***
Прошла неделя, а Антон всё старается заглушить в себе ту маленькую надежду, которая появилась в тот вечер. После него у Шастуна каждый день стало стабильно вырастать по четыре–пять бутонов, иногда одновременно, иногда по одному на разных частях тела. Арсений больше так, как в тот вечер, не убирал цветов — быстро их касался, а потом собирал их и один раз при Антоне даже выбросил в мусорку. Они так же через день смотрели разные фильмы и даже перешли на «Игру престолов», ведь Арсений не смотрел, а Антон решил исправить эту вопиющую ошибку. В больницу Антону больше не было нужно, но в пятницу Дима его позвал. Оказалось, японцы охренеть какие трудяги и не просто так не показывали нос из кабинета. Они сделали мазь, которая должна была уменьшить чувствительность при прорастании цветков, что не могло не радовать Антона. Однако при проверке она, конечно, уменьшила боль, но незначительно. Дима присоединился к их доработке и пообещал, что они сделают её более эффективной, вручив Антону мазь и отправив домой. Оказавшись дома, он решает, что так продолжаться дальше не может. Он ничего не делает. Совсем ничего. Играет в плейстейшн, смотрит сериалы и всё. Первую неделю он носился по больнице и болтал с Димой, а сейчас у него нет никаких дел, и это напрягает. Сначала сложившаяся ситуация ощущалась как внеплановый отпуск, но сейчас он даже по ненавистным бумагам соскучился. С мурчаще-ходящим рядом Цери это переносилось приятнее, но всё равно было тяжело. Антон иногда звонил Кате, узнавая, какие интересные дела расследовала она за время его отсутствия. Ничего занимательного Антон не пропустил, но даже пустяковые рабочие проблемы были бы лучше, чем ничего. Антон не смог придумать себе ничего занимательного, и все выходные просто шлялся по парку, смотрел вечером «Игру престолов» с Арсом, а услышав комментарий про сцену в борделе и вовсе охерел. — Это самый приближенный сериал к тем временам, Джордж Мартин удивительно точно всё изобразил. Но после этой фразы Арсений больше ничего не добавлил, а Антон плюс-минус прикинул, что ему уж точно больше трёхсот лет и мысленно присвистнул этой цифре. — Кстати, — начинает издалека Арсений, почёсывая кота, сидящего на его руках. — Я в среду улетаю в Канаду, нужно заглянуть в главный филиал, встретиться с новыми крупными инвесторами. — Окей, — Антон не понимает, зачем ему эта информация. — Я к тому сказал, что, может, хочешь со мной поехать? — у Антона брови поднялись так высоко, что ещё чуть-чуть, и они бы съебались со лба. — Предложение, конечно, интересное, но… думаю, мне нужно остаться тут и, если что, мчаться в больницу, вдруг что-то выяснят. В пятницу, вон, мазь сделали, уменьшающую боль, — нещадно пиздит Антон, потому что в больницу на неделе ему не нужно будет, если только японцы не включат первую световую скорость и вообще не изобретут сразу лекарство. — Ты уверен? — Арс смотрит на него, ожидая другого ответа. — Да, Арс, — выдыхает Антон. Он и так постоянно принимает помощь от Попова, а быть с ним постоянно, как будто на привязи, не очень приятно. — Я тебе мешать только буду, едь, занимайся своими делами. — Точно? — Точно. — Ну, ладно, только пиши, как ты себя чувствуешь. — Не переживай, Арс. У меня тут целых две няньки, справлюсь. На этом они расходятся по комнатам, а через три дня Арс уезжает, как он сказал, «примерно на неделю». А Антон надеется, что справится без него. Очень надеется. Хотя вечером в среду Арс и убирает цветы перед отъездом, утром в четверг Антон просыпается от знакомого болезненного ощущения, причём в нескольких местах сразу. После того как эти маленькие исчадия ада вылезают на разных руках, он обмазывает их мазью и решает не надевать футболку — он всё равно один в квартире. Антон даже немного рад, что Арс уехал, он сможет наконец-то разобраться со всеми своими мыслями. Например, с тем, что Арс очень красивый, а в домашней атмосфере сразу становится другим. Таким уютным, что аж до дрожи пробирает. И те