Cherries, liqueur and chocolate.

Ким Сынмина спокойно можно назвать сладкоежкой, потому что он, как бы по-детски не звучало, до безумия любил разные сладости. Конфеты, шоколадки, леденцы и соки — всё, в чём прослеживается даже совсем лёгкая сладость. Обычно он ел их действительно потому, что очень любил, но потом также осознал, что просто не может не жевать что-то, когда нервничает. У него под рукой обязательно должно находиться хоть что-то, что можно будет закинуть в рот в любой момент. Поэтому его карманы и сумки забиты всякими разными сластями. Любой человек, который общался с ним впервые, всегда замечал, как часто он что-то жуёт, и не раз указывал ему на это. Сынмин же в ответ либо молчал, показывая всем своим видом, что не стоит лезть не в своё дело, либо кратко отвечал, что он делает, что хочет, и не другим судить. Порой это действительно раздражало. Когда только люди начали заглядывать в чужие рты? Сынмин не был популярным и известным на весь институт студентом, но друзей у него было достаточно. Популярность эта ему просто ни к чему, ведь никакого толка от неё действительно нет, одни лишь проблемы. Тем более он просто не очень любил общество незнакомых людей, поэтому обходился кругом из максимум 4 лиц. Эти люди знали его, возможно, даже лучше, чем он сам себя, но Ким не смел жаловаться. Главное, что ему комфортно и парни не стараются стереть или переступить его личные границы. Вот только иногда ему всё же уделяли больше внимания, чем, пожалуй, хотелось бы. В основном это были местные задиры, не привыкшие к тому, что парни тоже могут есть чупа-чупсы. За этот, казалось бы, пустяк, Сынмин частенько получал по челюсти, но ничего не предпринимал: незачем ему это. Внимание другого типа он не мог назвать чуть более лучшим. Потому что он бы не хотел, чтобы Ли Минхо обращал на него даже малейшее внимание, а продолжал заниматься своими делами и нагло игнорировать Сынмина, как делал это в школьные годы. Да, так вышло, что они учились в одной школе, но — слава Богам — не в одном классе. Минхо был популярен, даже слишком: на него вешался каждый, кто только мог, признаваясь в чувствах. Сынмин тоже был влюблён в него. Но не говорил ни слова, потому что знал, что его ждёт та же участь, что и других людей: они ведь даже не знакомы, о каких взаимных чувствах может идти речь? Поэтому редкое внимание Ли к своей персоне заставляло его сердце то заходиться в бешеном ритме, то почти полностью прекращать его сокращения. Не привык Ким к заинтересованным взглядам в свою сторону. Особенно от Ли Минхо. «Надеюсь, он просто видит во мне знакомое лицо и пытается вспомнить, кто я, — писал он в свой личный дневник однажды вечером. — Возможно, я бы хотел, чтобы это был куда более глубокий интерес, но я просто знаю, что это невозможно. Ли Минхо никогда не посмотрит на меня с другими, «неправильными» мыслями». А на следующий день шёл на учёбу, пока мозг тонул в мыслях и надеждах о том, что Минхо сегодня подойдёт и скажет ему что-то о знакомстве, интересе и так далее. Что они поговорят по душам, что между ними проскачет «искра». Этого не случится. Ким Сынмин не может быть ему интересен. — И опять он пялится на тебя, — как бы невзначай раздался рядом голос одним дождливым утром. — Кто? — Ли Минхо. Не тупи, Сынмин, — Хан Джисон и по совместительству его друг, сосед по парте и чуть ли не брат закатывает в раздражённом жесте глаза. — С чего бы ему пялить на меня? — Ц, просто посмотри. Он скоро дыру в тебе прожжёт, — Хан мягко развернул голову Сынмина в противоположную сторону, туда, где сидел Ли. Минхо был старшекурсником, но сегодня их курсы, к чьему-то сожалению, решили совместить по состоянию здоровья одного из профессоров. И если бы Сынмин был какой-нибудь девчонкой, которой только внимание и нужно, то он бы скорее обрадовался таким новостям. Но он не девчонка. И он совершенно не рад. Потому что Ли Минхо действительно смотрит прям на него. Даже невооружённым взглядом можно заметить то, как напряжены его скулы и челюсти, насколько пристальный на его лице читается взгляд, насколько внимателен он к Киму. Он словно следит за каждым его движением, и кажется, будто ещё и по пятам за ним пойдёт, если Ким вдруг решит сбежать от пристального взора. Это пугает посильнее