Провал

      — Какой-то ты грустный.       — Что?.. Да нет. Это из-за сигареты так кажется.       Маленькое, тускло освещённое пространство за пологом обволакивал табачный дым. Гермиона сидела на коленях у Драко, прислонившегося к изголовью кровати. Его правая рука по-хозяйски щупала её полуголое тело; левая — зажимала между пальцами сворованную из тумбочки Нотта сигарету, которую Драко подносил то к пепельнице на подоконнике, то к губам. К своим, но один раз со смешком к Гермиониным попытался тоже, а она решительно отказалась. Сидеть с ним было приятно, но дышать всем этим ей не нравилось. Худо-бедно спасало периодическое Тергео. Гермиона подумывала о заклинании головного пузыря, но пока держалась, не желая приобретать смешной вид.       — Болит?       Её заботливо приобняла облапывающая рука. Рука с сигаретой в очередной раз исчезла, отправляясь к губам Драко.       — Так, немного, — ответила Гермиона, наблюдая за новыми витками табачного облака. После оргазма дискомфорт ощущался немного отчётливее. Вероятно, она просто не заметила его в пылу страсти, а может, Драко в конце переборщил. Но жалеть было не о чем, это точно… Свой первый раз Гермиона представляла именно так. И только с ним.       — Секунду… — Драко потушил сигарету о пепельницу и, теперь уже обеими руками обняв Гермиону сзади, покрыл её плечо поцелуями. Потом призвал манящими чарами ещё что-то из тумбочки Тео. Экстракт бадьяна, как вскоре выяснилось.       — Лишним не будет, — пожал плечами Драко, и Гермиона согласилась. — Ложись. — Он указал на свои колени. А затем, увидев недоумение на её лице, с усмешкой пояснил: — Попкой кверху.       Хмыкнув, Гермиона устроилась, как сказал Драко, — её щека оказалась прижатой к тёмно-серому покрывалу, бёдра — к его бёдрам. Малфоевская ладонь сразу же легла на её ягодицу. Прогибаясь навстречу, Гермиона думала, что в такой позиции кроется что-то безумно эротичное. Почему, непонятно, но Драко был явно с ней в этом согласен — боком ощущалось, как под тканью спортивных штанов, которые он успел натянуть, крепнет его эрекция. Гермиона поёрзала сильнее.       — Слушай… Так захотелось тебя отшлёпать. Добротно так, знаешь. От души.       — Ээ…       — Ладно, забудь, — рассмеялся Драко и начал открывать баночку с экстрактом бадьяна. — Ты едва лишилась девственности, а я…       — Может, один разок, — протараторила Гермиона прежде, чем успела всё тщательно продумать. Драко замер, а через пару секунд убрал банку на тумбочку.       — Один раз шлёпнуть?.. Давай два. Для симметрии…       Гермиона коротко кивнула, сконфуженно уткнувшись в покрывало. И почувствовала, как пальцы Драко поддевают её трусики и спускают на бёдра. Он выдержал драматичную паузу, а может, прицеливался. А потом…       — Ай!       Его ладонь со смачным, звонким звуком хлестнула Гермиону по ягодице. Сразу после — по второй. Вышло больновато.       — Это я легонько, — хмыкнул Драко. Гермиона блаженно выдохнула, когда его пальцы погладили её чуть саднящие ягодицы. К местам шлепков прилила кровь. К низу живота — тоже… Может, дело было в контрасте грубости и ласки. А может, в вопиющей абсурдности такой ситуации: позволить Малфою себя отшлёпать, лежать у него на коленях со спущенными трусиками, гадать, что он сделает дальше…       — Как тебе? — спросил Драко и вновь потянулся за баночкой.       — Что-то в этом есть… — Гермиона немного преуменьшила.       — В глубине души я всегда догадывался, что ты извращенка, Грейнджер.       — Почему сразу извращенка? — возмутилась Гермиона. — Просто… это ведь очень интересно — пробовать разное… Мне любопытно. Я любознательная! Что тут такого?       — Это был комплимент.       — Ладно…       В воздухе на смену табаку пришёл пряный, сладковатый аромат бадьяна, который навеял воспоминания о Рождестве. Гермиона тихонько ахнула, когда прохладные пальцы Драко приятно коснулись места «вторжения», нанося снадобье.       — Эй! Пустите, а потом трахайтесь сколько угодно! Для чего придуманы пологи? — Из коридора послышался голос Нотта, забарабанившего по двери. Гермиона, которая успела разомлеть у Драко на коленях, поспешно натянула обратно трусы и продолжила одеваться.       — Ты один? — крикнул Драко, сняв заглушающие чары, и после утвердительного ответа обратился к Гермионе: — Расколдуешь дверь? Тео поможет с нашей проблемкой.       Натянув блузку и юбку, она методично сняла все запирающие. В спальню ввалился весёлый и захмелевший Нотт.       — Греховодники… — Подходя к своей кровати, он принялся довольно похоже, хотя и преувеличенно, пародировать голос Кикимера. — Плотоугодники… Сластолюбцы…       — Долго репетировал? — бросил Драко, накладывая запирающие чары повторно.       — Никак не намилуются, не натрахаются, моя госпожа… Срамота-а… — бормотал Тео, роясь в тумбочке.       — Нужна твоя помощь кое с чем, — сказал Драко.       Вытащив сигарету, Тео заложил её за ухо и подошёл к их кровати.       — О, да у нас тут кое-кто стал женщиной… — вкрадчиво произнёс он, покосившись на баночку с экстрактом бадьяна. Затем сразу же окинул Гермиону внимательным и весьма плотоядным взглядом.       — До этого я была мужчиной, надо полагать? — строго ответила она. А потом добавила в попытке воззвать Тео сама не зная к чему: — Как там Луна?       — Ушла. Я бы сказал, испарилась.       Тем временем Драко, аккуратно развернув голову Гермионы за подбородок, продемонстрировал Нотту «проблемку» на её шее. Они только начали проходить трансфигурацию человека и до непростой, околомедицинской магии вроде выведения засосов не дошли. Хотя Гермиона и опережала программу, в колдовстве такого рода она не практиковалась. Зато у Нотта, если верить Малфою, в этом плане рука была набита прекрасно…       Тео вытащил палочку и уселся на кровать. На кровать, где у Гермионы только что произошёл первый секс. Превратности общежитий… Она нервно осмотрела покрывало на предмет мокрых следов, хотя уже применила очищающие чары.       — Эй… — тихо протянул Тео, подсаживаясь к Гермионе совсем близко. — Ты в порядке?       — Более чем.       — Хорошо, — улыбнулся он, рассматривая кровоподтёк на её шее. Потом изучающе скользнул по нему пальцем. Драко мигом вмешался:       — Тео.       — Да-да. Только если ты разрешишь, — закатил глаза тот и убрал руку.       — А это ещё что значит? — приглушённо выпалила Гермиона, не будучи вполне уверенной, что хочет знать ответ.       — Стоит начать с того, что у нас с Драко есть… скажем так, кодекс. Кодекс носит… мм… — Тео запнулся, подбирая слова. — …коммунистический характер.       Гермиона шумно втянула носом воздух.       — Коммунистический, значит, — мрачно повторила она.       — Не бойся, с тобой совсем другая ситуация, — Драко погладил её спину, лениво ухмыляясь. — Я пока не уверен, хочу ли, чтобы он прикасался к тебе своими грязными лапами.       — А ведь я могу помыть их, — подхватил Тео, многозначительно сверкнув глазами. — Тщательно.       — С другой стороны, он может помыть их, — пожал плечами Драко. — Так интересно, насколько сильно я смогу тебя развратить… — Он с коварным смешком схватил Гермиону в охапку и усадил обратно к себе на колени. А она, выйдя из недолгого ступора, воскликнула:       — Идите к чёрту, вы оба!       Два слизеринца, с которыми она имела неосторожность оказаться наедине в спальне, в ответ рассмеялись. Самым что ни на есть слизеринским смехом. Ни тени опаски, ни ревности, проблески которой, кажется, Гермиона пару раз замечала в начале учебного года, сейчас на лице Драко не просматривалось. Она даже почувствовала себя немного лишней. Или скорее объектом. История была не про неё, а про двух приятелей, затеявших что-то хулиганское.       Тео поднёс к засосу кончик волшебной палочки и стал вычерчивать руны. Драко, приобняв Гермиону, гладил её по колену.       — А вы давно дружите? — спросила она, чтобы хоть чем-то нарушить неловкое молчание. Неловким, правда, оно казалось только ей.       — Сколько себя помню, — ответил Тео, призадумавшись. — Родители снобствовали в гостиной. Мы с Драко в кабинете штудировали коллекцию порновоспоминаний моего папаши.       — Оу.       — Помнишь про азиаточку и гигантского кальмара? — с улыбкой ввернул Драко. Его ладонь гладила коленку Гермионы всё более сально — то и дело поднималась выше по бедру.       — Пересматриваю! — обиженным тоном отозвался Тео.       «Чего ещё можно ждать от людей с таким вот бэкграундом», — подумала Гермиона, а Драко в очередной раз скользнул ладонью по её бедру. Его большой палец пробрался под атласную юбку. Пришлось настойчиво его убрать.       — Вряд ли это наш гигантский кальмар, — добавил Тео, продолжая колдовство. — Мне кажется, то воспоминание папаша достал из-за границы.       — У Тео потом на рождественском приёме спросили, кем он хочет стать, когда вырастет.       — Я сказал, гигантским кальмаром.       Гермиона, не удержавшись, захихикала. Драко, сочтя это за признак лояльности, распустил руки окончательно — его ладонь нырнула под юбку совсем глубоко. Среагировала Гермиона не сразу. Палец Драко скользнул по её трусикам ровно в тот момент, когда она встретилась с помутнившимися от алкоголя глазами Тео. Улыбка на его лице сменилась чем-то сосредоточенно-заинтересованным. Про колдовство он напрочь забыл, а Гермиона поняла, что затаила дыхание. Очнувшись, торопливо увернулась от облапываний, и в голове мелькнула тревожная мысль:       «Меня развращают в режиме реального времени».       — Ладно, ладно, прекращаю, — засмеялся Драко и обнял Гермиону, теперь уже более-менее платонически.       — Вы очень плохо на меня влияете, — сказала она и сразу пожалела — а не смахивает ли на флирт? Ответ Тео подтвердил опасения:       — Плохое влияние происходит незаметно. Ну, мне так кажется. А ты всё прекрасно отслеживаешь. И всё прекрасно понимаешь. — Усмехнувшись, Тео совершил ещё несколько движений палочкой и опустил руку. — Готово — само целомудрие…       — Спасибо, — буркнула Гермиона.       Нотт встал и как бы ненароком поправил что-то в кармане брюк — жест, уже неплохо ей известный…       — Ну а ты, Драко, действуешь слишком в лоб. Неизящно, — недовольно покачал головой Тео. — Как всегда.       — Как правило, работает, — ответил Драко.       — Ну разумеется. С такими-то волосами… Редкого… оттенка… ох… платины! — Тео запрокинул голову и приложил ладонь ко лбу, изображая томную барышню, что вот-вот грохнется в обморок от восторга.       Потом Тео достал из-за уха сигарету, а Гермиона под предлогом туалета — выпитое сливочное пиво и правда давало о себе знать — отлучилась из спальни, накинув мантию-невидимку, и, пока шла по коридору, попробовала взглянуть на ситуацию незамыленными глазами. Например себя же, но с пятого курса… Она сидела в змеином логове. На коленях у Малфоя, который забрался к ней под юбку, пока Нотт на это с интересом смотрел, находясь от них ближе расстояния вытянутой руки. Это нормально?.. Гермионе с пятого курса такой вопрос можно было бы даже не задавать. Что толку интересоваться мнением человека, пребывающего в глубокой отключке. Гермиона нынешняя, поразмыслив, тоже решила, что это как-то слишком.       «Ой. Не делай вид, что тебе не снился тот сон…» — подала голос её низменная часть и сразу же томно обхватила губами, выкрашенными алой помадой, воображаемый мундштук — почему-то Гермионе всё представлялось именно так.       Добравшись до женской ванной, она стянула мантию и взглянула на собственное отражение в зеркале. Засос и правда исчез. Бегло причесавшись, Гермиона толкнула дверь в помещение, где располагались кабинки с туалетами, — безуспешно. Оттуда сквозь музыку, доносившуюся из гостиной, послышались звуки девичьих постанываний. Довольно нагло по отношению к тем, кому может понадобиться туалет по прямому назначению. Но Гермиона не чувствовала себя в праве кого-либо осуждать в этом плане, потому что сама была хороша.       Чтобы не ждать в коридоре, она прошлась до гостиной. Ночевать Гермиона сегодня собиралась у слизеринцев. Драко предложил, а она не стала отказываться — после произошедшего это казалось очень уместным. Полог без проблем зачаровывался от вторжений, да и к тому же кровати здесь были шире гриффиндорских (предполагалось ли при проектировании то, что половая жизнь у студентов серо-зелёного факультета более… насыщенная, в «Истории Хогвартса» не упоминалось). А пока можно попробовать инсценировать свой уход с вечеринки — выйти из гостиной, а потом сразу же вернуться под мантией. Но для этого не помешает Джинни, которая откроет проход.       Празднование и не думало затихать — слизеринская команда по квиддичу всё так же скакала в центре гостиной. Не хватало только их капитана. Монтегю уже задремал на диване, уронив голову на колени не менее спящего Гойла. Как здорово, что Астория покинула вечеринку рано и в пьяные разборки двух парней, которые выглядели помятыми, втянута не была. В отличие от уснувшего приятеля, разрумянившийся Крэбб бодро отжигал на танцполе, выделывая ногами напоминающие об ирландском национальном танце движения, причём на удивление грациозно для такой комплекции и степени опьянения.       Джинни в гостиной отсутствовала. Гермиона прошлась по периметру, отмечая, что Блейза тут тоже нет. И пока она складывала в голове несложный пазл, состоящий из трёх элементов: Джинни, Забини и запертый туалет, её внезапно окликнул человек, от которого чего-то подобного можно было ждать в последнюю очередь.       — Грейнджер… Я… В общем, я хотела с тобой поговорить. Можно? — Судя по заплетающемуся языку и выражению лица, за вечер Паркинсон успела изрядно приложиться к вину. Которое, вероятно, и стало побудительным толчком к разговору.       — Хорошо, — пожала плечами Гермиона.       — Пошли. Там потише. — Паркинсон указала на коридор, и они направились в его сторону. — Я думала, ты уже ушла…       — Я была тут. Смотрела на скелеты, — соврала Гермиона.       — Ага. — Объяснение было Паркинсон явно побоку, хотя её тон оставался относительно дружелюбным. Потом она фыркнула, принюхавшись: — Грейнджер, ты что, курила?       — В туалете накурено.       Нырнув в широкий проём, они встали у развилки, где коридор делился на женское и мужское крыло. В углублении стены там располагался то ли фонтанчик, то ли источник воды, украшенный вытесанным в камне клубком змей. Пэнси продолжила:       — Слушай, Грейнджер… Ты прости, что я тебя обзывала… ну, тем словом и так далее. Я иногда веду себя как сука, что поделать?       — Ну… — удивлённо протянула Гермиона. — Я ценю, что ты извинилась. Ты из-за этого меня позвала?       — Нет.       Разумеется, нет.       — Хотела узнать… — неуверенно начала Пэнси. — Блядь… Завтра, наверное, пожалею об этом…       — Так может, не надо? — предложила Гермиона, потому что, мягко говоря, не горела желанием вести задушевные беседы с пьяной Паркинсон.       — Нет, я хочу узнать. Насчёт Уизли… Она ведь твоя подружка. Что у них с Драко?       — С Драко? — переспросила Гермиона. — Ничего такого. Что-то вроде приятельских отношений.       — Приятельских?.. Она его во френдзону загнала, так получается?       — Да нет. Ты о чём?       Паркинсон закатила глаза и нехотя сказала:       — Драко же запал на Уизли.       — С чего ты…       — Не прикидывайся, что не знаешь, — бросила Пэнси с плохо скрываемым раздражением, пока недоумение Гермионы возрастало. — Она тебе ничего не рассказывает?       — Насчёт неё и… Малфоя я ничего не знаю.       — Правда? — хохотнула Пэнси. — Да они же трахались всё лето напролёт. Ты не замечала? Кстати, а в этой Норе… — Паркинсон понизила тон до заговорщического. — …разве все не в одной спальне ночуют?       — Нет, — ответила Гермиона, изо всех сил стараясь звучать ровно. Внутри, казалось, что-то очень больно оборвалось. Ей хотелось всё спокойно обдумать и переварить. Может, это и вовсе очередная школьная небылица? Но что-то упорно подсказывало: ничего подобного. Как бы там ни было, для начала надо окончить беседу, оставаясь максимально невозмутимой. — А откуда ты знаешь, что они…       — Блейз сказал. Ну, это и без того было понятно… Я видела, как Драко к ней клеится, — словоохотливо пояснила Пэнси. — «О, Джиневра! За твою задницу я притащу Поттеру снитч в зубах!»       — А она?..       — А она его отшивает. — Судя по недоумевающему тону, в картине мира Пэнси нечто подобное было чем-то из ряда вон.       Что отвечать, Гермиона не знала. Надо просто прийти в себя. Поговорить с Джинни. Не торопиться с выводами. Но Паркинсон нет никакого резона тут врать, это очевидно.       — Оу. — Внимание Пэнси привлёк центр гостиной, и Гермиона обрадовалась возможности сделать пару глубоких вдохов.       На танцполе Крэбб, продолжая задорно исполнять ирландский танец, подскакивая будто козлик, подобрался опасно близко к Дафне Гринграсс. Он выглядел совсем как сватающийся жених, и ничего не предвещало беды, пока мощный поток рвотных масс из его рта не обрушился стройным фонтаном прямо на Дафну.       — Фу! Пиздец! — взвизгнула она, а околдованный Конфундусом Крэбб всё ещё пытался подпрыгивать и выделывать ногами па. — На шубу наблевал!       Паркинсон расхохоталась в голос, запрокинув голову, а Гермионе стало совестно (ведь косвенно в ситуации была виновата она), хотя и не так сильно, как иной раз могло бы, — мысли в тот момент были заняты другим.       — Да хватит скакать! — разъярённо кричала Дафна Крэббу. Она уже успела сбросить кремовую шубку и теперь лихорадочно обрабатывала её очищающими чарами вместе со своей подружкой.       — Ох… Давно так не смеялась. Даже настроение поднялось… — заметила Пэнси, прощупывая свои щёки так, словно хотела размять одеревеневшие лицевые мышцы. А потом вернулась к изначальной теме: — Не пойму, Уизли правда ничего тебе не говорила?..       — Нет.       Помолчав пару секунд, Пэнси сокрушённо всплеснула руками:       — Вот какого чёрта? Из-за лета всё испортилось… — Она вздохнула и продолжила спокойнее: — Забудь. Зря я… Ты тоже ничего не ведаешь. — Пэнси то ли хихикнула, то ли икнула. — Я пошла.       — Ага.       Едва заметно пошатываясь, Пэнси застучала толстыми каблуками по коридору. Похоже, решила, что на вечеринке больше ловить нечего. Гермиона осталась стоять у стены, наблюдая за тем, как в каменную чашу фонтанчика льётся вода.       В упор не замечать неугодные вещи — это так по-человечески… Общение Джинни и Драко в Норе, местами фривольное, могло наталкивать на подозрения. Но рассматривать их всерьёз Гермионе даже не приходило в голову. Своими половыми похождениями, как правило, Джинни охотно делилась, да и состояла на тот момент в отношениях с Дином… Чёрт. А ведь они расстались в первый же день в Хогвартсе.       Теперь Гермионе вспоминалось многое. Летом Джинни слишком уж сильно обиделась на Драко за его шуточки об их связи при Роне и Гарри. «Рыжая бестия? Серьёзно?» — в голове пронёсся её непривычно строгий голос. И весёлый ответ: «Будешь отрицать?» Позже в августе, ни секунды не колеблясь, Джинни превратилась в Драко и нарушила тем самым все возможные личные границы. Тогда это казалось перебором даже для неё. Но не таким уж перебором, если учесть, что… она уже видела Драко обнажённым. Она занималась с ним сексом.       Гермиона сделала ещё пару вдохов, собралась с мыслями и направилась в ванную. Джинни не заставила себя долго ждать.       — …А глаза у тебя и правда красивые, Джиневра. — Из туалетов показался Забини, который выглядел сдержанным, но довольным собой.       — Отвали! Серьёзно, всё, Блейз, иди. — Джинни вытолкала его из женской ванной и захлопнула дверь, не сводя внимательного взгляда с Гермионы. Заметив, наверное, её потухший вид. — Ну?       — Джинни…       — Что случилось?       В помещение ворвалась стайка слизеринок и с облегчёнными возгласами «Наконец-то!» скрылась в комнате с кабинками.       — Я сейчас говорила с Паркинсон. Она рассказала про тебя и Драко. — Произнося это, Гермиона чувствовала себя одновременно растерянно, расстроенно и впридачу глупо, словно помимо воли оказалась в мыльной опере. Такие любила её бабушка. В моменты вскрывшейся правды она порой хваталась за сердце и судорожно вдыхала, а Гермиона хохотала, если оказывалась рядом.       — Паркинсон? Да что она… — Запнувшись, Джинни потёрла лицо руками. — Так… Смотри. Ты не переживай. Всё не так ужасно.       