Ветер затих, сердце бьётся быстрей Знай, этой ночью мы станем сильней Тёмный огонь души жжёт изнутри Испуганным зверем на нас не смотри Пара зыбких теней в отраженьях зеркал Мы начинаем свой ритуал... Мы призываем всех, кто клятву давал Unreal — Ритуал
Саске быстро пришёл в себя. Пока Сакура не сумела разглядеть его кулон, он ловко спрятал его обратно. Мысли наконец стали проясняться и собрались воедино. Саске оглядел девушку перед собой с головы до ног. Она ради своей цели использовала все доступные цели. Не побоялась проникнуть в Истар и даже каким-то образом заняла место советницы. Была ли это на самом деле гениальность или лишь коварство под маской? Саске не знал, но одно он знал точно: она ни перед чем не остановится. Если Сакуре бросить вызов — она его примет. Видимо, поэтому она и смущала дух Саске, ведь не вписывалась ни в какие законы этого мира. Не склонялась ни перед кем и не подчинялась никому. Вела себя так, словно была богиней. Будто бы люди вокруг неё были марионетками, которыми она управляла за ниточки. Но с Саске разговор будет иной. — Тебя боятся даже твои коллеги, — Саске вновь покрылся коркой привычного льда, — но со мной твои уловки не пройдут. «Твои действия достойны восхищения, ты и впрямь могущественная…» — то, что не смог сказать, Саске оставил при себе. Эти мысли не должны говориться вслух. Даже думать об этом было неподобающе для жреца. Однако ничего с собой Саске поделать не смог. Сакура разожгла в нем огонь, который он так желал, находясь среди белых стен храма столицы и молитв. И тушить его не хотелось. Огонь всегда оставлял свой след — выученные слова Саске с детства. Сакура, как и ожидалось, лишь рассмеялась в ответ. Но как обычно вместо привычного человеческого смеха у неё получилось лишь змеиное шипение. Саске даже задумался: каково быть проклятым. Вечно поддерживать слабое тело, чтобы оно не подводило. Смотреть на мир проклятыми глазами. Видеть лишь смерть… Нет, Саске обязан помочь ей. Обязан вывести из тьмы на свет. Чтобы защитить. Чтобы уберечь. — Ты по-прежнему горд, — ответила ему Сакура, — но надолго ли тебя хватит? Если не веришь словам, поверишь глазам. — Чары не действуют на меня. — Если бы это действительно были чары, жрец Паладайна. — Для тебя ещё не поздно, Сакура, — в эти слова он вкладывал всю серьёзность. Они ведь находились в самом Истаре! Можно было даже не возвращаться в столицу. Если рассказать Королю-Жрецу, что Сакура пусть и чёрная ведьма, но в первую очередь заблудшая душа, то он точно поможет. И все для неё закончится хорошо. Он сделал шаг навстречу ей, взял холодную, такую непривычно бледную руку в свои. — Твою душу можно спасти! Прямо здесь и сейчас, — Саске сжал чужую руку. — Пойдём к Королю-Жрецу, он тебе поможет. Сакура вырвала свою руку и устало закачала головой в знак несогласия. Затем на ее лице скользнула тень усмешки. Саске лишь оставалось смотреть на ее протест и непоколебимое решение. Заблудшие души ловила в свои сети Такхизис. Даже находясь запертой в Бездне, она все равно продолжала нести вред людям. Тайна, как открыть туда врата, ушла с теми, кто запер богиню Тьмы. И если Сакура как-то узнала эту тайну, то сама Такхизис вела ее по этому пути. Может ли Саске бросить вызов богам? По крайней мере, он попытается. Его вёл сам Паладайн, и им с Сакурой просто было суждено столкнуться. Они словно две половины одного целого, как две стороны моменты. — Иди за мной, — только и сказала Сакура. И Саске пошёл. Она вела его обратно ближе к храму, по светлым улицам Истара. Снова начало казаться, что слышен отдаленный запах гари. Он словно становился все больше и больше с каждым шагом Саске. Лихорадка уже полностью отпустила его, поэтому вряд ли она могла вызвать такую галлюцинацию. Дорога, по которой они шли, была