О судьбоносных встречах

Се Ляню здесь неуютно. Призрачный город - город, облаченный в красные, как и у его хозяина, одежды. Бумажные фонари, довольные разукрашенные лица, огромный рынок и жители-уродцы - все это было первым, что приходило в голову при его упоминании. Несмотря на то, что местность населена мертвецами, в ней кипела самая настоящая жизнь. Громкие зазывалы просят подойти посмотреть на свои товары, молоденькие парни и девушки, совсем не похожие на людей, громко хохочут у кабаков. Во дворе таверн собираются призраки-старички, чтобы сыграть в вэйци или маджонг. Быть может, на деньги, а может, просто чтобы развлечься. Город по-настоящему дышит. Только вот, Се Лянь уже давно - нет, поэтому и шум этот ему был неуютен. На самом деле, жизнь за прошедшие двадцать три года у принца прошла очень скучно. Он держался в монахах, собирал рухлядь и прятался от людей надежно и далеко по двум причинам: первая - ему не хотелось, чтобы кто-то его узнал. Вторая - ему не хотелось, чтобы в чьих-то разговорах он узнал себя. Поэтому, выбираться он стал всё реже и реже. Конечно, было сложно делать всё самому. Особенно, с кангой, что попросту не позволяла ему жить, как обычный человек. Спал он всегда на голой земле, ведь даже циновки не держались у него долго: одну он поджег, вторую кто-то унес, а третья… Третью Се Лянь даже добывать не стал. И так было с любым, чего он коснётся. Постройка пресловутого шалаша, высадка растений, починка вещей - всё валилось из рук. Единственное, что у него с трудом, но получалось - это готовка. Собственная еда где-то с пятой попытки была даже ничего, вот только почему-то Жоё при виде его блюд воротила своей тканевой головой, изображая неприязнь. Наверное, она просто так шутит, чтобы Се Лянь окончательно не свихнулся головой. Однако последние два года Се Лянь чувствовал себя более, чем сносно: удача не то, чтобы следовала за ним, но уже не отворачивалась от него полностью. Он по-прежнему боялся начинать какие-то грандиозные дела вроде постройки храма или становления артистом (а ведь раньше он на этом мог заработать на хлеб), но уже мог не боясь выйти из своего убежища, прогуляться до опушки кленового леса и не сжечь за собой всё. Он даже сумел поговорить с одним старичком, что рассказал ему множество из того, что произошло, пока он прятался: мир перевернулся, небожители не выполняют свои обязанности, а люди идут на поклонение к четырем бедствиям. По словам дедушки, каждое из них сильно и страшно, но один, тот, кого назызвали Князь, выделялся на их фоне. Собиратель Цветов под Кровавым Дождем. Князь Демонов. Хуа Чэн. Пока незнакомец рассказывал ему о могуществе Хуа Чэна, Се Лянь не к месту подумал, как красиво пишется его имя. «Цветочный город». Обладатель такого имени наверняка был грациозен и изящен. По рассказам дедушки, он действительно был таков - вон, даже его внучки все, как одна, желают стать его женой. Ведь он для местного населения словно всесильный герой. Поддержит, пригреет и будет людям опорой. - Он и кров тебе даст, и еду, и работу. - перечислял дедушка, восхищаясь демоном, - Боги совсем про нас не вспоминали. Только и делают, что соревнуются меж собой, а на наши мольбы отвечать давно забыли. Куда же Его Величество смотрит? - Вероятно, занят чем-то важным. - высказал предположение Се Лянь. Старичок разочарованно плюнул на землю и воскликнул: - Что же может быть важнее, чем собственный народ? Вот градоначальник для своего населения все сделает! Жаль только, жить там могут только мертвецы. Но можно хотя бы к нему на поклон пойти, он-то уж точно выслушает. - А что же, люди и призраки теперь преспокойно общаются? - изумился Се Лянь. Как же много он пропустил? Оказалось, делая