От этих слов Гермионе не полегчало. Напротив, сердце забилось быстрее.       — Надо было тебе сразу сказать… Но я как лучше хотела, понимаешь? — принялась тараторить Джинни. — Думала, зачем тебя расстраивать. Я рассчитывала унести эту тайну в могилу.       — Расскажи сейчас, — бесцветным тоном попросила Гермиона.       — Да, да, конечно… Мы с Драко летом… — Джинни замялась. — Ну да, немного трахались. До того, как я узнала про тебя! И вообще, не всерьёз. Так, баловались.       — Баловались?       — Недолго! Неделю. Ты тогда была у родителей. Ничего такого… По-дружески.       — Вы целовались? — зачем-то спросила Гермиона.       — Да. Но…       Джинни продолжила говорить оправдания. «Ничего такого», «ничего не значило», «не считается»… Было трудно к этому прислушиваться. Пока Гермиона мучилась летом из-за новых, пугающих и непрошеных чувств, ловила каждый взгляд, анализировала каждое слово, грезила о любом маломальском прикосновении, Джинни уже целовалась с Драко. Пробиралась к нему украдкой, и они занимались сексом. Возможно, потом лежали в обнимку. Нежились, разговаривали, шутили. Засыпали вместе? Выспрашивать о таких деталях Гермиона не стала, но стыдный порыв сделать это ощутила. От нахлынувшей жалости к себе слёзы так и норовили навернуться на глаза.       — Ты изменила Дину, выходит, — сказала Гермиона, глядя не на Джинни, а на невзрачных рыбок, что сновали за стеклом аквариума.       — А что бы ты сделала, если бы у тебя по дому такой расхаживал? Накурил бы тебя и завёл? — воскликнула Джинни. Не заметив поддержки в глазах Гермионы, она добавила: — Осуждаешь? Дело твоё. Но я же рассталась с Дином… — Скрестив руки на груди, Джинни помолчала. — А с Малфоем у нас друг к другу нет никаких… таких чувств! Неделя потрахушек. Это всё.       — А что сейчас?       — Сейчас? Ничего, конечно! — всплеснула руками Джинни.       — Драко к тебе пристаёт?       — Нет!       — Паркинсон сказала… — начала Гермиона и запнулась, закатив глаза, — до чего же муторно во всём этом копаться… Джинни цокнула языком, припоминая. Потом ответила:       — Да это было давно. Он просто прикалывался. Гермиона… Ты разве не видишь, как ему нравишься? Он тебе ещё это не доказал? — Пристально всматриваясь в её лицо в надежде увидеть на нём просветление, Джинни стала говорить мягче: — То, что ты сейчас узнала… Это не обязательно должно повлиять на ваши отношения. Мало ли, с кем он спал до тебя…       — Я себя теперь чувствую так глупо.       — Прости, что не рассказала. — Джинни попыталась коснуться ладони Гермионы, но она практически рефлекторно отдёрнула руку и полезла в сумочку за мантией-невидимкой. — Но я старалась быть хорошей подругой! Я ведь отказывала ему! Что ещё я могла тут сделать? — В голосе Джинни мелькнул укор, и Гермиона спросила:       — А не хотелось отказывать?       — Я легко без него обхожусь. Поверь. Это не проблема, — торопливо заверила Джинни, подходя ближе. Веснушки на её лице, которые всегда нравились Гермионе, вдруг показались раздражающими до невозможности. Вся внешность — неуместно невинная. Такой диссонанс, что впору содрогнуться. Даже толком не пользуется косметикой. Ходит растрёпанная, вся такая из себя свободная…       Натянув мантию, Гермиона выскочила в коридор. Она злилась на Джинни, злилась на Драко, на то, что между ними было. Почему в день, который мог бы запомниться прекрасным, ей нужно было всё это узнать? От Паркинсон… Если бы Джинни сказала сразу или, по крайней мере, подобрала момент, они бы собрались втроём, всё аккуратно обсудили… Хотя… Да к чёрту их обоих. Гермионе хотелось пнуть стену, сделать что-то из рук вон иррациональное. Наверное, просто сбросить с себя эти подземелья, подняться в башню Гриффиндора и долго-долго простоять под душем. Но сначала надо было по-быстрому заглянуть в глаза ещё кое-кому. Гермиона чувствовала, что не успокоится, если этого не сделает. Голова гудела. Сегодня произошло слишком много всего… Как это, наверное, бывает с вечеринками.       Короткий стук в спальню шестикурсников, и дверь отворилась. В комнате остался только Драко, который лежал на кровати, задумчиво перекатывая между пальцами перо для письма.       — Ты долго, — подал он голос, а Гермиона, сбрасывающая мантию-невидимку, поняла, что не знает, с чего начать. Предстать сейчас истеричкой, закатить сцену ревности — ну уж нет… Как повести себя, чтобы назавтра не стало стыдно, и в голову не пришли десятки более удачных фраз, непонятно. Так хорошо подкована в школьных дисциплинах. Но во всём, что касается отношений, Гермиона чувствовала, её интеллект недалеко ушёл от уровня младшекурсницы, что посыпает блёстками анонимную валентинку для понравившегося мальчика.       — Драко… Почему ты не рассказывал про Джинни? — Начать вышло коряво, наигранно буднично.       — Что именно?       — Про то, что у вас с ней было.       — А. — Драко выглядел удивлённым, но его голос прозвучал спокойно. — Она просила не говорить. Не хотела тебя расстраивать.       — Понятно… — протянула Гермиона. На этом этапе, как ей представлялось, Драко уже должен был подорваться с кровати, попытаться обнять её и заверить, что всё в прошлом. Он просто лежал, смотрел в потолок, и его мысли, казалось, убежали далеко от настоящего момента. — Сколько это длилось?       — Неделю.       — Джинни тебе нравится? — вырвалось у Гермионы.       Драко нахмурился, запуская пальцы в волосы на лбу.       «Скажи, что тебе нужна только я. Ну же, пожалуйста, скажи всё то, что я хочу услышать».       — Зависит от того, что ты понимаешь под «нравится», — хмыкнул Драко, поразмыслив. — Она забавная по-своему. Трахаться с ней было прикольно. Не более того.       Гермиона машинально кивнула, чувствуя, что исчерпала лимит выдержки на сегодня.       — Я… Драко, мне очень… — Она запнулась, думая, как выразить чувства и не выглядеть при этом жалкой. Почему он так спокоен? Напряжён был только его лоб. На лице — раздражающий мыслительный процесс. Торги? Джинни, по крайней мере, была встревожена и расстроена. Она попыталась, как могла, всё сгладить. Правильные слова от Драко сейчас пришлись бы очень кстати. Да в таком случае можно и в любви признаться. Преждевременно, но надо ведь как-то спасать ситуацию. Мерлин, почему в голову лезет вся эта чушь…       Наконец, так и не придумав ничего меткого, Гермиона протараторила усталое и дурацкое:       — Я не хочу тебя видеть.       Драко пожал плечами.       — Ладно.       Он сказал это с безразличием, даже некоторой жёсткостью в голосе. Напускной? Возможно, но от этого не легче. Накидывая мантию, Гермиона шагнула к выходу.       Драко, обращаясь то ли к ней, то ли к себе, то ли к зажатому между пальцами идиотскому перу, добавил:       — Наверное, это к лучшему.       Гермиона замерла и медленно обернулась. С губ дрожащим шёпотом сорвалось заклинание. Его эффекта она почти не увидела, потому что сразу вылетела из комнаты, уже не пытаясь сдерживать слёзы. Но надеялась, что бороться со взбесившимся пером, колющим и царапающим, Драко будет долго.

***

      Обычное ноябрьское утро и урок в небольшом, отделанном деревом классе профессора Флитвика; гриффиндорцы вместе с пуффендуйцами — ни намёка на зелень… Красные и жёлтые, как нынешние листья. Их всё ещё было немало на окрестных деревьях, но держались они из последних сил, а тот факт, что громадные тыквы и прочая хэллоуинская атрибутика уже отвисела своё в Большом зале, и ноябрь ухитрился прийти на смену октябрю, настораживал.       Поначалу время, прошедшее после событий на слизеринской вечеринке, Гермиона исчисляла днями, потом они переросли в недели. Слёз было выплакано немало, мыслей передумано и того больше. Записано на пергаменте в попытке разложить всё по полочкам и выяснить, опираясь на факты, в чём же именно провинились Джинни и Драко. Винить их в том, что они переспали, Гермиона не могла, если пытаться смотреть на ситуацию объективно, — с каждым днём делать это становилось немного проще. Как бы там ни было, время лечит. Джинни ни о чём не знала. Драко не был скован обязательствами. Кроме чистокровных, разумеется. Гермионе он ничего не обещал — бесит, но тут не подкопаться. Водил за нос, изматывал кошками-мышками — да, но это отдельная тема.       «Не рассказали», — вывела Гермиона на пергаменте. Существенная претензия. Но тут же во имя объективности приписала: «Чтобы не расстраивать». На всякий случай пометила жирным знаком вопроса. Не в полной мере объективным, ведь Джинни отказывала Драко.       А потом Гермиона задала неудобный вопрос себе: хватило бы ей стойкости отказать Малфою ради подруги?.. Неделя секса. Всё прекратилось после дня рождения Джинни, когда она и заметила неладное. Гермиона раскрыла свой неприятный секрет только под конец лета. Несложная математика навела на мысль: Джинни ничего не стоило заверить себя в том, что ей просто показалось. Закрыв на всё глаза, она могла преспокойно развлекаться с Драко ещё три недели к ряду.       Математикой подобного рода Гермионе было заниматься очень стыдно. Те заметки она быстро обратила в пепел. А Джинни провинилась в том, что летом Драко предпочёл её, а не Гермиону. Драко провинился в том же.       Ситуация наложила болезненный отпечаток, но имела ли она шанс быть оставленной позади? Взывая себя к объективности повторно, Гермиона приходила к выводу: да.       «Ты разве не видишь, как ему нравишься? Он тебе ещё это не доказал?»       Да. Вполне. Но…       «Ладно. Наверное, это к лучшему».       