вымощена драгоценными камнями красного цвета. Саске даже остановился, чтобы рассмотреть камни поближе. Это была единственная дорога, которая отличалась от общего белого лика города. Рядом с ней запах усилился и преследовал с каждым шагом вперёд. Смотря на спину Сакуры, спрятанную за мантией и на ее неровную походку, Саске все никак не мог понять одного. Как в этой хрупкой девушке умещалось столько мощи? «Зла не извести одним разговором», — к сожалению отметил про себя Саске. Он и до этого знал такую простую истину, но все равно пытался идти против неё. Если не он, то кто? Эта девушка должна жить счастливо. В нос ударил иной запах, но тоже чего-то горелого. В отличии от того, как горело дерево, этот был чрезвычайно мерзким. Саске даже захотелось зажать нос. Поздно он понял, что что-то было не так в изменившемся городе, ведь видел перед собой только Сакуру и слепо следовал за ней. Обстановка вокруг как-то резко изменилась. Кулон под одеждой вновь подавал знаки, но на этот раз он не вибрировал, а горел. Его тепло не обжигало, но ощущалось на коже. Саске поспешил его достать. Сакура впереди остановилась, и только сейчас он заметил дым. Он тянулся вверх, был таким незаметным среди белизны. Глядя на этот дым, внутри Саске вспыхнуло нехорошее чувство: сердце сжалось, по спине поползли мурашки, там же в груди тревога поползла вверх. Он так и застыл. Все его естество кричало об опасности, а кулон только усугублял положение. — Мне искренне тебя жаль, — произнесла Сакура, но казалось, что эти слова наполнены притворством. — Но эту истину ты должен увидеть сам. Она поправила капюшон, закрывающий лицо: — Что бы ты не увидел, не вмешивайся. О чем говорила Сакура? Саске не понимал ровно до того момента, когда не приблизился к очагу дыма и уже смешавшихся запахов. И застыл на месте. Там, на небольшой площади, горели костры, на которых… были люди! Они не кричали, очевидно, уже отдали богу душу, задохнувшись от дыма. Перед кострами толпились люди и радостно что-то выкрикивали, а посредине всего этого безумства стоял Король-Жрец. Саске сковал первобытный страх, цепи которого крепко держали его на месте. В миг перед глазами все потемнело от ужасной картины, а сердце в груди отдавалось в лёгкие. Кончики пальцев затряслись первыми, передавая дрожь дальше по телу. Саске не мог ни унять, ни контролировать эту дрожь. Его взгляд был прикован к Королю-Жрецу. Ноги подкосились, и он осел на мрамор. — Это и есть истинный Истар, от которого бежал учитель, — безразличным голосом ответила на немой вопрос Сакура. — Не может быть… — прошептал Саске, выронив кулон из рук. Будто бы земля ушла из-под, оставив после себя одну лишь дыру, куда сейчас медленно падал Саске. Он пытался подняться, но все его попытки оказывались тщетными. Нетнетнетнетнетнет. Это нереально! Тёмное колдовство! Саске зажал рот в немом крике. Тело не слушалось его, продолжало дрожать и не позволяло ему подняться. Сакура оказалась за спиной. Она ничего не говорила и не делала, лишь молча стояла. Нет! Резко вскочив и успев подобрать кулон, Саске ринулся вперёд, но руки Сакуры удержали его на месте. — Стой! — впервые вместо привычного шепота или тихого голоса был слышен ее крик: — Если ты туда пойдёшь, то погубишь себя! — Ну и пусть! Вырваться из ее хватки не составило труда. И уже в следующее мгновение Саске бежал со всех ног на площадь. После страха в тело ударил адреналин, который заполнял каждую клеточку своей мощью. Саске не успел опомниться, как оказался лицом к лицу к Королю-Жрецу. Тот смотрел на него нечитаемым взглядом. В нос ударил с большей силой мерзкой запах, а глаза заслезились от дыма. Саске не мог смотреть на костры, на которых все ещё догорали тела несчастных людей. — Кто?.. — у Саске пересохло в горле. Он с трудом сделал глоток