касания… Да, Антон может принимать желаемое за действительное и увидеть скрытый смысл, но это было так приятно! Тем не менее, даже если учитывать и это, и заботу Арса о нём, Антон не может позволить себе чувствовать то, что хочет. Потому что Попов всё так же держит дистанцию и не собирается уменьшать пропасть между ними, а делая вывод из слов Серёжи, Арсений явно не намерен сближаться с кем-либо. Видимо, он пережил столько потерь, что ему хватит, а Антон упал ему как снег на голову и вынужден быть ещё одной его потерей. Он одевается и уходит из квартиры на время, чтобы дать время Варваре убраться. Антон догуливает до Елагина острова, погодка оказывается хорошей, только он жалеет, что не купил орехов. Он находит ближайшую скамейку и закуривает. Вокруг гуляют мамочки с детьми и колясками и косо смотрят на Антона. Через непонятно сколько мгновений (Антон честно не знает, потому что он залип), к нему подсаживается очень красивая женщина с тёмными волосами лет тридцати на вид. — У Вас очень грустный вид, — начинает она диалог с Антоном, не шибко расположенным к этому сейчас, тем более, с незнакомым человеком. — Извините, но я сейчас не самый лучший собеседник, — она смотрит на него своими карими глазами с долей усмешки. — Ничего страшного, — она встает, хлопает его по плечу. — Надеюсь, Ваши страдания скоро закончатся. До свиданья. И уходит. В топе самых странных вещей, произошедших в жизни Антона, это не входит даже в топ-20. Телефон вибрирует, Антон достает его и смотрит, от кого, что и куда пришло. Холодный засранец 13:51 «Ты как?»Антон
13:51
«Сойдет»
Думает пару секунд и добавляет.Антон
13:51
«Как Канада?»
Холодный засранец 13:52 «Ничего нового. Много встреч, много бумажек»Антон
13:52
«Не забывай отдыхать»
Холодный засранец 13:52 «Ты тоже» И этот ёмкий диалог завершается на такой слегка тёплой ноте. Решив, что за всё то время, что Антон гуляет, квартира вылизана, он спокойно возвращается в квартиру; но как только он делает шаг за порог, его накрывает новая волна боли. Его скрючивает так, что он падает на колени, и в последний момент выставляет руки вперёд, чтоб не упасть лицом в пол. Антон чувствует боль и в руке, и на спине, и на лице. Эти места словно прижигало горячей кочергой, но Шастун ничего не может поделать, ему лишь остаётся ждать, пока боль сама не утихнет. А утихает она не скоро. Придя в себя, Антон несколько раз моргает и пытается понять где он, потому что боль, по ощущениям, вышибла из него парочку воспоминаний. Но он быстро возвращается в реальность и очень медленно встает. Он скидывает с себя всю верхнюю одежду и обувь и сразу направляется в ванную в своей комнате. И когда он заходит и смотрится в зеркало, ужасается. Впервые эти гады выползли на его лице — целых два бутона теперь красуются на левой щеке. — Ну, пиздец, приплыли. Теперь к людям не выйдешь, — шепчет Антон и скидывает с себя всю оставшуюся одежду. Его тело становится все больше похожим на цветочную поляну. Большего всего цветов на руках, ещё парочка на спине. Теперь он начинает жалеть, что не поехал с Арсом, ведь их уже так дохрена в первый день, а что будет через неделю? Антон нервно сглатывает и делает такие выводы: ему нужно заказать кучу еды, сообщить Позу о новых цветах, напиздеть, что с ним всё в порядке и надеяться, что Арс вернётся раньше, чем «через недельку». Заказав кучу продуктов в «Самокате», поставив заметку, чтоб тупо оставили еду под дверью, Антон пытается предположить, что, собственно, будет дальше, как его телефон звонит, и высвечивается «мама». Шастун обреченно вздыхает и готовится изобразить максимально весёлый голос. — Алло, милый, ты как? — она как будто чувствует, куда давить, потому что Антон сглатывает подступающие слезы, и сделать голос веселее становится невозможным. — Привет, мам, — он давит из себя улыбку. — Всё хорошо. А у тебя как дела? — Точно всё хорошо? У тебя голос какой-то болезненный, ты случаем не простудился? — Антон за все эти недели так и