Голубоглазая боль

      Антон устало потягивается в кресле и переводит взгляд на толстую стопку бумаг на краю стола, которую ему только что подкинула Катя.       — Если бы знал, что тут будет так много бумажной работы, подался бы в травницы, — он зевнул и откатился от стола.       — Ты бы был чудной девчонкой с венком на башке и умер бы от скуки в первый день, — Варнава стояла около стеллажа с книгами и искала информацию по новому заданию.       — Зато теперь я буду погребен под кипами бумаг.       Катя зыркнула на него и с книгой вернулась за свой стол. У них был довольно просторный кабинет на двоих.Столы стояли друг напротив друга, а за ними стеллажи с различными книгами и талмудами.       — Может перестанешь гипнотизировать бумаги и оформишь все документы, чтоб мы не получили по заднице от Стаса?       Шастун лишь наигранно вздохнул и принялся за работу. Кто бы мог подумать, что одиннадцать лет в магической школе, а потом шесть лет в таком же вузе приведут его к работе с бумагами. Мелким на такую новость, он бы прыснул и сказал, что в мире, где есть магия — нет места скучным бумажкам. Однако сейчас он готов найти Роулинг и высказать ей в лицо, насколько книга о волшебном мальчике далека от реальности в этом чертовом мире.       Антон не получил свое письмо с совой в одиннадцать лет. Нет. Просто когда мама повела его в воронежскую школу, и как только он прошел через входную дверь, оказался в другом месте. Как и около шестидесяти других детей, которые таким же образом оказались здесь. А здесь, как позже объяснил им всем директор, оказалась магическая школа, в которую они попали, переступив её порог, на которую наложено сильное заклинание о распознавании детей с магией, а также об их переносе в школу магии. В этот же день им объяснили, что они волшебники и отныне будут обучаться здесь одиннадцать лет (как, собственно, и в обычной школе). Родителям рассказали все то же самое, они приняли довольно спокойно, что такое вообще возможно, а тех, кто был против — пришлось убедить магией, что их чаду необходимо обучиться управлять магией, иначе они переполнятся ей и лопнут как воздушный шарик.       Самое приятное, что переезжать не нужно было, ведь, выходя из школы, они оказывались там, куда изначально заходили. Чтобы маленькие негодники не разболтали обо всем, им до выпуска из школы дарили кулоны, которые те не могли снять, и которые запрещали пользоваться магией за пределами школы.       Предметы в школе были такие же, как и в обычной учебной программе, но с магическим уклоном. На математике они изучали все то же самое, но учились сами составлять магические формулы для различных заклинаний, в чем Антон преуспел. И так как предметы плюс-минус похожи, выдавалось два аттестата об окончании школы, чтобы у немагов не возникало лишних вопросов (они все-таки не в чертовом мире Гарри Поттера с почти отдельным магическим миром).       Далее нужно было выбрать направление в ВУЗе, на которое Антон забил и ткнул в самое красивое название: «Создание уникальных заклинаний для отлова нечисти». Но потом почти пожалел об этом, так как это оказалось самым сложным направлением (после медицинской магии, конечно). К счастью, потом он влился, и ему начало нравиться это дело.       После шести долгих лет обучения, Стас забрал его в строительную компанию. В ней было отделение под начальством Павла Воли, специализирующееся над магическими штучками для этой компании. Типа избавить от проклятий компанию и сотрудников, съездить посмотреть место стройки, нет ли там какого-то магического дерьмеца, ловля различных тварей, которые мешают стройке или спокойной жизни жильцов, и много прочего неприятного. Для конспирации они были отделом по работе с персоналом (никто не знает, чем они занимаются, но решают много проблем).       В этом отделе было два подотдела: один для создания зелий, амулетов удачи, другой для разборок с любым магическим дерьмищем. И так как Стас был начальником второго, Антон стал его частью вместе с Варнавой, которой нравилось пиздиться с нечистью, нежели сидеть в четырех стенах и сплетничать обо всем.       И таким образом, Антон является частью этой компании уже четыре года, но его все также убивает бумажная работа. Кому, черт подери, нужно знать, сколько граммов соли они использовали на прошлом задании или то, как гребаный призрак почти оттяпал Кате волосы, какую магию они использовали, и сколько заклинаний было выпущено и прочее дерьмище? И таким образом, тридцать минут борьбы с призраком в старой квартире превратились в шестидесяти страничный отчет в мельчащих подробностях. А дальше нужно заполнить официальные бумаги с тем же самым содержанием, но кратко. И это доводило Антона до ручки каждый раз, каждый раз он мечтал сжечь все это к хренам, уехать в деревню и жить затворником, пугая местную детвору.       — В следующий раз ты будешь заполнять бумаги.       — Да-да-да, Антош. Ты так каждый раз говоришь, но каждый раз проигрываешь, —сказала Катя, не отрываясь от книги.       — Я реально не понимаю, как ты находишь этих тварей быстрее меня. У тебя какая-то нереальная чуйка, а такого не бывает.       — То же самое ты мне говорил, когда проигрывал в «камень-ножницы-бумага». Попросил бы Иду сварганить тебе какой-нибудь амулет на удачу, что ли.       — Да бля. Ты реально думаешь, что я такой тупой и не просил, — он поднимает левую руку и оттопыривает пальцы, — видишь вот это кольцо с малахитом? Она делала его неделю! А результата нихрена. Если бы не знал, назвал бы тебя ведьмой, но как бы это и так очевидно.       — Эй! — возмущению Варнавы нет предела, — если бы у меня была бабка-ведунья, попросила бы наслать на тебя порчу на понос за такие словечки.       — Нафлала пы полчу на понёс, —пародирует ее Антон.       — А ну-ка харе! — и летит в него ручка со стола, от которой он ставит магический барьер легким движением руки, — хватит себя в почти тридцать вести себя, как ребенок. Между прочим, Стас нам подкидывает все новую и новую работенку, а ты с этими бумажками разобраться полдня не можешь.       — Так помогла бы!       — Так не проигрывал бы!       — Черт с тобой. Дай мне полчаса, и я прикончу их. Расскажи пока, че там с новым заданием?       — Да там риелтор попросил помощи. Сказал, что на хату, которую он сдал, жалуются жильцы. Какие-то шумы в подвальном помещении: скрежет и прочее.       — Бля, только не подвал. А где квартира?       — На Ваське. Какое-то очень старое здание, как будто со времен Петра.       — Хоть бы там был не его призрак…       — Знаешь, я все время удивляюсь тому, что ты боишься страшилок и прочей поебени, но все равно работаешь тут, а не клепаешь дурацкие амулетики и не плетешь фенечки дружбы.       — Так ты ж в начале еще сама сказала — от скуки бы сдох. Да и так хотя бы есть ощущение, что я реально принадлежу волшебному миру, а не тупо в лаборатории сижу и пытаюсь из говна золото сделать. А так экшн и истории интересные, Димке есть че рассказать.       — Отвечаю, я когда-нибудь попрошу у Иды записывающий амулет и запишу, как ты шарахаешься от всякого шороха и визжишь, как девчонка.       — Только попробуй, — Антон смотрит на нее с прищуром, — и я сделаю общественным достоянием твой секретно-секретный рецепт зелья, какого ты сама знаешь.       — Один — один, — с таким же взглядом она смотрит на него, и, переведя взгляд на книгу, продолжает рассказ, — короче, пока непонятно, кто или что там обитает, сегодня съездим на разведку, а дальше разберемся.       — Окей. Я пока разберусь с бумагами, а ты сходи обнови защитные заклинания на амулетах, — снимает с себя парочку колец и кидает их Кате.       Варнава ловит их и уходит из кабинета, пока Антон добивает последние отчеты, больше похожие на опросник. «Не показалось ли Вам, что был причастен черный маг?» — как будто их заставляют не избавляться от нечисти, а искать отступников. И вопросы тупые: «Вы уверены, что это была нечисть?» — нет, блять, бомжа они вчера замочили. Допилив последние строчки, Шастун откидывается на спинку стула и благодарит за то, что у них есть такой удобный кабинет, а не как у остальных сотрудников — небольшие боксы. По центру их кабинета нарисована пентаграмма для быстрого зачаровывания различных трав, которые пригодятся на заданиях. Какой еще кабинет может похвастаться пентаграммой на полу?       На этом интересности кабинета заканчивались, и начиналась взрослая работа. Скукота. Мечтая о приключениях, Антон думал, что больше будет в поле, чем в офисе, а все оказалось наоборот. После универа он мог бы пойти в следователи, носиться за отступниками. Но там выше риск умереть, а свою жизнь Антон любит, хоть и уменьшает ее с помощью сигарет. От чего бы он сейчас не отказался.       Захватив с собой все необходимое сразу, чтобы не возвращается. Пишет Варнаве краткое: «я у входа», накидывает на свой черный худак, дутую куртку и покидает кабинет. У их отдела всего пять кабинетов: по кабинету на Пашу и Стаса, кабинет на них с Варнавой, кабинет Иды и Усовича, и конференц-зал, где обычно им либо давали пизды, либо хвалили. Первое было чаще, конечно. И проход в их отдел был по карточкам. Они как секретное отделение, даже слухи пошли, что они занимаются корпоративным шпионажем и прочими грязными делишками. Пикнув карточкой и выйдя за пределы отдела, Антон направился к лифту и вызвал его. Их компания располагалась в Атлантик-Сити на 24–25 этажах, и хоть Антон постоянно жаловался на работу в офисе — вид все же был отличным.       Удача все же иногда бывает на стороне Шастуна — лифт пустой. И вниз он спускается только с одним пассажиром. После писка Антон поднимает глаза и собирается шагнуть, как натыкается на взгляд голубых глаз.       — Добрый день, Арсений Сергеевич, — здоровается Антон и, немного замешкавшись, все же выходит из лифта.       — Доброе, — проходит мимо него сеньор Попов, не одарив ни каплей внимания.       Он насколько же красив, черт возьми, настолько же и холоден. Засранец. Но красивый. Но все еще засранец.       