❋❋❋
Йен прислонился к стене отеля, его мысли были пусты, и единственное, что в них оставалось — это Моника. Её сообщение и то, как легко оно вогнало Йена в заблуждение, не давало ему покоя. Ему было интересно, вернулась ли она в Чикаго, видела ли она всех его братьев и сестёр или к тому времени видела только Карла. Единственный способ получить ответ — позвонить женщине и выяснить всё самому. И всё же услышать голос матери после стольких лет казалось ему кошмаром. Он желал этого, но сама мысль об этом заставляла его сердце сжиматься. — Галлагер! — услышав низкий голос со своей стороны, он быстро повернулся влево и увидел своего тренера, стоящего рядом с ним. Его лицо было встревоженным, но он старался сохранять спокойствие. — Я прокричал твоё имя уже несколько раз. Есть проблемы со слухом? — А? — Йен моргнул; должно быть, он был слишком увлечён сообщением, чтобы заметить это. — Простите, сэр, я вас не расслышал. Тренер окинул его пристальным взглядом. — Нормально себя чувствуешь? — Да, сэр, — ответил Йен. Тренер понимал, что ответ Йена был не совсем правдивым, но он не хотел давить на Йена, чтобы тот раскрыл дополнительную информацию. Он положил руку на плечо юноши. — Ты можешь поговорить со мной, если тебе это нужно, хорошо? Йен медленно кивнул, глубоко вдыхая и стараясь поддерживать зрительный контакт с мужчиной. — Я знаю, сэр. Спасибо. — Что ты делаешь на улице? Тренировка на сегодня закончена, — пробормотал он, убирая свою руку с другой. — Я просто заболел, мне нужно было выйти на воздух, — мягко объяснил он, и, похоже, его заявление убедило тренера, поскольку его лицо расслабилось, а напряжение в глазах ослабло. — В штате отеля есть медсестра. Можешь сходить к ней, если хочешь, — предложил мужчина, но Йен не думал, что это поможет в любом случае. — Так, не оставайся здесь слишком долго. В это время года ночь наступает быстро. Йен пробормотал в ответ: — Да, сэр. Мужчина сладко ухмыльнулся, после чего выдохнул и сделал несколько шагов назад, направляясь в здание. Йен выдохнул, глядя, как он уходит, откинув голову назад и упираясь в твёрдую стену. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал, что вселенная против него, а он ничего не может с этим сделать. Это было ужасное чувство.❋❋❋
Йен сидел на пляже, его ботинки утопали в песке, а взгляд был прикован к экрану телефона. К этому моменту уже стемнело, и он знал, что если кто-то застанет его в этом месте, то у него будут большие неприятности. Хотя в тот момент он об этом не задумывался, ему хотелось побыть в покое везде, где только можно, и пляж как нельзя лучше подходил для этого. Йен выключил телефон и отбросил его в сторону, закрыв глаза и замедлив дыхание. Слышимость волн и лёгкий бриз напоминали ему о прошлом. Он был всего лишь ребёнком, когда Моника исчезла. Пятилетний ребёнок не понимал, что происходит вокруг него. Тот самый маленький мальчик, который постоянно задавался вопросом, когда же вернётся его мама, не обращая внимания на то, что она не собирается этого делать. Большинство его воспоминаний о Монике были неприятными, но было одно, которое заставляло его ухмыляться. То, как мать крепко обнимала его, единственное объятие, которое он когда-либо получал от обоих родителей. То, что он помнил больше всего и дольше всего. Фрэнк никогда даже не обнимал его. Какое-то время Йену казалось, что он был ошибкой, и это единственная причина, по которой он боялся это делать. Только до тех пор, пока он не узнал, что Фрэнк изначально не был его биологическим отцом. Затем Йен достал из одного кармана сигарету, а из другого — зажигалку. Он не был курильщиком, и единственный раз, когда он курил, это когда крал сигареты у своих старших брата и сестры, пока они не смотрели. Какое-то время он считал, что так он выглядит круче и взрослее, но от этого становилось только хуже, когда он начал задыхаться. Он перестал это делать, когда присоединился к школьной команде, понимая, что если он хочет стать профессиональным игроком, то ему нужно полностью сосредоточиться на этой цели. Однако одна сигарета не могла никому навредить. Он немного поразглядывал её, прежде чем отодвинуть и накрыть зажигалку ладонью. Дул сильный ветер, и он не хотел, чтобы он потушил огонь. Он вздохнул, прежде чем поместить сигарету между губами и вдохнуть дым. Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал, как он попадает в рот. Это было не самое большое удовольствие, но на какое-то время оно сдерживало его тревоги. А всё, что ему было нужно в тот момент — это расслабиться. Затем он услышал знакомый голос: — Знал, что найду тебя здесь. После он открыл глаза и взглянул вверх, чтобы увидеть Микки, стоящего над ним. Каким-то образом вид его лица заставил неприятные воспоминания улетучиться. Когда Микки заметил, что Йен держит сигарету, он поднял брови. Это тут же встревожило его. — Ты куришь? — поинтересовался он. — Пришлось, — ответил Йен, глядя на него. Микки стиснул зубы; как бы он ни старался его вразумить, он не хотел, чтобы другой парень навредил своему здоровью из-за сообщения. Микки сорвал сигарету с губ Йена, и рыжий удивлённо взглянул на него, когда тот успел бросить сигарету, смахнув её на песок. — Что ты… — Ты грёбаный игрок, тупица, я не позволю тебе курить, — рыкнул он, когда Йен уставился на него пустым взглядом. Он попытался парировать: — Это всего лишь одна сигарета. — Всего одна? Потом будет вторая и третья. Чувак, ты вообще понимаешь, как это дерьмо работает? — сердито спросил Микки, держа в руках сигарету, которая уже не горела. Йен выдохнул и отвернулся; ему не хотелось начинать спор, поэтому он просто решил оставить всё как есть. — Теперь тебя волнует мое здоровье? — шутливо спросил он, однако вопрос смутил Микки. — Да пошёл ты. Не волнует, — мгновенно отказался он, как будто это было преступлением. — Меня волнует, чтобы ты оставался на поле. Курение этому не поможет. — Мои лёгкие здоровы. — Они не были бы такими, если бы ты курил, — сказал Микки, закатив глаза и вздохнув. — Где ты её взял? — Украл у тренера, пока он не видел. Микки удивлённо изогнул брови и сказал: — Ты чертовски хитрый. — Я больше не буду этого делать. Микки решил довериться ему и не развивать этот вопрос дальше, поскольку его больше интересовало кое-что другое. — Что ты вообще здесь делаешь? — Я просто хотел побыть один, — тихо сказал он, и Микки сел рядом с ним на песок, их колени соприкоснулись. Йен продолжал сосредоточенно смотреть на юношу. — Ну, я тебе не позволю, — Микки пожал плечами, его присутствие было предпочтительнее, нежели одиночество. — Что там произошло? Йен оставался немым, не уверенный, хочет ли он это обсуждать. С другой стороны, держать всё в себе казалось плохой идеей. — Кто тебе написал? Второй вопрос заставил Йена сделать глубокий вдох. — Моя мама. Глаза Микки расширились, когда он услышал ответ; он ожидал услышать всё что угодно, но только не это. Затем до него дошло, почему Йен вёл себя так странно и не по делу, и он ничуть его не винил. — Твоя мама? Я думал, что она… — Исчезла? Да, исчезла, — пробормотал Йен, глядя на песок под ними двумя. — Я тоже не хотел в это верить. — Так… И что же ей от тебя нужно? — тихо спросил Микки, недоумевая, почему его так заинтересовала эта тема. Он понятия не имел, почему его это волновало. — Поговорить со мной, наверное, — он вернул свой взгляд к Микки, и второй парень не смог определить эмоции в глазах Йена, несмотря на интенсивность чувств. — Я… Я не видел её много лет, просто… Блять… Микки наблюдал, как Йен напрягается, чтобы сказать что-нибудь подходящее, и у него появлялось тяжёлое чувство в груди, чем дольше он смотрел на другую его версию. — Ты поговоришь с ней? — Я не знаю, не думаю, что должен, но, чёрт возьми, я скучал по ней, — тихо заявил он, его голос дрожал. — Но что, если она совсем