Провал

      Сентябрь взял своё первым же туманным пасмурным утром. Платформа девять и три четверти пахла зябкой свежестью, а на её мощёном брусчаткой перроне можно было разглядеть пару-тройку пожелтевших листьев, грязных от топтавших их многочисленных подошв. Кутаясь в кардиганчик, Гермиона прижимала к себе тёплого и мягкого Живоглота, успев десять раз пожалеть, что сегодня не устояла перед соблазном надеть то самое единорожье платье, которое приходилось регулярно одёргивать, и каждый раз свободолюбивый котик норовил выскользнуть из её рук.       Но первая прохлада Гермиону вовсе не удручала. Всеобщая неприязнь к осени всегда вызывала у неё недоумение. Разве можно всерьёз сокрушаться о серости, слякоти и лужах, когда стоит лишь переступить порог замка — и ливень тут же превратится в приятный фоновый шум? А затем — пройти в Большой зал, наполненный ароматами шарлотки и прочих сезонных яств, прихватить там чашечку чая или горячего шоколада и подняться наверх в гриффиндорскую гостиную. Там, когда к шуму дождя прибавляется потрескивание поленьев в камине, а внизу за окном виднеются поспевающие на грядках Хагрида гигантские тыквы, концентрация уюта уже настолько велика, что даже печаль начинает казаться умиротворяющей.       — Гарри? — негромко обратилась к нему Гермиона, пока миссис Уизли давала наставления Рону и Джинни. Утром Гарри первым делом выпил заботливо подготовленное для него зелье, которое помогало справляться с болезненными последствиями бурных гулянок, и выглядел вполне бодрым. — Ты когда-нибудь сможешь привыкнуть к Хогвартсу?       — Нет, — Гарри с чувством замотал головой, — никогда. Эй, у тебя всё хорошо? — добавил он обеспокоенным шёпотом. — Такое лицо, будто…       — Да-да! — Гермиона, засмеявшись, поспешила его успокоить. — Почему-то первого сентября всегда эмоции через край.       Гарри хмыкнул и приобнял её, а Гермиона, руки которой были заняты, смогла лишь облокотить голову на его плечо. Тогда недосып (а уснуть не удавалось полночи), нервное перенапряжение вчерашнего дня и тёплый дружеский жест сработали вместе — и одна дурацкая маленькая слезинка всё-таки скатилась с щеки. Гермиону опять ждёт самая красивая, самая сказочная пора, которую только может вообразить себе девочка из семьи дантистов.       А вместе со сказочной порой, может быть, перемены… Проблема в том, что за всё утро Драко так ни разу на Гермиону и не взглянул. Сейчас он стоял чуть в сторонке от их компании и равнодушно провожал глазами людской поток, являя собой безупречность по-малфоевски. Чёрный прямой пиджак накинут поверх чёрной же рубашки. Свободные чёрные брюки длиной чуть выше щиколотки. Ботинки, разумеется, тоже чёрные. И словно так и задумывалось — завершающая деталь в виде весьма удачно разбитой губы. Брутальность в сочетании с классикой в лучшем проявлении — Драко явно знал, что делал, запретив матери или миссис Уизли сводить свою рану.       Гермиона смотрела на него, и все те слова, произнесённые вчера шёпотом, те картинки, которые было так сладко прокручивать в голове, давали о себе знать томительным, недостаточно хорошо изученным ею чувством… Джинни, когда они, отмучавшись на свадьбе, болтали перед сном, дала этому меткую, хотя, пожалуй, слишком прямолинейную и прозаичную характеристику.       — Хочешь трахнуть его, да, Гермиона? — хихикала она, сопровождая допрос щекоткой. — Ну признай, оседлала бы?       — Нет! То есть… — терялась Гермиона, параллельно пытаясь вырваться. — Наверное, да, но…       — Гермиона хочет трахаться! — безжалостно дразнила её Джинни. — Моя похотливая негодница!       — Да тише ты!       Конечно же, Гермиона рассказала ей, что произошло у них с Драко, а Джинни, в свою очередь, поделилась тем, как Тонкс по её просьбе быстренько подлатала Крама, который насчёт перепалки распространяться не стал и покинул торжество довольно быстро. Позже, предвидя вопросы насчёт разбитой губы Драко, Джинни поведала домочадцам подправленную версию событий, в которой перебравший Крам сам полез с кулаками на Малфоя, не сойдясь с ним в идеологических воззрениях, а Гермиона там и вовсе отсутствовала, решив перевести дух в доме задолго до драки. Заниматься поиском логических дыр в её истории никто в праздничной суете, к счастью, не стал. Да и какая свадьба без мордобоя, как добродушно заметил мистер Уизли.       Чего ждать от Малфоя теперь, Гермиона не знала. Она бы, возможно, и решила, что он ничего не запомнил (ведь так, кажется, случается с людьми в состоянии алкогольного опьянения), не избегай он её взгляда за завтраком с такой вопиющей нарочитостью.       Вдали послышался шум — чёрно-красный Хогвартс-экспресс приближался к станции. Гарри и Гермиона по очереди покорно сдались в крепкие прощальные объятия миссис Уизли.       — Берегите себя, — шепнула она им напоследок, а затем подошла к Нарциссе.       — Спасибо тебе, Молли. За всё, — с чувством поблагодарила миссис Малфой, пока её сын, скрестив руки на груди, хмуро смотрел куда-то в сторону.       — Пиши мне, — ответила миссис Уизли, и женщины, обменявшись ещё парой прощальных реплик, тепло обнялись.       Поезд, постепенно замедлив ход, остановился, и Драко быстрее всех рванул ко входу в ближайший вагон. Когда они все уже поднимались по небольшой крутой лестнице, миссис Уизли, промакивая глаза платком, всё ещё выкрикивала им вслед последние пожелания:       — Хорошего вам учебного года! Спокойного, самое главное! И, мальчики, ради Мерлина, ведите себя прилично!       — Слышал, Драко? — негромко обратилась к сыну Нарцисса. — Это относится ко всем мальчикам!       — Прекрасно, — угрюмо пробормотал он в ответ, — ведь я давно уже не мальчик.       Нарцисса закатила глаза. Миновав вместе с остальными несколько вагонов, что набивались студентами с невероятной скоростью, она вдруг изменилась в лице, разглядев кого-то впереди, и растроганно выдохнула:       — Ой, мои зайки. Так выросли!       К ним приближалась слизеринская паства Малфоя. Паркинсон, как с досадой отметила про себя Гермиона, смотрелась впечатляюще, вышагивая в туфлях на высоченной платформе между долговязыми Ноттом и Забини. Кончики её волос, подстриженных под каре, теперь были выкрашены в зелёный — настоящая слизеринская принцесса. Вместе с Ноттом они выглядели так, будто только сошли с показа авангардного кутюрье, повернувшегося на мрачной эстетике. Забини же, идущий вразвалочку с бумажным стаканом в руке, был на вид самым хмурым и консервативным из всех троих.       — Вы поглядите, — насмешливо крикнул Нотт издалека, — кто у нас тут выжил в деревне!       Драко скупо поприветствовал его оттопыренным средним пальцем, а Теодор, расчувствованный то ли жестом, то ли воссоединением с другом, ускорился и, едва не сбив с ног протискивающихся мимо младшекурсников, подлетел к Драко, запрыгнул на него и стал душить в объятиях, пока миссис Малфой обменивалась чмоками с подоспевшими Забини и Паркинсон.       — Какая кожанка, Тео! Винтаж? — воскликнула Нарцисса, и Нотт, явно польщённый, кивнул. Встав на цыпочки, она клюнула его, по-прежнему вцепившегося в её сына будто клещ, в щёку и добавила: — Очень сексапильно!       — Сексапильно? — скептически хмыкнул Нотт, сверля её тёмными глазами с поволокой. — Миссис Малфой, да я сам и есть секс.       Нарцисса умилённо захихикала, а Драко, негромко выругавшись, поспешно сбросил с себя приятеля. Паркинсон, тоже посмеиваясь, на ходу потрепала Теодора по кудрявой макушке, а затем невинно, совсем по-платонически обняла Драко. Гермиона, чьё настроение немного подпортилось, мысленно поблагодарила мироздание за то, что сейчас, под пристальным взором Нарциссы, Паркинсон не может запустить язык в рот её сыну.       Они наконец возобновили ход, продвигаясь вперёд по вагону в поисках купе.       — Как лето, Тео? — поинтересовалась Нарцисса.       — Ох, миссис Малфой, наверное, нехорошо так говорить сейчас… — Замявшись на секунду, Нотт затем с чувством выпалил: — Но это было лучшее, мать его, лето в моей жизни!       Нарцисса в ответ участливо закивала, а потом принялась отвешивать комплименты Паркинсон по поводу нового цвета волос.       — Так вы с нами, миссис Малфой? — галантно осведомился Забини.       — Да, пока так, — ответила Нарцисса. — Честно говоря, я рада вернуться. Но не бойтесь, докучать не буду!       — Охотно верю, — подал мрачный голос Драко.       — Поняла-поняла. Удаляюсь, — округлила глаза Нарцисса и, бегло пригладив волосы на лбу сына, грациозно засеменила вперёд в сопровождении плывущего по воздуху чемодана, напоследок мечтательно протянув: — Мерлин, какая ностальгия!       Драко, облегчённо выдохнув, тряхнул головой, возвращая волосы в прежнее положение. Их компания как раз подобралась к купе, где просматривалась довольная физиономия семикурсника Грэхэма Монтегю, капитана слизеринской команды по квиддичу, в окружении сестричек Гринграсс. У Дафны, обрезавшей белые волосы до плеч, за лето прибавилось татуировок — теперь змей, которые обвивали её руки и неспешно извивались, стало ещё больше, а в ухе появилось несколько новых проколов. Пока Даф вела оживлённую беседу с Монтегю, Астория, у которой из мишуры имелось лишь одно скромное колечко в верхней части уха, а татуировки на теле отсутствовали напрочь, хотя из-за её безразмерного чёрного джемпера Драко мог лишь предполагать, набрасывала что-то в блокноте, по-мальчишечьи закинув ногу на коленку.       «Ты, Монтегю, мне сегодня ещё пригодишься», — подумал Драко, глядя на слизеринского капитана.       — О, мой ловец. — Тот как раз раскинул громадными ручищами, бесцеремонно задев Асторию. Не поднимая глаз от рисунка, она попыталась отсесть ещё дальше к окну. — А что с губой?       — Только хотел спросить, — негромко добавил Блейз.       Похоже, настал момент, ради которого, собственно, Драко и не избавился от своей раны, решив, что она ещё может сослужить ему неплохую службу.       — Так, с Крамом вчера подрался, — небрежно бросил он. Мимо протиснулся похмельный слепец со своим бессменным рыжим поводырём — оба приятеля, услышав слова Драко, раздражённо закатили глаза.       — Что?! С Крамом? — загоготал Монтегю. — Да как это вообще…       — Долгая история, — протянул Драко.       — А если без вранья? — Блейз смерил его скептическим взглядом.       — О, мы у Гермионы спросим! Она-то не соврёт, — весело сказал Тео, и Драко в тот же момент ощутил спиной лёгкое касание чужого плеча.       Не оборачиваться. Не дышать. Желательно не вспоминать… Не думать.       — Кстати, — пробормотал Тео, — шикарное платье.       — Спасибо, — смущённо отозвалась Грейнджер.       — Я будто бы трогаю облачко… — добавил Тео, беззастенчиво подцепив пальцами её подол, и тогда произошло сразу две вещи: котяра Грейнджер, ощерившись, издал жуткое, пронзительное шипение, и одновременно с ним Паркинсон озлобленно схватила Нотта за шиворот и рванула на себя. Три вещи, на самом деле, — Драко и сам в тот же момент ощутил иррациональное желание расплющить Нотта в лепёшку.       — Ээ… Так о чём бишь я? — Тео растерянно запустил руку в волосы. — Гермиона, Драко правда подрался с Крамом?       — Да, к сожалению.       «Нет, детка, ты вчера ни о чём не сожалела, пока текла подо мной… Не вспоминать».       Пока слизеринцы, не считая Забини, переглядывались между собой со смесью шока и уважения, Джинни, идущая следом за Грейнджер, выразительно добавила:       — Вот и зачем было избивать человека до полусмерти?! Ты поехавший на всю голову псих, Малфой!       Демонстрируя ей в ответ средний палец (многовато сегодня у него работёнки), Драко с нежностью думал, как сильно он обожает Джинни Уизли. Сегодня по школе расползутся замечательные слухи. И возможные репутационные потери после выходки матери компенсируются с лихвой.       Горделиво откинув назад длинные рыжие волосы, Уизли удалилась вслед за Грейнджер.       — Да вы заходите, заходите, — поманил Монтегю. — Заодно и расскажешь.       Хогвартс-экспресс, протяжно прогудев, двинулся с места. Они набились в тесноватое купе: Блейз разместился у окна, за ним Тео, а Пэнси, не раздумывая, устроилась у Драко на коленях, обвив руками его шею.       — Ну и? — сказал Забини. — Что? — недоумённо добавил он, заметив, что взгляд Драко обращён прямиком в его бумажный стакан, где пузырилась желтоватая жидкость. — Лимонад. Кофе на станции — то ещё дерьмо, я даже не стал рисковать. Да и лимонад, честно говоря, не очень. А я на хороший и не надеялся. Так, знаешь… Горло промочить.       — Ясно.       — Ну так? Как ты вообще мог пересечься с Крамом?       Драко устало вздохнул, изображая, будто ему вовсе не хочется делиться этой историей, а затем начал:       — Флёр Делакур помните?       Коготки Паркинсон тут же напряжённо впились в затылок Драко.       — Ещё бы, — плотоядно улыбнулся Монтегю.       — Каким-то чудом — я и правда понятия не имею каким — старшему сыну Уизли удалось её захомутать. Так вот. Вчера мне довелось посетить их свадьбу, и Крам тоже был среди гостей. Этот мудак выразился насчёт моего отца. Цитата: «Хорошо, что его посадили». Так что… — Драко равнодушно пожал плечами, выдерживая паузу. — Пришлось подправить ему морду.       Повисло молчание. Бросив на Драко проникновенный взгляд, Пэнси поёрзала, сильнее к нему прижимаясь, и стала водить пальчиками по его груди, пробравшись под распахнутый чёрный пиджак. Драко, в свою очередь, начал лениво поглаживать её коленку. Присутствующим, похоже, стало немного неловко. Всем, кроме Нотта, который решил воспользоваться образовавшейся паузой:       — Делаем ставки, дамы и господа, — произнёс он тоном конферансье. — Как быстро я оприходую мамку Малфоя?       Ему явно всё это время не терпелось озвучить свою шуточку. Драко, мягко отпихнув Паркинсон, схватил Тео за шею и впечатал его в спинку сиденья.       — Я скорее сам тебя оприходую! Какой-нибудь старой корявой метлой, слышал, Нотт?       — Кажется, — тихо пробормотал Тео, блаженно улыбаясь, пока рука Драко всё ещё сдавливала его шею, — у меня привстал. А можешь сжать посильнее?       Пэнси, Астория и Дафна восторженно захихикали. Драко резко отшвырнул Тео, и он, всё ещё ухмыляющийся, едва не свалился на Забини. Паркинсон, осуждающе надув губки, притянула Нотта к себе и покрыла его лоб утешительными поцелуями.

