Аргеллитовый венок

Текст задумывался как расширение бэка персонажа настольной ролевой игры, с пони никак не связанной о_О Зато в игре нашлось место мироходцам и путешествиям по разным планетам с помощью магии и науки. Большой проблемой стало то, что никогда раньше писать художественные тексты не приходилось. Рассказывать устно - сколько угодно. Вести группу к приключениям - было дело. Но писать - нет. Проба пера, однако!   Пролог, или где я? Некто оказывается где-то. Прошлое забыто, будущее - туманно. Настоящее - пещера. ...Я очнулся в кромешной темноте. Еще секунду назад меня переполняла энергия, глифы срывались со страниц книги и превращались в слова заклинания, открывающего Проход; камни силы низко гудели, передавая мне остатки магии... А потом все закончилось. Темнота. Тишина. Я переместился? Или умер? Второе более вероятно, ведь окончательная смерть – частый финал непроверенного и необдуманного заклинания. К тому же, кажется, когда я произносил последнюю фразу, уже упали ракеты... Чьи? Я... я забыл. И, кажется, это не единственный провал в памяти. Вот это проблема гораздо большая, чем бессмысленный вопрос, умер я, или нет. Я помню башню Сноходцев, помню летающие города и свою собственную пещеру. Помню, как путешествовал по подземельям и пещерам, помню ужас Нчуанд-Зглармма, и то, как я умер там... Помню, как сработало тавро Ревитала, непременная метка любого некроманта первого круга, один раз спасающая от окончательной смерти... В целом, помню я много, но эти ужасные провалы в памяти делают все названия, места и события бессмысленными! А самое ужасное я понял лишь чуть погодя. Я не помню своего имени. Я не помню своего лица. Я не помню детства и родителей! Подавлен, я сел на холодный пол, отстраненно водя рукой по холодному камню. Я еще мог испытывать человеческие чувства, но смерть притупила их. Еще не бездушный мертвый разум, но уже и не живой человек. Поэтому я достаточно быстро перешел от состояния полного отчаяния к отчаянию неполному и размышлениям о месте, куда я попал. Холодный, каменный пол, абсолютная темнота, затхлый воздух... я в пещере. Под землей. Дует слабый-слабый ветер, значит, есть шанс, что я смогу выбраться отсюда на поверхность. Констатируя очевидные факты, я успокаивал себя. И, наконец, начал действовать. Маг я или не маг? Если я не могу видеть в темноте и у меня нет одного из хитрых приборов технократов, улучшающих зрение, надо пользоваться тем, что у меня есть. Магией. Шарик чистого света взлетел к потолку и в его свете я, наконец, смог разглядеть, где оказался.   Довольно маленькая, сухая пещера, пол на месте моего появления покрыт синеватым налетом кристаллизованной маны. В стене напротив меня достаточно большая трещина, откуда едва тянет сквозняком. Что ж, по крайней мере, с вопросом локации я разобрался. Если точка входа была в моей пещере, примерно, в ста метрах под землей, а точка выхода оказалась также в пещере, то есть небольшой шанс, что и эта пещера не столь глубока. А чтобы убедиться в своей правоте, я пустил шарик-светильник вперед, дав ему команду поиска питания. Если он вернется заряженным, значит рядом или открытый солнечный свет или источник магии. И то, и другое мне на руку. Шарик не вернулся. Ну что ж, ошибки случаются. Надо двигаться, пока не случилось землетрясения или чего-то, что может навсегда замуровать меня здесь. Но сначала...   Часть стены, достаточно большая и гладкая, превратилась в светящееся зеркало, в котором я, наконец, смог разглядеть себя. Большинство мертвых некромантов используют иллюзию своего живого тела, чтобы взаимодействовать с миром и не пугать неподготовленных. По настоящему старые же, те, которые утратили человечность, превратившись в разум, абсолютно незамутненный чувствами, считают это пустой тратой сил, предпочитая ничем не маскировать остатки своих тел. Мастер Иуда, первый в Совете и древнейший из существующих личей, вообще сохранился лишь в черепе, отчего его выступления на собраниях становятся по настоящему впечатляющими... Но я опять отвлекся. Кажется, воспоминания возвращаются, искажая ясность повествования. В магическом зеркале я увидел среднего роста фигуру в черном балахоне, опоясанном кожаным ремнем с пряжкой в виде руки, сжимающей череп. Знак Сноходца. На плече сумка с пустыми склянками, папирусом и угольным карандашом. На шее висит филактерия, содержащая мою кровь, активированная тавром Ревитала и ставшая моим сосудом бессмертия.  