В первый год работы Антон ничего вокруг не замечал, так как носился в жопу ужаренный и пытался все запомнить, чтобы быть полноценным полезным работником. Как только он начал привыкать к обстановке, Антон заметил Арсения. Чертовски привлекательного Арсения. Вокруг него витала аура неприступного человека, всегда держался поодаль от остальных, даже в кафешках на первом этаже не появлялся. Антон понимал, что не стоит вестись лишь на внешнюю красоту — за его плечами уже был такой опыт, и он не хочет наступать на одни и те же грабли. Сперва он пытался узнать у Кати что-нибудь, но она сказала лишь, что он очень занятой дядька и лучше его лишний раз не трогать. И тогда Антон решил, что даже пытаться не будет к нему подходить. Но смотреть и любоваться на него, как в музее, никто не запрещал, главное только близко не подходить и не трогать, а то тебя отпиздит бабуля-наблюдательница.       У Антона даже получилось завести отношения с одним магом из другой компании, что-то почти получилось, и они были вместе год, пока однажды его, уже бывший, бойфренд не изменил ему. Что Антон принял крайне спокойно, и без лишней драмы они разошлись, как в море корабли.       Выплыв из задумчивости, Антон вываливается на улицу, зажигает сигарету и затягивается.       — Когда у тебя будет рак легких, я буду стоять над тобой и говорить: «А я же говорила!», — слышится сбоку.       Очень вовремя Антон докуривает сигарету, ведь из бизнес-центра выплывает Катя в полушубке.       — Надеюсь, к тому времени Димка изобретет какую-нибудь магическую приблуду, которая убивает опухоль.       — Если бы это было так просто, — вздыхает Катя, — так, я заказала нам такси до того дома. Приедет через две минуты на белой мазде. Кольца отдам в такси.       — Действуем по классике? Обходим, кто первый находит — не пишет отчет?       — Именно так. Я нахожу, а ты пишешь отчет.       Не успел Антон ответить, как подъезжает машина, и Катя уже мчится внутрь. Усаживаясь на заднем сидении, Шаст упирается коленками в кресло и возмущенно вздыхает. Ехать хоть и тридцать минут, но тесно ужас. Варнава отдает ему кольца, и они спокойно едут в тишине до нужного места. Не спеша возвращая их на прежнее место, он смотрит в окно и видит обычную картину осеннего Питера. Грязно, мокро, промозгло. Ничего нового. Молча просит у Кати документы и, получая их, рассматривает.       Обычное, на первый взгляд, дело. Жалобы поступали не только от съемщиков квартиры, но также и от жильцов. Скрежет, звуки из подвала. Даже полицию вызывали, но ничего не нашли. Значит, не бомжи. Вероятно, разгневанный домовой, возможны мелкие бесы, а на крайняк призрак, ну и стоит проверить на всякие порчи и проклятья. Цель ясна: найти вход в подвал, понять кто там или что, если есть возможность — избавиться от проблемы на месте, если нет — вернуться в офис. За размышлениями время пролетело быстро, и вот они уже подъезжает к зданию.       — Так, — Варнава смотрит на изящные часы на своем запястье, — через полчаса в пятнадцать встречаемся здесь. Условия те же.       — Ты уверена, что сможешь на каблуках меня уделать?       — Я на них умею бегать, и, уверенна, быстрее тебя в кроссовках. Так что даже не думай, что это фора. Погнали!       Они выходят из такси и расходятся в разные стороны. Катя идет внутрь через парадную, Антон же идет сразу во двор через арку. Осматривая здание внешне, интуиция Шаста как будто вела его ко входу под козырьком в подвальное помещение. Осторожно подойдя к двери, он толкнул ее, даже не надеясь на то, что она откроется. Но, о чудо, она отворилась, да еще и с таким противным скрежетом. Так что можно подумать, что это она причина всех жалоб. Антон призывает небольшой шар света, который освещает помещение. Оно оказывается техническим, и от него отходит коридор, в котором куча дверей.       Шастун ухмыляется — наконец-то не он будет выполнять бумажную работу, ура. Осталось лишь найти источник беспокойств. Антон подходит к двери, открывает, посылает туда свет, ничего не обнаруживает и идет дальше. И так еще пару раз, пока за одной из дверей не доносится шорох, и исходит магическая вибрация. Причем очень сильная.

Антон 15:41 «Нашел. Вход в подвал справа от арки на заднем дворе. Последняя дверь справа»

      Отсылает Варнаве смс, и очень тихо, как только может это сделать двухметровая шпала, подбирается к нужной двери. И с каждым шагом вибрация усиливается и как будто затягивает Антона внутрь. Он заглядывает в помещение, и резко волна вибраций затихает, как будто ничего и не было. Интуиция орала уносить оттуда ноги, но что-то глушило ее, и, осматривая и фотографируя на телефон валяющиеся на полу вещи и разный хлам, он натыкается на какую-то надпись внизу стены. Приседает и повелевает шару подплыть к стене. И как только свет озаряет надпись, как будто не своим голосом Шаст произносит: — Vos mos adepto quod volunt per alium se orbem terrarium.       «Что это за херня только что была?»       Это последнее, что проносится в голове Антона, и он отключается.