Целуй

— Ну и зачем ты меня притащила сюда? Брюнетка, с крашенными в яркий цвет прядями, облокачивается на стену сзади себя и тут же жалеет об этом. Холодная. Потирает свою больную, после сильной хватки руку, и смотрит на девушку, что отвлекла её от диалога с Дианой и затащила в ванную. — У тебя чёто с Макаровой есть? — Голос становится на тон ниже, хрипит и на вызывает у Киры мурашки, но только на секунду. Она сглатывает слюну и обиженно отворачивается, в глубине души удивляясь такому вопросу. С чего это вдруг Романову стала интересовать её личная жизнь? У них отношения сразу не задались. С первого дня Маша уделяла ей слишком много внимания, чем бесила всё больше. То по заднице голой ударит, то скажет что-нибудь, от чего щёки сразу цвета персика становятся. Кира на эти знаки лишь цокала недовольно, не обращала внимания на девушку. Общалась со всеми хорошо, но не с ней. Считала Романову слишком похотливой, не понимала её намерений. А у неё их и не было. Машка считала Липетскую глупой девчонкой. С первого дня, когда её только в камеру к ним завели она ей показалась очень распущенной. Короткая юбка, топ слишком открытый, ножки стройные, а поведение у неё совсем не шлюшье. Скорее наоборот, Кира общалась со всеми нормально, помогала если требовалось и никакой распущенности не было. Не складывался у неё образ в голове с картинкой. Вот и позволяла себе многого. Что-то в ней зацепило, в этой «малышке», вот и таскалась за ней с первого дня. Машке нравилось её доводить, нравилось, когда на неё внимание своё Кира обращала. Только вот не понимала, почему она с ней общаться не хочет, от того и бесилась постоянно, никому не показывала. Почему всем можно, а ей нет? Почему Макарова в любую секунду может её в объятья свои затащить? Почему Долиашвили постоянно с ней таскается? Почему Поцелуева её в любой момент взлохматить может, «малышкой» назвать, а она нет? Бесилась Машка, не нравилось ей их внимание, от чего смешки постоянные слышала в свою сторону ото всюду. — А тебя это ебёт? Романова, ты меня от Дианы оттащила, только чтобы про это спросить? — Недовольно она ворчит, глаза закатывая, но внутри её любопытство съедало. — Да чё вы там обсуждать можете?! Трусы какие сегодня надеть? Ногти какие сделать? — Бесится, хлопает по подоконнику двумя руками, от чего Кира дёргается. Маша замечает и немного свой пыл усмиряет. Не хочет девчонку пугать, — Липетская, что у тебя с Айыллааной? Вы мутите? — Уже спокойнее спрашивает. — Нет, кто тебе такую хуйню сказал? — Сама, блять, вижу! Она подходит ближе, да так, что дыхание чужое чувствует и от этого манит её оно. Маша выставляет руки по обе стороны от одноклассницы, заставляя её захотеть в стену позади впечататься. Даже в глаза не может посмотреть, настолько страшно стало. — Вы точно не мутите? — Берёт её подбородок и поднимает, чтобы та в глаза ей посмотрела. Совсем успокаивается, когда видит как бедную девочку запугала, — Кир.. посмотри на меня. Брюнетка медленно свой взгляд поднимает, не узнаёт одноклассницу свою. От того, что та её имя произносит по спине мурашки бегут. До этого только по фамилии обращалась. — Маш, с тобой точно всё хорошо? — Почти шепчет она. Все эти странности пугают до чёртиков, но виду старается не подавать. — Со мной? — Брови вскидывает свои, улыбается так сладко, — Не-е-ет, Кирочка. Со мной не всё хорошо, — Пускает смешок, чем снова пугает девчонку. — Может позвать кого-то? — Ты меня боишься? — Проводит своей ладонью по щеке, идёт к губам..мажет. Склоняет голову вбок, смотрит сверху вниз, так как разница у них в росте существенная. — Не..