Голубоглазая боль

             Утром проснувшись, Антон оказывается один в пустой огромной квартире, и что он решает сделать? Конечно, изучить её. На первом этаже кроме постирочной ничего интересного не оказалось. Только большая красивая кухня, которую Антон успел приметить, когда в первый раз рассматривал помещение, а сейчас ещё обнаружил и охуеть какой холодильник, который бы точно вместил жирафа.       Хоть вампирам иногда и нужно попивать кровь, обычной едой они не пренебрегают. Всё-таки чревоугодие – тот грех, от которого вампиры отказаться точно не смогут. Антон пытается вспомнить ещё пару фактов о вампирах, но получается с трудом. Удаётся вспомнить только, что они не как в Сумерках, ближе, как из Дневников Вампиров, но более живучие, и контролирует их министерство магии, чтоб не распускали свои клыки направо и налево.       На второй этаж Антон решил лишний раз не соваться, чтобы не наткнуться на какой-нибудь труп в шкафу, из-за которого он окажется на небесах раньше нужного.       К сожалению, ему опять пришлось выбраться в больницу на новую порцию осмотров и обследований, в течение которых на глазах у японцев из ключицы Антона вылез новый цветок. Вместо того чтобы помогать, облегчить боль (хоть ничего и так не помогало), они стояли и смотрели, а также записывали видео. Для ютуба видимо, чёртовы ученые.       Под конец дня у него вылез ещё один бутон, рядом с предыдущим. С каждым разом было всё более неприятно, и, честно, он понимал, почему люди с этой болезнью иногда проживали три месяца и даже меньше. Терпеть такую боль каждый день любого сведёт с ума и начнёт наталкивать на определённые мысли совсем не радужного характера.       И вечером он, как верный пёсик, ждал Арсения, чтобы тот избавил его от боли. Он пришёл усталый, в тёмно синем костюме и волосами, убранными назад. Он скинул пальто и пиджак, взяв его в руки. Увидев Антона, он подошёл к дивану, по ходу расстёгивая пуговицы на рукавах белой рубашки и парочку у шеи. Шастун немного залип на это зрелище.        — Как прошел день? — начинает с самого простого вопроса Антон.       Не просить же его сразу убрать бутон и разойтись как в море корабли, как будто они не живут вместе. Нужно же как-то на контакт с ним выходить.        — Как обычно — куча бумаг и звонков. А у тебя?       — Узнал, что японцы любят наблюдать, как мучается другой человек, — Арс вопросительно поднял бровь, но Антон продолжил. — Сказали, что я очень ценный экземпляр и потерять такой было бы глупостью, так что они будут разрабатывать совместно с Димкой всякие штуки-дрюки, которые увеличат мне срок жизни и уменьшат боль.        — У японцев всегда интерес превыше всего остального. Откуда нужно убрать цветок?       Антон оттягивает ворот футболки, в которую успел переодеться после больницы, наклоняет голову в противоположном направлении демонстрируя два цветка, вылезших из ключицы. Арсений немного зависает перед тем как до коснуться до них и избавить его от неудобства.        До Шастуна доходит чуть позже, что картина, которую увидел Попов, была для него вдвойне приятной: его любимые цветочки на шее, в которую можно впиться зубками и напиться кровью. Он усмехнулся этой мысли и посмотрел на Арсения. Тот опять рассматривает цветы на ладони.       — Почему именно этот цветок? — Попов поднимает глаза.       — Эта история слишком долгая и очень старая.       Этой фразой он как бы мягко намекнул, что «мы с тобой не так близки, поэтому отвянь».       И Антон решается на ещё маленькую попытку, чтоб узнать нового соседа.       — Не хотите фильм посмотреть? — Шастун уже думает, что Арсений считает его за полного придурка, который идет на пролом, когда ему сказали «стоп».       — Сегодня точно нет, — он берёт пиджак и собирается подниматься наверх. — Возможно, когда ты перестанешь вы'кать, соглашусь.       И уходит, а Антон и не знает, что добавить.       «Выкает» он так еще пару дней, которые проходят как день сурка. Он просыпается, не пересекаясь с Арсением, который уезжает раньше него, едет в больницу, его осматривают, потом появляется ещё пара засранцев на его теле, и он едет домой.       Дома ждёт прихода Арсения, тот удаляет цветы, забирает их опять с собой. И так до выходных.       Однако Дима не просто так его осматривает вместе с японцами, за рабочую неделю они выясняют, что болезнь начала прогрессировать, хоть и незаметно.       Бутоны начали появляться с меньшим интервалом, и Поз попросил отмечать Антона появление новых вне больницы.       «Блять, как будто мне не хватает того, что они появляются на моем теле, так ещё и следить за этим нужно!»       И пока Антон добирался до своего нового дома, он заказал пиццу и решил, что он сам что-нибудь посмотрит без Арсения или с ним, там уже как пойдёт. Добирается до лакшери-квартиры, но впервые за неделю Арсений пришёл раньше и уже сидит в кресле около дивана, в одной руке держит телефон, а в другой бокал с чем-то красным (хоть бы не кровь, хоть он и видел донорские пакеты в холодильнике, но старался о них не думать)       — О, ты сегодня рано, — Антон сбрасывает с себя куртку и идёт мыть руки.       — Так сегодня укороченный день, — отвечает ему Арсений. Когда тот выходит из ванной, подходит к нему, безмолвно протягивает руку, показывая два бутона, Арсений так же безмолвно их удаляет.       — А, тогда понятно, — Шастун смотрит на него в ответ, не двигаясь. Арсений опять собирает цветы, но потом опоминается. — Сейчас вернусь.       И уносится наверх, чтобы переодеться в большую черную футболку и такого же цвета широкие штаны, и бежит обратно вниз.        — Я заказал пиццу, хочу фильм посмотреть, если хочешь — можешь присоединиться.        — Что за фильм?        — «Невидимый гость», — Антон идет к чайнику и включает его.        — Не смотрел.        — Отлично. Никто никому не сможет ничего проспойлерить, — пока чайник не вскипел, достаёт свою кружку, которую он забрал из прошлой квартиры и после щелчка заваривает себе чай.       Очень вовремя звонят в домофон, Антон аккуратно доносит чай до столика перед диваном, оставляет его там и бежит ланью принимать еду. Возвращается он уже с двумя пиццами и ставит их рядом с чаем на столик.       — Ты планировал это один съесть? — удивляется Арсений и переводит взгляд то на Антона, то на пиццы.       — Уже нет. Одна — мясная, другая — сырная.       Плюхается на диван, вбивает в поиск название фильма, и они начинают его смотреть. Непонятно откуда появляется Цери, запрыгивает на диван и ложится под бок Антона. Тот начинает его начёсывать одной рукой, другой беря то очередной кусок пиццы, то чай. Арсений же съедает пару кусков и полностью погружается в фильм периодически потягивая вино. Антон же подтягивает под себя свои длинные ноги и иногда переводит взгляд то на Попова, то на экран.        — Да пиздит он сто процентов, — нарушает тишину вне фильма Антон, за что получает взгляд «а можно без комментариев» вперемешку с вопросом и отвечает на него. — Адриан весь такой альфа-самец со своим бизнесом, не позволит он какой-то девушке управлять собой и делать то, что не хочет.        — Хорошая наблюдательность, — Арс хмыкает и продолжает, — а теперь перематывай обратно на тот момент, где ты начал говорить. Я ничего не услышал.       Антон повинуется и, теперь имея маленький карт-бланш, он время от времени вставляет свои комментарии, которые иногда поддерживает Арсений, при этом останавливает картину, чтобы никто ничего не пропустил.       От концовки удивляются оба: Антон выражает это более эмоционально и словами, а Арсений изумленным хмыком. Убирают коробки и посуду, обсуждая концовку и как вообще круто завернули сюжет. И расходятся по комнатам.       Антон сразу летит в ванную и, распаренный после душа, ложится на кровать. Теперь у них появилась одна тема для разговора, это уже охренеть какой прогресс, ведь пару дней назад они говорили максимум «добрый вечер», «убери цветы, пожалуйста», «спасибо». Ну, точнее, Антон говорил, Попов видимо, предпочитает больше молчать. Зато теперь они смогут чаще смотреть фильмы вместе, может, у них даже получится поговорить о чём-то кроме кино; о том, чтобы стать друзьями, Антон пока не думает.       Он засыпает с этими хорошими мыслями, но всё таким хорошим быть не может.       Он просыпается от собственного крика, который издает из-за того, что, видимо, у болезни нет понятия времени сна. Один бутон лезет с левой стороны из ребра, прямо над сердцем. И это настолько сильно больно, что Антон не знает, куда себя деть. Он старается не издавать звуков, но получается с трудом. Во всей этой агонии он не замечает, как открывается дверь его спальни, и к нему подходит заспанный, испуганный Арсений.        — Антон, что случилось? — но Антон лишь пытается содрать кожу со своей груди, где должен вот-вот появится новый бутон. — Он тут должен вылезти?        И чуть выше его рук он чувствует приятную прохладу вслед за которой боль немного притупляется, но он все равно чувствует, как эта маленькая мразь лезет из него.       Арсений смотрит на бледного парня, у которого от боли взмок лоб, и к нему прилипли волосы. Он ничего не делает, не убирает руку с груди Шастуна и лишь смотрит, как тот успокаивается из-за прикосновения.       Спустя пару мгновений чуть ниже его руки, пробиваясь сквозь кожу вырастает бутон и раскрывается. Арсений сразу его касается, а тот отсоединяется от Антона и падает на его вздымающуюся грудь.       — Антон, нужно вызвать Диму? — обеспокоено уточняет Попов.       — Нет, — Шастун начинает потихоньку приходить в себя, — нет, не нужно. Он вылез — ты его убрал. Всё уже хорошо.        — И это так каждый раз происходит?       — Ага, — отвечает Антон, а потом замечает, что Арсений залез на его кровать (по сути, она не его, но сейчас он её хозяин), стоит на коленях и нависает над ним сбоку.       Поза однозначно неоднозначная, но в данной ситуации по-другому бы не получилось, потому что Антон быстро привык к хорошему и стал засыпать на этой огромной кровати ровно по середине.       — Спасибо, что помог, Арс, — сокращение имени вылетает из уст Антона прежде, чем он успевает об этом подумать, но Арсений не особо против.       — И ты это переживаешь каждый раз? — не прекращает донимать его вопросами Арс.       — Да, но сейчас хуже. Давай, может, продолжим разговор завтра? — Антон пытается понять в темноте, куда смотрит Арс, но плохо получается. — Я сейчас правда ничего не соображаю.       Арсений кивает ему, соглашаясь на условия, и сползает с кровати. У двери он поворачивается и смотрит на Антона.       — Спокойной ночи, Антон.       — Спокойной.       Арсений выходит и закрывает дверь, а Антон поворачивает голову и смотрит на часы. «4:35». И он искренне надеется, чтобы остаток этой ночи выдался спокойным.