***
— О, пропажа, здрасьте! Улыбающаяся Карина, приоткрыла свои руки для объятий, и Мария почти подошла к ней, как Долиашвили побежала за Мари с мокрым полотенцем. — Овца малолетняя, - разгон от милой булочки, до злой мамми, у неё отменный, — гном ты недоделанный, иди сюда. По счастливой случайности посетителей в кофейне ещё не было, и они не видели, как две девушки бегали по залу, ругаясь на ходу. — Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, услышав про тебя? Маша перевела взгляд на коротко стриженую шатенку, делая себе пометку в голове, поговорить с Барби, либо с Дашей, кто всё растрындел. Скорее с Поцелуевой. — А что ты слышала про меня? Тяжело вздохнув она всё же присела на кресло и взглянула на Карину. Долиашвили выдыхает, присаживаясь на соседнее кресло. Рой мыслей крутится в её голове и из них вытянуть одну, сейчас не просто. Вот и что сказать этой малышке? Правду? Как она чуть не поседела за те три минуты, когда Даша ей все рассказала? Или соврать, не травмируя и так расшатанную нервную систему младшей. Да, Карина старше её почти на год. — Блять, то, что ты чуть не передознулась таблетками, как какая-то душевно больная, — бубнит Долиашвили, успокаивая себя. Шатенка бросила свой взгляд на Машу, думая о том, что если бы Барби с Дашей не успели спасти её, то девушка осталась бы без своей души, без поддержки. Только от одной такой мысли сердце замирает от боли, и она не хочет даже представлять окажись это всё правдой. — Колючка ты человеческая, запомни, я ж тебя и там достану. — Карина подошла к брюнетке и сев ей на колени, как коала, продолжила. — Пойми, в жизни всякое бывает. Бывают взлёты и падения, радость и грусть, моменты, когда думаешь, что всё, не переживёшь. А потом как-то собираешься — и оказывается, что не всё так страшно. Ты хоть и кошка, но девяти жизней у тебя нет. И ведь в нашей единственной, мы с тобой не всё ещё попробовали! Злобно ударив Мари по плечам своими кулачками, она улыбнулась. — Сама ведь прекрасно знаешь, что в моей жизни ты единственный человек, который остался, и потеряв тебя, моя жизнь также потеряет какой-либо смысл. Запомни пожалуйста! Обнявшись, подруги разошлись по рабочим местам, ведь на двери уже зазвенел колокольчик.***
— Ох, как я рада, что перерыв, — затянувшись, брюнетка закрыла от лёгкой эйфории глаза, выдыхая струю дыма вверх. — Сегодня посетителей, словно картин в музее, у них что день Х? — оперевшись о лестницу чёрного входа, она вещала свои мысли Долиашвили. — Так это ещё нормально, — несмотря на вид человека без вредных привычек, Карина также затянулась. Но для неё это было словно успокоение, не повседневный ритуал, как у Адаменко, в любой момент она могла бросить, брюнетка — вряд ли. — Когда тебя не было, наша кофейня побила рекорд по посещениям за один день. Люди сползались, как какие-то муравьи на сахар. То еще было зрелище, мы с Верой зашивались, но в итоге справились. — Коротышки, подъём! — быстро пришедшая Вера, прервала их разговор, словно всё это время стояла возле двери. — Маш, там твоя сестра и её компания, — по немому взгляду брюнетки старшая ответила. — И чего ж им дома не сидится! Задумавшись, Мария чуть не влетела носом в дверь, благо Карина придержала её за руку. — Давай-давай, специально нос разбей, чтобы никуда не идти.***
— Вы что-то хотели или так пришли? — подходя к столику названных людей, брюнетка устало приподняла уголки губ в усмешке. Карина как предатель осталась с Верой у барной стойки. — И это у вас обслуживание на высшем уровне? — Поцелуева пробежалась взглядом по пришедшей и снова опустила его в меню. — Машка, мы тут специально к тебе пришли. Сегодня у нас туса! — Тёзка Мари радостно прихлопнула в ладоши, как ребёнок, но резко вздрогнула, почувствовав удар на своём бедре. — Макарова, ты охренела?! — Ты рано радуешься, я буду следить, чтобы ты в меру пила, а не как в прошлый раз, — Романова закатила глаза и полубоком повернулась к Лизе. — Вот скажи только, что тебе не понравилось мне помогать, затаскивая пьяную вдрабодан в такси, зуб даю, что врёшь. Лиза хмыкнула, но ничего не ответила, лишь отвела свои хитрые глаза на Поцелуеву. — Ну в общем, туса у нас сегодня, у Макаровой дома, в 9 начало. И попробуй только не