Лицо скрыто под странной похоронной маской, сделанной из тауматита, самого магического из всех металлов. Вязь рун идет по краю маски, рун, которых я совершенно не понимал, но в середине были четыре символа, которые показались мне ужасно знакомыми. Мо-ро-ке-и. Я не знаю, что это за слово, что оно значит и на каком языке оно написано. Но... если у меня нет имени, то почему не назвать себя странным словом? Тем более, что оно звучит солидно. И зловеще.  Осталось последнее...   Под маской оказалось бледное лицо, с заостренными чертами. Не выделялось абсолютно ничем, кроме слегка крючковатого носа и глаз, без зрачков и белков, полных лишь холодного темно-синего огня. В памяти вспыхнуло то же лицо, которое при жизни было, почему-то красивее, лицо в обрамлении длинных черно-серых волос... Все! Довольно! Я потерял уже достаточно времени, теперь пришла пора действовать. Кристаллизованную ману собрать в склянку, лишняя магическая батарейка никогда не лишняя. Создать еще один фонарик, поднять под потолок и приказать следовать за мной. Выглянуть в щель... пещера. Кто бы мог подумать?  В путь!   *** Оптимизма хватило ненадолго, чем дальше я двигался, тем сильнее становилось ощущение,  что выхода у этих пещер нет. К сожалению, единственное, что я мог - двигаться прочь от места появления и надеяться, что в конце меня не ждет непроходимая толща камня. Никакая магия не позволяет ходить сквозь стены. Огонек я притушил до минимума, чтобы не расходовать зря и так небольшой запас силы. Даже нагромождения камней и земли приходилось разбирать  вручную. Однако, радость вернулась, когда разобрав очередной завал я наткнулся на скелет. Самый настоящий скелет какого-то четвероногого существа, напоминающего лошадь, но меньше. Возможно, пони. Но кем бы ни был при жизни... скелет, его нахождение здесь было однозначным символом того, что выход есть. Это вселяло надежду. Но, кроме того, рождало множество вопросов. Отчего оно умерло? Было ли разумно?. Судя по зубам это существо травоядное, но лезть в пещеру травоядному незачем, разве только оно спасалось от кого-то... Или жило там. Второй вариант я отверг как неинтересный, продолжив размышлять, какие опасности ждут меня на поверхности. Повреждений на скелете не было, возможно травма органов? Или яд? Или неизвестное магическое воздействие? Что это - свет?!   Последний вопрос бесцеремонно ворвался в череду моих неспешных размышлений, когда впереди я увидел отблеск настоящего солнечного света. Никогда я так не радовался солнцу, никогда не ценил его тепла! Солнце – батарейка, источник истинного света, один из аспектов которого – магия. Не все могут использовать свет по полной, получая всю возможную энергию, но частицу – любой. Даже простой человек. И все же само солнце остается... невостребованным. Светит, и пусть себе.   Так я размышлял, глядя с холма на раскинувшееся передо мной море травы. Солнце почти скрылось за горами, окрашивая их в цвет пламени. Лес позади меня наоборот, становился лишь темнее и страшнее. А на опушке, не более, чем в двух километрах от меня теплился костер, вокруг которого сидели странные фигуры. Вот и местные жители… Вопрос о том, двигаться к ним, или нет, решился за меня. Одна из фигур, видимо дозорный, странно скособочившись, — или это тени играют со мной шутки? — вытащила из костра горящую палку и помахала мне. Ну что ж, других идей у меня все равно не было… пришло время знакомиться с туземцами.   