пауков. Чувствуя возрастающую нервозность, Сынмин отвернулся и закинул в рот первую пропавшуюся в кармане конфету, лишь бы как-то успокоиться. Джисон сочувствующе, но всё равно непонимающе посмотрел на друга. Конечно, он знал о том, что Сынмин не любит внимание, но при этом не понимал, почему настолько в штыки воспринимает именно Ли Минхо. Парнем тот был симпатичным и весьма популярным среди студентов, его считали мечтой не только девочки, но и некоторые парни. Даже самому Джисону он мог бы быть интересен. Но вот Сынмин категорически против любых знаков внимания от этого парня. Это заставляло блуждать где-то в догадках. — Сколько бы мы тебя не спрашивали, но ты так и не ответил, почему же так не любишь Минхо, — раздался голос уже из-за спины, но оборачиваться Сынмин не стал. Они все дружат долгое время, знают друг о друге практически всё, но Ким так и не смог раскрыть им секрет, что однажды был влюблен в Минхо, из-за чего теперь чужое внимание настолько напрягает. С виду, может, Сынмин был достаточно самоуверенным, но на деле всё совсем не так. — Потом как-нибудь расскажу. Я его не не люблю, мне просто не нравится его внимание, вот и всё, — стараясь звучать уверенно и твёрдо, дал ответ Сынмин. — «Не не любишь» его, да? Признавайся, он тебе нравится, но ты просто не принимаешь это? — иногда Джисон был слишком приставучим. — Я тебе сейчас в лоб дам, если не заткнёшься. — Ладно-ладно. Ребята позади лишь тихо хихикали и о чём-то перешёптывались. Сынмин не мог слышать, о чём конкретно, но он чётко уловил там своё и Минхо имена, что заставило его напрячься. Он не любил, когда друзья обсуждали его в контексте взаимоотношений с кем-то. Это раздражало. С того разговора прошло всего дня четыре, но профессор старшекурсников так и не выздоровел, поэтому их снова совместили. Вот только если в прошлый раз каждый сидел как хотел, в этот раз профессор, преподающий у Сынмина, решил, что рассадить их типом «старшекурсник-младшекурсник» будет просто замечательной идеей. И Сынмин в принципе был бы не против, если бы его посадили с каким-нибудь Чаном, Джуёном или Хансолем — да хоть с кем. Но судьба никогда не была на его стороне. Именно поэтому он уже минут десять сидел и чувствовал на своей щеке пронизывающий взгляд Ли Минхо. Хотелось его ударить. А сам Минхо сидел молча, лишь пристально рассматривал столь манящий его уже долгое время профиль младшего. Ли помнил, что они учились в одной школе, но, к своему сожалению, в то время он не обратил на Сынмина никакого внимания, о чём пожалел, когда встретил его здесь. Парень стал заметно красивее, вытянулся и даже снял брекеты. Минхо сам не понимал, что именно притянуло его в этом парне, но он стал конкретно так залипать на него. Возможно, это выглядело очень странно со стороны, но ему просто нравилось наблюдать за тем, что делает Сынмин, будь то простой разговор с друзьями, игра в бейсбол на совместных парах физкультуры или даже банальное употребление пищи. Сынмин казался Минхо очень милым. Да того милым, что Ли просто не смог забить на него. За достаточно долгое время, которое он наблюдал за младшим, он выучил почти все его привычки. Например, младший постоянно жевал сладкое. Не важно, нервничает он или в отличном расположении духа. Он очень любил сладости, и Минхо даже запомнил несколько любимых конфет Кима. Когда Сынмин раздражён, он превращается в сплошной ходячий сарказм, так что поговорить с ним нормально становится просто невозможно, хотя Минхо и не пробовал. Когда Сынмин чему-то рад, его лицо почти в буквальном смысле начинает светиться от широкой белоснежной улыбки, из него вырывается громкий бархатистый смех, а глазки мило щуряться. Сынмин очень любил холодный чай и часто покупал его, когда было очень жарко. Сынмин не любил объятия, а если и соглашался с кем-то обняться, то предпочитал, чтобы этот человек обхватывал руками лишь его плечи со спины, либо же делал так сам. На этих моментах Минхо всегда выпадал из реальности, ведь мозг абсолютно некстати подкидывал картинки, в которых он и Сынмин крепко обнимаются, точно парочка. После таких мыслей Минхо про себя отмечал, что был бы не против быть с Сынмином парой. Он попросту не заметил, как влюбился в этого немного странного и временами придурковатого