tripping eyes and flooded lungs

      Молнии, словно кинжалы, распоровшие небо, озаряли горящий фрегат «Эль Корасон». Крики пиратов тонули в раскатах грома.       Волны бились об алый борт корабля, обречённого на скорую гибель. Там, в чернильных водах Карибского моря, обнажала клыки стая русалок, которые предвкушали скорый ужин.       Отплыв на безопасное расстояние, Чонгук оставался единственным равнодушным свидетелем последних минут прославленного «Эль Корасон». Экипаж метался по палубе. Кто-то, обезумев от отчаяния, пытался свести счёты с жизнью, а кто-то — ещё боролся. Они стреляли по русалкам из пистолетов и пушек, спускали на воду шлюпки, карабкались по мачтам, словно так смогли бы уцелеть.       Но все они были загнаны в тупик. Все до одного.       Только капитан, не обращая внимания на панику, потерянно оглядывался по сторонам. Чонгук гнал горькую мысль, что Чимин искал его. Наверняка переживал. Хотел успокоить и прижать к себе в последний раз, не зная, что всё происходящее было делом рук его возлюбленного.       Это он завёл «Эль Корасон» в опасные воды. Он устроил поджог. Он показал русалкам, куда нужно плыть. Он втёрся в доверие Чимину, чтобы вонзить нож ему в спину. Отомстить за собственную боль.       Чимин ничего этого не знал. Он был лишь пешкой в этой грязной игре. Вынужденной жертвой. Он не сделал ничего плохого. За свою недолгую жизнь он оставался добрым и сострадательным и, даже будучи пиратом, не потерял честь.       И Чонгуку было жаль его. Искренне жаль. Единственная вина Чимина заключалась лишь в том, что он был сыном Пак Ёнсо, негодяя, каких мир получает в «награду» раз в сотню лет.       Впавшие в панику пираты отталкивали Чимина всё ближе к носу корабля. В миг огромная волна смыла его с палубы.       На мгновение даже каменное сердце Чонгука замерло. Он стиснул кулаки так, что по перламутровым чешуйкам на его ладонях потекла голубоватая полупрозрачная кровь.       Но Чимин вцепился в канат и умудрился удержаться. Кракен, его ручная обезьянка, забрался ему на голову и теперь вертелся в поисках спасения, не осознавая, что подталкивает и себя, и хозяина к неминуемой гибели.       Даже с такого расстояния Чонгук чувствовал отчаяние Чимина. Внизу шипели русалки, только и ждущие, когда добыча сама упадёт в их когти, чтобы разорвать её на кусочки.       Пак Ёнсо спешил на помощь, расталкивая пиратов на своём пути и с трудом опираясь на деревяшку вместо левой ноги. Но расстояние, разделяющее их, казалось непреодолимым, а руки Чимина дрожали от перенапряжения. Мокрая одежда тянула его вниз. И Чонгук понял: он вот-вот сдастся.       Сладкий вкус мести. То, чего так жаждал Чонгук. Последние минуты Ёнсо пройдут в адских мучениях. Стоя посреди горящего корабля, он будет с ужасом смотреть на волны, окрасившиеся в красный.       Цвет крови его драгоценного сына.