***

      Чем ближе к главным воротам, тем отчётливее в туманной дымке прорисовывались силуэты башен, их шпилей, рассевшихся на карнизах каменных химер и гаргулий, венчающих углы, — если хорошенько прищурить глаза, уже вполне можно было различить, как они то и дело зевают, разминая онемевшие от малоподвижного образа жизни крылья. Бесчисленные окна, от совсем крошечных, что усеивали стены стихийно, до продолговатых, стройными рядами намечающих галереи, подсвечивали мглу мутным оранжевым, пока библиотека и классы терялись на их фоне за ненадобностью в этот торжественный день. Старый замок, распластавшийся среди гор будто гигантская устрашающая черепаха с множеством зубчатых наростов, встрепенулся, сбросил с себя остатки летнего анабиоза и очень быстро вставил Драко первые палки в колёса.       Они стояли в длинной очереди, испытывая на себе все тяготы театра безопасности, как пренебрежительно выразился Забини. Драко же знал: то был, увы, вовсе не театр. Конечно, старикашка Филч смотрелся нелепо с длинным жезлом-щупом, которым тыкал в студентов, но далеко не он и даже не солидного вида отряд мракоборцев, патрулирующих периметр, составляли оплот безопасности Хогвартса. По мере их приближения к воротам воздух вокруг всё ощутимее вибрировал, внушая необъяснимое, глубинное чувство тревоги. В ушах стоял монотонный звон. Защитный барьер было почти невозможно увидеть глазами. Его масштаб выдавали лишь мимолётные крошечные вспышки, возникающие, когда редкая птица или мошкара задумывала пересечь границу. Но Дамблдор может заморачиваться сколько угодно — Драко был полон надежд его обхитрить, потому что вчерашней ночью при обстоятельствах, которые он очень старался не вспоминать, у него возникла совершенно гениальная идея. И самым первым шагом в её реализации станет Грэхэм Монтегю — с помощью Мерлина и одного из двух огромных чемоданов, что волок за собой Тео.       — Ну и почему два чемодана, Нотт? — проскрипел Филч, когда подошла их очередь подвергаться досмотру. Уже совсем стемнело. Скучающие студенты переминались с ноги на ногу и кутались в чёрные мантии, успев сменить обычные шмотки на школьную форму.       — Видите ли, сэр, вот в этом хранится мой годовой запас сонных зелий. Я мучусь бессонницей, и у меня есть предписание от целителя… — Пока Тео озвучивал заранее подготовленную байку, Филч деловито простукивал его щупом, а затем ткнул и в поклажу. Тогда жезл, выпуская снопы фиолетовых искр, сильно затрещал, а из чемодана раздалась серия негромких хлопков, сопровождаемая звоном стекла.       — Тут у нас была трансфигурация, — зловеще оскалился Филч. В свете фонаря, что он сжимал в руке, было отчётливо видно, как вытянулось лицо Тео. Завхоз, присев на корточки, раскрыл чемодан и заглянул внутрь: — Так-так. Ого!       Филч стал с любопытством перебирать лежавшие внутри бутылки и перечислять:       — Огненный виски… водка… текила… ром… ликёр… гоблинский абсент даже, вы поглядите! А ты оригинально лечишь бессоницу, парень.       — Мистер Филч, я…       — Проносить алкоголь в школу запрещено, Нотт. Это останется у меня, — отрезал завхоз, звучно хлопнув рукой по чемодану, отчего бутылки внутри опять весело звякнули.       И вот так просто планы Драко были спутаны.       На протяжении всего пути вдоль хогвартских северных окрестностей, минуя колокольную башню, затем — коридоры, центральный вестибюль учебного корпуса, где Грейнджер едва не сломала шею, провожая взглядом вход в библиотеку под огромным барельефом со спящим драконом, иллюстрирующим хогвартский девиз, и вплоть до виадука Тео не уставал сокрушаться.       — Нас ждёт очень скучный год.       