Вплоть до свадьбы золотой...

Это была первая январская ночь. За окном кружил снегопад, казавшийся не только детям, но и взрослым волшебным. Двое наблюдали за всем происходящим, смотря в окно. В столице до сих пор пускали салюты в честь нового года, да такие сильные, что Аришку никак не могли уложить спать. Васильевы-младшие не могли оторваться от подарков, отправленных Дашей. Веник уже битый час перепроверял пакеты и коробки, желая найти письмо-весточку от любимой, но пока попытки были напрасны. Галина сделала глоток вина, посмотрев на Бориса, а тот прижался к её макушке подбородком. Сильные, но в то же время нежные руки обхватили осиную талию Васнецовой, отчего та улыбнулась. — Знаешь, а ведь ты мне приснился за день до нашего знакомства, удивительно, — проговорила Галина, опустошив бокал с вином. — А ты мне в тот самый и во все последующие, — улыбнулся мужчина, утыкаясь носом в её голову. Галина Сергеевна тихо хмыкнула, обняв его руку. Сейчас она по-настоящему счастлива после долгих тринадцати лет одиночества, отчего ей было даже страшно, что в один миг всё вдруг исчезнет. У обоих за спиной браки, быт, громкие и долгие разводы, а сейчас они считали себя самыми счастливыми в этом мире. — Я сейчас поняла, почему у меня ни с принцем, ни с другими не ладилось, — вдруг заговорила Галя, получив заинтересованный взгляд Бори, — к другому судьба готовила, хотя я, как ребёнок малый, думала, что у нас с ним… — Сегодня не об этом, — прошептал Борис, гладя женщину по спине, — сегодня праздник и думать о прошлом… — сам того не понимая, он приблизился к розовым губам. Замерев, Галя еле вздыхала, чувствуя чужие губы на своих. Рано. Слишком рано, но кто это видит? Кто может их осудить за это? Обхватывая его лицо руками, Васнецова притянула Борю ближе.

Секунда, вторая, третья…

***

Пробегая глазами по письму, Веник желал узнать как можно больше подробностей. Это была Даша, его, родная и до безумия любимая женщина. Гостей уже не было, да и к чему чужие люди в доме? За исключением Галины Сергеевны, которая являлась родственницей, и Бори, Веник не хотел держать много гостей. Васильев был рад видеть своих дочерей счастливыми, раз за разом представляя вместо Якушевой и психолога своих близких: Васнецовых, родителей, друзей, а самое главное — Дашу. Всё было бы чудесно: двойняшки бы, как и раньше, рассказывали что-то, Саша спорил бы с Соней, Михаил Казимирович и Антонина Семёновна по давно сложившийся традиции оделись дедом Морозом и Снегурочкой, чета Васнецовых притащила бы большой фотоальбом, пересматривая семейные фотографии… Было бы счастье…

***

Услышав, что в квартиру кто-то вошёл, Борис и Галина отрекнулись друг от друга. Веник выглядел уже не таким счастливым, скорее всего чем-то рассерженным или расстроенным. Бросив на стол вскрытый конверт, Вениамин опёрся руками о стол. — Веник, всё хорошо? — спросила Васнецова, неохотно убрав руки Бори со своей талии, ведь резко захотелось выяснить, отчего зять рассержен. Васильев нервно закивал, сняв очки. Боря подошёл к столу, взглядом спрашивая у Вениамина, что могло случиться в такую звёздную, а для него самого и счастливую, новогоднюю ночь. Взяв в руки вскрытый конверт, Галя не решалась прочитать содержимое письма. Глядя на соседа и родственницу, Веник сказал, — Даша не сама от нас ушла, её вынудили это сделать…