Цзин Цзюй

Неделя зачистки прошла напряженно и тяжело. На второй день их вылазки, отряд услышал тревогу изнутри базы. Он обеспокоил многих, особенно переживала Лю Минъянь, у которой в госпитале лежит брат. Безопасность там была не очень. Мобэй Цзюнь и Ло Бинхэ переживали чуть меньше только потому, что старший альфа установил ледяную стену, прежде чем они ушли. Она была гарантом, что к их омегам никто не проникнет. Тем не менее, они не могли не волноваться. Их обеспокоенность выражалась в общей угрюмости и особой беспощадности, с которой они убивали зомби. За этот день они стали самыми результативными членами отряда. Во второй день они полностью избавились от зомби на улице и в переулках, на третий приступили к зачистке зданий. Она походила на прохождение хоррор-игры. Ты слоняешься по пустым страшным коридорам и открываешь двери в поисках скримеров в виде агрессивных зомби. Только тут, в отличие от игры, если тебя заденут, ты умрешь. Мобэй чувствовал, как постарел на пару лет за эти несколько дней. Каждый раз от вида зомби за углом у него ёкало сердечко, и он надеялся, что не вернется домой седым. Ло Бинхэ чувствовал себя куда увереннее, привыкший к неожиданному появлению мертвецов за те месяцы, что он выживал в городе. Он не боялся еще и потому, что рядом с ним был человек, которому он мог довериться. В общем, за неделю они справились со своим участком и со спокойной душой вернулись домой. Ледяная стена на их этаже была нетронутой, Мобэй проделал в ней проход, а после восстановил преграду. Он чувствовал усталость и радость от возвращения. Альфа соскучился по Цинхуа. Ло Бинхэ быстро утянули в квартиру, а Мобэй прислушивался к тому, что происходит за его дверью. Непонятный шорох, мяуканье Сяо Юня, а затем торопливые шаги. Щелкнули замки и дверь распахнулась, обдавая его запахом дома и его милого омеги. Цинхуа был немного растрепанным, в очаровательной светло-желтой пижаме. — Я дома, — почему-то севшим голосом пробормотал альфа, и подхватил кинувшегося ему на шею омегу. Цинхуа глубоко вдохнул его свежий запах, по которому так скучал. — Добро пожаловать, — выдохнул он. Шан Цинхуа затянул альфу в квартиру, запер дверь и забрал у него уже легкий рюкзак. — Раздевайся и иди в душ. — Может сходим вместе, — рискнул предложить Мобэй. Он слишком соскучился по Цинхуа и не хотел расставаться с ним даже на пятнадцать минут. Омега замер и покраснел до самых ушей, немного оробел и кивнул, опустив глаза в пол. — Можем немного посидеть в ванной, — еле слышно прошептал он и скрылся в спальне, оставив ошеломленного и взволнованного альфу в коридоре. Мобэй не верил, что Цинхуа согласиться, но был безмерно рад, поэтому поспешил в гостиную, где в комоде лежала его одежда. Он быстро достал необходимое и направился в ванную. Там уже находился смущенный омега, он разложил полотенца и настраивал воду. Мобэй начал невозмутимо раздеваться, смотря исключительно на стену. Однако он чувствовал взгляд Цинхуа на своем теле, кожа начинала гореть от этого ощущения, и альфа чувствовал, как начинает возбуждаться. Он разделся, вошел в душевую кабину и поманил к себе омегу. Цинхуа весь раскраснелся, его руки дрожали от смущения. Он быстро стянул с себя одежду и, неловко прикрываясь руками, присоединился к альфе. Тот смотрел только на его лицо. — Ты прекрасен, Цинхуа, — искренне, с придыханием произнес Мобэй и мягко поцеловал нежные губы омеги. Шан Цинхуа весь затрепетал, с жаром ответил, самостоятельно коснулся своим языком чужих губ, превращая ласковый поцелуй с страстный и горячий. Мобэй Цзюнь прижал его к себе, и омега застонал от ощущения чужой теплой кожи на своей. Это чувство дурманило его, он не хотел отпускать альфу. Однако тот все же отстранился и включил воду. Теплые струи обрушились на их головы. Мобэй Цзюнь взял с полочки мочалку и нанес на нее ароматный гель, протянул ее омеге. — Поможешь мне? Цинхуа болванчиком кивнул, взял мочалку и прикоснулся к чужому телу, оставляя на нем мыльный след. Он мог ощущать упругие мышцы даже через плотную ткань губки. Мобэй был прекрасен, словно слеплен руками умелого скульптора, прикосновение к нему доставляло Шан Цинхуа ни с чем не сравнимое удовольствие. Омега любовно намыливал чужое тело, пока альфа мыл голову. Цинхуа прошелся по груди и торсу, по широким плечам и крепкой спине, спускаться ниже он не решился. Мобэй мягко забрал у омеги мочалку, домыл оставшиеся части тела, и мягко прикоснулся к груди омеги, как бы спрашивая разрешения. Шан Цинхуа медленно кивнул, и альфа стал любовно намыливать тело Цинхуа. Он смущения