Его лицо драматично озаряли огни факелов громадного моста, подчёркивая изрядную степень безысходности Нотта, а его фраза почти полностью затерялась в шуме вод Чёрного озера, бьющегося о скалы. Пересекать пропасть в это время суток было жутковато, но, пожалуй, по-своему торжественно и по-детски волнительно за счёт виднеющегося впереди за двориком виадука Большого зала, что рябил длинными оранжевыми пятнами окон на тёмной воде и сулил всем помпезное праздничное переедание. Рассмотрев его, Драко затем перевёл взгляд направо: окна трёх слипшихся между собой остроконечных цилиндров, которые торчали из крыши тяжеловесной башни летающих лестниц, не горели. Выходит, подлежащий ликвидации дедушка, чьим кабинетом и являлся тот нелепый нарост, уже восседает на директорском троне в Большом зале.       — Мистер Нотт! — пропищал сопровождающий студентов профессор заклинаний и по совместительству когтевранский декан Флитвик, ухитрившись разглядеть сигарету, которую жаждущий успокоения Тео ещё даже не успел поджечь, — она испарилась из его рта одним элегантным взмахом палочки профессора.       — Да хватит уже печься о моём здоровье, как-нибудь сам разберусь, не маленький, — раздражённо сказал Тео себе под нос. — А, не уничтожил. Вернул в пачку, — добавил он, проверив карман брюк. — И на том спасибо.       Они миновали террасы дворика виадука и вскоре, мешаясь с вереницей взволнованных новичков, огибая препятствие в виде валунообразного Хагрида, прошли в Большой зал. Тускловатый вестибюль сменился ярко освещённым громадным помещением. В воздухе на фоне серо-синего пасмурного неба привычно повисли многочисленные скопления свечей. А может, не так уж и привычно. Драко, пялясь в зачарованный потолок, почувствовал, как его губы волей-неволей растягиваются в улыбке, пусть и не такой восторженной, как у первокурсников, и всё же. После низенького балочного потолка его комнаты в Норе оказаться здесь ощущалось благодатью.       Нарцисса уже докучала Снейпу болтовнёй за преподавательским столом. Студенты разместились за четырьмя своими, факультетскими. Первогодки выстроились в линию неподалёку от табурета, на который старуха МакГонагалл положила Распределяющую шляпу, а затем сразу же, глядя на ту обтрёпанную ветошь с глубоким почтением на лице, отступила в сторону.       — Тишина, — властно скомандовала МакГонагалл, и разговоры в зале стихли. Шляпа шевельнулась, прокашлялась, разинула дыру, служившую ей ртом, и запела:

Учёбы начало. Как, радостно вам Стоять на пороге свершений? Открытий учебных, спортивных побед И первых любовных сношений? Счастливые… Вам не понять никогда Шляпы тоскливых реалий. А вы на секунду представьте себя: Ни конечностей, ни гениталий.

      Уже на этих строках, как заметил Драко, МакГонагалл удивлённо переглянулась с Флитвиком и Стебль. Дамблдор, подперев щёку ладонью, слушал Шляпу с умиротворённой улыбкой, качал из стороны в сторону головой и слегка притопывал в такт песни ступнёй, обутой в замысловатую золочёную туфлю с острым, закрученным кверху носом.

Судьбою насмешкой сознание дано, Годрик обрёк на страдания. Хочу-не хочу, назначение одно — Унылое сортирование. Если, юнец, ты чванливая мразь, Циничный морали губитель, Тогда уж, будь добр, своей рожей укрась Слизерина гнилую обитель. Ежели быдлом клеймишь всё и вся, Себя мнишь знатоком и богемой, Занудных позёров я шлю в Когтевран — Такая несложная схема. Коль дури полно, а ума с коробок, Развития ветвь тупиковая, Милости просим тебя в Гриффиндор — Приют лихачей и бедовых. Ну а если ты рохля, слюнтяй, тюфячок, Не богат ни умом, ни комплекцией, Выход один — для ущербных тут есть Пуффендуй вместо класса коррекции.

      Песню Шляпы уже вовсю сопровождали гуляющие по залу смешки и шёпот. Драко из любопытства взглянул на гриффиндорский стол: Грейнджер выглядела так, будто ей залепили увесистую пощёчину.