и облизнул сухие губы: — Кто вам дал право так поступать? Кто вы, ответьте мне! В чем были виноваты эти люди? Тело трясло с новой силой, но на этот раз от гнева. Неужели… неужели все это оказалось правдой? Почему враг открыл ему глаза на правду, а друг утаил? — Я не понимаю, — Саске чувствовал, как в уголках его глазах начала скапливаться влага отнюдь не от дыма. — Что за страшный суд вы устроили? Разве так мы должны поступать?! Вы не выше бога! У Саске было много слов, гневных тирад, но все это не вернуло бы бедных людей, чьи души отняли так безжалостно и жестоко. Он бы заплакал горячими слезами по убитым, но слез больше не было. Никакие слова не могли выразить гнев, боль и скорбь Саске. Он оглядел присутствующих людей, и даже в их глазах не было намека на раскаяние. Многочисленные осуждающие взгляды были направлены в сторону Саске. Все они видели в нем врага. — Ты слишком остро реагируешь, брат Саске, — тяжёлая рука Короля-Жреца легла на плечо. Обращение так сильно резануло по груди из его уст. — Эти люди еретики. Их смерть очистит их грехи. О, Паладайн! Что он говорил! — Еретики?! — Саске казалось, что у него перехватывало дыхание. — Только Паладайн может судить жизни других, но никак не вы! — Твой разум затуманен, это пройдёт, — чужие пальцы больно впивались в кожу. Вокруг Саске стали собираться другие жрецы. Атмосфера становилась с каждой пройденной минутой все еще хуже и хуже. Взгляды, обращённые на него, давили. — Успокойся, уже завтра месса, весь мир будет очищен от тьмы и все будет хорошо, — приторно и фальшиво продолжал капать ядом Король-Жрец, — а вечером на арене мы выберем еретиков для жертвоприношения. Ноги второй раз подкосились, но Саске только силой духа устоял на месте. Как?.. как он мог произносить такие ужасные слова? — Все мы служим Паладайну! — у Саске слова стали застревать в горле. — Он никогда не простит вам такого! Вам никто не давал права так поступать! — Ты бога холишь! — Нет, не бога. Лишь его служителя, — Саске с жалостью осмотрел всех присутствующих, — но для вас больше разницы нет. Толпа становилась все больше и больше вокруг Саске. От каждого веяло ненавистью. И жрецы, и обычные люди хотели его смерти. Они отпустили его, зажали в плотное кольцо. Сакуры нигде не было. Саске били чужие слова наотмашь. Замолчи! Бесовская ересь, на костёр дорога! Не гневи бога! На костёр! На костёр! На костёр! — Оставьте его! — голос Короля-Жреца заставил толпу отпустить. — Наш брат слегла обезумел, отведите его в храм. Затем он обратился к жрецам: — Месса начнётся сегодня же после арены! Паладайн наделит нас силой и мы пойдём войной и огнём на еретиков! Как Саске схватили и поволокли в храм, словно он был мешком, в памяти не отпечаталось. Очнулся он уже в светлом и просторном помещении. Последние слова эхом повторялись в голове. В храме было тихо, а в душе у Саске — тысячи и один голос. Ему было так странно осознавать, как небо молчало, а Паладайн до сих пор не подал ему знак. Видимо, молитвы больше не доходили до бога в Истаре. Горькая правда в том, что этот город действительно уже ничего не могло спасти. Он балансировал на краю пропасти, с каждым совершенным грехом оказывался все ближе и ближе к падению. Оно стучалось в двери белоснежных храмов, но стук услышали только сейчас. Саске не мог выкинуть увиденную сцену из головы. Пламя огня плясало перед глазами, а крики жертв слишком отчётливо звучали у него в ушах. Больше он не знал, кому можно было верить и за кем идти. Не осталось ни молитв, ни благословений, больше ничего. С этого момента ему стало ясно абсолютно все. Саске не хотел замечать, как изменился его брат, когда уехал из столицы на службу в Истар. Не хотел видеть, что его письма наполнены тоской, а между строк были полупрозрачные намеки, которые в