Сила воображения

К счастью, на следующий день была суббота, и можно было надеть что-то, кроме формы. Обычно Гермиона не заморачивалась, но сегодня решила приступить к выполнению своего плана. Отчасти она хотела вызвать ревность у Рона, но ещё больше – доказать себе, что красива, желанна и может покорять парней не хуже, чем Лаванда. Тем более объективно считала себя умнее. Гардероб, конечно, был скудноват («жаль, блестящий топ оставила дома»), но, с другой стороны, превращение и не должно быть моментальным. План состоял именно в плавности – и тогда к каникулам у неё будут воздыхатели. Начать Гермиона решила с Кормака, но не собиралась на нём останавливаться. Просто он лёгкая добыча. Соседки уже спустились в общую гостиную в ожидании завтрака, а Гермиона никак не могла решиться надеть джинсовую юбку, которую ей запихала мама. Заканчивалась ткань так сильно выше колен, что казалась девушке широким поясом. «Это слишком», – в итоге решила она и надела привычные джинсы, которые ничего особо не обтягивали, потому что были заслуженно любимыми и покупались для удобства. Посмотрев на себя в зеркало – джинсы, блузка, галстук Гриффиндора, Гермиона вздохнула. Вспомнила Лаванду, победно спускающуюся по лестнице, её тупой ободок и розовые наряды в облипку. Порывшись в чемодане, выудила тёмно-фиолетовый свитер с небольшими потёртостями. Она купила его на ярмарке с рук, потому что глаз не могла оторвать, но носить стеснялась. Свитер был приталенный и с непривычным вырезом сверху, открывающим ключицы. Казалось, только чудом он не падал с её плеч, балансируя почти на грани. Рукава были длинноваты – Гермиона привыкла носить строгие свитера, где манжета заканчивалась на запястье. Здесь же пальцы были полузакрыты. Специальные потёртости создавали чуть более оголённые места – нитки там были в один слой, а не в два. «Бомж-стайл», – так сказал отец, но Гермиона была не согласна. Это смотрелось… игриво. Переодевшись и покрутившись перед зеркалом, девушка решительно распустила волосы. Они волнистым каскадом рассыпались по её плечам. Фиолетовый цвет выгодно оттенял карие глаза – казалось, они переливались оранжевыми искрами. Гермиона улыбнулась. Теперь оставалось только спокойно выйти, чтобы всё это выглядело естественно. Она посмотрела на часы – через пару минут большинство уйдёт на завтрак. «Надо опоздать и зайти позже», – решила она, приглаживая руками непослушные волосы, и чуть брызнула духами на ключицы. Аромат немного горчил и казался острым. Продавщица в магазине уверяла, что это потому, что в составе полынь, но Гермиона совсем в этом не разбиралась. Ей понравилась сложность аромата. Казалось, что на её коже он раскрывается как-то терпко, маняще. Обычно она наносила его буквально капельку, на кожу под блузку или свитер, так, чтобы аромат не сильно выпирал, чтобы ощущала его только она. Но сегодня… «Новый день. Новые эксперименты». *** Бутылка у него. И вечеринка у Слизнорта через две недели. Конечно, он не приглашён, но кто посмеет выставить его? Всё должно получиться. «Бред!» Драко закатил глаза. Тупой план – разве он сам этого не знает? Плохо было то, что ничего лучше его мозг родить не мог. Второй в списке самых блестящих учеников их курса… Первая – Грейнджер. «Может, спросить Агнес, вдруг под Оборотным её мозг тоже меняется?» –промелькнула мысль, и Драко горько рассмеялся. Ещё и долбаный шкаф в Выручай-комнате. Он перепробовал сотню заклинаний, чтобы его починить, но так и не сумел. «Пока». Время есть. Запасы Оборотного он пополнил на последнем уроке зельеварения («Слизнорт вообще ничего не замечает, кроме Поттера и его успехов»). Гойл или Крэбб сделают для него что угодно. И это будет конец. Надо просто смириться. Но всё равно внутри растекалось это жгучее желание прожить дольше, насладиться