Цзин Цзюй

Шан Цинхуа чувствовал себя просто прекрасно в последние дни. Вылазка их пробужденных удалась, и каждый извлек из нее выгоду. В квартире Мобэя теперь своего часа ждали многочисленные контейнеры и мешки с землей, в гардеробной были надежно спрятаны аккумулятор и солнечные батареи. Нин Инъин тоже забрала себе землю, семена, фитолампы и солнечную батарею. Юэ Цинъюань взял себе подобный набор. В общем, все остались довольны. Шан Цинхуа закончил перерабатывать остатки своего урожая, забив примерно половину морозильника холодильника. Теперь они с Мобэем питались кашами, овощными рагу и легкими супчиками из куриных спинок, которые продавались на базе. Мобэй восстанавливался после задания вне базы и вышел из «Хуяо», омега его поддержал, он видел, как тяжело давались ему эти задания, страшно беспокоился, когда в последующие дни после вылазки альфе снились кошмары, из-за которых тот едва мог спать. Сам Цинхуа продолжал работу на птицефабрике и откладывал полученные там макэ. Сегодня Шан Цинхуа не вышел на смену, и у него появился целый свободный день, который он решил посвятить Мобэй Цзюню, чтобы тот поскорее позабыл обо всех увиденных ужасах. С утра он приготовил мягкий рис с кисло-острым соусом из овощей, накормил альфу и кота, и забрал их смотреть фильм. По телевизору шла тщательно подобранная комедия, без драк, крови и трупов. Шан Цинхуа не забывал поглядывать за реакцией Мобэя. Тот расслабленно развалился на диване, вальяжно устроил одну руку у омеги на талии, а вторую — на пушистом бочке Сяо Юня. Парень удобно разлегся на теплом твердом теле, с наслаждением вдыхая аромат альфы. Свежий, чуть морозный и островатый на нёбе, сейчас он стал более тяжелым, насыщенным и пряным. Верный признак приближающегося гона. Они уже обговорили этот момент и решили, что за пару дней до начала гона Мобэй уйдет в свою квартиру, а Цинхуа даст ему достаточно еды, воды и пару вещей со своим запахом. А пока они наслаждались обществом друг друга. Объятья, ленивые поцелуи, поглаживания и прочие прелести совместной жизни влюбленной пары. Страсть, переодические вспыхивающую, они удовлетворяли вместе. Цинхуа к этому уже привык, и теперь иногда даже сам желал этой близости. Но пока он не решался говорить Мобэю об этом желании, омега просто ждал, пока альфа проявит инициативу. И сейчас он чувствовал отголоски страстного желания, и лишь уткнулся носом в шею Мобэй Цзюня, стремясь найти наслаждение в его запахе. Альфа пригладил нежный бок и прислонился щекой к макушке. Шан Цинхуа млел от этой близости, наслаждался каждым мгновеньем и даже не помнил в какой момент он уснул. Проснулся он от ощущения щекотки на своем лице, он чувствовал теплую тяжесть на себе, мягкие поцелуи по щекам и векам. Он чуть наклонил голову и поймал чужие губы своими. Все его внимание сразу обратилось в этот тягучий и сладкий поцелуй. Оба только прижимались друг к другу и еле шевелили губами, получали удовольствие от одного только контакта с любимым человеком. — Ты так сладко уснул, что я не смог удержаться, — тихо прошептал Мобэй, и Цинхуа ласково погладил его лицо. — Я только рад, — также тихо проговорил Цинхуа и снова прижался к губам альфы. Так они целовались еще очень долго, лежа на диване в уютной тишине. Но позже их поднял голод. Омега на скорую руку заварил им лапшу, и они ее быстро съели за просмотром еще одного молодежного сериала. Сюжет простым и незамысловаьым, на взгляд Мобэя — слишком скучным. — Слишком глупо оставлять эту записку там, — в очередной раз проворчал альфа. — Любой может ее взять. А потом чуть позже: — Ну конечно, именно она ее взяла. Никому эта бумажка за два дня не сдалась. — Зато как романтично! — возразил Цинхуа, устав от того, что Мобэй портит всю малину. Естественно, услышав эту фразу, скептично на него поглядел, а потом отвел взгляд, словно омега был каким-то случайным чудаком на улице. Шан Цинхуа оскорбился и бросился на альфу с подушкой в руках. Его атака была быстро отражена, подушка отобрана, а сам омега усажен между ног у альфы и прижат к крепкой груди. Парень обиженно засопел, но вырываться не стал. — Разве для своих бывших ты не делал ничего глупо-романтичного? — буркнул Цинхуа. — Нет, — ровно ответил Мобэй Цзюнь, — с ними меня связывали только секс и иногда особые мероприятия. — Ага-ага, богатая жизнь богатеньких бизнесменов, — продолжал ворчать омега. Мобэй поглядел на его обиженго надутое личико и почувствовал прилив нежности. Он прижался губами к чужой макушке. — Хочешь, я тебе устрою романтический вечер? Цинхуа медленно обернулся, смотря подозрительно и с искорками надежды. — Можешь? — Если ты того хочешь, — уверенно кивнул альфа, и омега развернулся в его объятьях, обвил руками его шею. — Хочу.