силу возраста Саске понять не мог. Он лишь хотел быть, как его идеальный старший брат. Хотел нести в мир свет и добро. Но вместо этого увидел ту же спрятанную, хорошо скрывающуюся тьму в самом центре света. Те, кто призваны жизнь защищать, начали ее отнимать. Если можно было отмотать время вспять, остановить его на определённом моменте, Саске бы непременно все исправил. Здесь не его брат предатель, а гораздо более влиятельная фигура. Целый город предал своего бога в попытке угодить ему. Что их ждало в грядущей мессе, Саске страшно представлять. У него сейчас был выбор: принять участь или… последовать вслед за Сакурой. Но Саске ничего не хотел выбирать. Внезапно — или хотелось, чтобы было внезапно — двери храма бесшумно открылись. Саске сидел на полу спиной ко входу, но он уже знал кто зашёл. И меньше всего на свете он хотел видеть сейчас перед собой этого человека. Кулон, зажатый в руке, привычно больно впивался в кожу, чтобы душа Саске успокоилась. Это ведь всегда так работало, правда? Так почему же сейчас покой никак не приходил? Этот кулон был подарен ему братом. И даже он бессилен в такой ситуации. — Я пришёл поговорить с тобой, — голос Короля-Жреца звучал без изменений, но сейчас Саске слышал те нотки, что не улавливал раньше. — Нам не о чем говорить, — Саске не обернулся. Что он мог сказать тирану, который скрывался за маской жреца? Ничего. Поэтому смысла не то что бы продолжать разговор, начинать его Саске не видел. Невозможно ничем оправдать такое насилие и жестокость над ни в чем неповинными людьми. Паладайн не мог оставить все как есть. Но между тем Король-Жрец не уходил, а, напротив, приблизился почти вплотную. Саске по-прежнему не оборачивался, не желая видеть его лицо. Хотелось уйти в другое место, сесть с противоположной стороны, но Саске продолжал гордо сидеть на месте, хоть вся его уверенность прошла в тот момент, когда глаза увидели костёр. Король-Жрец молчал. От него волнами исходило раздражение, но вместе с тем и некое сострадание. Он склонился к Саске, и тому все же пришлось встретиться с ним взглядом, а затем резким и неожиданным рывком он поднял Саске на ноги. — Наша встреча не совпадение, — Король-Жрец похлопал его по плечу, отпуская. — Мы похожи с тобой. Саске сделал шаг назад, не горя желанием находиться так близко к нему. И в эти сладкие речи, наполненные мёдом и ядом, он больше не верил. — Такие люди, как мы с тобой, можем нечто большее, — Король-Жрец оставался на месте, но его глаза неотрывно смотрели на Саске. — На нас божье благословение. Я тоже, как ты, верил в проповедь слова и в смирение перед богом. Саске отходил все дальше. Нет, они ни капли не были похожи. Саске выбрал Паладайн, в то время как Король-Жрец сам решил, что его выбрали. Он возомнил себя равным. В этот момент храм стал больше походить на золотую клетку с тигром. Саске ощущал себя в ловушке, из которой выхода не найти. Лишь один дикий зверь впереди, а позади — пустота. Саске настолько сильно сжал кулон, что почувствовал, как тот разодрал кожу и на ней выступили пара капель крови. Но, даже несмотря на это, кулон Саске так и не отпустил. Он хватался за него как спасительную соломинку. Король-Жрец, увидев это, лишь усмехнулся: — Доброта не всегда спасает, Саске. Нужно уметь признавать в людях порочность и слабость, твёрдой рукой вести их пороки за собой. — Вы взяли на себя слишком много, — только и сказал Саске, — вы не Паладайн и не подобный ему. Гордыня застилала глаза Короля-Жреца, а все его действия вели к гибели, но он по-прежнему не видел такой простой истины. — Я хочу дать тебе шанс, Саске. Иди со мной и вместе мы очистим мир от тьмы во имя Паладайна, — Король-Жрец протянул ему руку в знак приглашения: — Ты встречался с ведьмой Сакурой, ты ее узнаешь. Укажи мне на врага. Саске молча стоял. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. Из рук он так и не выпустил кулон. Ответ был понятен, сколько не спрашивай. Саске никогда не будет таким, как Король-Жрец. Ни в этой жизни, ни в следующих. — Тогда, — Король-Жрец в ярости отвернулся от него, — буду по тебе скорбеть, но выбора нет! Мне жаль тебя, Саске! Но последнее испытание ты не прошёл.***