уроками, школой, воздухом, видом из окна Северной башни… Столько всего должно быть впереди! А у него – нет. Драко не лгал себе: все попытки тщетны, он просто оттягивает момент столкновения с директором лицом к лицу, момент своей смерти. Но это не навсегда. Пришло письмо из дома. Люциус настойчиво просил сына поторопиться, но не вдавался в детали. «Значит всё плохо. Они в опасности, но как побороть себя?» Эти мысли разъедали его днями напролёт. Но во сне всё менялось. Ночью приходили мысли о Грейнджер. Пытка продолжалась. Он пытался сопротивляться – иногда, но чаще сдавался сразу: её тело в его руках было таким желанным. И это убивало. Во сне он не помнил, кто она, но в реальности… Почему-то подделка не утоляла эту жажду. И невольно думалось другое. «Может, для этого нужен оригинал?» *** Гермиона смело открыла двери в Большой зал и пошла к своему месту, ощущая на себе взгляды. Она не планировала ни на кого смотреть, но, перекидывая ногу через скамейку рядом с Гарри, на мгновение встретилась взглядом с Малфоем, сидящим у противоположной стены. Затем, уже усевшись, неожиданно для себя откинула свои волосы в одну сторону, открыв линию шеи. «Что я делаю?» – Я тебя не узнал, – раздалось слева от неё. Гермиона улыбнулась. – Стоило волосы распустить, – проворчала она, боковым зрением замечая взгляд Рона. – Что на завтрак? – Каша. – Супер, – Гермиона потянулась за тарелкой с булочками, но её опередил Кормак, неожиданно образовавшийся сзади. Его рука потянулась слишком близко к её оголённой ключице. Маклагген галантно подал Гермионе тарелку, не отводя пристального взгляда от лица девушки. Она мило улыбнулась. – Спасибо, Кормак, – парень кивнул и отошёл. Гарри проводил его взглядом, а потом усмехнулся. – Покорён окончательно и бесповоротно, – вынес он свой вердикт. И это было действительно так. После завтрака Кормак пригласил её погулять, и на этот раз Гермиона не отказала. Они неспешно прогулялись к озеру и обратно, довольно быстро замёрзнув, но парень потом устроил небольшой пикник в застеклённой теплице миссис Стебль. Гермиона наколдовала огонь в банках и расставила по периметру. Вышло довольно романтично, и Кормак удивил её. Он практически не говорил о себе, что было ему не свойственно, зато активно расспрашивал девушку обо всём на свете. Это произвело на Гермиону приятное впечатление. За ужином они снова болтали. Кормак очень смешно пародировал своего дядюшку на семейном торжестве. И Гермиона краем глаза замечала, как периодически поворачивается голова Рона в их сторону. Рухнув после утомительного дня флирта на кровать, Гермиона вымученно закрыла глаза. «Как другие девушки с этим справляются? Это же просто бесполезная трата времени!» Единственное, что утешало: Рон заметил. Вечером в гостиной Лаванда была мрачнее тучи, а Рон быстро ушёл спать. Разумом она понимала, что радоваться этому неправильно, но… Улыбка всё равно не сходила с лица девушки, пока сон окончательно не сморил её. В воскресенье Гермиона была занята учёбой, хотя Симус и Джимми Пикс периодически отвлекали её комплиментами. Удивительно. Словно, переодевшись, она сняла с себя мантию-невидимку для мужской половины их факультета. Кормак тоже подходил, но, видя, что она занята, старался не отвлекать. И Гермиона за это была ему благодарна. В понедельник она расстегнула дополнительную пуговицу на блузке и вместо гульки на голове сделала высокий хвост. Это был максимум дерзости, которую Гермиона могла себе позволить на занятиях. И то после второго урока застегнула пуговицу обратно. Выходить из зоны комфорта было сложно, и, скорее всего, её план провалился бы – ну не тянет она на красотку из магловских фильмов. Но всё вытащил Кормак. Он заваливал её комплиментами и записочками, не навязывался, но всегда был поблизости, вёл себя очень