не изменилась? Микки молчал, завороженно глядя на Йена, не понимая, что он имеет в виду. — А что, если… Что, если она всё ещё зависима от наркотиков? Что, если она вернулась, потому что ей нужны деньги? Ты же знаешь, как ведут себя наркоманы. Они пойдут на всё, чтобы достать дурь, — он попытался объяснить, но его голос был неустойчивым, и Микки нахмурил брови. Йен мало рассказывал о своём прошлом, особенно о том, какой была его мать, так что услышать это казалось чем-то из ряда вон выходящим. — Я предам свою сестру, если поговорю с ней. Она её ненавидит. — Подумай о себе, — Йен перевёл свой искренний взгляд на лицо парня, когда Микки прокомментировал: — Не слушай свою сестру. Делай то, что считаешь нужным, старик. — Я не знаю, что правильно… — Знаешь, — Микки оборвал его, — ты не можешь всегда полагаться на свою сестру. Рыжий, тебе семнадцать лет. Пришло время сделать свой собственный выбор. Йен слушал его, его дыхание замедлилось, а испуганное выражение лица смягчилось. — А что, если мой выбор не будет правильным? — Любой твой выбор будет правильным, — Микки указательным пальцем указал на грудь Йена. — Оставь дерьмо в прошлом и не позволяй своей матери решать, что ты будешь чувствовать. Единственное, о чём ты должен думать — это наши матчи. Йен уставился на него пустым взглядом, слова ударили его прямо в грудь и обхватили сердце. — Зачем ты всё это говоришь? — Йен растерянно моргнул, не понимая вновь обретённой привязанности Микки к нему. — Мне не нравится твоё грустное лицо. С ним ты выглядишь ещё уродливее, — заметил он, и губы Йена изогнулись в улыбке. Именно такой вид был желанным для Микки, а не угрюмый. Улыбка Йена была тёплой, и она не переставала освещать тёмную ночь. Его зелёные глаза ярко блестели, когда он приблизился к Микки. Затем его голова приземлилась ему на плечо, что поразило второго. Микки тяжело вздохнул и опустил взгляд на рыжего. Его сердце начало бешено колотиться, и он изо всех сил старался держать свои эмоции под контролем. — Ты можешь побыть со мной, когда я буду с ней разговаривать? — плавно спросил он, глубоко дыша. Микки сглотнул, его горло пересохло. Этот вопрос казался ему личным, словно Йен приглашал его в свой тайный мир, предлагая ключ от запертых дверей. — Да, — ответил он, почувствовав, как Йен сжал его ладонь своей. Их кожа соприкасалась, а пальцы загибались. Микки почему-то не хотелось его отталкивать. Он оставался в той же позе, которая казалась ему намного ближе, чем они когда-либо были. Ничто, даже секс или поцелуи, не могло с этим сравниться. Это было… наполнено чувствами. Микки не мог дать им название, но он чувствовал их. — Она так держала меня за руку, когда мне было страшно, — мягко прокомментировал Йен, и Микки поднял бровь от внезапности фразы. — Тебе страшно? — Наверное, если только ты не собираешься назвать меня трусом, — усмехнулся он, закатив глаза. В данный момент он не мог придумать никаких обзывательств для Йена, поскольку тот демонстрировал свои эмоции и не позволял им разрушить его. — Делиться своими эмоциями — это по-мужски, знаешь ли. — Да? Кто тебе это сказал? — Йен ухмыльнулся и слегка наклонил голову, чтобы посмотреть на Микки. — Терри постоянно твердит, что это не так, поэтому я предположил, что так и должно быть, — объяснил он, и Йен рассмеялся. Они оставались в этой позе ещё какое-то время, пока Йен не отстранился от Микки, сохраняя взгляд прикованным к нему. Ощущение было сильным, как будто он был готов поглотить всю душу и интеллект Микки. — Я не хочу домой, — пробормотал он, причём под «домом» он имел в виду Чикаго, но Микки тут же его понял. Он не чувствовал себя как-то иначе. В конце концов, пребывание в Рокфорде научило его тому, какой спокойной может быть жизнь, когда он не дома, не рядом с Терри и не в школе. Это было потрясающее ощущение, и он хотел, чтобы оно длилось дольше. — Да, — мягко сказал он, — я тоже.