Глава 1. Кто вы? их доброта настораживает... Они называют себя «мидилли», а мир вокруг «Динья». Странный, мелодичный язык, на котором общались эти существа, оказался мне неизвестен. Кстати о существах... понятно, что при перемещении в другой мир надо быть готовым к встрече с любыми носителями разума. Но... разумные лошади?! В ходе каких причудливых природных процессов разум обрели именно непарнокопытные? Эту загадку я отложил на потом, переключившись на изучение своих новых знакомых, оказавшихся странно, удивительно добрыми, жестами пригласив незнакомца, совершенно непохожего на них, пришедшего из темноты, к костру.   Группа из десяти разноцветных... все же, скорее, пони, для лошадей они мелковаты. У каждого -  странное родимое пятно на крупе. Сидя вокруг костра, они  ждали, пока в глиняном горшке сварится что-то, пахнущее овощами, и с интересом поглядывали на меня, тихо переговариваясь друг с другом. Наконец самый старший из них, пони песочного цвета с побитой сединой гривой, показал копытом на себя и сказал одно слово: -Окан, - после чего показал на меня. – Кери аша нге?  Что ж, значит знакомимся. Я ткнул себя пальцем в грудь и медленно произнес: -Морокеи. – после чего обвел рукой всех, кто сидел у костра, и так же медленно спросил. – Кто вы такие? -Биз мидилли, актум каси вен шехир, - охотно откликнулся предводитель. Остальные пони закивали, соглашаясь, что они действительно «биз мидилли» и что они «шехир». Непонятно, чего я хотел добиться этим вопросом, не понимая ни слова из их языка. В самом деле, глупо было бы ожидать, что представители иной расы будут говорить на одном со мной языке. Поэтому надо начинать учиться. А пока они не легли спать, придется использовать грубые методы.  Я обвел рукой все, что нас окружало: лес, поле, далекие горы, поднимающуюся  луну – и спросил: -Где я? - вопрос не отличался особым смыслом и ответ на него вряд ли будет мне чрезвычайно полезен, но всегда приятнее знать, где ты находишься, правда? -Динья, биз харакет ад Динья. – сказал Окан,  повторяя мой жест. Что ж, начало положено, теперь просто потыкаем в разные вещи...   *** Суп готовился долго, Окан успел не только назвать мне все, что нас окружало, включая имена остальных пони, но и начал обучать меня грамоте, чертя на земле символы зажатой в зубах палочкой. Но вот Карака, пони с бледно-зеленой шерсткой и зеленой же гривой, разделенной в середине желтой прядью, следившая за горшком, что-то сказала и все пони, которые, успев немного ко мне привыкнуть, и занимались своими делами, подтянулись к костру. Ургатан, коричневый пони, возвышающийся над остальными на целую голову, притащил из лежащих у деревьев бел канталари, седельных сумок, деревянные миски и... ложки? Ну и как они собираются одновременно держать во рту ложку и есть?   Очень просто. Ложка прилипла к копыту. Прилипла? Или это какая-то магия? Что дальше? Может, они и по небу могут летать? Теперь я точно этому не удивлюсь.   Надо заметить, однако, что некоторые из сидящих у костра пренебрегли ложками, попросту держа посуду в двух передних копытах. Почему-то это немного примирило меня со странностью происходящего, и я взял предложенную мне миску.   Почувствовав вкус овощного супа, я понял, что во мне пробудилось еще одно воспоминание. Мертвым не нужна еда. В смысле – почти никакой пользы, кроме вкуса, еда не подарит. Не будет ни чувства сытости, ни прилива сил, ни приятной сонливости. Только вкус доступен мертвым, и многие недавно умершие просто не могут отказаться от привычки есть, не хотят забывать того, как быть человеком.   На вкус суп был очень неплох, хотя соли в нем явно не хватало.  Но пони это совершенно не мешало, поев, они начали устраиваться на ночлег. Отлично! Это именно то, что нужно. Скоро обучение языку перейдет на новый уровень.   *** Гильдия сноходцев специализировалась, как ни странно, на снах. На обучение брали далеко не всех, талант к проникновению в чужой разум встречался крайне редко. Нас учили проникать в сны, менять их, выкачивать оттуда энергию. Искусство путешествия во снах – крайне сложная наука. Фантазия, созданная спящим разумом и наполненная энергией из ауры, опасное и изменчивое место. Однако, если подчинить его себе – ты будешь всесилен. Но только во сне. Хотя в соответствии с теоремой Гаруды Хани все, что случается во сне, так или иначе, отражается на спящем. Поэтому боль, пытки и травмы, доставленные человеку во сне, никак не отразятся на физическом здоровье, а что касается рассудка...   