галантно. И Гермиона оттаивала. Несильно. По чуть-чуть. И, лёжа в среду в кровати, она думала о нём. Опыта у Гермионы практически не было. Она целовалась с Крамом. Всё. Оставалось только воображение. И девушка пыталась подставить в увиденное себя. «Я. Вместо Лаванды я. И руки Рона держат мои бёдра, а его… движения пробуждают… Или…». Но мысли спотыкались. Она никак не могла представить ощущения чужой руки на своём теле. И это огорчало. Иногда она вспоминала «себя» и «Малфоя», пытаясь подставить в картинку Рона, или Кормака, на худой конец, но тщетно. Права была Трелони: «Как только вы вошли в мой класс, я уже знала, что Вы не обладаете способностью к прорицанию». Гермиона искренне считала этот предмет мошенничеством, держащемся лишь на чём-то эфемерном. Нельзя что-то увидеть в хрустальном шаре или в кофейной гуще, но можно представить, что видишь. Воображение. И она действительно не обладала им. «Что не мешает мне пытаться». Девушка закрыла глаза. Гермиона снова провела рукой по своему бедру, пытаясь представить, что это рука Маклаггена. Его длинные пальцы мягко поглаживают её кожу, а лицо зарывается в шею. (Девушка почти ощутила это – дыхание у ключицы.) Она бы погладила светлые волосы. Вдохнула бы запах. Интересно, как он пахнет? Его губы прошлись бы чуть выше и прошептали её имя. (Гермиона чуть выгнулась под одеялом, боясь спугнуть момент.) Её руки зарылись бы ему в волосы – прямые, гладкие. Он взял бы её лицо двумя ладонями и наклонился для поцелуя. (Гермиона вдруг почувствовала эти руки – тёплые, но жестковатые – на своих щеках. Словно это было в реальности.) И она утонула бы в его серых глазах. Разум резко ворвался в её голову, и Гермиона осознала, что где-то в процессе воображаемого поцелуя Маклагген сменился на Малфоя. Она стремительно поднялась, широко открыв глаза. А потом тихо рассмеялась, закрыв рот руками. «Годрик, я, похоже, с ума схожу». Девушка выдохнула и откинулась обратно на подушки. *** Дни до вечеринки у Слизнорта пролетели незаметно. За эти две недели они с Маклаггеном сблизились. Она даже позволила ему один невинный поцелуй. Чередой поклонников Гермиона так и не обзавелась. Возможно, это связано с Кормаком, который практически не отходил от неё. А, может, она просто не умела их удерживать при себе в таком количестве. Как итог: комплименты – в основном, дружеские – продолжались, но кандидат на вечеринку остался только один. По будням Гермиона носила школьную форму, экспериментируя только с причёсками, да и то довольно скудно: хвост высокий, хвост низкий, распущенные (один раз), коса. Но в выходные приучала себя менять наряды. Впервые она воспользовалась магической доставкой, и совы в количестве восьми штук принесли ей два больших пакета с одеждой. На вечеринку Гермиона планировала надеть красивое красное платье, довольно невинное, хоть и с глубоким вырезом, но потом передумала. Её покорило бело-оранжевое платье с пышной юбкой. Верхом платья служил белый корсет, плавно переходящий в юбку, похожую на пачку балерины, обильно украшенную перьями. Заканчивалось оно примерно в четырёх дюймах выше колена. Цвета переходили друг в друга ближе к концу, так, что в самом низу располагались огненно-рыжие перья. У корсета был довольно провокационный вырез: обладай Гермиона пышной грудью, смотрелось бы пОшло. Но с её комплекцией всё выглядело довольно прилично. Хогвартс готовился к Рождеству: в Общем зале появилась огромная ёлка, в коридорах висели гирлянды, призраки напевали весёлые песни, а профессор Флитвик натянул красно-зелёные носки, задорно выглядывающие из-под брюк. Атмосфера праздника висела в воздухе. Ученики ходили в предвкушении: кто-то ждал подарков, кто-то – самого праздника, а кто-то – каникул после него. Рон тискался с Лавандой, Гарри бегал между Дамблдором и