Те глаза

От нас закрыта бесконечность тьмы А кто откроет — суждено погибнуть И беспощадный ужас пустоты Вселенской бездны не дано постигнуть От нас закрыта бесконечность тьмы Но гениальность может дотянуться И кистью времени пигмент судьбы Задеть — в палитру Мира окунуться Гений слышит зов из самих низов То демон из своей тюрьмы дарует силу тьмы Ей можно рисовать, грядущее изменять Воздействуя на умы Plamenev — Бесконечность тьмы

На смену глазам Такхизис пришли иные. Такого же цвета, но этот взгляд Сакура узнала бы их из тысячи других. Эти глаза принадлежали Саске. Она не знала толком в каком состоянии пребывала и что вообще случилось с ее телом. В Бездне все было не так, как в настоящем мире. В ней лишь розовый песок и чёрное пространство, где ходишь будто бы по кругу, вверх и вниз. Тело Сакуры скорее всего было без сознания, перенесенное куда-то Такхизис. Но перед ее глазами стоял лишь образ бледного лица Саске. Он смотрел на неё и что-то говорил, непринуждённо улыбался. Бездна могла выбрать любое видение, но выбрала именно Саске. И Сакура, честно признаться, не знала уже как ей избавиться от назойливых мыслей о нем. Время в бессознательном состоянии тянулось по ощущениям очень долго. Это было больше похоже на сон, от которого нельзя проснуться. Саске. Это имя отдавалось болью в груди, но Сакура не прекращала попыток выжечь ее навсегда из своего разума. Такхизис не понравился ее ответ — это видно невооружённым взглядом сквозь ее молчание и спокойствие. Но Сакура более чем уверена: если допустить хоть на одно крошечное мгновение, что выберет она Саске, то все падет. Сейчас ее мысли лихорадили от одного решения к другому. Но путь уже был намечен. Его нельзя отменить. Она пожертвует Саске, как тому было предначертано с самого начала. Так нужно. Глаза Сакуры открылись сами по себе, а видение Саске и вовсе исчезло, оставив лишь после себя горький осадок в груди. Чем больше она думала об будущем, тем сильнее ныло сердце. Однако от пути уже поздно отказываться. Сакура очнулась лежащей на песке. Вокруг, как и ожидалось, лишь пустота и чернота. На расстоянии вытянутой руки от неё находилась Такхизис. Она скрестила руки на груди и внимательно смотрела на свою неразумную ученицу. Этот факт Сакура поняла стоило ей только встретиться с темной госпожой взглядами. Такхизис была по-прежнему спокойной на вид, но что-то все равно блестело в ее глазах. От доспехов и короны начало рябить. Где Саске, неосознанно подумала Сакура, пробегая быстро проклятыми глазами по пространству вокруг. Такхизис усмехнулась, прочитав ее мысли: — Все ещё будешь отрицать свою любовь? Вопрос остался без ответа. Сакура лишь попыталась встать, но своими жалкими попытками вызвала смех колокольчиков и скрежета стали. Ничего, совсем скоро этот смех прекратится навсегда. Такхизис не стоило забывать истинную цель нахождения здесь Сакуры. — Ты мое неразумное дитя, Сакура, — Такхизис снисходительно покачала головой. — Не слушаешь, что тебе говорят другие. Она махнула рукой, и Сакуру словно прижало к песку. Сверху что-то будто бы давило, а дышать стало тяжелее. Но Такхизис не даст ей умереть. Она будет поддерживать ее жизнь ровно до того момента, пока девушка не перестанет быть ей нужной. И тогда уже ненужная игрушка окажется в пасти тьмы. — Всегда поступаешь, как хочешь сама. И совершаешь ошибки. На одних ты учишься, а другие не хочешь признавать, — Такхизис присела на колени рядом с ней. Паника комом пробиралась к горлу. Сакура беспомощно открыла рот и жадно глотала воздух. Тело трясло от давления и нехватки кислорода. Каждый вдох и выдох отдавался болью по середине груди. Глаза Сакуры бегали туда-сюда, пока она пыталась хоть как-то дышать через рот. Такхизис смотрела на эти предсмертные метания