Те глаза

А сердце, как лёд Холодит, мой прерван полёт Позади всё то, чем я жил И кого я любил Я любил Кто любовь потерял Превращается в лёд Кто её отыскал Никогда не умрёт Эпидемия — Всадник из льда

Очередная книга была отложена в сторону. В многочисленной библиотеке нет ни одного ответа на главный вопрос. Где ещё одни Врата? Триумф, что так не успел начаться, был уничтожен в пух и прах на месте. Сакура была близка к цели как никогда, но теперь она лишь понимала, что путь к вратам нужно проделывать заново. Прошло несколько долгих дней после падения Истара. Город был полностью поглощен, и вся его многовековая история исчезла в один миг, оставив лишь после себя пепел. Ни руин, ни обломков. Король-Жрец первым сгорел в своём безумии и унёс с собой множество жизней. Жалкие остатки Истара в виде бродяг и нищих растеклись по выжженным окрестностям. Саске вернулся в столицу в свой храм. То, что случилось в Истаре, он обещал никому не рассказывать, пусть будет тайной, унесённой в могилу. Саске сдержал своё слово. Однако для Сакуры его молчание означало лишь то, что падение города-храма припишут ей. Так оно и случилось: конклав объявил ее виноватой в гибели Истара. Сакуре было не до этого. Одним грехом больше, одним меньше — с нее не убудет. Все мысли поглощены поиском ответа на главный вопрос. Она точно знала, что врата в Истаре утеряны навсегда, безвозвратно уничтожены огнём разгневанного бога. Также ещё в одном Сакура была уверена: жрецы знали расположение и вторых врат. После войны, которая началась из-за Такхизис и закончилась ее заточением, жрецам доверили важную тайну. Пора было использовать свой верный выкованный ключ. Пора снова встретиться с Саске. Как раз для него был подготовлен идеальный спектакль, где Сакура исполняла главную роль. В первый раз, когда они встретились на этом же месте, в башне, все было как-то иначе. Тогда дул ветер за окном, а сейчас там стояла полная тишина. Саске смотрел холодным взглядом, но после Истара в его темных глазах остался отпечаток пепла. Сакура по-прежнему видела перед собой надменного жреца Паладайна, но уже не настолько уверенного в себе как прежде. — Наша встреча произошла раньше, чем я надеялся, — Саске не смотрел в ее сторону. Сакура стукнула посохом по полу, и перед ними образовался стол, на котором была расположена карта мира. Саске, стоящий рядом, без интереса покосился на неё. Теперь они были союзниками, но он все равно был предан Паладайну, как и раньше. Сакура даже в какой-то степени восхищалась этой преданности, ведь она так бы не смогла. Она никому и никогда не присягнёт на верность. Ее тёмная госпожа увидела это во взгляде Сакуры при первой же встречи. — Врата теперь разрушены, — Саске оторвал взгляд от карты и наконец-то посмотрел на девушку. — Я знаю, — зашипела она в ответ, — но твой сон не сбылся. Сакуре на минуту показалось, что в одно мгновение по лицу Саске скользнула тень его прошлого. Истар оставил тёмное пятно на репутации обоих, но если Сакуре было глубоко все равно, что думали о ней люди, то для Саске это сродни клейму. Как удачно, что они оба заклейменные. — Твое предназначение не исполнилось, — пояснила Сакура, ловя чужой вопросительный взгляд. — Ты меня не остановил и не помог, а значит все ещё впереди. Ответом ей послужило молчание. Но Сакура знала наверняка, что сквозь это молчание ломился ответ. Саске думал долго, и что бы не происходило в его голове, чаша весов склонялась в сторону Сакуры, ведь та своими руками сделала эти весы. В Истаре Саске уже принял ее сторону, поэтому у него не оставалось выбора кроме как согласиться. Девушка склонила голову вбок, ожидая ответ. Ей становилось тяжело стоять, и пришлось опираться все больше и больше на посох, перенося центр тяжести с одной ноги на другую. Между тем ответ все же был дан: — Ты права. Саске вздохнул и рукой дотронулся до того места на карте, где должен был быть Истар, а теперь на его месте пустота. Сакуре в этот момент невольно вспомнился учитель. Знал ли он эту весть? Вздохнул ли он спокойно, зная, что теперь Король-Жрец больше никому не сможет причинить вреда? Учитель бы наверняка переживал за своего брата, так иронично оказавшегося в гуще событий. Оставалось лишь надеяться, что он хотя бы все ещё жив. — Есть и вторые врата, — Сакура наблюдала, как рука Саске дрогнула. — Их местоположений я не знаю, скрывать не буду. Девушка обошла стол, чтобы встать напротив Саске. Тот все ещё придерживался молчания, но было видно, что от этой информации у него заново возвращалась гордыня, какой она была до падения Истара. Сакура вселяла ему уверенность в себе. Возвращала веру в