Слизнортом, зачем-то вцепившись в учебник по зельеварению. Гермиона много времени проводила с Кормаком. И наблюдала за Малфоем. Иногда они сталкивались взглядами, и она внутренне холодела, ожидая очередную насмешку в свой адрес. Но он молчал. Она заметила, как смотрят на него девушки, оборачиваясь ему вслед, хихикая и стреляя глазками. Но он ни с кем не общался. Малфой ходил по коридорам в одиночестве, где-то растеряв своих тупых дружков – Крэбба и Гойла. Чаще носил чёрный костюм вместо мантии. Не выпендривался на уроках – просто выполнял задания. Единственный раз, когда в нём просыпалась жизнь, был в начале года: он яро боролся за «Феликс Фелицис». После этого Малфой напоминал живой труп. Ничего не выдавало в нём интереса к ней, что склоняло к версии о неизвестных любителях странных ролевых игр. И можно было бы оставить эту тему. Тем более никакой огласки так и не случилось. Но Гермиона не могла прекратить наблюдения. Как и признаться себе в том, что ЕЁ интерес к Малфою вырос. *** За день до Рождества в семь вечера они с Кормаком встретились в Общей гостиной Гриффиндора. Парень оделся в чёрный костюм с фраком и белую рубашку с бабочкой, и они составляли эффектную пару. Это заметил и Рон, сидящий у камина в обнимку с Лавандой. Гарри убежал чуть раньше, чтобы встретиться с Полумной, так что Гермиона, лучезарно улыбнувшись Маклаггену, взяла его под руку. – Пойдем? Парень кивнул. Вечеринка Слизнорта проходила за день до самого Рождества и была шикарной. Кабинет преподавателя был увеличен в несколько раз, чтобы все свободно вместились. Над потолком летали снежинки, стены были украшены плющом и остролистом. Среди гостей важно ходили официанты с подносами, среди которых Гермиона заметила Невилла. «Удивительно: где-то ходит Волан-де-Морт, а мы тут веселимся, словно идёт нормальная жизнь». Она взяла у Невилла шампанское: – А ты почему здесь? – Ну…, – парень смущённо улыбнулся и пожал плечами. – Меня не позвали бы, а так… Хоть посмотрю на ваш клуб слизней. Гермиона кивнула. К ребятам подошла Полумна в красивом блестящем платье и тоже взяла бокал с подноса. Кормак восхитился её нарядом. – Спасибо, а ты выглядишь очень официально, – слегка выпучив глаза, серьёзно произнесла Полумна. Она опустила глаза на фалды его фрака и произнесла абсолютно скучающим тоном. – Нужно было надеть вниз белую жилетку. По правилам так. Кормак неловко улыбнулся. Гермиона с Невиллом переглянулись, а потом прыснули от смеха. Полумна обвела всех равнодушным взглядом. – Официант! – донеслось сбоку, и Невилл тут же подобрался. – Мне пора, – шепнул он и стремительно исчез. – А вы не видели Гарри?  – спросила Полумна. – Мы пришли вместе, но сейчас он исчез. Девушка поводила руками вокруг себя и удивлённо помотала головой, словно Гарри пропал только что. – Я его не видела, Полумна. Она кивнула. – Ладно. Я пойду поищу его. Кстати, в правом углу, – Полумна махнула рукой, – расположена целая аллея омелы. – Она помолчала. – Просто предупреждаю. Кормак повернул к Гермионе голову. – Посмотрим? «Под омелой принято целоваться…», – подумала она. И в груди стало теплее. Ей понравился тот поцелуй с Кормаком: он был милым и нежным. Она потом вспоминала его перед сном, пыталась вернуть ощущение на своих губах, но не вышло. «Так, может, повторить?» Гермиона кивнула. – Пойдём. Аллея действительно поражала. Она была расположена таким образом, что отделяла каждую парочку друг от друга, создавая иллюзию уединения. Кормак мягко подвинул девушку под одну из свободных веток и улыбнулся. – Девушка, стоящая под омелой, не может отказать в поцелуе ни одному пожелавшему ее поцеловать. – Это парни придумали, да? – игриво сказала Гермиона. – Всё пошло ещё со времён кельтов, – таинственно произнёс он, приближая к ней свой лицо. Их губы соприкоснулись. Но