Ну вот. Это всё. Догадались уже, Какой факультет станет вашим? Теперь же позвольте немного поныть, Терпенья заполнилась чаша. Прошу об одном — уничтожьте меня. Я бедная старая шляпа. И всё, что могу, — о свободе молить. Благо во рту нету кляпа. Хотя… Чёртов Годрик и тут преуспел. Одним резким палочки взмахом, Увы, запретил нецензурную брань. Иначе послала б всех н…

      — Распределяющая шляпа устала, — выпалила МакГонагалл, торопливым, нервным движением поднимая охамевший головной убор с табурета, и в зале вновь воцарилась тишина. — Ей нужно отдохнуть!       — Да от чего мне отдыхать?! — рявкнула в ответ Шляпа. — Я весь год отдыхаю!       Большинство преподавателей выглядели растерянными. Нарцисса, покрасневшая, замерла с круглыми глазами и плотно сжатыми губами — складывалось впечатление, что она вот-вот взорвётся. Потом Снейп со сдержанной ухмылкой что-то ей шепнул, и тогда, прикрыв лицо руками, маман пропала где-то под столом — виднелась лишь её сотрясающаяся от хохота спина.       — Минерва. — Спокойным, но не приемлющим возражений голосом Дамблдор обратился к МакГонагалл, которая уже раскрыла рот, готовясь возразить Распределяющей шляпе. Быстро переглянувшись со своей заместительницей, директор затем спросил: — Дорогая Шляпа, вы закончили песню?       — Ага, — сварливо буркнула та в ответ.       — Перейдём же к церемонии распределения.       Немного помешкав, МакГонагалл вернула Шляпу обратно на табурет и вытащила свиток пергамента со списком имён первокурсников.       — Аткинс, Дюк.       Мальчишка подошёл к табурету и не без опаски натянул Шляпу, которая, стоило ему присесть, сразу же небрежно выкрикнула:       — Пуффендуй!       Её тон прозвучал так, словно она посылала Дюка Аткинса не в Пуффендуй, а в том направлении, которое не сумела озвучить в песне. Мальчик застыл как громом поражённый. Он снял Шляпу дрожащими руками и встал, но ни шагу в направлении стола своего факультета не сделал, лишь уставился на МакГонагалл с непониманием, обидой и робкой надеждой, что сейчас ему сообщат об ошибке и перераспределят.       — Тебя отправили в Пуффендуй, Дюк, — мягко обратилась к нему МакГонагалл. — Это прекрасный факультет, кто бы что ни говорил. — Она строго зыркнула на Шляпу. — В Пуффендуе обучались многие великие волшебники, к примеру… Пенелопа Пуффендуй. А ещё… так… наша замечательная профессор травологии, разумеется!       Стебль добродушно помахала Дюку. Это, кажется, не особо приободрило несчастного. С видом полной обречённости на лице он медленно поплёлся к столу пуффендуйцев.       — А! И Ньют Скамандер, — воскликнула МакГонагалл ему вдогонку.       — По-моему, ещё басист «Ведуний», — задумчиво протянула Джинни с гриффиндорского стола, и тогда Драко вздрогнул, услышав рядом с собой резкий, оскорблённый голос Нотта:       — Донаган Тремлетт обучался в Когтевране. С тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого по тысяча девятьсот девяносто первый год, — отчеканил Тео, а потом с пренебрежением добавил: — Пуффендуйцем был волынщик.       — Ладно, — пожала плечами Джинни и вытянула шею, с надеждой глядя на Дюка. — Волынщик — тоже неплохо!       Но ситуацию не спасло и это. Раздался неловкий, до нелепого громкий всхлип, который мальчику, как он ни силился, не удалось задавить. Староста Пуффендуя, Ханна Аббот, присев рядом с Дюком, принялась шептать ему что-то утешительное.       Церемония возобновилась и продолжалась до тех пор, пока Лин Цюань не пополнила ряды когтевранских знатоков и богем. Как только это произошло, МакГонагалл поспешила унести Шляпу из Большого зала, а улыбающийся Дамблдор поднялся с трона и, махнув здоровой ладонью, директорским и, надо отметить, умиротворяющим тоном сказал:       — Ешьте. Потом поговорим.       Стоило ему это произнести, преподавательский стол и четыре факультетских заполонили праздничные блюда, на которые проголодавшиеся студенты тут же поспешили накинуться.       — Нам нужен рычаг давления на Филча… — зловеще изрёк Тео, ковыряя вилкой в картофельном пюре. Среди оживлённо болтающих и жующих слизеринцев он один был чернее самой чёрной тучи на зачарованном потолке. — Но вот какой?..       — Да как можно было не додуматься, что на входе могут вычислять трансфигурацию? — покачал головой Блейз. — Моей бутылочке эльфийского креплёного хоть бы хны.       — Откуда я знал? — всплеснул руками Тео. — Я же как лучше хотел! Может, Филчу и плевать на одну бутылочку, но вот целый чемодан однозначно бы вызвал вопросы!       Пока они разговаривали, в зал вернулась МакГонагалл, причём не одна, а в сопровождении престарелого эльфа со шваброй наперевес — Драко узнал в нём Кикимера, бывшего домовика семейства Блэков, которому довелось на прошлых зимних каникулах побывать в Малфой-мэноре. МакГонагалл явно только что завершила его отчитывать. Раздражённая, она бросила на Кикимера последний взгляд и ускорила шаг. Эльф же, осмотрев зал, отчего-то задержался налитыми кровью глазами, в которых читалась тревога, на Драко. И тогда, не особо старательно имитируя мытьё пола, Кикимер стал неторопливо подбираться к слизеринскому столу.       — Надо было распихать понемногу по нашим, — сказала сидящая рядом с Тео Астория, подливая себе тыквенный сок. Обсуждение конфискованного ноттовского чемодана не утихало.       — Вы все такие умные задним числом! — закатил глаза Тео.       Драко покосился влево: Кикимер, по-прежнему не сводя с него напряжённого взгляда, шаркал шваброй, медленно, но верно подплывая всё ближе и ближе.       — И с каких это пор, Астория, ты у нас пьёшь? — с ухмылкой поинтересовался Забини.       — Не пью, — бросила в ответ Астория. — Холуйское занятие, как по мне.       — Оскорбила весь факультет и глазом не моргнула, — слабо улыбнулся Тео. — Моя крошка. — Он смерил её изучающим взглядом, а затем потянул пальцами одну из её светло-русых прядок.       Астория, спешно проглотив сок, воскликнула:       — Да отвали ты уже!       Тео покорно отпустил её волосы, но его улыбка, которая успела приобрести неприкрыто хищный характер, на лице сохранилась. Астория тоже улыбнулась, но взгляд её остался прохладным, и негромко изрекла:       — Отдать девственность Теодору Нотту — это такая же пошлость, как и… — Она запнулась и осмотрелась, подыскивая подходящую аналогию. — Как и влюбиться в Драко Малфоя.       Драко одобрительно хмыкнул. Астория, переглянувшись с ним, покачала головой и потянулась за новой порцией пирога.       — Классика, детка, — возразил ей Тео. — Это классика.       — Мистер Малфой.       Обернувшись, Драко увидел позади себя Кикимера. Эльф отвесил глубокий поклон и поинтересовался:       — Ваша матушка пребывает в добром здравии?.. — Не дожидаясь ответа, он вдруг резко схватил Драко за штанину брюк и совсем другим, приглушённым и тревожным тоном протараторил: — Мистер Малфой, сэр, слушайте старого Кикимера внимательно.       Из-за беспокойства на морщинистом лице эльфа, лёгкой дрожи его сухих узловатых пальцев Драко и сам напрягся. Не удержавшись, он покосился на Поттера: тот, кто бы сомневался, сверлил их двоих прищуренным, полным подозрения взглядом.       — Обратите внимание на эти эклеры. — Эльф указал на стол и зловеще протянул: — Они подпорчены… Кикимер заметил, что яйца, которые использовались хогвартскими эльфами для их приготовления, пришли треснутые… Кикимер нюхал их — запах вроде бы показался Кикимеру нормальным, но, увы, мистер Малфой, — эльф сокрушённо тряхнул головой, — сейчас Кикимеру всё больше кажется, что одно яйцо всё-таки попахивало… Увы и ах, сэр, яйцо определённо попахивало. А то и все остальные… Ох, стыдоба…       — Ээ… Приму к сведению, — кивнул Драко.       — Если бы моя госпожа увидела, во что превратилась школа при царствовании того директоришки… Старикашка-то совсем из ума выжил… — Кикимер полным презрения взглядом посмотрел на преподавательский стол. Дамблдор как раз отставил кубок и, весело отмахнувшись от МакГонагалл, которая что-то с недовольным видом ему говорила, поднялся с трона вновь.       — Добро пожаловать! — Директор широко раскинул руки, приветствуя учеников. — Добро пожаловать в школу волшебства и чародейства Хогвартс! Вы доедайте, друзья, а я немного подокучаю вам организационной информацией…       — О, эти стены вконец прогнили… Но не стоит беспокоиться, моя госпожа… — пробормотал себе под нос Кикимер и, потянувшись к столу, взял с блюда один из тех самых эклеров. — Поберегите ваше сердце…       Откусив приличный кусок, эльф прихватил инвентарь для уборки и, жуя на ходу, стал двигаться в направлении преподавательского стола с целью, предположительно, просветить и Нарциссу.       Драко же, не вслушиваясь в болтовню Дамблдора, лишь смотрел на него и размышлял: теперь каждый шаг должен быть взвешенным и осторожным… Дедушка не дремлет, и даже лёгкая тень подозрения может стать для дела губительной. Расспрашивать Монтегю про Исчезательный шкаф ни в поезде, ни сейчас Драко не рискнул. Другое дело — гулянка, на которой повеселевший Грэхэм сам, можно даже не сомневаться, примется разглагольствовать о своём невероятном приключении, когда он в прошлом году из-за смертельно опасного розыгрыша близнецов Уизли застрял в пространстве где-то между Хогвартсом и лавкой «Горбин и Бэркес». И так как в слизеринской гостиной без чемоданчика Тео сегодня вечером будет тишь да гладь, выход один — попробовать подключить новые связи.       Потому, пока все аплодировали новому, хотя и не особо, преподавателю зелий Слизнорту, Драко подорвался с места и поспешил через весь зал к гриффиндорскому столу навстречу хмурым рожам Поттера с рыжим и выжидающему, распахнутому взгляду Грейнджер.       «Ты и впрямь думаешь, что я иду к тебе? Какая наивная».       — …кроме того, в нынешнем году у нас будет действовать кружок рисования под руководством очаровательной миссис Нарциссы Малфой! — Фраза Дамблдора выбилась из общего фона и невольно обратила на себя внимание Драко. Только сейчас узнав о подобной самодеятельности матери, он наградил её холодным взглядом, а в ответ получил наглый воздушный поцелуйчик.       