не испытывал, поэтому вымыл и пальцы рук, и ягодицы, опустился на колени и аккуратно прошелся мочалкой по ногам. От каждого прикосновения по телу расходились мурашки, Цинхуа чувствовал пьянящие искры возбуждения. Он таял от любви и восторга под чужими руками, от того, что о нем так заботятся, что его так желают. Он безмерно скучал по чужому запаху, голосу, поцелуям и бережным прикосновениям, и теперь получив все, был на седьмом небе от счастья. Он зарылся пальцамив чужие мыльные волосы, откидывая их назад, следя, чтобы пена не попала в глаза. Мобэй поднял на него обжигающий взгляд и потянулся к прикосновению как жаждущий ласки кот. Вскоре он поднялся и начал смывать пену с чужого тела, оглаживая кожу руками. Цинхуа от него не отставал и прижал ладони к плечам. Их движения больше походили на прелюдию, удовлетворяли их потребность в контакте друг с другом. Мыльный остаток вскоре сошел с их кожи, сделав ее мягкой и не такой скользкой, более жесткое трение лишь распаляло пару, осталось только смыть шампунь с волос Мобэя. С этим они быстро разобрались и вскоре прижались плотно друг к другу, слились в горячем поцелуе. Языки влажно сплетались друг с другом, вязкая слюна скапливалась во рту. Руки шарили по телам, выискивая чувствительные места. Шан Цинхуа застонал, когда чувствительной головки коснулась чужая обжигающая и твердая плоть. Он заерзал бердрами и прижался плотнее. Мобэй нежно, но крепко сжал округлые ягодицы, пальцем скользнул по тугому колечку мышц. То уже увлажнилось, выступила горячая липкая смазка. Альфа чуть отстранился, нанес немного геля для душа на руку и обхватил оба члена, заставив омегу застонать и схватиться пальцами за шею, чуть поцарапав кожу. Небольшая боль лишь больше возбудила альфу, он коротко простонал омеге в губы и задвигал ладонью по членам. Указательным пальцем другой руки мягко проникнул во влажную дырочку, пока лишь на фалангу, проверяя реакцию. Цинхуа широким мазком облизнул его губы, задев подбородок и нос, коротко кивнул, полностью доверившись альфе. Тот сжал в кулаке обе головки, крепко прижав их друг к другу, отчего у обоих пошла дрожь по бедрам. Пальцем протолкнулся чуть глубже, надавил на тесную стенку в поисках простаты. Шан Цинхуа широко открыл рот и вскрикнул от удивления, когда его тело прошила волна острого удовольствия, он заглянул в глаза Мобэю. Альфа раскраснелся, в его взгляде Цинхуа видел огонь желания, и в этот раз он не боялся. Мобэй Цзюнь прислонился своим лбом к его, пальцем вновь надавил на найденную точку, интенсивно потер ее, другой рукой сосредоточив ласку на головке. Омега дрожал всем телом от наслаждения, стонал и цеплялся за мощные плечи, его мозг плавился, он не мог ни на чем сосредоточиться. Лишь одна мысль пульсировала в его голове — Цинхуа тоже хотел доставить удовольствие Мобэю. Омега опустил одну руку и обхватил ею член альфы. Тот был твердым, горячим и таким большим. Мобэй Цзюнь в ответ обхватил член омеги, и так они и задвигали почти в унисон ладонями, лаская друг друга. Первым кончил Шан Цинхуа, от стимуляции сзади и спереди, он долго не выдержал, сбился с ритма и со стоном излился в чужую ладонь. Альфа напоследок погладил горячие стеночки внутри и медленно достал палец, отпустил член и сжал руки на бедрах. Омега быстро отошел от оргазменной неги и продолжил движения вдоль члена. Теперь, когда к нему возвращалась ясность мыслей, он мог увидеть каждую реакцию альфы на его действие. Как он тяжело втягивает воздух, стоит надавить на уздечку, как подрагивают его бедра, если плотно обхватить головку, как он хмурится и жмурится от напряжения, когда к нему подкрадывается оргазм. Мобэй низко стонет, когда кончает, и сразу лениво приникает губами к губам омеги, затягивая в тягучий поцелуй, пропитанный сытостью и мягкостью, благодаря за доверие и доставленное удовольствие. — Я люблю тебя, Цинхуа, — мурлычет ему на ухо альфа, нежно касается губами щеки и мягко гладит талию. Шан Цинхуа удивлен и абсолютно точно счастлив, но никакие слова не срываются с его губ. Он только целует его снова, но Мобэю достаточно и этого. Альфа смывает с них пену, подхватывает омегу на руки и опускает в теплую ванну, обнимая его сзади. Он расслаблен и доволен. Цинхуа откидывается на чужое тело и с удивлением понимает, что не чувствует никакой тревоги из-за того, что сзади находится обнаженный альфа. Он наслаждается контактом кожи, слишком соскучившись по Мобэю. Пускай он пока не готов говорить о любви, для себя омега понял, что он будет только рад остаться с Мобэй Цзюнем на оставшуюся жизнь.