нет.. — Опускает глаза вниз, не понимает что сейчас делается. Маша брови сводит к переносице, не нравится ей это. — Э-эй, Кира. Я тебя никогда не ударю, поняла меня? Я, блять, никогда не ударю тебя, — Откровенничает, сама не знает что с ней происходит. — Маш.. ты зачем меня позвала? — На касания никак не реагирует, как маленький котенок в стену вжимается всё сильнее, а от прикосновений тепло разливается по телу, что заставляет дышать учащённо. — Я на этой неделе в другую комнату переезжаю, — Начинает она, — И ты.. со мной.. Кира чуть ли не давится от возмущения, когда слышит это. С чего это она решает где ей жить? Бровки свои маленькие нахмуривает, губы дует, а Машка упивается ею, глазеет на девчонку, скользит взглядом то к вырезу откровенному на топе, то к губам.. Не скрывает совсем того, что смотрит, щёку прикусывает и налюбоваться ею не может. Глазки такие.. кнопочные у неё. Как пуговки маленькие. Щёчки большие с вечным румянцем, веснушки по всему лицу как рой пчёлок маленьких. Волосы такие пахучие, Машка иногда желала в них зарыться полностью, утонуть. Губы пухлые, обветренные, но так хотелось их зацеловывать постоянно, стать вечным бальзамом Кирюши, перманентное разрешение от неё получить, обнимать её до посинения, всем сказать, что она только её, блять. Сжимать её хрупкое тельце в своих руках, целовать у всех на виду, оставлять метки красные на теле. Но, сука, нельзя. Нельзя, блять. Она не подпускает. Её обнимает Макарова, вечно, во всех углах, блядь такая. А может и не только обнимает. От этого морду ей хочется расквасить, выбить из неё все силы, чтобы их не осталось на Кирюшу, чтобы даже смотреть на неё не смогла. Да Маша стоит и взгляды ревностные кидает издалека. От злости скулы сводит, когда видит, как Липетская смеётся с ней, губы до крови свои терзает, а хотелось бы чужие. Хотелось бы её. — Это с чего? Почему я с тобой? Я с Дианой хочу остаться вообще-то! Если у тебя какие-то тёрки с Грац, то меня они не касаются! — Резко смелеет, и взгляд у неё даже серьёзнее становится, а Машу от этого взгляда смешит. Глупенькая, наивная девочка. Не понимает серьёзности ситуации. — Да ты дурочка, блять? Ты хочешь, чтобы Грац тебя прижала, нахуй? Как Поцелуеву прижала! Как Макарову прижала! Как Диану твою прижала! Она тебя по стене размажет, растопчет тебя, — С напором наступает на неё, а та головой только отрицательно качает. — Я не маленькая, я смогу за себя постоять! Тебе какое дело, кто меня там мазать будет? — Топает она своей маленькой ножкой по полу, губы дует, а Маша только смеяться хочет. Только вот сейчас совсем не до веселья. — Ты глупая, блять! Ты сейчас при виде меня как осиновый лист дрожала, посмелела сразу? Хочешь сказать, что ты Грац вывезешь? — Смотрит на неё свысока, ухмыляется грязно, и снова взгляд на декольте падает, — Я не хочу, чтобы твое.. личико красивое марали, поэтому будь добра, собирай свои вещи. — Да с чего бы вдруг такая забота?! — Хмурится, не понимает этого отношения к себе. Маша вообще сегодня какая-то странная. — Да сука, — Выдыхает блондинка, облизывая губы, а потом наклоняется непростительно близко, — Ты хоть понимаешь, насколько я за тебя переживаю? Их носы соприкасаются, дыхание её Кира слышит совсем рядом, от чего краснеет сильно. Чувствует запах чего-то приятного.. такого терпкого и вместе с этим волнующего и понимает, что это у блондинки духи такие. Пьянящие. Взгляд невольно падает на пухлые губы Романовой, а сердце бьётся так быстро, словно птица в клетке. В горле пересыхает, встаёт ком, который Липетская сглатывает. Маша усмехается смятению одноклассницы. Пара миллиметров отделяет её от желаемого. Как же давно она хотела этого. — Кирюша-а-а.. глупе-ейшее создание, — Тянет она, а рука снова на лице у брюнетки оказывается. Сначала по щеке проводит.. потом вниз.. носом к уху движется, наблюдает за реакцией, улыбки с лица не спустив, — Глупейшее, — Шепчет, слегка прикусывая кожу на шее чужой. А та оцепенела. Дыхание сбивает окончательно, через раз воздух в себя пускает, глазами по комнате мечется от желания. Не может поверить в то, что Романова сейчас это делает. Не может поверить в то, что сама сейчас это испытывает. Внизу живота стягивают приятный узел, который неспешно начинает разливаться по ногам и Кира сглатывает, голову чуть приподнимает, хнычет. Кажется она сейчас упадёт, ноги просто её не выдержат, но руки Маши опускаются ей на талию, крепко, но нежно сжимают, притягивая ближе к себе, не дают пропасть. Она движется носом к шее и снова кусает, тут же слышит долгожданный стон, который Липетская всеми силами пыталась заглушить. Усмехается, нахально запускает руки под топ и позволяет вцепиться в свои волосы, как за единственный