Стоило Драко приблизиться к столу гриффиндорцев, Поттер резко спросил:       — Что тебе сказал Кикимер, Малфой?       — Поделился своими планами по свержению Дамблдора с поста. На твоём месте я бы обеспокоился, — бросил Драко и, игнорируя ответное брюзжание Поттера, подошёл поближе к Джиневре, которая сидела неподалёку с шоколадным кексом в руке, перекинув ногу через скамью и облокотившись на своего бойфренда Томаса. Любопытно, он уже ощущает, как тикают часики их отношений? Припоминая вчерашний разговор с Джинни, Драко слышал их уже довольно явственно.       — Уизли, скажи-ка, ты за дружбу факультетов? — поинтересовался он.       Проглотив кекс, Джинни фыркнула:       — Да слышала я, что у Нотта конфисковали целый чемодан бухла!       — Ладно. В этой школе сегодня где-нибудь наливают?       — Знаешь, — задумчиво протянула Джинни, — мне как-то больше не хочется потворствовать твоему алкоголизму.       — Обещаю тебе, этим вечером я буду трезв как стёклышко. — Драко говорил чистую правду. Сегодня ему нужна свежая голова. — Всё только ради друзей.       — Что ж, похвально. Я тебе расскажу, Дракоша, но у меня будет пара условий…       Томас, уже и без того напряжённый, удивленно повторил одними губами: «Дракоша?», а потом встрял:       — Джинни, зачем они нам сдались?       — Всё нормально, Дин. — Она снисходительно похлопала его по предплечью, бросив быстрый взгляд на сидящую рядом Грейнджер. — Так вот, первое: никаких Крэбба с Гойлом. И второе… — Джинни, отлепившись от Томаса, поманила Драко к себе и очень тихо отчеканила ему на ухо: — Никакой. Паркинсон.       — Без проблем.       — Вот и отлично. Помнишь, где ваша дурацкая Инспекционная дружина нас отлавливала? Восьмой этаж, стена напротив портрета Варнавы Вздрюченного? Ровно через час буду ждать вас там. У Лаванды и Парвати есть доступ к приличным запасам кулинарного хереса. Но если у вас тоже что-нибудь завалялось — будем рады. Как говорится, с миру по нитке.       — Замётано.       — …а на смену эльфу Думи, — Дамблдор тем временем не затихал, — который, к сожалению, в прошлом году был найден повеше… ээ… не при первокурсниках сказано. Был найден неживым со странным, отдалённо напоминающим шапку шерстяным предметом… — Дамблдор со строгостью, хотя в его глазах Драко всё же считал лёгкую тень задора, взглянул из-под очков-половинок прямиком на Грейнджер. Услышав это, она не просто побледнела — побелела. И тут же вздрогнула — Драко, который приблизительно раскусил, что к чему, не удержался и негромко сказал, склонившись к ней:       — Упс.       — …В общем, ему на смену пришёл Кикимер, — Дамблдор указал на старого эльфа — тот сейчас вёл беседу с Нарциссой, втиснувшись между ней и Снейпом возле преподавательского стола, — которому мистер Гарри Поттер любезно позволил работать в Хогвартсе! Поприветствуем!       Раздались жидкие аплодисменты. МакГонагалл с неприкрытым укором смотрела на Дамблдора, от которого это не укрылось, и он с улыбкой добавил:       — Да, профессор МакГонагалл считает, что мне стоит быть более избирательным в кадровых вопросах…       — Кикимер загнал Распределяющую шляпу в депрессию, — с усталостью в голосе сказала МакГонагалл. — По крайней мере, Альбус, ты мог бы запретить ему…       — Было бы очень легко взять и запретить, — мягко перебил её Дамблдор. — И всё же… Дать человеку, в данном случае — эльфу, шанс я считаю правильным выбором. Я уже говорил вам, что человека определяет его выбор?..       Учащиеся нестройно закивали.       — Да уж… С каждым годом придумать для вас вдохновляющее напутствие и не удариться в самоповторы становится всё труднее, — хохотнул Дамблдор. — Но и отказать вам в этом удовольствии не могу — во времена столь жуткие какой-никакой островок стабильности не помешает, не правда ли? Потому… Даже если в эти жуткие времена вы окажетесь в тупике, в самой, казалось бы, неразрешимой из патовых ситуаций… Если придётся выбирать между пусть и сколь угодно нелёгким… Сколь угодно неправильным… — Дамблдор задумчиво сдвинул брови, обводя глазами школу. Сканирующий взгляд задержался и на Драко, отчего по его телу вдруг пробежался неприятный холодок. — В любом случае, друзья, в Хогвартсе помощь вы всегда получите — стоит всего лишь обратиться к свету. Помните об этом. А теперь — марш в постели.       Ученики и преподаватели засуетились, поднимаясь с мест, а Драко, уже шагая к выходу из Большого зала, задумался — потолки потолками, но… Это ведь не шутка. Не очередное учебное задание с наихудшим исходом в виде неудовлетворительной отметки, ничего подобного — всё происходит по-настоящему. Лето кончилось, и теперь Драко предстоит сделать кое-что серьёзное. А в голову всё лезут эти образы — как сильно сейчас захотелось за них уцепиться… Тесная комната. Слабый свет ночника. Податливое тело, карие глаза растеряны и затуманены, нервные пальчики гладят его волосы, как, чёрт возьми, не вспоминать. Не думать о том, что чистота, может, и всегда одержит победу — это Драко усвоил… Но только вчера узнал, как прекрасно может ощущаться проигрыш.