паренька. И, Чёрт, как бы он хотел, чтобы Сынмин обратил на него внимание в ответ. Он бы очень хотел поговорить с ним, возможно, признаться, а так как пойдёт. — Эй, придурок, ты слушаешь меня вообще? — задумавшись, Минхо не сразу понимает, что Сынмин щёлкает пальцами у него перед носом. — Чего тебе? — Это мне-то чего? Издеваешься, что ли? Ты профессора последние несколько минут слушал вообще? — Сынмин был очень раздражён тем, что Минхо так нагло игнорировал всё происходящее. — Если честно, то нет. — Подарите мне пистолет, я себе пулю в рот пущу, — тихо простонал Сынмин, прежде чем вновь поднять грозный взгляд на старшего. — Нам нужно сделать парный проект, вот только тема там из твоего курса. Ты хоть что-то знаешь? — Да как-то не углублялся в учёбу. А что за проект? — Минхо действительно чувствовал себя очень виноватым, что из-за него сейчас придётся чуть ли не страдать с этим проектом Сынмину. Ким ничего не ответил, лишь вымученно закатил глаза и опустил голову на парту. Его спина начала немного трястись от наигранного плача, и Ли почувствовал, как вдруг сковало всё в груди. — Кароче, — Сынмин резко поднял голову обратно и откопал в пенале чёрный маркер, после чего крепко схватил Ли за руку, — сегодня вечером придёшь ко мне домой, я тебе всё объясню, потом вместе сделаем сам проект. Только возьми хотя бы учебник, я твою программу плохо знаю, — он красивым почерком вывел на предплечье Минхо свой адрес. — Ты знаешь мою программу? — только и поинтересовался Ли, скрывая надпись рукавом чёрной рубашки. — Читал пару раз от скуки, но знаю лишь поверхностно, для проекта этого не хватит. А ты, я вижу, и вовсе книжку раз в месяц открываешь, — это звучало не злобно, не осуждающе и явно не оскорбляюще, скорее просто очень раздраженно. — Возможно, — уклончиво кинул Ли. — Что-то ещё надо? — Кроме тебя и твоего учебника мне больше ничего не надо. — Хорошо. Ли не мог не почувствовавать глупое тепло в груди от самых простых, совершенно не имеющих значения слов. Он прекрасно понимал, что Сынмин имел в виду его присутствие, а не что-либо ещё, и уж тем более не в контексте парочки. Но сознание просто уступает место фантазиям и мечтам. Только им. Ведь только ими способен довольствоваться Минхо. На деле же — лишь связывающий их проект и Сынмин, который старшего на дух не переносит. *** Перед приходом Минхо Сынмин тщательно убрался, хотя в его квартире и без того было идеально чисто. За этим занятием он мысленно и вслух проклинал своего профессора, который решил, что дать проект сидящим друг с другом младшим и старшим студентам будет просто прекрасной идей. В любой другой день он встал бы в пару с Джисоном, Феликсом или Чонином. Хотя становится в пару с Джисоном равно уйти в самый отрицательный минус из всех — одного единственного — возможных, потому что Хан никогда и ничего не делает, а лишь болтает, шутит, ест и очень сильно шумит. Но Сынмин рядом с ним просто не чувствует себя одиноким, ему весьма комфортно в обществе старшего. Но он никогда не становился в пару ни с кем другим, особенно со старшекурсником, особенно с Ли Минхо. Ким просто напросто даже не знал, к чему стоит готовиться, не знал, сможет ли он выдержать несколько часов в чужой компании, и не знал, выдержит ли хотя бы десять минут. Старшего хотелось покрыть трёхэтажным матом с ног до головы, вот только сделать этого Сынмин, к своему сожалению, был не в силах по каким-то неизвестным себе причинам. — Господи, надеюсь, он будет делать хотя бы что-то, — прошептал в никуда Сынмин и сделал глоток холодного сока, которые он только что достал из холодильника. Он мельком посмотрел на часы, про себя отметив, что старший вот вот должен явиться. Минуты через две раздался противный звук от звонка, поэтому Ким поспешил быстрее открыть дверь, лишь бы больше не слышать его. — Снова привет, — услышал он, как только открыл дверь. Минхо широко ему улыбался, нисколько не смущаясь недовольного лица младшего. Сынмин придирчиво его осмотрел и молча выпустил в квартиру, закрывая следом дверь. Мысленно посчитав до 10 и пообещав себе, что отсюда все уйдут с целым носом, он развернулся лицом к Минхо, который, оказывается, что-то ему протягивал. — Что это? — он, недоверчиво забрав из его рук пакет, заглянул туда: там лежало 5 коробок каких-то конфет и несколько леденцов. — Конфеты. Я не знал, как ещё могу извиниться не словами, поэтому вот, — кивнул он, снимая параллельно кроссовки. — Они с ликёром и вишней, надеюсь, тебе по душе. Сынмин не был фанатом алкоголя, однако такие конфеты очень даже любил, потому что шоколад так или иначе приглушает неприятную горечь спиртного. Поблагодарив старшего, он провел его в свою комнату, убирая пакет на стол, забрав оттуда лишь одну коробку. — Чай, кофе? — решил проявить хоть немного гостеприимства он, направляясь к выходу из комнаты. — Чай. — Хорошо. Так как ты даже тему проекта не знаешь, то лучше просто сиди и ничего не трогай, не смотри. Сынмин отправился на кухню, чтобы быстро сделать старшему чай и заодно забрать свою коробку сока, который он так и не допил. К своему удивлению, по возвращении в комнату он понял, что Минхо действительно ничего не трогал и, возможно, даже не смотрел. Он скучающе листал свой учебник по предмету, которому соответствует проект, и не более. Он отвлёкся лишь на Сынмина, чтобы забрать свою кружку и поблагодарить его. Ким вкратце объяснил ему суть проекта, переодически отвечая на уточнающие вопросы, после чего они вместе приступили к выполнению проекта. Сынмин отвечал за поиск информации и её подтверждение, а Минхо эту самую информацию печатал либо под диктовку, либо сам же её считывал. Во время их совместной работы Минхо, как не печально это признавать, едва мог оторвать взгляд от сосредоточенного и занятного Сынмина, который то и дело закидывал в рот принесённые Ли конфеты, морщась от горечи, а после от неё же избавлялся сладким соком. Старший давно словил себя на мысли, что часто пялит на Сынмина, когда тот ест сладости. Примерно так же давно он с боязнью признался себе, что очень хотел бы поцеловать Кима, вылизать его рот полностью, вжимая в себя или стену, и узнать, насколько сладок сам парень. Такие мысли его пугали первое время, но потом он дал им свободу, всё чаще представляя, как бы это было. И в данный момент, печатая очередное нужное предложение, которое диктовал ему Сынмин, он изо всех сил сдерживал желание поцеловать его прямо сейчас и отыскать ответы на все свои давние вопросы. — Да ты издеваешься надо мной? — обречённо произносит Ким, глядя уставшим взглядом на старшего. — Ты можешь нормально печатать, а не на меня пялить. Хочешь глотку мне перерезать — подожди, пока мы не получим оценку за эту работу, и делай, что душа пожелает. — Извини, я просто задумался, — Минхо отставил ноутбук и вымученно потёр глаза, делая несколько глубоких вдохов. — О чём ты мог задуматься, пожирая взглядом моё лицо? О смысле жизни или маркетенговых акциях? — Сынмин отложил от себя все учебники и телефон, поднимаясь на ноги и потягивая спину. — Не думаю, что ты захотел бы знать, о чём я думал, — усмехнулся Ли, не обращая внимания на громко бьющееся сердце и всё такое же не угасающее желание младшего. — О, нет, мне правда интересно, — он снова положил в рот конфету, раскусывая и немного скривился от ощущений горького. — Могу продемонстрировать, хочешь? На словах не опишу, — Минхо попросту не контролировал того, что говорил, и мысленно уже надавал себе лещей за излишнюю болтливость. — Ну попробуй. Надеюсь, это что-то всё же не связанно с кровью, я ещё жить хочу, — Сынмин криво усмехнулся, присаживаясь на свою кровать, выжидающе глядя на старшего. Минхо, не долго думая, поднялся со своего места и в пару шагов оказался стоящим напротив Кима, который с высоко поднятой головой уверенно смотрел на него, даже не догадываясь о тайных желаниях Ли. Старший с похабной улыбкой наклоняется, упирается руками о кровать с обеих сторон от бёдер Сынмина, едва ощутимо касаясь их. От его внимания не укрылось то, как тяжело сглотнул Ким, слегка поддаваясь назад от такой близости. Минхо перенёс ладонь на подбородок младшего, проходясь большим пальцем по нижней губе. Завидев, что тот уже собирается что-то сказать и, возможно, оттолкнуть его, Ли в одно движение сокращает расстоянии меж их губами, начиная столь желанный обоими уже долгое время поцелуй. От шока Сынмин по случайности открыл рот немного больше, чем тут же воспользовался старший, проникая в него своим языком. Он определённо вёл в этом