не решился рассказать маме, что он по сути умирает. А как об этом ей сказать-то? Вот и Антон, честно, не знает. — Да, да. Всё со мной хорошо, правда. На работе устаю просто. — Ты там аккуратнее с маной, а то у тёть Вали сын тоже оказался магом… — и она продолжает интереснейший рассказ про сына этой тёти, потом переходит на свои различные проблемы и в конце бегло прощается с Антоном, ведь пришла та самая тёть Валя и принесла какую-то новую сплетню. После разговора с мамой стало так паршиво!.. Он ей солгал и продолжает делать вид, что не умирает, хотя она должна это знать, в конце концов, он её сын. Но нежелание делать больно матери затмевало даже то, что ей будет куда больнее внезапно узнать о смерти сына впридачу с его молчанием о своей болезни. Он понимал: ложью никому не сделать лучше. Становилось всё грустнее и грустнее от той мысли, что из-за недосказанности они не смогут провести оставшееся время вместе, однако Антон считает это ложью во благо. По крайне мере, он так думает… Может, лучше, чтобы Антон в её памяти остался жизнерадостным и весёлым, а не перевоплотившимся в мёртвую цветочную поляную. Из невесёлых рассуждений его вырывает звонок, и он идет разбирать прибывшую еду. Покормив себя и дав вкусняшку Цери, он пытается пересилить себя, чтобы отписаться Позу. Ну не хочет он его волновать, хоть и понимает, что всё равно с ним когда-то придётся встретиться! Впоследствии Антон решает просто записать данные в заметки и сфоткать новые цветы. Возможно, это детский поступок, ведь Диме и его команде нужна точная и подробная информация для его же лечения, но он сейчас в не том состоянии, когда ему хочется делиться своими проблемами. Ночью вылезает ещё пара бутонов, и Антон лишается сна. Он спит урывками, находясь то в полудрёме, то в фазе быстрого сна, когда он случайно задевает какой-либо цветок. Мазь уже не особо помогает, цветков много, а с ней не разгуляешься — закончится быстро. И утром он встает как зомби; ему звонит Поз, спрашивает о самочувствии, о цветах и прочем. Антон говорит, что появилась ещё пара штук, но всё хорошо, и Диме не стоит волноваться. А волноваться стоило бы, так как цветы начинают появляться с такой периодичностью, как будто Антон заново заболел ветрянкой. И из-за постоянной боли и недосыпа его начинает знобить, а кот, чувствуя это, пытается залезть под бочок и залечить своим мурчанием. Он не может одеться во что-то тёплое и укрыться одеялом, ведь тогда цветы будут задевать это всё; хоть он и привык терпеть дискомфорт в обычные дни — сейчас ему не хочется испытывать какой-либо дополнительной боли. Так он и лежит, покрытый цветами, на своей кровати. Мозг в полубредовом состоянии, парень пытается поспать, но из его тела снова лезут цветы, и сколько раз это уже повторяется Антон не знает. Он лишь хочет, чтобы издевательство закончилось, и всё. Но оно не заканчивается. Когда он приходит в сознание, в комнате светло, а на телефоне пара пропущенных от Димы и пара смс от Арсения. Антон быстро отписывается им всем, что у него всё ок, и убирает телефон. Он спускается на ватных ногах вниз, понимая, что нужно поесть и попить, а то так и от обезвоживания можно помереть. Еле впихнув в себя сэндвич и глотнув воды, он берет с собой полный стакан и надеется, что жидкость не расплескается. Но цветы не дремлют и растут на нём так, как будто он самая плодородная почва в мире. Боль охватывает его правую ладонь и от неожиданности он роняет стакан, который в секунду разбивается. Корчась от боли, Антон старается обойти осколки и плюхается на диван, потому что силы начинают его покидать, и он снова оказывается в агонии. Цветы то лезут, то его накрывает дикий жар, то его знобит. Настолько ёбнутую смесь его мозг не переносит и отключается. Ему даже снится лихорадочный сон с Арсением, нависающим над ним. — Ты такой пиздун, Шастун! — настоящий Арс никогда бы так не сматерился. — Да ёб твою мать! На него накатывает приятная прохлада, и он снова отключается.