Впрочем, подобные действия расцениваются как тяжелейшие преступления, чаще всего ведущие к казни. Если человек не умер во сне, оставляя глупца-сноходца навеки запертым в своем, отныне мертвом, сознании, конечно. Но с чего я вдруг перешел на столь мрачные темы? В первую очередь мы – целители. Душевные травмы, дурные воспоминания, слабая психика – все это лечится через магический сон. Во вторую очередь сноходцы – защитники от эфирной нечисти, демонов страха, порожденных и материализованных теми самыми больными людьми. И лишь потом – изощренные палачи, шпионы и извлекатели информации. А ведь именно информации мне сейчас катастрофически не хватает! Но кроме пыток есть разные способы ее получения...   Глава 2. Разговоры во сне. Кошмар, или воспоминание?.. Кажется, Окану  снилась семья. Розовая кобыла сидела на поляне, в окружении деревьев, спиной к нам, что-то радостно рассказывая двум  жеребятам, слушавшим ее, раскрыв от удивления рты. Я почувствовал радость песочного пони, когда он побежал к ним. Кобыла обернулась и на лице ее отразилась буря эмоций, радость, замешательство, удивление... Жеребята же бросились ему навстречу, радостно вереща. Но вдруг мир потемнел, вокруг вспыхнуло сине-красное пламя. В неровном свете огня я заметил, что земля странно потекла, меняя свои очертания. Вначале это был грунт, вот он превратился в песок, потом в булыжник. Оброс чем-то, очень неприятно напоминающим плоть. В постепенно рассеивающейся  тьме я начал замечать очертания других объектов. Казалось, все они подверглись жутким метаморфозам, частично оплавившись, частично превратившись во что-то другое. В центре земли, покрытой, теперь я точно это видел, мясом, сидел Окан, баюкая в передних копытах оплывшее розовое полено. Я не хотел даже думать, как и почему это случилось. Это был не простой кошмар. Не было ни темных провалов, ведущих в никуда,  ни мгновенных переключений событий, одно цельное, неразрывное... воспоминание.   Честно сказать, лучше всего было бы оставить Окана одного. Погорюет и забудет. Но мне очень-очень нужна была информация и знания, которыми он обладал. Я тяжело вздохнул и воплотился в его сне. Окан поднял на меня заплаканные глаза. Я подумал, что лучше будет немного изменить окружение, убрав из него это розовое… боже, оно что, шевелится?! Мир моргнул и вернулся в норму. Поляна, заросшая мягчайшей травой, яркое солнце на чистом небе, деревья вокруг. -Зачем ты забрал мою Лулу? – грустно спросил Окан. Его глубокий голос был полон печали. Усевшись на траву, он понурился. – Я тоскую без нее, демон, и она приходит ко мне во снах. А ты… -Но… это же был кошмар, причем довольно жуткий, - я решительно не понимал этого пони, даже не смотря на то, что во сне мы с ним говорили на одном языке, языке мыслей и образов. -Настоящий кошмар был, когда я пережил это вживую, - покачал головой песочный пони. – А потом был кошмар, когда я нашел своих детей. А сейчас кошмар – это все, что у меня есть. -Ты хочешь, чтобы я все вернул? – я почувствовал укол вины за то, что сделал. Но кто бы мог подумать… -Нет, демон, не нужно, - вновь покачал головой Окан. – Скажи лучше, зачем ты посетил мой сон? -Я пришел учиться, Окан, - я уселся на траву рядом с ним. – Я незваный гость в вашем мире, не знаю о нем ничего. Поможешь мне? -Отчего ж не помочь, - кивнул Окан. Он быстро приходил в себя. окинув меня насмешливым взглядом, он продолжил: – Но выглядишь ты, демон, надо сказать… ужасно. Я быстро сменил перспективу, окидывая себя взглядом со стороны. И ничего не ужасно! -Скажи, ты мертв? -Угу, - пришла моя очередь понуриться. -И как оно? – спросил Окан, осторожно улыбнувшись. – Как это, быть мертвым? -Нет усталости, чувств, вкусов, - я на секунду задумался. – В голове проясняется, знаешь