поцелуе, умело исследуя рот тонсена языком. Вкусовые рецепторы чётко определяли сладость шоколада, кислоту вишни и горечь ликёра — этот вкус ещё надолго отложится в его памяти. Как только Сынмин начал несмело отвечать, включая тем самым зелёный свет, Ли несильно толкнул его в грудь, чтобы тот принял лежачее положение, а сам устроился сверху на его бёдрах. Он вылизывал рот младшего до тех пор, пока от яркого вкуса кофет не остался лишь едва ощутимый привкус. Сразу после этого он разорвал поцелуй, прислушиваясь к громкому дыханию младшего и столь же громкому стуку своего сердца. — Ну, вот. Я показал. Доволен? — он немного поёрзал на чужих ногах, сжимая руками тонкую талию. — Более чем. Запустив руку в волосы Минхо, Сынмин притянул того к себе за ещё одним поцелуем, перемещая руки на крепкие бёдра. Минхо немного удивился, но на поцелуй, естественно, ответил сразу же. Они оба дали друг другу понять, что, оказывается, есть шанс на взаимнось, именно поэтому они сейчас совершали такую почти что глупость. С трудом оторвавшись от сладких губ младшего, Минхо перешёл поцелуями на тонкую шею, оставив несколько засосов под подбородком и возле плеча. Сынмин громко дышал, закинув голову назад, пальцами перебирая густые волосы Ли, не решаясь прижимать того ещё ближе. Крепкие, немного грубые ладони уже давно оказались под футболкой, во всю исследуя немного подтянутый живот, тяжело вздымающуюся грудь и поясницу, в которой Ким прогнулся от удовольствия. Прекратив мокрые поцелуи на шее, Ли снял с них обоих футболки, открывая себе вид на полуобнажённого Сынмина, а младшему — на такого же себя. Он видел пристальный, голодный взгляд Сынмина и ничуть не уступал ему своим, пока следил за собственными руками, скользящим по бедному и столь красивому телу. Большие ладони Кима же цеплялись за его бёдра, не то прижимая ближе к себе, не то стараясь приподнять. В конце концов, ему надоело просто смотреть, поэтому он наклонился и принялся вести дорожку нежных поцелуев от ключиц до пояса шорт, накрывая губами чуть ли не каждый участок кожи, откладывая в памяти расположение мальчайших родинок и порой шрамов, на случай, если всё это окажется лишь порывом, а не взаимностью чувств, из-за чего у него больше не будет возможности прикоснуться к младшему. Сынмин долгое время казался ему слишком прекрасным, и сейчас, нависая над объектом своего воздыхания, покрывая поцелуями его тело и имея возможность трогать, Минхо лишь убеждался в этом. Тонкие пальчики Кима неуверенно путались в волосах старшего, и Ли готов был душу продать, лишь бы чувствовать их чаще. Выцеловывая нижнюю часть живота, открывшуюся благодаря сползшим шортам, Минхо шеей чувствовал чужое возбуждение и мысленно позволял себе радоваться тому, что это он довёл Сынмина до такого состояния, никто больше. Руками, что всё это время спокойно лежали на талии Кима, он медленно повёл вниз, задевая оставшиеся предметы одежды и стягивая их, чтобы в последствие те забытыми валялись на полу. Он с восхищением смотрел на нагого парня, лицо и плечи которого приобрели слегка розовый оттенок из-за смущение, что заставляло внутреннего Минхо едва ли не погибать от эмоций и чувств. — Знаешь, теперь мне интересно узнать, везде ли ты сладкий, — почти прошептав это, Ли, не давая Сынмину полностью осознать смысл сказанного, наклоняется и, проведя пару раз по взывающему к вниманию члену младшего, размазывая по стволу предэякулят, берёт его в рот. Сынмину на несколько секунд показалось, что в комнате напрочь пропал кислород, потому что он попросту не мог сделать нормальный вдох от переполнявших его эмоций. Он крепко зажмурился, содрогаясь всем телом, думая, что это всего навсего мокрый сон, но, открыв глаза, наткнулся на всю ту же тёмную макушку старшего, который так старательно пытался заглатывать глубже. Он громко проскулил, прикусывая нижнюю губу, возможно, аж до крови, и немного дёрнулся, почувствовав, как его руку перенесли на что-то уже знакомо мягкое — волосы Лино. Старший, который таки смог заглотить полностью, из-за чего кончик его носа немного щекотал лобок, мокрыми от накатывающихся слёз глазами смотрел на Сынмина, из-за чего второму хотелось едва ли не в буквальном смысле задохнуться. Насколько это было удобно в его положении, Минхо