Нужно было срочно что-то придумать. Сакура бежала со всех ног, спотыкаясь и теряя равновесие, в свою комнату. Месса скоро должна начаться, а, значит, уже бесполезно скрываться. Поступок Саске одновременно был глупым, но заслуживал уважения. На свете было так мало людей, кто мог выступить против верховной силы. В который раз Сакура отмечала, что он именно тот, кто был нужен. Хоть теперь события путали все карты, а шанс найти Врата стремился к нулю каждую секунду, возможность переманить Саске на свою сторону все ещё не терялась. Сакура бы соврала, если бы не сказала, что испытывала к Саске уважение. О, этот жрец был храбр и горд! И выражение Короля-Жреца надолго останется у Сакуры в голове. Кое-как добравшись до тайника с посохом, Сакура тут же взяла его в руки, ощутив мощный прилив сил. Её тёмные волосы вновь приобрели свой цвет, а проклятые глаза стали таковыми. Белые одежды были тут же выкинуты и забыты, как страшный сон. Сакура наконец-то стала самой собой. Времени, чтобы действовать по-новому, у неё было мало. Над Истаром раньше времени возвышался дамоклов меч. И единственное верное решение — отправиться в храм на помощь Саске. Благо, что добраться до места сейчас не составило особо труда, ведь все заняты мессой. Бунт Саске ускорил процесс, и это было совсем не на руку Сакуре. Один день так и утекал у неё из-под желтоватых пальцев. Слабое тело подводило, и Сакура шла, опираясь на посох. Как ни кстати к горлу подступил кашель. Проклиная все на свете, она согнулась пополам, садясь на пол из камней. Снова эта проклятая слабость! Время и так уходило с каждой минутой, а ее организм решил сыграть с ней злую шутку. Легко быть больной в окружении здоровых людей, как казалось им же самим. «Только не сейчас», — Сакура на немного трясущихся ногах встала, ища опору в виде посоха. — «Когда я так близка к цели!» С этими мыслями она сделала тяжелый шаг вперёд. Тело не слушалось, но выбора не было. Сакура нащупала снадобье в одном из потайных карманов мантии и одним глотком опустошила его. Боль в ногах потихоньку стала отпускать, но идти все равно было тяжело. Закусив бледную губу, Сакура продолжала ступать тяжёлыми шагами. Вокруг не было ни души, как она и предполагала, хоть что-то шло по новому импровизированному плану. Впереди показался храм, который теперь казался серым вместо белоснежного цвета. А небо над ним затянулось темными тучами, что предвещало неминуемую скорую гибель Истара. А внутри все было без изменений. Сакура почти что ворвалась в святую обитель, почти не падая на пороге. Перед глазами драгоценные камни, из которых сделан город, сыпались пеплом. Она не сразу заметила Саске, сидящего где-то в дальнем углу. Спиной он облокотился о колонну, его глаза были закрыты, а в руках что-то было. Сакура подошла осторожно, боясь спугнуть. В храме был слышен только тихий стук ее посоха. Взгляд пал на слегка окровавленную чужую руку, и девушка промолчала. Саске неожиданно открыл глаза, видимо, услышав ее. Сейчас все его эмоции были как на ладони, словно лежали открытой книгой. Проклятые глаза впились взглядом в бездонные. Оба молчали, и время тянулось медленно. Тишина храма гармонировала с их молчанием, а чёрные и белые одежды почти слились воедино. — Ещё не поздно, — прошипела Сакура. — Поздно, — Саске отвернул голову в сторону. Сакура присела рядом с ним, опираясь на посох, чтобы не упасть. Это движение