О судьбоносных встречах

В листьях лежать теплее, чем на холоде. Это понимает Се Лянь, свалившийся с пантеона уже в третий раз. Он рассматривает голубое небо сквозь кроны деревьев и глубоко выдыхает. Красивое. За столько дней оно наконец-то стало ясным: тучи уже отдали всю свою жидкость земле, в сырости которой Се Лянь и ютился. Осень в Юнане по-особенному красива. Подниматься не хотелось совсем. Зачем? Чтобы снова упасть? Ну уж нет, ха. Се Лянь научен этой жизнью слишком хорошо, чтобы верить, что после его подъема он не свалится куда-нибудь глубоко в яму. Лучше уж он полежит здесь. Все равно не умрет. А если и умрет, ему же лучше. Что терять? День. Два. Три. Се Лянь все так же лежит и наблюдает за медленно опадающей листвой. Деревья потихоньку редеют, оголяя свои ветки и создавая Се Ляню будто бы одеяло из оранжевых листьев. В животе громко урчит, но мужчине абсолютно все равно. Трижды уже прошел дождь, лицо все в грязи, а парень как не двигался, так и продолжает. Ему наконец-то тепло. Се Лянь дышит потихоньку. Ведь если он сейчас случайно вдохнет чуть громче нужного, вся листва попадает с него куда-нибудь вниз, на землю, а сам он покроется влагой с её же поверхности. Ему не хочется. На самом деле, если спросить Се Ляня, чего бы ему сейчас хотелось, он бы засмеялся вам в лицо. Хотелось? Ему? Чего-то? Результатом всего, чего он хотел, является проведение времени под грудой листьев, в попытке не окоченеть и мольбы небесам не насылать гром хотя бы ещё пару часиков. Се Лянь впервые провел время так спокойно. Три дня - подозрительно хороший показатель для того, кто ранится - неважно, духовно или физически, - ежесекундно. Подниматься он не будет. Не выходит и всё на этом. Он поклялся себе не вставать ни при каких обстоятельствах - чего переживать, хуже то он себе никак не сделает. Даже если гром все же сотрясет небеса и решит сделать из Се Ляня жаркое, даже если груда листьев станет весить тысячу цзиней - ни-за-что. Се Лянь уверен, что даже если бы где-то далеко, но для небожителя всё ещё близко, он бы услышал жалобное детское хныканье, он ни при каких обстоятельствах не встал бы и не… Детский плач? Се Лянь прислушивается. За пару дней, что он здесь пролежал, он здорово наслушался пения птиц, что теперь оно было для него не чем-то необычным, а вполне себе сходило за монотонность. Поэтому, короткий всхлип он услышал отчетливо. Ещё раз. И ещё. Указательный палец бледной принцовой руки дрогнул. Се Лянь порывался встать, но вовремя вспомнил. Не вставай, Сяньлэ. Ребенку это добра не принесёт. Только хуже сделаешь. Он справится. Он не сдвинется с места, Се Лянь ведь никогда не желал защитить всех, кто слабее, чем он сам. Он не встанет, слышите? Не надо, не стоит. Всхлипы все продолжались. Се Лянь привстал, пытаясь себя отговорить: вспомни, дорогой друг, ты не несёшь никому добра. Побеседовав с самим собой ещё немного, Се Лянь решил для себя вот что: он поднимется всего на минутку. Посмотрит на дитя издалека. Если тому очень плохо, то он подойдет, но если нет, то зачем Сяньлэ вообще показываться на глаза? Быть может, это просто юный господин сбежал из-под надзора семьи и потерялся? О, Се Лянь помнит, как часто с ним такое бывало. Уж тут-то он точно за ребёнка уверен. Слуги прочешут все, чтобы мальца найти. А если что-то серьезное? Да не беда. Не зря ведь Се Лянь бог-неудачник. Это только звучит некрасиво, но на самом деле, в значении этого прозвища есть и огромные плюсы. Такие как, например, смешить людей. Радость есть радость, и совсем неважно, как она была вызвана. Или, вот, ещё один, огромный. Се Лянь - сборщик не только мусора, но и невзгод. Подойдите к нему не дальше, чем один чи, и этот Наследный Принц благородно заберёт у вас все неудачи. Таков он, это Его Высочество. Таков он, самое сильное божество. Встать было задачей не из легких. Из-за долгого лежания юноша совсем продрог, и мышцы не хотели двигаться. Холодный ноябрьский воздух заставил его дрожать, и Се Лянь задумался, как же все-таки было хорошо находиться в тепле, под грудой. Но как бы ему не хотелось вернуться, внутренний голос, тот самый внутренний голос, что твердил ему