прижал руку Сынмина ещё сильнее к своему затылку, намекая. Ким не был глупым и прекрасно понимал, чего от него хотят, вот только сделать это будто бы не мог из-за всех тех смущений, что он испытывал. Но Минхо сам буквально попросил об этом, поэтому Ким хочет, чтобы его желание было исполнено хотя бы частично. Он слегка сжал ладонь, путая пальцы в волосах, и немного оттянул, наблюдая за реакцией старшего. Тот удовлетворённо прикрыл глаза, ожидая дальше. Сынмин потянул руку обратно на себя, вынуждая Минхо расслабить горло вновь, чтобы принять целиком. Он повторил такую комбинацию ещё пару раз и, почти войдя во вкус, принялся медленно трахать рот своего хёна, больше не чувствуя смущения от этого. Минхо иногда хрипло постанывал, всё ещё не отстраняясь полностью, и Сынмин начинал беспокоится о том, хватает ли ему воздуха. Через ещё несколько движений головой Ли медленно повёл руками по бёдрам младшего, доводя одну ладонь к мошонке и провёл по ней кончиками пальцев, заставляя Кима в который раз за этом время вздрогнуть всем телом. Ещё пара таких движений — и он сможет попробовать его на вкус. Эта мысль словно бы ещё больше разжигала в Минхо желание. Он медленно и аккуратно стимулировал мошонку одной рукой, а другую перенёс на основание члена Сынмина, делая краткие движения вверх-вниз, чтобы поскорее довести Кима. Буквально через минуту Сынмин, громко выстанывая имя старшего, кончает ему в рот, как и хотел Минхо. Не брезкуя, он сглатывает всё, что было у него во рту, едва ли не облизываясь. Сынмин действительно был сладким на вкус. И Минхо изо всех сил сдержал желание пошутить про сок, что пил его младший. Руку из чужих волос Ким так и не убрал, стараясь отойти от недавнего оргазма. Его волновало возбуждение Минхо, которое они оба оставили нетронутым, и он уже было хотел спросить об этом, но был остановлен глубоким поцелуем. Сынмин жадно ответил на него, чувствуя лёгкую сладость, но не стал акцентировать на этом внимание. Руки Минхо вновь принялись изучать его тело, в основном оглаживая напряжённые мышцы. Сынмин чувствовал, что Ли разводит его ноги в стороны, что пристраивается меж них; чувствует, как тот немного нерешительно ведёт одну руку к сфинктеру, явно показывая, чего хочет. Сынмин чувствовал буквально всё, даже больше положенного, и совершенно не был против этого. Напротив, он сам же потянулся к прикроватной тумбочке, стараясь не разрывать поцелуя, и вытащил из верхней шуфляды бутылёк смазки и презерватив, кладя возле своих бёдер, чтобы Ли не пришлось тянуться. — Откуда? — только спрашивает Минхо, когда отрывается от припухших губ, и быстро открывает лубрикант, выдавливая немного на пальцы и начная разогревать. — Я не тупой девственник, Минхо, и то, что я гей, не значит, что у меня не может быть партнёров, — выдыхает Ким, ёрзая на кровати, и, заметив немного нездоровый огонёк в глазах старшего, добавляет: — Если тебе так интересно, то ты будешь первым, перед кем я раздвину ноги. У Минхо тепло так и льёся по телу. Он вновь тянется за поцелуем и одновременно с ним медленно вводит один палец, но не столь для растяжки, сколь для того, чтобы Сынмин просто привык к ощущению чего-то в собственном теле. Ли принялся медленно массажировать стенки, стараясь найти нужную точку, которая поможет не только вновь возбудить младшего, но и довести его до пика во второй раз. Сделать это оказалось не сложно. Мягко, почти едва касаясь, он ласкал сынминову простату, слушая громкие выдохи и ощущая, как тот вновь начинаетт дрожать. Минхо на пробу начал вводить второй палец, но, встретив сопротивление из-за чрезмерной напряжённсти тела, поспешил успокоить младшего: — Расслабься, маленький, если не хочешь затягивать с этим, — шептал он, склонившись к чужому уху, и слегка лизнул мочку. Он заметил, что Сынмин от этого поморщился, но действительно расслабился, потому что Хо всё-таки смог ввести второй палец. Он не раздвигал их, а лишь совершал медленные движения вперёд-назад, чтобы, опять же, дать Сынмину привыкнуть к новым ощущениям. Почувствовав, что сопротивления движению уже нет, он принялся немного раздвигать пальцы, не прекращая при этом движений и редкую стимуляцию, чтобы отвлечь или расслабить младшего. Хотя, судя по вновь вставшему члену, тот вряд