меланхолики.

       в шестнадцатую годовщину их свадьбы, веник встречает её на улице, совершенно случайно; около того самого кафе, в котором они, когда-то, впервые встретились. это событие кажется фантомным совпадением; горькой издёвкой вселенной, которая прочным образом держала образ даши в его жизни, даже спустя год после её ухода. на месте старого кафе — цветочный магазин, плавно перетекающий в унылую аптеку. следы прошлого стёрты, но остаются навечно в разумах тех, кто сумел застать то самое 'прошлое', под видом настоящего. веник ездит через этот район на новую работу, чуть больше полугода; каждый раз стараясь опускать голову ниже, когда проходит мимо тех мест, в которых протекала его юность. его, понять можно — он там не просто так, а по стечению весьма очевидных обстоятельств, в виде маршрута из дома до работы. она не может этого знать; даша стоит на месте и никого не ждёт, молчаливо наблюдающая за витриной магазина перед ней. она одета в чёрное, длинное пальто, что по оттенку практически идентично с её волосами; и как только он отмечает эту деталь, натренированный мозг веника непроизвольно воспроизводит точную копию запаха её волос. по крайней мере, того, каким он его помнил. веник стоит как вкопанный, позволяя толпе соседней улицы задевать его бесчисленным количеством своих широких плеч, пока наблюдает за призраком своей былой жизни. его жена сильнее кутается в ткань своего пальто, прежде чем отвернуться от здания и пойти прочь — пробегая пешеходный переход на красный свет, и оборачиваясь лишь раз; и то, бросая взгляд обратно на бывшее кафе, а не на дорогу. он, по инерции, качает головой и борется с желанием закатить глаза; будто всё как прежде — она торопится неизвестно куда, а он старается её затормозить. возможно, именно этого ему делать не стоило; потому что сейчас, веник стоит на месте в унылом пуховике, а даша лёгкой походкой направляется в сторону метро, будто бы с неё сняли лишний груз, лет так десяти. он проклинает перекрёсток, на котором стоит, и готовится опоздать на работу, как минимум, на полчаса — встретить её в метро было бы крайне нелепо. он идёт вперёд, будто загипнотизированный; пешеходный переход на зелёный свет. останавливается рядом с тем же фонарным столбом, около которого только что стояла она. смотрит на неприметную витрину впереди и вспоминает, как он впервые признался даше в любви — она закрыла уши и сказала, что никого слышать не хочет, да и не может. сумасшествие. ровно как и то, что вместо собственного отражения, в витрине, вскоре, появляется продавщица, что стоит и крутит пальцем у виска; ей, должно быть, казалось странным — видеть двух меланхоликов подряд. веник прокручивает обручальное кольцо на пальце; он его так и не снял. это что-то вроде привычки. той самой, пагубной привычки, что заставляет женщин вокруг него напыщенно дуться; в том числе, психолога из школы девочек. ему кажется, что эта женщина — само воплощение непрофессионализма, либо банальной наивности, поскольку он не понимает, как разумная женщина может держать виды на мужчину, который продолжает ходить в обручальном кольце. другое дело — якушева. она бессовестная, поэтому ей просительно. только на дашу совсем не похожа — это большое упущение. он пьёт паршивый кофе, в сомнительной забегаловке, рядом с той самой улицей; потом, наконец, добирается до работы. день выдаётся такой же паршивый, как и кофе. мысли находятся далеко от работы; девочки не звонят — они на даче федотова, вместе с большинством семьи васнецовых. веник же занятой и принципиальный. домой приходит с бутылкой виски. целый вечер для себя — почему бы не воспользоваться? алкоголь жжёт глотку, особенно, если в холодильнике не нашлось ничего, кроме половины засохшего лимона. янтарная жидкость утекает быстро, а пальцы сами собой набирают знакомый номер, на экране телефона; 'какого чёрта ты там делала?' отправлено. в следующую секунду — доставлено. возможно, если бы он пытался писать ей чаще, то узнал бы раньше, что её телефон больше не является выключенным. он буравит взглядом открытый чат, и ровно на долю секунды, на экране появляется надпись 'онлайн'. она читает — пускай безжалостные галочки под сообщением не меняют своего цвета, он знает, что она была в сети. веник закрывает глаза; почти рычит, сжимая телефон в руке. сквозь прикрытые веки, ему чудится изменение искусственного света; будто бы картинка на экране телефона меняется. раскрыв глаза, он видит заветную надпись; 'печатает..' ответа не приходит; абонент снова выходит из сети, а его телефон летит в ближайшую стену. затем, будто бы по сигналу, он слышит металлический звук отворяемого замка входной двери; ждёт, затаив дыхание, и видит в коридоре машу. "это ты.." он комментирует, в порядке вещей, пока васнецова-старшая поглядывает на него в лёгком недоумении. "а что, ты кого-то другого ждал?" — она говорит, а потом моментально морщится и торопится исправиться. "ой, извини.. не подумав, ляпнула." веник лишь хмыкает, осушая свой стакан, с беззвучным 