никогда-никому-больше-не-помогать-все-эти-столетия, сейчас очень просился к ребенку. Почему мальчик плачет? - Ты в порядке? - спрашивает Се Лянь у дитя, полностью забыв обо всём, что он себе до этого наобещал. Все эти «не подойду, ближе, чем на пару чи» отошли куда-то на второй план. Внутренне он всё же негодовал, переживая за то, что ребёнка его невзгоды тоже заденут, но быстро успокоился. Перед ним дитя призраков. Маленький черномазый мальчик. Смоляные волосы, прилипшие ко лбу из-за крови. Только-только появившиеся клычки, выпирающие из-за тонких бледных губ. Такие невинные зубки, вот только Се Лянь уж очень уверен: в будущем, этими клыками он будет отрывать головы более слабым небожителям. Кожа бледная, а взгляд менялся, смотря в какой глаз юнца посмотреть. Правый - красный хрусталик и очень отчаянный, просящий взор, а слева был черный, кровожадный. Се Ляню подумалось, что мальчик уж очень особенный. Наверняка, когда он вырастет, он станет кем-то очень сильным. Ребенок громко всхлипывает. Сяньлэ перестает беспардонно глазеть на него и садится перед ним на корточки. - Покажи, где болит. Демоненок смотрит на него ошарашено, не понимая, что хочет от него странный незнакомец. Принц про себя усмехнулся. Он бы посмотрел на реакцию мальчика, если бы тот узнал, что перед ним стоит не просто незнакомый братец, а целый небожитель в отставке. Се Лянь протягивает к нему руку, мягко подзывая: - Ну же, дай гэгэ посмотреть, где у тебя рана. Сяньлэ не думал, что это сработает, но мальчик, на удивление, послушался. Поднялся, чуть пошатываясь, оперся левой рукой о широкий ствол дерева и повернулся правым боком к Се Ляню. Если бы Се Лянь не был слишком научен небесами, он бы потерял дар речи. Слишком глубокие даже для демона раны. А особенно, для такого юного. Они не заживали, а значит, были нанесены его сородичами. Кровь неторопливо вытекала из порезов, капая на землю под мальчиком. «Понятно, - подумал Се Лянь, - его, ещё такого маленького, уже пытаются убить». Для призраков конкуренция - дело плевое. И если на небесах боги все ещё стараются сделать вид, что они не утратили человеческую сущность, то демонам на эту сущность всегда было всё равно. Сильного демона уважать, слабого - убивать. Видишь в подрастающих чудищах возможность вырасти в кровожадного сильного уродца - уничтожь не задумываясь, съешь сердце и заполучи хоть каплю его силы. Так могло бы быть и с этим мальчиком. Только вот, ребенок сумел постоять за себя. Теперь Се Лянь может быть уверен. Перед ним будущий Князь Демонов. Но это все только прогнозы да предсказания, и чтобы таковым стать, мальчику именно сейчас нужно хотя бы выжить. А этого, судя по его ранениям, сложно будет добиться. Но удача преследовала малыша, ведь ему, к великому везению, попался самый неудачливый из всех богов. То, что принц умел лучше всего, сейчас могло спасти жизнь ребенку. Се Лянь тепло улыбнулся мальчику, протянув руку к его ранам. Понемногу они начали затягиваться на теле ребёнка и проявляться на его собственном. Вот он, его маленький, но такой полезный дар - забирать себе чужие боли. Совсем скоро взгляд малыша начал метаться от своей ныне здоровой руки до окровавленного, в прошлом белоснежного, рукава незнакомца. Се Лянь погладил дитя по голове. К сожалению, в своем багаже он не нашел даже засушенную маньтоу, но умудрился найти красную бусину-серьгу. Он покрутил её в пальцах, предаваясь воспоминаниям. Вздохнув, принц опустил ладонь и вручил её мальчишке: - Купи себе на неё поесть. Гэгэ не сможет быть рядом, так что впредь не попадайся большим демонам, пока сам не подрастешь. Остерегайся небожителей. Особенно богов войны. Можешь прятаться от них в заброшенных храмах - они туда никогда не забредут. Солнце садится. Мне уже пора. Крови становилось все меньше и Се Лянь постепенно терял силы. Он не хотел показаться слабым, поэтому поторопился уйти. Мальчик не успел и слова сказать - так быстро Се Лянь затерялся в глубине леса. Мальчик так и остался стоять и смотреть в след своему только приобретенному Гэгэ. Он взирал, но теперь в его взгляде кроме просьб и дикости появилось ещё кое-что: самая настоящая решительность.