ли расслабится до получения второго оргазма. Растяжка шла медленно, но никто из них не жаловался. Сынмин не хотел в свой первый раз в нижней позиции чувствовать боль, словно в него не член вводят, а он ребёнка рожает. Минхо же хотел свести болевые ощущения младшего к минимуму, поэтому подготавливал его как можно тщательнее, словно ожидая зелёный свет от самого Кима. Только тот даст понять, что готов принять Минхо в себя — Ли незамедлительно исполнит все его прихоти. Зелёный свет он получает ещё через некоторое время, когда Ким уже без проблем принимает четыре пальца, насколько бы неудобно не было их вводить. Сынмин снова глубоко его целует, прижимает ближе к себе, охватывает спину ногами, вжимаясь своим пахом в чужой, с досадой отмечая, что старший всё ещё в одежде. Ли спешно раздевается, вновь устраиваясь меж стройных ног младшего, и раскатывает по длине своего члена контрацептив. Нанеся дополнительное количество смазки, он начал медленно входить в узкое, несмотря на растяжку, нутро, заглушая стоны их обоих поцелуем. Он чувствовал крепкую хватку рук на своих плечах и в ответ мягко поглаживал бока, живот и грудь младшего, чтобы тот постарался расслабиться. Ли прекрасно понимал, что тому всё ещё немного больно, поэтому пока особо не двигался, войдя в него до упора. Ким должен привыкнуть к его размеру, прежде чем Минхо сможет с более спокойной душой начать двигаться. Он хочет быть уверен, что не причинит младшему боль. Через, казалось, бесконечное количество поцелуев, десяток оставленных на шее и груди меток Ли почувствовал слабое, неуверенное движение под собой и тут же поднял голову, чтобы вопросительно посмотреть младшему в глаза. Лицо Кима было красное, и не понятно, от температуры или от ещё не сошедшего смущения, но выглядел он настолько великолепно, что у Ли дыхание сбивалось. Уловив слабый кивок в ответ на взгляд, Минхо принялся двигаться немного активнее, полностью выходя и так же полностью входя обратно, чтобы Сынмин быстрее привыкнул к ощущениям. Старший слабо покусывал шею и плечи Сынмина, через раз оставляя небольшие засосы. Ким тихо скулил от такого контраста эмоций, что он испытывал, сильнее хватась за крепкие руки сонбэ. Постепенно набирая темп, он выбивал из младшего громкие стоны при каждой стимуляции простаты, подводящей того ближе к оргазму. Глаза Сынмина были закрыты, поэтому он не мог видеть, с каким благоговением и желанием смотрел на него Минхо, чему Ли, наверное, был даже немного рад. Плечи и спина, казалось, горели от того, с какой силой царапался Сынмин, но не сказать, что старший был этим очень недоволен, наоборот. Выбрав подходящий для обоих темп, он принялся вновь трогать и трогать всё, до чего дотягивался своими крепкими руками. Тело Сынмина казалось ему таким миниатюрым, что Ли, по правде сказать, даже боялся причинить ему хоть малейшую боль. Сынмин чувствовал себя неопределённо. Волшебно. Легко. Прекрасно. Перечислять можно бесконечно долго, потому что такое же бесконечное количество эмоций в нём вызывал Лино. Держаться за него вот так и при таких обстоятельствах было немного странно, но кто Сынмин такой, чтобы жаловаться? Кожа, казалось, горела у обоих мальчиков, было почти до невыносимого жарко, но так, черт возьми, приятно. Сынмин готов был задохнуться из-за испытываемых эмоции, а Минхо терял голову и воздух вместе с ней от такого покорного Кима, который прогибался в спине при каждом движении, который тихо постанывал, но специально на самое ухо, чтобы только Ли его слышал, чтобы наслаждался издаваемыми звуками; который цеплялся за него так крепко и отчаянно, словно Минхо был его кислородом; который нашёптывал негромко «ещё», «быстрее» и «так приятно, хён», от которых живот скручивало приятными спазмами. Дышать было затруднительно из-за постоянных поцелуев, в которых утопали оба парня. Губы от их количества уже болели, но ни один даже не думал прекратить. Минхо смотрел на Кима сверху вниз, чувствуя, что незаметные капельки пота стекают по вискам к подбородку и, возможно, капают на бледную кожу младшего. Сынмин, в свою очередь, большими и преданными глазами смотрел на своего хёна, а в расширенном зрачке, казалось, можно взаправду утонуть. Ким чувствовал себя таким маленьким и в какой-то степени