'в твоем духе'— раздающимся лишь в его собственном разуме. "почему ты не у федотова?" маша привычным движением стряхивает шубу с плеч, прежде чем повесить её на спинку ближайшего стула, и потянуться за чистым стаканом для виски. "у меня же салон, все дела.. мы, недавно, соседей затопили. совсем чуть-чуть.. вообщем, разбираюсь со всем этим." — её рассказ пресный, скомканный; венику хочется биться головой об стенку, но вместо этого он лишь добродушно протягивает ей бутылку. "ясно всё с тобой." маша улыбается сама себе, присаживаясь рядом с ним и принимая бутылку из чужих рук; она кивает, безмолвно говоря 'спасибо', и продолжает свой монолог, будто и не делала в нём никакой паузы. "другими словами, тоже денёк так себе." — она заверяет, наливая себе пол стакана виски и делая нехарактерно скромный глоток. веник знает, что маша на дух не переносит виски; точно так же, как знает, что она пришла не из сочувствия к нему, а из корыстной цели. она была первой, кто попытался свести его с другой женщиной, после ухода даши; он, даже, помнит, как они ругались с галиной сергеевной, поскольку вторая защищала его жену. если рассматривать все перспективы, то можно с уверенностью сказать, что из всех окучивающих его женщин, маша — ближе всего к даше. по крайней мере, это должно быть так, по логике вещей. они ведь сёстры. минуты тянутся медленно, но вместе с тем, протекают неумолимо быстро; телефон веника так и остаётся лежать где-то на полу, пока маша вещает ему о множестве бессвязных вещей, а веник её слушает, почти что внимательно; выпившим, это было делать куда проще. в какой-то момент, он больше сосредотачивается на форме её губ, чем на словах, вылетающим из них; сравнивая форму и изгиб с губами её сестры, пока девушка воспринимает всё на свой лад. маша тянется ему навстречу и, кажется, ликует; она предлагает себя на замену и он, в кой-то веки, не препятствует её порывам. она его целует. веник закрывает глаза и пытается представить; это низко, это ужасно, но ему чертовски хочется чего-то своего, а она — самое близкое из возможных подобий. только маша, кажется, играет каждую секунду своей жизни, потому что даже её поцелуи чувствуются наиграно, отрепетировано, будто она живет какой-то фантомной ролью, но в реалии не является подле него. ему хочется совсем другого. хочется живого, хочется её, свою чертову жену, которая умеет протяжно стонать и в кровь расцарапывать его спину. хочется просыпаться рядом с копной черных волос, зная, что в какой бы позе они не уснули — даша, всё равно, проснулась бы повернувшаяся в противоположную сторону от него. хочется лежать и наблюдать за ней, размышляя, как же девочка-смерть сумела стать девочкой-солнцем. возможно, это и было его роковой ошибкой; она менялась при нём, практически ради него, хоть он её об этом и не просил. он провел свою юность в работе и учебе, как и планировал; а даша — следовала по тропе вовсе неизведанной, ни в коей мере не запланированной ею ранее. он был трудоголиком, но никогда не думал, что это его сделает таким уж ослом — не заметить как собственная жена ускользнула из дома, это ещё не каждый сумеет. и на кой черт был нужен порядок, если не было никакого контроля? когда-то, в самом начале их совместной семейной жизни, даша попрекала его тем, что у него маниакальный порядок; теперь же, веник оказался по уши в разрухе, сам того не заметив. кажется, он слишком отвлекается от поцелуя, потому что маша внезапно исчезает из его хватки; вернее, маша ослабляет свою собственную хватку на его кудрях, потому что руки веника остаются прикованными к поверхности стола, как и были до этого. её глаза пугают глубиной; тишина — полна смирения и отчаяния, одновременно ищущая ответы на беззвучные вопросы и, сразу же, получающая их. "что в ней такого?" — она спрашивает, без издевки; с каким-то больным любопытством. "не знаю. в ней всё." — он отвечает, обессилено пожимая плечами. "только ничего из этого нет, на самом деле." — метафора это или наблюдение, он не знает. однако, маша кажется уверенной в своих словах. ухмыляется, будто сыграла с ним какую-то шутку, хотя они оба прекрасно знают, что ей — больнее, чем ему. она была окружена мужским вниманием с самой юности; а когда проявляла внимание сама, оставалась ни с чем. он отвергал её даже сейчас; просто потому, что была другая — родная ей, но совсем другая девушка. он молча смотрит, как маша поднимается со стула; она чуть пошатывается, хотя провела в его квартире меньше двух часов. веник откидывается назад, пока она хватает шубу со стула и выходит из кухни. "с годовщиной." — бьёт на прощание, не оборачиваясь. её голос чуть дрогнул, но каблуки стучат уверенно; маша выходит из квартиры, а веник борется с желанием разбить ещё и стул. он продолжает пить виски в полутёмной квартире, пока не вырубается на диване; где-то на задворках сознания слыша, как его телефон вибрирует звуком полученного сообщения. он может уснуть с мыслью, что это была даша, но на утро выяснит, что ошибся лишь на одну букву.