без злобы. Она щёлкнула пальцами, и все прекратилось. Сакура с громким хрипом поднялась, судорожно хватаясь за грудь. Взгляд ещё не мог сфокусироваться, а уши и вовсе заложило — все было, как в вакууме. Лёгкое материнское прикосновение скорее фантомное, чем настоящее, забрало себе боль. Она мгновенно исчезла, но Сакура все ещё слегка сотрясалась в конвульсиях. Чёртово человеческое тело. — Но что ты принесёшь в этот мир, когда станешь на мое место? — Такхизис продолжала как ни в чем не бывало. Она все также сидела на коленях рядом. Вся эта беспомощность перед темной госпожой до дрожи в коленях выводила из себя. Сакура проклинала все на свете, но каждый раз проигрывала, вынуждаясь подчиняться. Пусть так. Осталось потерпеть чуть-чуть. А пока оставалось лишь подыгрывать. Если Сакуре удастся вернуть свой посох, то эта будет равная битва. А не это жалкое ее подобие. Такхизис по каким-то причинам не спешила сейчас завершать начатое. Напротив, в ее голосе появлялись нотки, которых ранее не слышала Сакура. И от этого ситуация становилась опаснее с каждым моментом, проведённым рядом с ней. Сакура должна собраться. Даже без посоха она способна на многое. Энергия магии внутри неё так и искрилась. Очередная попытка Сакуры встать увенчалась успехом. Песок противно хрустел под ногами. А сама девушка опять застряла в мыслях о Саске. Сколько она времени провела без сознания? Секунды или годы? Так сложно понять, когда Бездна не поддавалась законам времени. Очевидно, они находились очень далеко друг от друга. Возможно, Такхизис разделила их по разные края, чтобы Сакура и Саске никогда не встретились вновь. Он ведь не сгинул в своём кошмаре?.. Проклятье! Снова Сакура думала о том, о чем не должна была. Перед ней появилось чёрное зеркало, где на его глади ничего не отражалось. Такхизис облокотилась на него и провела по раме ногтем. Поверхность покрылась рябью. — Ответь на мой вопрос, — это не просьба от Такхизис, это прямой приказ. — Что ты принесёшь в этот мир? Сакура молча посмотрела в зеркало. Играм не было конца и начала. В нем отражалась лишь выжженная пустыня по типу той, что осталась от Истара. Вовсю гулял ветер, поднимая вверх пепел и песок. Больше в видении ничего нет. — На меня иллюзия такого рода не действует, — Такхизис может что угодно ей показывать, но Сакура не поведётся на такую простую уловку. Такхизис постучала по стеклу: — Гляди. Изображение сменилось: теперь же на розовом песке лежало бездыханное тело в белых одеждах. Не трудно догадаться, что это Саске. Раненый и истекающий кровью. Но мёртвый. Что-то кольнуло в груди при виде такой картины. Это не правда, подумалось Сакуре. Саске не должен умереть так просто, он ещё нужен ей. А потом… Потом он сгинет в Бездне, как ему было и предначертано с самого начала. Или? — Неужели ты бросишь его? — в голосе Такхизис заиграли опасные нотки, и она щёлкнула пальцами, заставляя зеркало исчезнуть. — Да, — впервые неуверенно ответила Сакура. Ее по-прежнему штормило от переполняющих чувств. Она должна была это сделать. И сделает. Точно сделает. — Пока будет умирать его сердце, я буду становится лишь сильнее. Я отрину любовь, откажусь от всего человеческого. И приму божественное. Должна это сделать. Должнадолжнадолжна. Иначе никак. — Мне придётся вырвать любовь из сердца! — Сакуре хотелось одновременно плакать, смеяться и кричать во весь голос. Это решение было с ней с самого начала. Именно поэтому и нужен Саске. Он открыл с ней врата, сразил вместе Такхизис, а дальше — все. Судьба у него была лишь одна: смерть. Но что-то пошло не так. — Смерть за левым плечом твоим, — спокойно произнесла Такхизис и оказалась по левую сторону от девушки. Голос темной госпожи звучал разочаровано. Сердце Сакуры перестало биться. Умирать