то, что ему суждено ступить на тёмный путь ее и во имя Паладайна спасти мир. — Возможно, в книгах Башни высшего волшебства есть нужный мне ответ, — невзначай продолжала Сакура, решив начав издалека. Разумеется, ответ там был, но пробраться туда незамеченной было невозможно. В Башню лишь мог вступить тот, кого пропустит Пар-Салиан. А Сакуру он скорее всего убьёт на месте или пленит, чтобы она больше не увидела белого света. Как жаль, но ведь именно его Испытание сделало Сакуру той, кем она сейчас являлась. — Я бы мог пойти туда, чтобы найти их, — здесь Саске все же решил поддержать разговор. Очевидно слова стали на него действовать. — Ты не пройдёшь в одиночку Рощу мертвых, — Сакуре было смешно от произнесённых слов, но змеиный то ли смех, то ли шёпот она оставила при себе. — Но я уже это сделал, когда пришёл на конклав магов. — Не обольщайся, пройти Рощу без магии невозможно. Пар-Салиан как хозяин Башни пропустил тебя. Хотел использовать тебя против меня, — она покачала головой. Сакура посохом указала на столицу на карте. Тянуть время больше смысла не было. Саске действительно не знал тайну врат. Что ж, девушка его с удовольствием просветит: — Есть способ намного проще. Твои братья и сестры должны знать. — Почему ты так в этом уверена? — его голос дрогнул. — Заклятье врат было утеряно давно. Однако у меня был хороший учитель, — по лицу Сакуры поползла змеиная улыбка: — Я много читала и нашла ответ, как мне снять печать. Жил чёрный волшебник, служивший Луне, Прекрасную деву он видел во сне. Она простирала дрожащие длани, Она умоляла: приди же ко мне! Боясь, что девицу замучает враг, Врата открывает влюбленный дурак. Пасть Бездны ему распахнулась навстречу, Его поглотил торжествующий мрак! — Маг открыл Врата бездны и выпустил тёмную госпожу в мир. Его судьба была печальной: он умер там же, на месте. Думал он тогда, что любовь спасает, И открыл Врата, — это было глупо! Что же было дальше? Мы оба знаем: Чёрная Луна поглотила утро! Поэты говорят, что мир спасётся любовью! Но нам с тобой другой пример известен пока: Мир, залитый кровью, сожжённый войною — из-за любви дурака! — Началась война. В этой войне я, как и многие другие, приобрели первую славу. Не стану лукавить, если бы не та война, я бы не достигла того могущества, что есть у меня сейчас. Поэты фальшивые басни сплели, А маги защиту для мира нашли: Союзом врагов они бездну закляли, Надеясь её оградить от любви. Прекрасная пленница вновь заперта, Но ключик к замку подберётся всегда: Любовь несовместное соединяет, Любовь открывает любые врата! — Тёмная госпожа проиграла, — Сакура ехидно улыбнулась и рассмеялась. — Врата закрылись. Но их можно открыть, соединив в единое чёрное и белое. Союзу чёрного мага и жреца Паладайна лишь под силу заново открыть врата. Если бы любовь не была орудьем, Может быть, она и спасала б души. Но во все века неизменны люди, И любовь их злу и гордыне служит! Поэты говорят, что мир спасётся любовью, Но чистую любовь наш мир не видел века! И той, что откроет Врата Преисподней — Цена невысока! Любовь это смерть, не так ли, Сакура? Голос Такхизис в голове затих. Тёмная госпожа одновременно рассказывала вместе с Сакурой, но слышала ее только она. Их слова соединялись, сплетаясь в единое целое. Сакуре казалось, что Такхизис говорила ее устами. Но наваждение исчезло так же быстро, как и появилось. Нечасто Такхизис вмешивалась в жизнь вне бездны. В такие моменты Сакура ощущала себя полноправной марионеткой, которая делает все, что ей прикажет госпожа. Лишь бы Саске не заметил отблеск Такхизис в желто-зелёный глазах Сакуры. — Это… — Саске, словно тоже побывав в наваждении, сделал пару шагов назад от стола. — Я… не понимаю. Этот союз невозможен! «Нет ничего невозможного…», — Сакура спокойно наблюдала за его душевными метаниями, отражение которых скользило по его лицу. — «Ты уже мой ключ!» Обоюдная игра в молчанку продолжалась долго. Сакуре пришлось все же присесть, поскольку ноги отказывались стоять слишком долго. В груди привычно стянуло, но кашель пока не рвался наружу. Рука на всяких случай нащупала флакон снадобья в кармане мантии. Приступы всегда случались в неподходящее время, и Сакура была готова к ним. Пока он не начался, было ещё время для самого главного акта. Сакура уже хотела начать разговор, как Саске первым произнёс: — Тогда… в Истаре ты говорила, что, — он немного нерешительно замялся и отвёл взгляд в сторону. — Хочешь занять место Такхизис. Прекрасно! Саске, сам того не ведая, начал заключительный акт спектакля, который разыгрывался здесь исключительно для него. Сакура состроила грустное выражение лица, насколько