подношения сильнейшим демонам, люди теперь могут защититься от слабых призраков. Этакий обмен: демон получает славу и вместе с ней могущество, а человек - спокойную жизнь. Может этот демон и Се Ляню чем-нибудь сможет помочь? Принц бы не возражал, если бы сейчас в этом шумном городишко Князь появился собственной персоной, желательно гаркнув на всех, чтобы те замолчали. Се Лянь отвык от шума. Настолько, что ему самому становилось печально. Город, на самом-то деле, пах, как родной дом. Странная, чрезмерно бледная девушка двусмысленно улыбнулась ему. Сяньлэ улыбнулся в ответ, но покачал головой. Плотских утех он точно сейчас не желал. Зато хотел бы найти градоначальника. Но не знал, где тот точно мог бы находиться. Дедуля сказал, он проводит много времени, регулируя дела в игорном доме. Се Лянь направился именно туда. Шум и толпа потихоньку становились для принца нормой и он стал наслаждаться местностью. Се Ляню здесь красиво. Сяньлэ не понял, что произошло, когда почувствовал, как сзади кто-то схватил его за руку. Мгновение, и вместо шумных улочек он оказывается в кленово-красных убранствах явно дворца. Богатые, сделанные из чистого золота, лампады. Дорогая мебель из черного дерева. Повсюду, словно безделушки, расставлены древние реликвии. Справа на стене висит свиток из золота - наследие четы Цяньцю, а на противоположной стороне - два перекрещенных веера, с иероглифами «вода» и «ветер». Засмотревшись на них, он позабыл, что всё это время позади него кто-то стоял. - Их я хочу отдать. - прозвучал низкий голос. Тон был уверенным и немного дерзковатым, так что Се Лянь сразу заинтересовался таинственным собеседником, - Трофеи не мои, всего лишь удачно подобрал, но есть те, кому эти две игрушки будут гораздо важнее. Тембр мужчины вызвал мурашки по телу Сяньлэ. Он не повернулся, продолжая разглядывать два аксессуара декора - небесных артефакта. - Если я прав, это собственность семьи Ши? Уду и Цинсюань? С какой такой стати они вдруг решили разбрасываться своим первым оружием? В ответ на вопрос Принца было многозначительно молчание. Его хватило, чтобы Сяньлэ все понял и грустно вздохнул. - Покойтесь с миром, - сказал он, церемониально поклонившись перед веерами. Голос позади хмыкнул. - Сколько бы Вы не молились об их упокоении, Вы ведь сами прекрасно знаете, что ни в каком из миров их больше нет. За их грехи, я уверен, они и в круг перерождения вряд ли попали. Се Ляню не нужно было делать догадок, чтобы осознать, кто являлся обладателем голоса. О чрезмерной любви к красному он слышал от старого дедули, божественные реликвии, теперь покрытые иньской энергией, говорили сами за себя, а то, как подавал себя мужчина было действительно… Зачаровывающим. Несомненно, Се Лянь сейчас беседовал с Собирателем Цветов. - И всё же, господин Цинсюань был мне прекрасным другом. Кстати, могу я спросить, чем удостоился столь радушного визита самого Хуа Чэна? На этих словах Принц повернулся, чтобы посмотреть на парня. Он был зол на него за Цинсюаня, но также и достаточно мудр, чтобы не напасть сразу же. Оно и хорошо. Потому что только взглянув на мужчину, Се Лянь сразу же обомлел. - Как раз потому, - растягивая слова довольно произнес Хуа Чэн, - что небожителям сюда издавна вход заказан. Кроме тебя, Гэгэ. Рад встрече с тобой. Привыкший относиться ко всему холодно Се Лянь неосознанно громко выдохнул. Хуа Чэн был воистину прекрасен: аристократическая бледность, вороного цвета волосы и красивая, дерзкая улыбка с двумя острыми клыками. Но то, что его поразило, была не только столь притягательная внешность. Ведь на Се Ляня смотрели два разноцветных глаза и теперь уже такой взрослый мальчик, чьи шрамы до сих пор красуются на собственном теле божества.