оказалось не так страшно. Это больше похоже на пробуждение после долгого сна. Глаза пытались открыться, но закрылись под тяжестью век. Тело такое лёгкое, как перо, а кончики пальцев и вовсе онемели. Это было не больно. Девушка лишь успела почувствовать лёгкое прикосновение Такхизис к ее груди. А потом все закончилось. Весьма любезно со стороны темной госпожи подарить такую легкую и нежную смерть. Сакура слишком резво ощущала эту легкость в теле. Она знала, что умерла и теперь ее душа оказалась над телом. Тот, кто умер в Бездне, навсегда оставался в ней. Видя свое слабое тело, Сакура путалась в чувствах. Со стороны оно казалось таким немощным, и проклятые глаза, оставшиеся у неё даже после конца, обращали его в пыль. Оно лежало на спине, а на лице, пожалуй, застыло самое спокойное выражение из всех, что когда-либо доводилось видеть. Такхизис все ещё склонялась над ней, любовно поправляя волосы. Ее взгляд направился наверх, где Сакура застыла в виде невидимого белого пара. Такхизис как-то хитро улыбнулась, но ничего не сказала, а лишь указала рукой куда-то вдаль. Сакура покорно последовала взглядом за ней и застыла, если так вообще можно было назвать в ее теперешнем состоянии: там, за слоями тьмы, мелькали белые одежды Саске. Такхизис подпустила его поближе и отошла в сторону, чтобы взору Саске предстало бездыханное тело. Тот остановился, слегка коснулся, словно очнувшись ото сна. Но шаг вперёд все же сделал. При взгляде на него Сакуре захотелось отвернуться, но сделать это при всем желании она не могла. — Я с тобой, я здесь, — прошептал Саске, падая на колени возле неё. Он лихорадочно снимал с себя кулон и вкладывал его в желтоватую руку. Но Сакура знала, что нужно было нечто большее. Сила, бурлящая в жрецах и жрицах всех светлых богов пантеона. Но не все ей могут открыть дверь в своём сердце. А Саске может. Ведь кто тут из них выбранный самим Паладайном? — Слишком поздно, — мелодичным голосом произнесла Такхизис и начала растворяться в темноте. — Бедная девочка уже не дышит. — Я не отдам ее тебе, — Саске даже не оборачивался на Такхизис, склоняясь над Сакурой и держа ее за руку. В том состоянии, в котором пребывала Сакура, где не было сердца, все равно что-то упорно скреблось в районе груди. Глупый Саске. Зачем ты пошёл за ней? Неужели не видели твои глаза, что тебя все время использовали? Сакура проиграла. Теперь она мертва и ничего не сможет сделать. А Саске умрет вместе с ней. Но, быть может, это не так уж и плохо?.. Их души навсегда останутся здесь. Да, они будут в бесконечной власти Такхизис, но зато вместе, плечом к плечу, глаза в глаза. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Саске не плакал, он даже больше не проронил ни слова. Лишь продолжал держать Сакуру за руку, словно пытаясь через этот жест вдохнуть в неё жизнь. На лице сложно было прочесть какие-либо эмоции, но девушка видела их в его глазах. Боль. Этого сложно не заметить. Как слегла подрагивали его пальцы. Как неестественно поднялись плечи, будто их обладатель пытался подавить в себе эмоции. Все это видно невооружённым глазом. И Сакуре хотелось плакать. Они с ним всегда стояли по разные стороны. Он — сын Паладайна, она — слуга Такхизис. Это две параллельные линии, которые никогда не должны пересекаться. Но нет ничего невозможного в том мире, где боги даруют магию. Где обитают могущественные и величественные драконы. Из-за Саске Сакуру штормило. Она металась между двумя чашами весом, на одной стороне который была власть, а на другой любовь. И Саске постоянно склонял эти весы в сторону простого человеческого бытия. Сколько себе не говорила девушка, что должна — нет, обязана — его бросить, сделать это оказалось труднее. Да, она храбрилась перед Такхизис. Говорила, что