отдавалось легкой болью в теле, и она поморщила нос от неприятного ощущения. Молча развернула чужую ладонь, в которой все это время был зажат кулон. Саске не спешил его убирать. — Мы ещё можем открыть Врата и изменить мир, — Сакура аккуратно сжала ладонь Саске с кулоном. — Сделать так, чтобы больше никто не страдал. Она отпустила руку и, сделав паузу, продолжила: — Я не хочу выпускать Такхизис на волю. Я хочу занять ее место, стать новой богиней и создать лучший мир из этого. Саске ей не ответил. Сакура смотрела на него и понимала, что даже сейчас, такой сломленный и подавленный, он все равно оставался гордым. И храбрым, чей предел храбрости не знал границ. В нем, безусловно, горел свет, но вместе с этим была и припрятана в глубине души тьма. Холоден, как лёд, и горяч, как пламя. Саске — буквально противоположность двух стихий, слившихся в одну. Холодный, как и подобает жрецам Паладайна, горячий, как свойственно человеку. В нем упорство шло наравне с гордыней, а возвышался над ними долг. Если правильно дёргать за ниточки разных половинок души Саске, он станет идеальным ключом. Вселенная была создана из противоречий. Так почему такой же закон не мог работать с ним? — Иди за мной, — Сакура не ждала ответ от него. Она знала, что будет так. — Если больше для тебя нет смысла идти за светом, то иди за мной, — повторила она громче и более настойчиво, чем прежде. Саске смотрел на неё долгие секунды, как показалось, а затем, опустив глаза, произнёс: — Я… пойду. В момент триумфа, которым так и не успела насладиться Сакура, внезапно кулон в руках Саске завибрировал. Девушка уже догадалась, что это был необычный амулет, а явно являлся каким-то артефактом. И сейчас он словно почувствовал что-то плохое. В подтверждении этих слов Саске вскочил на ноги, а глаза его расширились. — Что-то не так, — слабым голосом проговорил он. — Что-то должно произойти. «Проклятье!» — Сакура от досады хлопнула себя по голове. — «Времени было меньше, чем я себе представила. И на что я его потратила?!» — Кара Истара уже началась, — зашипела девушка от злости. Поздно. Врата ускользнули от неё. Но вместе с этим появился долгожданный союзник. Возможно, все было не так уж и плохо, но времени обдумать положение не было. — Скорее, нам надо уходить отсюда, — Сакура схватила Саске за одежду и потянула за собой. — Но как же город и люди? — он пытался вырваться из хватки, но девушка держала крепко. — Ничего уже не спасти! Сакура вытолкнула Саске из храма. На удивление ей хватило сил на это, однако на белоснежных ступенях она пошатнулась, грозясь упасть вниз. Но главная проблема уже возвышалось на Истаром. Там, где находилась гладиаторская арена и откуда доносились радостные крики жители, в небе облака приобрели ярко-красный свет. Паладайн услышал. Ответ оскорбленного бога совсем скоро появится в этом мире. Голос Короля-Жреца, глупого слепца, который не замечал, что дамоклов меч начинал падать, был слышен во всем Истаре: — Все во имя веры! Эту жертву мы преподносим тебе, о Паладайн. Все нечистые расы будут уничтожены во имя добра и света! Ярко-красная туча разрослась до огромного размера и уже накрывала весь город. Сакура поняла, что бежать некуда. Она притянула к себе сопротивляющегося Саске и подняла посох к небу. Саске вырывался из рук. Хотел добежать до арены, остановить Короля-Жреца. Хотел спасти. И только Сакура знала: это бесполезно. — Мы обрушим огонь на мир! Несогласных в тюрьмы, еретиков на костёр! Кто не с нами, тот против нас! С окончанием речи небеса развернулись. Тысяча огненных стрел обрушилась на город, сжигая все на своём пути. И лишь Сакура и Саске стояли посреди огня, защищённые заклинанием купола. А в следующую секунду девушка произнесла вслух слова другого заклятья, которое уносило их подальше от Истара.