в этот раз мягкий поцелуй быстро перерос в требовательный. Язык Кормака проник ей в рот, и Гермиона ахнула от неожиданности. Это уже мало напоминало поцелуй – скорее, какое-то поедание её рта. Она попыталась отвернуть голову, но не вышло. Кормак положил руку на её шею, как бы задавая направление. Вторая рука обняла за талию, не давая вырваться. – Стой, – прошептала она ему в рот. Но Кормака, очевидно, понесло. Его рука с шеи переместилась на её волосы, собранные заколками набок. Гермиона услышала характерный звук по полу. «Да твою ж…» Она чувствовала голой спиной его руку и дыхание во рту. И всё это казалось чужеродным, хотелось скинуть это с себя, как жука или грязную одежду. Её передёрнуло. Гермиона резко выставила руку вперёд, силой отталкивая его. – Что? – прошептал он и оглянулся, очевидно, полагая, что она испугалась чьего-то присутствия. Гермиона усилием воли проглотила слоящий во рту комок своей и чужой слюны и произнесла: – Мне надо идти. – Что?.. Но она не слушала. Быстрым шагом Гермиона удалялась от него, не особо глядя по сторонам, пока на полном ходу чуть не врезалась в чью-то фигуру, затормозив в последний момент. А потом рядом раздался старческий голос: – Профессор Слизнорт, я поймал этого мальчишку, когда он шнырял по коридорам верхнего этажа. Он уверяет, что приглашён на вашу вечеринку. Гермиона подняла глаза. Филч держал Малфоя за пиджак с другой стороны, но целое мгновение, показавшееся ей вечностью, тот смотрел на неё. Серые глаза словно изучали её лицо, и в них что-то было. Что-то… – Я провожу вас в вашу комнату, – произнёс подошедший Снейп. Малфой выдернул правое плечо и, скривив лицо, посмотрел в лицо преподавателю. – Разумеется, профессор, – процедил он. И они вышли. Слизнорт разрядил обстановку, люди расслабились. Мимо Гермионы к выходу направился Гарри. Она попыталась его остановить, но не вышло. «Он проследит за Малфоем». Решив, что нужно потом допросить друга, Гермиона направилась к Полумне. Раз уж у Гарри дела, она его прикроет. *** – И? – Гермиона требовательно смотрела в зелёные глаза. Гарри вопросительно поднял брови. Гермиона, напротив, насупила свои. – Я не тупая. Ты следил за Малфоем? Что узнал? Они разговаривали в коридоре, недалеко от кабинета Слизнорта. Вечеринка была в самом разгаре, но Полумна уже отправилась спать, сказав что-то о ненависти нарглов к суевериям людишек. Гермиона её понимала. К омеле и нарглам, живущим в ней, она больше не подойдёт. «И надо будет поговорить с Кормаком. Потом». – Он сказал что-то о задании. Потом Снейп ушёл, а Малфой остался в коридоре, – прошептал Гарри, наклонившись к её лицу. – Я думаю это связано с Сама-знаешь-кем. Гермиона покачала головой. – Это может быть что угодно. Ты просто натягиваешь сову на глобус. Гарри рассмеялся: – Надо это Рону рассказать – про сову. Он, наверно, не слышал такой магловской присказки и офигеет, – лицо Гермионы помрачнело. – Что у тебя с Кормаком? – Ничего, – она пожала плечами. – Как раз думаю, как бы нам с ним отдалиться. Он… затащил меня под омелу. Я еле вырвалась. – Зачем ты вообще его пригласила? – Я думала, Рона это взбесит! Гарри помолчал, а потом сочувственно произнёс: – Похоже, у них с Лавандой всё серьёзно. Гермиона кивнула. Парень ободряюще улыбнулся. – Мне нравится видеть тебя такой разной. Ты красивая. Правда. Он приблизил к ней нос. Гермиона подставила свой, улыбаясь, как ребёнок. Сощурилась и чуть потёрлась, как делала в детстве с папой. Гарри рассмеялся и обнял подругу одной рукой. Она положила голову ему на плечо. Выдохнула. Расслабилась. Зря… – Гермиона! – раздался вдалеке голос Кормака. – Что тут происходит? Ты… Ты с ним?.. Гарри поднялся, вытянул вперёд руку. Маклагген решительно приближался к ним. Кормак выглядел не вполне трезвым, поэтому ждать адекватности