переступит через себя и его. Но… глядя на него, Сакура не знала ответа на вопрос темной госпожи. Да и незачем было, уже все закончилось. Губы Саске шевелились: он шептал молитвы. Ослеплённый своей гордыней и потерей, Саске упорно продолжать сражаться ради них двоих. Старая легенда гласила, что в иные времена жрецы могли не только лечить, но и воскрешать мёртвых. Неужели он хочет это сделать? Сакура почувствовала, как дрожала ее теперешняя сущность. Ну зачем? Зачем он это делает ради неё? Глупый, глупый, глупый. Она же хотела оставить его умирать. — Отец мой, — обрывки фраз Саске стали доходить и до Сакуры, — забери мою душу, возьми ее вместо меня! Пускай она живет, прошу! Если бы у Сакуры было тело, она бы немедленно заставила его замолчать. Все больше и больше в груди кололо и болело. Зачем произносить эти слова? Они имели последствия. Она никогда не думала, что ее могли полюбить настолько сильно, что своей жизни было бы не жалко. — Живи, — повторял Саске, как мантру, эти слова, сжимая все сильнее и сильнее свой кулон в мёртво-золотых руках. Фантомные слёзы полились у Сакуры из глаз. Их на самом деле не было, но ощущались они очень остро. Девушка неотрывно смотрела на Саске. В голове больше не осталось ни единых мыслей. Там так же пусто, как и у нее сейчас в душе. — Боль твою и смерть, — Саске поцеловал ее в лоб, а затем прислонился к нему своим, — все на себя возьму. «Прекрати! Ты не должен так говорить… не должен!», — Сакура билась в своей сущности. Она отчаянно желала вернуться в свое тело, заставить Саске замолчать. Накрыть его губы своими, чтобы его уста прекратили произносить такие речи. Такхизис выросла за его спиной. Она сделала это так легко и непринуждённо, но в грации ее движений таилась опасность. Тёмная госпожа положила руку на плечо Саске, тот даже не дрогнул. Она присела рядом с ним. — Мне жаль тебя, — Такхизис взяла его за подбородок, вынуждая смотреть на себя. Руки Саске безвольно повисли вдоль тела, но кулон остался у Сакуры. — Пламя всегда оставляет свой след. Короткая вспышка. Настолько мимолётная, что человеческий глаз ничего не мог заметить. Раздался тихий крик Саске, и он упал лицом вниз рядом с Сакурой. Такхизис убрала занесённую над ним руку. — Ты, — начала она, — холодный, как лёд. Как наживку проглотил легко. Саске попытался подняться. Его белые одежды окрасились ярко-красной кровью. Кровь капала из глаз, которые утратили способность видеть. Такхизис лишила его зрения безжалостно и жестоко. Саске что-то ощупывал руками впереди себя. Его жалкие попытки подползти к Сакуре вызвали лишь у Такхизис ухмылку. — Ты — наивное дитя на поводу у зла. Ты — оружие слепое его. В то время как Саске ослеп, Сакура исчезла. Нет важнее и сильнее оружия, чем любовь. Эту простую истину поняла Сакура ровно в тот момент, как открыла глаза. Ее резко тряхнуло в теле. Жива. Она жива… Саске смог оживить ее, но какой ценой. Ценой собственных глаз. Сакура ощущала в себе прилив адреналина, что ударил в ее голову почти сразу. Все мышцы тела мгновенно напряглись и натянулись подобно музыкальной струне. Тело так и кричало о переполняющей магии ее изнутри. Такхизис издала странный звук, когда невидимые руки схватили ее за горло. Тени под ее ногами начали собираться, но вместо того, чтобы защищать свою госпожу, они расступились перед Сакурой. Она шла впервые легким шагом. Аккуратно ступая по розовому песку, Сакура с вытянутой рукой все больше и больше сжимала пальцы. Это движение отдавалось и Такхизис. Это победа. Полная и безоговорочная. Такхизис перед смертью ничего не говорит, а лишь ждёт пока удавка на ее шее окончательно затянется. На секунду они встретились с Сакурой взглядами. Чёрные глаза смешались с желто-зелёными. В следующее мгновение на месте