ли. Но за все есть плата: если не принимать мер, со временем я лишусь всех чувств. Вообще. -Ах, как хорошо быть мертвым… - вздохнул песочный пони. Он помолчал, поглядывая на меня. Я ответил ему тем же. Окан фыркнул. – Ну и что? Пришел учиться? Давай, спрашивай. -Для начала – язык. Я мог бы просто взять его знания и присвоить их, но была одна загвоздка: этот пони, в таком случае, остался бы пускающим слюни идиотом до конца своих дней. А то и вовсе не выжил бы, старость – не радость. Поэтому я воспользовался своими силами, чтобы максимально замедлить течение времени и приготовился слушать старика. *** Мы играли в ту же игру, что и наяву, только сейчас это было проще. Я попросту воплощал вещи перед Оканом, и запоминал произношение. Их язык был не очень сложным, к тому же, многие вещи, которые я показывал пони, он попросту не знал. То, что он никогда не видел не то, что аркебузы, но даже и арбалета было понятно, но вот когда он не понял, что такое «снег» - это стало для меня ударом. Я битый час пытался объяснить ему, что вода застывает в облаках, а потом падает на землю в виде крохотных кристаллов. Слово «кристалл» Окан, кстати, знал. Как и слово «металл» и даже «сплав». Может, эти дикари не совсем уж дикари?.. Находясь во сне песочного пони, я не переставал следить за тем, что происходит вокруг, в реальном мире. Из-за горизонта показались первые лучи солнца, прогоняя предрассветный мрак. Туман стелился по степи, мешаясь с травой, капельками оседая на спящих пони, закутанных во что-то теплое. Вот заворочалась Карака. Перевернувшись на другой бок, она продолжила тихонько сопеть. Зато проснулись близнецы Кродо и Лиама, оба – неестественного синего цвета, только у Кродо грива короче, чем у сестры. Брат встал, шутливо пихнув сестру копытом, и направился куда-то в сторону реки. Лиама, еще немного повалявшись, тоже нехотя выползла из-под одеяла, которым они с братом укрывались. Все это время я не переставал вести диалог с Оканом, раскладывая полученные знания по полочкам своего разума. Наконец я решил, что узнал достаточно. -Время просыпаться, - мягко сказал я, прерывая старого пони. – Спасибо, Окан. Твоя помощь просто неоценима. -Пожалуйста, демон, улыбнулся старик. – Скажи, ты отправишься с нами в Батус? Я собирался уже покинуть старика, но его вопрос меня остановил. -Куда, прости? -Мы направляемся в Батус, - как ни в чем не бывало, ответил Окан. – он стоит на берегу большой воды, и там столько пони, сколько нет ни в каком другом городе! А еще говорят, у них стена выше, чем деревья! Там война нас точно не достанет. -Война?! Стоило покинуть мир, разрываемый на части безумием и кровопролитием, чтобы оказаться в точно таком же?! Воистину, война не меняется. -Что за война, Окан? Кажется, у нас еще есть, о чем поговорить. -Наверное, ты и правда пришел из другого мира, демон, - покачал головой песочный пони. – Смотри: там, в степи, если ехать тридцать дней, а потом еще четыре раза по столько же, в сторону восходящего солнца, ты найдешь могучее государство, Великую Тарсению. Уже много лун они ведут войну, захватывая все, что видят. Их ведет в бой бесстрашный царь Тигран. Говорят, он может захватить весь мир, и я верю тем, кто так говорит. Тигран не проиграл ни одного боя, в его армии столько пони, сколько песка в пустыне, и каждый из них – воин! Говорят, даже дух Хаоса испугался, и не стал творить зла его войскам… -Дух… - начал, было, я, но потом махнул рукой. Это – потом. – И зачем вы бежите? Не лучше ли жить под властью этого Тиграна? -Не лучше, - покачал головой Окан. – Я и все те пони, что идут со мной… мы – яхуди. Те, кого Тигран ненавидит лютой ненавистью. -Что же вы ему сделали? – я позволил себе улыбнуться, благо под маской этого было не видно. -Ничего. Он просто… ненавидит нас. Поэтому мы бежим в сторону заката. Но дорога до Батуса может быть опасной, - Окан встал и потянулся, хрустнув костями. – Поэтому я прошу тебя, мертвый демон, пойти с нами. -А вы мне доверяете? -Конечно! Мы же друзья. Глава 3.  Дорога. Опасность кругом.