от него, наверно, не стоило. «Сейчас ударит Гарри!» Гермиона выскочила из-за спины друга и побежала в сторону лестницы. – Гермиона! Подожди, надо поговорить… «Да, он побежал за мной. Теперь нужно только добраться…» Лестница вела наверх – она это знала. А там – Выручай-комната, о существовании которой не знает Маклагген. Гермиона взлетела на восьмой этаж и бегом направилась к нужной стене. «Нужно место, где спрятаться». «Нужно место, где спрятаться». Она услышала эхо шагов Маклаггена. «Хорошо, что он не трезв. Ну же, быстрее, быстрее!» Гермиона оглянулась. «Нужно место, где спрятаться». Есть, дверь! Она бегом направилась к ней, но на входе неожиданно столкнулась с кем-то выходящим из Выручай-комнаты и по инерции втащила этого человека обратно, закрыв ему рот рукой. Дверь закрылась ровно в тот момент, когда Маклагген вышел в нужный коридор. – Гермиона! – разнеслось по пустому этажу. Она выдохнула и наконец повернула голову, намереваясь шёпотом объяснить кому-то из ОД причину своих действий. «Твою мать!» Перед ней неподвижно стоял Малфой. А комната совсем не походила на ту, что она ожидала увидеть. Это была узкая каморка для швабр с тусклой лампочкой сверху. Поэтому он не двигался. Было некуда. Они стояли, буквально прижатые друг к другу теснотой помещения. – Гермиона! – раздалось чуть ближе. Его серые глаза сверкнули. Она ощутила дыхание на своей коже и осторожно и медленно, не сводя с него взгляда, убрала руку. Малфой молчал. – Твою мать…, – раздалось за дверью, которую Маклагген не видел. Потом последовал удар кулака по стене. Затем шаги стали удаляться. Малфой продолжал молчать. Гермиона тоже. Она думала о том, что от него приятно пахнет. Он старался запомнить цвет её глаз. Одинаковая мысль мелькнула у обоих – непрошеная. И оба одновременно заметили движение сверху, подняли головы. С потолка узкой каморки, словно ставшей ещё уже, плавно спускалась ветка омелы. «Девушка, стоящая под омелой, не может отказать в поцелуе ни одному пожелавшему ее поцеловать». Драко вернул взгляд на Гермиону. Карие глаза переливались огненными оттенками, казалось, обжигая его бледную кожу. Продолжая смотреть на неё, он приблизил своё лицо, остановившись практически у губ. Давая выбор. И Гермиона его сделала. Их губы соединились, а потом разошлись – на мгновение. И ещё раз. Потом Драко сделал микрошаг вперёд, заставляя Гермиону отступить и упереться в стену, и поцеловал снова. Уже серьёзнее. И она позволила. Положив ладонь на его плечо, Гермиона погрузилась в поцелуй. Всё словно исчезло, остались только ощущения на губах. Она чуть сжала свою ладонь на его рукаве, чувствуя шершавость ткани кончиками пальцев. Драко изо всех сил старался не касаться её. Целовать тоже не следовало, но об этом уже поздно думать. «Чёртова омела. Чёртова Выручай-комната, исполняющая желания!» От неё бомбически пахло – чем-то терпким, напоминающим о лесе. Да и вся она выглядела великолепно: особенно вырез, куда он старался не смотреть. Чёртова Грейнджер оказалась в миллиард раз лучше своей копии. Её рука скользнула выше, словно по привычке. Гермиона дотронулась до воротничка рубашки и коснулась голой кожи на шее и волос внизу. И он сдался. Всё, как во снах. Рукой Драко обхватил её за талию и притянул к себе. Она почувствовала его язык, но он не казался чужим. Губы горели, распространяя огонь по всему телу. Его рука поднялась выше и остановилась на голой коже спины. Тёплые и жёсткие руки держали крепко, но вырываться не хотелось. – Гермиона! – раздался недалеко знакомый голос. «Гарри!» Малфой резко отпустил её и сделал шаг назад, убрав руки за спину. Она молча смотрела на него. – Гермиона! – голос удалялся. Она потянулась к ручке двери и выглянула. Никого не было. Гермиона обернулась на Малфоя, а потом, не сказав ни слова, вышла.