О те прохладные слова всё и разбивалось. Здравомыслие летело к чертям. Драко упорно молчал. Они по-прежнему посещали общие занятия, порой Гермиона ловила на себе его взгляд и несколько раз ощущала касание рукава его рубашки, когда он проходил мимо. Старалась этому не радоваться. Держалась изо всех сил, чтобы не выцепить где-нибудь Тео и не начать расспрашивать его о Драко. Ударилась в учёбу, свободное время проводила с Гарри и Роном, а с Джинни придерживалась сухого нейтралитета. Тосковала по прикосновениям и ласкам, но мастурбировала нечасто — слишком уж прочно в голове закрепилась ассоциация оргазма с Малфоем. Она пыталась представлять абстрактных парней, но их волосы так или иначе начинали отдавать платиной, поведение — чем-то нахальным. Пробовала воображать Тео в качестве эксперимента. Всё начиналось неплохо, а заканчивалось тем, что появлялся разгневанный Малфой и оттягивал от неё Нотта прямиком за кудрявые волосы. Тот никуда не пропадал, правда. Пока Гермиона и Драко предавались жаркой любви, он ошивался рядом и сопровождал процесс пошлыми комментариями… После оргазма временами становилось паршиво. Пальцы заполняли пустоту внутри из рук вон плохо.       — В «Пророке» об этом, само собой, ни слова. У них всё путём. — Мрачная фраза Рона вернула отвлёкшуюся (уже в который раз!) Гермиону в класс профессора Флитвика.       Вторая магическая война, на фоне которой любовные переживания приобретали флёр неуместности, никуда не девалась, хотя прочувствовать всю её серьёзность за надёжным хогвартским барьером было трудно. Война напоминала о себе по большей части газетными статьями. Сейчас, в разгар урока заклинаний, когда в суете отработки чар Сальвио Гексиа (благо Гермиона изучила их самостоятельно ещё давно) все кому не лень отвлекались на разговоры, Гарри и Рон решили, что свежий выпуск «Придиры» не терпит отлагательств.       Они раскрыли журнал на нужной странице — статья о посещении Тёмным Лордом ежегодного магического саммита в Кабуле следовала после обширного материала об особенностях зимовки морщерогих кизляков. На чёрно-белых фотографиях Волан-де-Морт учтиво пожимал руку министру магии Афганистана, а также костлявые конечности небольшой делегации дементоров.       — Змея какая-то… Не пойму… — пробормотал Гарри, разглядывая рептилию на шее у Волан-де-Морта.       — Бутафорская? — Рон тоже внимательно присмотрелся к фото.       — Нет, но вялая… Может, накачали транквилизаторами. Ладно… — Гарри опустил глаза в статью. — «В рамках недельного магического саммита лидер так называемой организации „Пожиратели смерти“ выступил с двадцатиминутной речью, в которой»… — Гарри пробежался по строкам и перешёл на разворот, где текст выступления Волан-де-Морта приводился целиком. — …«Вопрос сотрудничества с дементорами является для нас ключевым»… так… «требует особого внимания, поскольку его решение имеет далекоидущие последствия для»… «базироваться на взаимном уважении и понимании»…       — Вода водой, — бросил Рон.       — …«Обеспечение душами и положительными эмоциями в рамках специально разработанной для дементоров программы здравоохранения»… «гастрономические туры в Финляндию»… «создание комфортной и инклюзивной среды»… «У дементоров наконец появится возможность быть услышанными».       — Наобещал дементорам едва ли не статус граждан Магической Британии, — резюмировала Гермиона, окончив чтение разворота раньше Гарри и Рона. Они перевернули страницу.       — «Нет, Министерству об этом ничего не известно», — ответил Руфус Скримджер на вопрос о речи Тёмного Лорда в рамках кабульского саммита. В своём вчерашнем заявлении министр заверил магическое сообщество, что контракт правительства с дементорами пребывает в силе и Азкабан по-прежнему находится под полным контролем, — прочитала вслух Гермиона. — От дополнительных мер защиты, предложенных Альбусом Дамблдором, включающих авторские методики барьерных чар, Скримджер отказался».       — Идиот, — с презрением заключил Рон. — Сальвио Гексиа! — Он поспешно взмахнул палочкой, встретившись взглядом с профессором Флитвиком, который, кажется, и сам что-то почитывал, разместившись на стопке книг за своим столом перед окошком.       Друзья перешли к следующей статье, тоже посвящённой Волан-де-Морту. Её заголовок гласил: «Дипломатический кризис: Магическая Британия угрожает Сейшельским островам санкциями в связи с отказом от экстрадиции Тёмного Лорда». На фотографии, снятой папарацци, светящий рыхлым, мертвенно-бледным телом Волан-де-Морт в распахнутом халате и аскетичных чёрных плавках прислонился к перилам крупного плавсредства, которое Гермиона приняла за яхту.       — Вот! Вот это точно Нагайна! — Гарри указал пальцем на устрашающего вида змею, что обвивала шею отдыхающего. На неё испуганно поглядывала девица в купальнике, подавая Волан-де-Морту украшенный долькой ананаса коктейль. — Сальвио Гексиа! — произнёс Гарри, тоже поймав взгляд профессора Флитвика.       — «Мы не можем подтвердить информацию о присутствии волшебника, именующего себя Тёмным Лордом, на Сейшельских островах, поскольку у нас нет однозначных доказательств этого факта, — зачитала Гермиона заявление министра магии республики. — Считаем, это может быть человек, схожий с ним внешне».       — Схожий внешне? — скептически усмехнулся Гарри. — Серьёзно?       — Сейшелы соблюдают нейтралитет, как могут, — пояснила Гермиона.       — Так он на Сейшелах или в Кабуле? Временные промежутки совпадают, — пробормотал Рон, изучая текст заметки.       — «Отвечая на вопросы корреспондентов, Тёмный Лорд заявил, что при всех своих исключительных способностях к магии не может находиться в двух местах одновременно, и назвал слухи о том, что использует двойников, дезинформацией, — прочитала Гермиона. — Кроме того, Тёмный Лорд подчеркнул, что на Сейшельских островах никогда не был и предпочитает проводить отпуск в родной Британии за рыбалкой или сбором грибов».       — Да на Сейшелах он, — с уверенностью заявил Гарри.       — А это не корабль Каркарова? — задумчиво протянул Рон, вглядываясь в фото.       — Не так уж важно, где он, — прервала Гермиона друзей. — Значение имеет факт заявлений на саммите. Он нацелился на Азкабан.       — Остаётся надеяться, что дементоры не читают «Придиру»… — невесело пошутил профессор Флитвик, качая головой. — Мисс Грейнджер, будьте добры, покажите мистеру Поттеру и мистеру Уизли движения палочкой.       — Да, конечно, сэр, — отозвалась Гермиона и принялась выполнять просьбу профессора.       — Малфой сейчас должен впасть в депрессняк, — злорадно хмыкнул Гарри немного погодя. — Если Азкабан окажется в лапах Волан-де-Морта, его папашу ждут большие неприятности.       Гермиона хотела напомнить, что потеря контроля над тюрьмой станет неприятностью для всех, но не успела — позади них голос с яруса повыше подал Эрни Макмиллан:       — О, друзья… Малфой уже в глубокой депрессии. Нет, вот серьёзно…       Джастин Финч-Флетчли и Ханна Аббот переглянулись, словно говоря друг другу: «Сейчас опять начнётся». В животе Гермионы слабо шевельнулись метафорические крылышки, порядком атрофированные. Гарри, Рон и ещё несколько гриффиндорских парней заинтересованно обернулись.       — Нет, мне плевать на его ментальное состояние, — продолжил Эрни. — Проблема в том, что он совсем охамел. Пустился во всё тяжкие. Повадился водить своих, прошу прощения, шлюх в ванную старост — помыться невозможно!       — Помыться? — переспросил Джастин со смешком. Гермионе стало не по себе. Она понимала, что Драко после расставания креста на половой жизни ставить не будет, и всё же получить прямое подтверждение этому факту оказалось больно. А можно ли произошедшее назвать расставанием? Были ли, собственно, отношения?..       — И что самое досадное, друзья… Вот если бы у меня был безграничный доступ к вагиноресурсу… — Эрни вздохнул, а Ханна бросила на него возмущённый взгляд. — А девочки там отборные, само собой… Я был бы невероятно счастлив!       — А Малфой? — спросил Симус Финниган.       — А ему, блядь, вообще похер! — выпалил Эрни полушёпотом. Тема задевала его за живое — на памяти Гермионы он никогда не опускался до брани. — Я ждал у ванной, видел, как он выходит. То с Паркинсон, то с Гринграсс, то ещё Мерлин знает с кем… А в глазах — печаль… — Эрни усмехнулся. — Неизменно накуренный — алихоцией несёт за милю.       — Ну жди. Может, на что потяжелее перейдёт, — весело ввернул Симус. — Сторчится — тебе больше достанется.       — Ничего я не дождусь! — сокрушённо помотал головой Эрни. — Проблема тут глубже. Проблема уходит корнями в женский половой отбор, а он… Прости меня, Ханна, но он примитивен. Примитивен и куда более радикален, чем наш, мужской…       — Да ладно тебе, не всё так плохо, — миролюбиво возразил Невилл, подперев щёку ладонью, но Эрни не обратил на него внимания и продолжил вещать с возрастающим эмоциональным накалом:       — Вы знали, что по статистике восемьдесят процентов девушек склонны бороться за внимание всего двадцати, — он перешёл на трагичный шёпот, — вдумайтесь, двадцати процентов парней! Альфачей так называемых! Отсюда имеем такие… гаремы! Эти сволочи обрекают нас на невольное воздержание!       — Откуда ты взял эту статистику, Эрни? — пробормотала Ханна с раздражением в голосе.       — А ты скажи-ка, только честно, — обратился к ней Эрни обличительным тоном. — Ты, Ханна, переспала бы с Малфоем?       — Нет, — развела руками та. — Он козёл.       — Ладно. С Ноттом?       — Да н-нет.       — Всё с тобой понятно, — злобно скривил губы Эрни и вновь повернулся к гриффиндорским слушателям: — Хотите знать, какие парни нужны девушкам? Всё просто. Смазливая рожа. Высокий рост. Если ты ниже шести футов, буквально, если ты пять и девять, как я, — всё! В глазах девушки ты уже чёртов гном! — Тут Эрни, спохватившись, опасливо покосился на профессора Флитвика, который безмятежно улыбнулся:       — О, поверьте, мистер Макмиллан, невысокий рост с лихвой может быть компенсирован умом и харизмой!       Эрни натянул уголки рта, для вида взмахнул палочкой и приглушённо продолжил:       — И самое, самое главное — наглый! В идеале ведущий себя, как полный мудак. О, девочки это любят… На порядочность, высокую нравственность, добросердечность, поверьте, не намокнут ни одни трусики! И не надо ржать, Симус, завтра какой-нибудь слизеринец и твою девушку украдёт!       — А у меня нет девушки.       — Ну разумеется! Знаешь, почему нет?..       Эрни выдержал паузу, медленно обводя глазами слушающих его парней. А затем с болезненным наслаждением в голосе отчеканил:       — Потому что её уже трахает Малфой.       Где-то по соседству, поперхнувшись, закашлялся Дин Томас, а Рон задумчиво почесал подбородок.