канат спасения. Брюнетка на ней уже чуть ли не лежит, сгорая от смущения, но прерывать эти сладостные нотки не хочет. Приближается к губам, целует в уголок.. ещё раз.. желание внутри жрёт всё больше. От осознания того, что Кирюша сейчас полностью в её власти, а не во власти мерзкой Макаровой, голову несёт куда-то далеко. — Машенька.. — Умоляет её, и «Машенька», как только слышит это выдыхает шумно, не выдерживает. Впивается в чужие губы, которые только этого и ждали. Липетская сразу отвечает на поцелуй, но не с таким напором, как это делает Романова. Она жадно сминает то нижнюю, то верхнюю, подминая одноклассницу под себя, желает растворится в ней. Пока Липетская прогинается, чужие руки уже задирают до неприличия короткую юбку и забираются, поглаживая внутреннюю часть бедра. Губы ловят очередной стон, от чего блондинка совсем с ума сходит. Разум отключается, девушки совсем не беспокоятся о том, что их может кто-то услышать. Углубляет поцелуй, проводит по нижнему, затем по верхнему нёбу, играет с чужим языком. Бабочки внутри устраивают вакханалию, а Романова осознаёт, что желания, кажется, сбываются. Пушистые чужие реснички трепещут, она замечает это и первая отстраняется, получая недовольный вздох взамен. Облизывают губы, смотрят глаза, дышат в унисон. Маша ищет что-то в её взгляде, желание скрытое, и когда находит, решает спросить. — Ты хочешь? — На свой вопрос получает короткий и быстрый кивок, улыбка с лица не уходит. Она рывком поднимает брюнетку и мажет губами по шее, усаживая ту на раковину, одной рукой придерживая. Рука снова забирается под юбку, ловко заводя руку под влажную ткань. Проводит большим пальцем по клитору, оглаживает мягкие губы, послушно раскрывающие вход, а Кира уже растаять от прикосновений готова. — М-маш..Маша-а-а, — Тянет она, на что получает только ухмылку в ответ. Романову прёт от того, насколько Липетская в ней нуждается сейчас. — Кирюша, ты такая.. — Но предложение не заканчивает, толкает сначала один, потом второй палец внутрь и наблюдает за реакцией, чувствуя насколько девушка возбуждена сейчас. Кира дёргается, прогинается в спине, волосы на голове чужой сжимает крепче. Голову кружит, страх быть пойманными возрастает с каждой секундой. Из уст Липетской слышится тихий всхлип, ноги дрожат от тягучего удовольствия, пока Маша кожу на шее кусает, не даёт ни на секунду расслабиться. Толкается вперёд сама, желая полностью прочувствовать в себе Романову, получает похотливый смешок в ответ, и хватка на талии становится грубее. Маша любуется одноклассницей, что так красива была в моменте. Взлохмаченные волосы, прилипшие ко лбу из-за температуры, которая накалилась между ними, румянец на щеках, как акварелью нарисованный, слегка приоткрытый рот и желание, читающееся на лице невооружённым взглядом. А главное, всё это вызвала Романова одной лишь фразой, что привела их к этому. Девушки дышат практически в унисон, снова сталкиваются губами, снова Маша кусает шею на коже, но на этот раз сильнее, от чего подруга шипит. Останется след, который потом придётся замазывать тональником, но это сейчас совершенно не важно. Важно то, что они желают растворится друг в друге, как акварель в воде. Желают проникнуть, почувствовать друг друга полностью, желают окунуться в омут с головой, утонуть в нём же. Не дают друг другу упасть, держат так крепко, показывают, что они одно целое. Знают, что они одно целое. Блондинка стягивает лямки топа, кусает за плечо и ниже.. ниже.. дышит тяжело, не забывает работать пальцами, что так ловко двигаются внутри девушки. Снова с губ срывается всхлип, предупреждая о приближающемся экстазе и Маша ускоряет темп, рычит куда-то в шею, сжимая чужую макушку. Ещё пара резких толчков и девушка пускает последний и самый бесстыдный стон. В глазах темнеет от нахлынувшего удовольствия, голова кружится, а подруга держит в руках своих, ждёт пока в себя придёт, не отпускает. — Машенька-а-а.. Блондинка лыбится так бессовестно, льнёт ближе, рукой, что вся в смазке притягивает подругу к себе и оставляет на лбу невесомый поцелуй, прижимая обмякшее тельце к своему. — Ты мне нравишься, Липетская. Пиздец как.