помнится, в людском мире имелся более приземлённый аналог — известная и понятная всем народам книга любви Камасутра. Тем временем Альбедо, отполировав костяной член язычком до блеска, принялась рассказывать Айнсу о том, как соблазнила Шалтир… Чего? Ладно, вампирша ещё та извращенка, но слышать подобное от Альбедо… Хотя, она же суккуб. Так что всё встаёт на свои места. — Видели бы вы, как я совращала её, господин Айнс!.. — мечтательно вспоминая прошлое, говорила Альбедо. — Шалтир оказалась ещё той похотливой шлюшкой. Она мастерица куннилингуса! Высосала мне все соки из писечки, пока я трахала её пальчиками. А как она стонала, я аж чуть не описалась от умиления!.. Повествуя о своих эротических похождениях, она перебралась на костяной пенис Оверлорда и оседлала его. Здесь Альбедо уже сама не могла сдержать стонов. От первого лица поза наездницы выглядела невероятно сексуально, и она смотрелась на этой «роли» идеально, как влитая. Её полные груди бились друг о друга и о тело с каждым толчком внутри неё. Эти же груди только что ласкали член Айнса. Вот и он решил отплатить ей тем же, и начал тискать их своими острыми когтями, похожих на металлические штыри. Пока Альбедо обильно изливалась на его кости, он принялся кусать облапанные соски, оставляя на них засосы. «Кровоподтёки тоже ей идут к лицу», — шутливо подумал повелитель, а вслух сказал: — А теперь, позволь мне воздать почести твоей попке! В ответ Альбедо исполнила филигранный переворот, и Айнс не успел проследить за тем, как его член переместился из влагалища демоницы промеж её роскошных ягодиц. Для пущего удовольствия владыка впился в них с такой силой, что, казалось, чуть не пронзил их насквозь. Кончить он никак не мог, но любовный нектар хлынул изо всех отверстий суккуба, и Айнс с радостью его поглощал… Лёжа в кровати, они готовились вновь и вновь, снова и снова, провести эту ночь вместе, никак не позволяя друг другу перестать наслаждаться собой. Ни Айнс, ни Альбедо никак не могли привыкнуть к друг, настолько эта ночь преобразила их обоих и позволила лучше друг друга познать… Перед тем, как провалиться в сон, Айнс поцеловал Альбедо со словами: — Ты моя богиня, Альбедо! Хоть по натуре ты и демон, но для меня ты навсегда божественный идеал! Сегодня весь Назарик на страже твоего сна и покоя! А вскоре и мир Иггдрасиля будет у твоих ног…