Такхизис осталась лишь тень, которая утонула в песке. Сакура упала на колени, пыталась отдышаться. Сила в ее теле проходила, и на место ей заново пришла слабость. Это ещё не конец. Трон засверкал где-то вдали. Буквально пару шагов отделяло Сакуру от бесконечной власти. Когда она сядет на трон и займёт уготованное ей место, назад дороги уже не будет. Наступала финальная сцена спектакля, длинною в жизнь. Завершающий аккорд. Точка невозврата. То самое последнее испытание. Она смогла. Но вкуса победы не ощущался на кончике языка. Вместо него была горечь. Взгляд цеплялся за метавшегося Саске по песку. Сакура присела рядом и приобняла его. Вот и все. Ей предстояло вырвать все эти чувства из сердца. Оставить здесь. Израненного и ослеплённого. Почти как в той иллюзии, что создала Такхизис. Девушка видела, как он прильнул к ней и успокоился. Почувствовал, что это она. — Что, — закашлявшись, произнёс он слабым голосом, — произошло? — Мы сразили ее, — без особых эмоций ответила Сакура, а руками зарылась в волосы Саске, как того хотела давно. Но смогла позволить себе только сейчас и то ненадолго. — Теперь все будет по-другому, как ты и хотела. Ты сделала это. На этих словах Саске слабо улыбнулся. У него не было сил говорить, но он старался ради неё. А Сакуре оставалось мрачно молчать и уповать на то, что Саске не видел ее лица и это хорошо. — Обо мне не беспокойся, — Саске нащупал на песке упавший кулон и сжал его. — Не отпускай моей руки, хорошо? Сакура отпустила. И отпрянула от него так, словно тот представлял собой обжигающий огонь. Шаги назад были сделаны с слишком большой болью на сердце. — Сакура? — Саске поддался вперёд с вытянутыми руками. Кровь уже застыла на одежде, а глаза покрылись белой пеленой. — Легенды всегда забывают, — Сакура горько усмехнулась, делая шаг назад. Сердце от бешеного стука грозилось вновь остановиться. — Ведь страшные уроки также забываются. Чёрный маг, открывший врата, умер. Такова и твоя судьба. Ты мне больше не нужен, прощай. Вместо того, чтобы уйти, Сакура продолжала оставаться на месте. Больше не могла она сделать и шага в сторону. Саске перед ней был таким уязвимым и отчаянно нуждавшимся в ней. — Я люблю тебя, этого не отрицаю, — каждое слово давалось тяжело. Сакура закатила глаза, чтобы не заплакать, что толком слез у неё и не было. — Но за право быть богом расплата любовью. Цена невысока. — Цена невысока, — повторил Саске, опустив голову. В его голосе не слышалось ни злости, ни обиды, только смирение. — Почему же ты тогда не уходишь? — Я не знаю, — честно призналась она. Готова ли Сакура бросить все ради него? И ради их мнимого счастья? Теперь Саске никогда ее не простит. А эти стеклянные глаза будут вечно напоминать о ней. И о той боли, что последовала за ней. — Для тебя люди как пешки, — Саске поднял на неё глаза, точнее туда, где он думал, что находилась Сакура. — Так иди же. Но почему ненависть так и не поглотила Саске? Почему его тон все равно смирённый? У Сакуры по спине пробежали мурашки: он специально это говорил! Чтобы ей легче было сделать шаг вперёд и оставить его. Он догадался, что она колебалась. Возможно, по ее словам, по тону или по тому, как Сакура его обнимала. Саске снова хотел пожертвовать собой ради неё! — Нет! — крикнула Сакура и бросилась к нему. Если любовь это смерть, то Сакура готова умереть во второй раз. Все, что она делала до этого. Все, ради чего она жила все эти годы. Взяла и перечеркнула ради одного человека. — Ты мне нужен, нужен, нужен, — словно в бреду повторяла она. Сакура накрыла чужие губы своими. Такхизис была права во всем. Вокруг них время будто остановилось на этом самом моменте. Бездна дрогнула, а над ухом послышался мелодичный голос: — Поздравляю, Сакура. Тебя и твоего возлюбленного.