прийти! — нахмурилась Романова, — И да, приводи с собой Карину, можешь Веру. — Девки, я не знаю, мы работаем до 10 вечера. И устали что-то, еще и смена завтра с утра. Брюнетке не хотелось никуда идти, тем более уверена, что там будет Даша и вся эта компашка, море алкоголя и незнакомые лица под кайфом. Зная Макарову, так и будет, а участвовать в этой вакханалии крайне не хотелось. Голубые глаза прожигали спину Мари, и ей было некомфортно. Странные ощущения тревоги в желудке, вызывали панику, которая могла расшириться, и тогда уж нужно будет пить таблетки. Которые, блять, как назло, она с собой сегодня не взяла. — Маш, принеси пожалуйста мне капучино, с солёной карамелью, этим двум дурочкам, — указывая уголком меню на Макарову и Романову, которые чуть было уже не кусались, — халвичный латте и просто латте. А Даше.. — А Даша закажет сама, — не глядя на старшую Адаменко, она произнесла, — мне двойной эспрессо. — Фу, Поцелуева, как ты будешь пить эту горькую жижу? Это же противно! — Диана скривилась, представляя, как это неприятно. — Противно сосаться с одной, а спать с другим, — резко бросила слова Даша, сделав серьёзное лицо. По-тихому Мария записала все заказы и ушла за барную стойку к Вере, которая, не отвлекаясь от приготовления латте гостю, дала ей пятюню. — Я думала они тебя там съели, тебя так долго не было, — захохотала Федоренко, тут же получая под рёбра слабый удар, начиная пуще прежнего смеяться, — хотела уже венок заказывать. — Ага, еще немного, и я бы сама их там съела.***
— Ваш заказ, — подходя мелкими шагами к компании и благодаря всех, кто есть на этом свете, что донесла без происшествий, Мария поставила поднос с напитками на стол. — Приятного! — Машуня, чего так официально, мы же не чужие друг другу люди, — Романова замешкалась, напряженная атмосфера коснулась и её. — Я на работе и у нас не принято по-другому. Если узнают про панибратство — уволят. Развернувшись она ушла, на ходу крикнув Вере, что она в уборную, скоро будет. Оперевшись об раковину своими дрожащими руками, Мари прикрыла глаза, не понимая почему тревога не проходит, а наоборот поднимается ещё больше. Никаких предпосылок не было, но почему она так реагирует на Дашу — непонятно. Еще и непонятны её слова в сторону Дианы: они целовались? Диана как партизан, ничего никогда не говорит, пока её не прорвёт и тогда уже бегут реки слов и слёз. А может она сама такое допустила? Многое недоговаривает, о многом молчит, они отдалились, кто бы это не отрицал. Вздрогнув от хлопнувшейся двери, Мария приоткрыла глаза, встретившись с холодным взглядом голубых глаз, которые смотрели в её карие, угнетая. Дарья медленно подошла в упор к ней, заставляя упереться животом в ту же раковину. Табун мурашек прошёлся по её телу, стоило лишь почувствовать тёплое дыхание Поцелуевой возле её ушной раковины. Почему её тело так реагирует на эту девушку? — Ну вот, Мария, наконец-то мы с тобой наедине, — девушка провела рукой по шее зажавшейся младшей, и отпрянула от неё, прислоняясь лопатками к ближайшей стене. — Ненавижу, когда от меня бегают. — Даш, что тебе от меня надо? — устало повернувшись к блондинке, прохныкала Адаменко, — я вот ни черта не могу понять! Что за усиленное внимание к моей персоне? Что я тебе такого сделала? Меня это напрягает! — Для полной картины, не хватало ей только ногой топнуть, как ребёнок. — Да и по твоему ответу сегодня я поняла, что у тебя что-то намечалось с Дианой. — Ничего у меня с ней не намечалось, её жизнь меня не интересует! — поджала губы Дарья. — Твоя сестра та ещё девица лёгкого поведения. — Не смей, она моя сестра! — возразила в ответ на слова Поцелуевой Маша, — чтобы она не делала, в моём присутствии не говори таких слов! Я буду её защищать. — Защитница ты наша, — Даша хотела приблизиться к брюнетке, но та ускользнула к приоткрытой двери, собираясь уходить, — кто бы тебя защитил, малыш. Где твоя благодарность за спасение? Это я сидела возле твоей обмякшей туши ночью, отпаивала, а ещё ты своей башкой отлежала мои колени! Она продолжала говорить, рассказывая про тот страшный вечер, заставляя комок нервов подняться к горлу, принимая паническую атаку, но Маша больше не хотела ничего слушать. — А я хотела, чтобы мне помогли?