беспомощным, лёжа вот так покорно под Ли, что ему становилось как-то даже некомфортно. Когда Минхо склонился к нему, чтобы вновь начать чуть ли не вылизывать шею, младший прошептал: — Я… Позволь мне побыть сверху, хён, прошу, — голос был настолько умоляющим, едва ли не плачущим, что Минхо просто не смог бы ему отказать. Да и не собирался. Ли вышел из младшего, но лишь для того, чтобы в одно движение поменять их положение так, чтобы он лежал на спине, а Сынмин оседлал его бёдра. И он ни разу не пожалел об этом. Видеть раскрасневшегося, разгоряченного и такого до одури разбитого Сынмина, который смотрел на него будто сквозь туман сверху вниз, было верхом удовольствия. Приподнявшись, Сынмин начал медленно насаживаться на всё ещё стоящий колом член, издавая тихий скулёж. Минхо мягко поддерживал младшего под бёдра, тихо и хрипло постанывая, но не сводил глаз с краснеющего пуще прежнего младшего. Он лёгкими касаниями выводил на стройных ногах лишь ему понятные узоры и давал младшему время и возможность делать так, как захочет он, чтобы ему было комфортно. Минхо действительно волновала безопасность и чувства Сынмина в данный момент, потому что, как никак, он любит его? Как только Сынмин опустился полностью, он упёрся слегка влажными ладошками в крепкую грудь Лино и на пробу преподнялся, качнув одновременно с этим бёдрами, и тут же громко застонал, ведь член прошёлся аккурат по чувствительной простате, доставляя младшему неописуемое удовольствие. Продолжая опираться на Минхо и чувствуя его крепкие ладони на собственных бёдрах, Сынмин принялся не спеша двигать тазом ровно так, как в прошлый раз, чтобы с каждым движением задевалась простата. Он чувствовал, что второй оргазм уже достаточно близко, но ускоряться не спешил, хотя ему и хотелось заставить Ли кончить так же, как этого хотел он для себя. Парень прикрыл глаза, чтобы не видеть жадного взгляда на себе, насколько приятным бы это ни было, и лишь продолжал делать всё самостоятельно, чувствовуя горячие ладони везде, где только было возможно. Минхо тихо выдыхал какие-то сладкие комплименты, которые Сынмин, признаться, все прослушал, концентрируясь на приближающемся оргазме. Минхо, будто бы почувствовов, что парень держится из последних сил, прижал его к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем, и сам принялся совершать быстрые и частые толчки тазом вверх, из-за которых тело младшего слегка подбрасывало. Через пару мгновений Ким громко простонал куда-то в шею Лино, а старший почувствовал тёплую вязкую жидкость на груди и животе. Продолжая удерживать младшего, буквально вжимая того в себя, он продолжал трахать его в быстром темпе, силясь угнаться за собственным удовольствием. Сынмин тихо скулил, в этот раз из-за сверхстимуляции, ведь некоторые толчки всё равно проходились по простате. Минхо нагнал оргазм через несколько секунд. Он прижал Кима ещё сильнее к себе, слабо кусая за плечо, чтобы оставить, можно сказать, свою собственную временную метку, показывающую, что Сынмин уже занят им. Младший громко и немного хрипло дышал Минхо в ключицы, пока тот перекладывал его на спину и ухаживал за ними: вытирал влажными салфетками липкие животы, руки, бока и всё, что были испачкано; мягко целовал каждый синяк, который случайно оставил руками на красивых бёдрах младшего, после чего даже намазал их кремом; осторожно привёл в порядок растрёпанные волосы тонсена и заботливо укрыл одеялом, потому что за эти минуты две тот уснул. Минхо не смог удержаться от мягкого поцелуя в слегка влажный и, возможно, даже прохладный лоб, после чего немного прибрался в комнате, потому что, пусть он и не был близком с Сынмином, знал, что тот ненавидит беспорядок. Про проект они благополучно забыли, но это не страшно, ведь времени ещё достаточно много. Решив, что в комнате более менее чисто, старший парень улёгся на кровать рядом с тёплым телом Кима и позволил тому закинуть на себя ногу. Конечно, он вряд ли наутро прямым текстом скажет, что любит его, потому что так в открытую выражать чувства и привязанность он не умеет, однако у него есть язык (и) любви, и Минхо даже не придётся так прямо говорить эти треклятые слова о чувствах. В любом случае, Сынмин испытает все возможные языки любви, причём не только словесные.