смогла: — Это правда. Я ненавижу ее! Все изменится, когда я стану новой богиней. Сакуре пришлось встать. Сделала она это с трудом, оступившись и чуть не упав на пол. Саске подбежал к ней, чтобы помочь, но Сакура вытянула руку вперёд в знак протеста. Ей не нужна его помощь. Она опёрлась на посох и накинула капюшон мантии. Сделала она это для того, чтобы Саске не увидел ее лица. Сакура взмахнула посохом, и пространство над потолком зарябило. Там начались вырисоваться мутные фигуры с теневыми очертаниями. Саске подошел к Сакуре, заворожённо глядя на ее магию. Фигуры приняли форму молодой семьи: мужчина, женщина и маленький ребёнок на руках у матери. Сакура, глядя на собственную иллюзию, ощутила, как в груди кольнуло. — В Утехе была небольшая семья, — голос специально звучал печально. — И все у них было хорошо. Она сделала паузу: — Нет. У нас все было хорошо. Сакура взмахнула посохом, и изображение сменилось. Мужчина работал на лесоповале, но внезапно из ниоткуда взялось дерево, которое придавило его. Картина пошло рябью. — Отец умер, когда я была маленькой. Мама обещала мне, что справится с этим, — Сакура горько усмехнулась. — Но она не справилась. Появились две фигуры, очертания которых походили на женские. Одна из них стояла на коленях перед другой. Та, что возвышалась, была не просто теневой фигурой. Она горела чёрным огнём. Саске рядом вздрогнул, видимо, от осознания того, кем являлась эта огненная фигура. Такхизис. Это была она. Сакура не стала комментировать эту сцену. Она молча сменила ее на другую, не менее печальную для неё. Девочка стояла уже перед двумя могилами. Затем и это сменилось. Соседские дети бежали за ней с палками, догоняли и кидали в неё эти же палки. Громкий стук посоха прервал картину, и та рассыпалась песком на пол. Сакура обернулась на Саске: — Мама продала душу темной госпоже, чтобы вернуть отца, — после этих девушка отвернулась в противоположную сторону. — Она не справилась с магией и погибла. Эти воспоминания отозвались болью в груди. Сакура не хотела все это вспоминать, но так было нужно. Скорее необходимо, ведь выкованный ключ должен быть прочным и верным. Приходилось делать больно себе, чтобы стать сильнее. — Я поклялась: мои уста никогда не произнесут ни одного заклинания, — на руке у Сакуры образовались песочные часы. Они легко покачивались в такт движениям ее пальцев. Такой же символ песочных часов был вышит невидимыми рунами на ее плаще. И такое же созвездие она оставит на небе вместе с другими созвездиями богов и богинь. Сакура развернулась к Саске, держа все также песочные часы. Песок в них почти закончился. Как только последняя песчинка упала вниз, они исчезли. Саске за все время не проронил ни слова. — Но зов магии оказался сильнее, — Сакура сжала в руках посох. — А любовь к ней оказалась еще сильнее. В каменном сердце Сакуры было место только для одного. И этим являлась магия. Любовь, порой даже безумная, к магии вела ее по жизненному пути. — Чтобы стать настоящим магом, нужно пройти испытание, — она вновь зашипела вместо нормального голоса. — Мне дали испытание, что едва не убило меня. Но я выжила. И приняла вызов темной госпожи! Все та же огненная фигура образовалась на этот раз рядом с Сакурой с протянутой рукой, и она взяла руку, переплетая их пальцы. — Я найду врата, открою их, спущусь в Бездну, — Сакура с силой сжала руку, и фигура осыпалась песком. — И убью ее! Саске медленно подошел к ней: — Отчего же в минувшей войне ты сражалась на ее стороне? — этот вопрос Сакура ждала. Ненависть, взращённая годами, и одиночество, которое длилось столько же. Вот что заставило Сакуру встать на одну сторону с Такхизис. — Чтобы нанести решающий удар в спину, — и ведь она его сделала. В решающей битве именно из-за Сакуры Такхизис и проиграла. Именно она нанесла темной госпоже удар в спину, когда та меньше всего ожидала. Конклав, как и люди, забыли об этом со временем. Сакура из героини войны превратилась в предательницу в глазах всего мира. — Я прошу тебя узнать, где находятся врата, для меня, — Сакура до сих пор не откинула капюшон, продолжая оставаться в тени. Она взывала к той человеческой части души Саске. К тому самому огню, что делал этого человека. — Помоги мне, — девушка взяла его за руку и сжала. — Я сделаю так, чтобы никто в мире не страдал. Эти слова должны возыметь эффект уже на другую часть. На холодный лёд жреца Паладайна. — Дай мне время, — прошептал Саске в ответ, — и я отвечу тебе: помогу тебе или нет. Сакура потеряла счёт времени с того момента, когда Саске ушёл, оставив ее одну. Она склонилась пополам над полом, а тело сотрясал кашель.