To See Paris & Fall In Love

Следующее утро было для Апо благословением.    Не только потому, что он проснулся в прекрасном месте, о котором мог бы грезить любой творец за написанием своих произведений, но и потому, что он проснулся в объятиях человека, в которого был окончательно и бесповоротно влюблен.    Его сердце все еще беспокойно трепетало от мысли о будущем, которое их ждало, но, лежа в уютной постели и ощущая себя окутанным не одеялом, а крепкими руками Майла, он не был готов думать о будущем, которое было им уготовано.    Ощущая каждой клеточкой близость чужого теплого тела за спиной, Апо осторожно поерзал, переворачиваясь на другой бок. Его взгляд тут же зацепился за расслабленную фигуру спящего рядом мужчины: его закрытые глаза и чуть трепещущие ресницы, легкая тень от которых падала на его щеки, пухлые, едва приоткрытые губы, манящие и влекущие к поцелую, тонкая вуаль начинающей проступать щетины. Широкая грудь Майла равномерно вздымалась, впуская в легкие свежий влажный воздух, а руки бессознательно прижимали крепче податливое тело Апо, который в эту минуту не мог наслаждаться ничем больше, чем тем, что ему принадлежал.   Принадлежал другому человеку, другому сердцу, которое билось в унисон с его. Ласкающим ладоням, что прикасались к нему так бережно, словно он представлял собой нечто драгоценное, родное.    Апо счастливо улыбнулся, протягивая руку и убирая со лба Майла упавшие на него темные прядки, что могли потревожить его сон. Такое простое движение, но от него в груди Апо будто пели птицы, а в животе кружились сотни метафорических бабочек, сужающих весь его мир всего до одного человека.   И в этом мире у него больше не было ни страданий, ни сожалений, не было фальши и необдуманно принятых решений. Только размеренное дыхание мужчины, которому он принадлежал, и мечты, в которых тот принадлежал ему в равной степени.   Взгляд Апо любовно огладил широкие брови Майла, его высокие скулы и мягкие щеки, линию носа с очаровательной родинкой сбоку, которая заставляла его улыбаться, скульптурную нижнюю челюсть, плавно переходящую в сильную шею. Не было ни единого миллиметра на лице этого мужчины, что Апо не хотел бы боготворить до конца своих дней. И ни единого, которое он не смог бы воспроизвести в памяти, закрывая глаза.    Возможно, все дело было вовсе не в красоте, а в обаянии и харизме Майла, что так легко и просто смогли завоевать его глупое, слабое сердце и подчинить его себе. Ведь красота была только одним из бесчисленных достоинств Майла, среди которых были и искренность, и честность, и страсть, с которой он брался за все, чего требовала его душа, будь то музыка или секс. И непоколебимая уверенность, которая вместе с присущей ему мужественностью не оставляли Апо ни единого шанса.   Но разве он жаловался?..   — Ты пялишься, — недовольно буркнул Майл, крепко-накрепко притягивая его к себе и практически вжимая в собственное тело. Уткнувшись в подушку, он придавил собой засмеявшегося в ответ Апо.   — Ничего не могу поделать, — обнимая спину мужчины, проговорил Апо в ответ. — Я боюсь случайно закрыть глаза и осознать, что все это мне просто приснилось.    Апо не знал, почему тишина гостиничного номера, легкие дуновения ветра, трепавшие полупрозрачные занавески на оставленной на ночь открытой веранде, и близость Майла потянули его на откровенность. Но ему больше не нужно было притворяться кем-то другим, чтобы вызвать заинтересованность мужчины. Он уже был рядом с ним, в его постели, в его объятиях, владея им если не навечно, то на тот небольшой период времени, пока они были вместе в Париже.   И пусть в его сознании все еще витало множество вопросов, которые требовали найти на них ответы, Апо позволил себе отложить их в сторону и просто насладиться моментом.   — И каким был бы этот сон? — пробубнил в подушку Майл, медленно и нехотя просыпаясь.    — Хм… — Апо на мгновение задумался, отодвигая одеяло и медленно поглаживая спину мужчины то вверх, слегка задевая ногтями лопатки, то вниз, едва касаясь его поясницы и манящих полушарий ягодиц. — Я бы сказал, таким, после которого я определенно проснулся бы возбужденным.    — Ммм, — раздалось в ответ приглушенное мычание в подушку.    Тело Майла в заботливых руках Апо расслаблялось и становилось тяжелее, неумолимо вжимая его в кровать, но он только улыбался, одной рукой продолжая гладить обнаженную спину, а другой мягко зарываясь в волосы мужчины. Запах Майла все еще хранил в себе нотки геля до душа, который Апо втирал в его тело прошлым вечером после того, как они вернулись с пляжа и занимались сексом прямо на балконе с восхитительным видом на Ла-Манш.  И Апо ничего не мог поделать с тем, как жадно вдыхал этот запах, ощущая себя практически зависимым и вновь таким принадлежащим.   — Это был бы очень хороший сон, — продолжал он тихонько мурлыкать, убаюкивая Майла мягким голосом и ласковыми прикосновениями. — Такой, который видишь всего однажды, а потом всю жизнь мечтаешь увидеть еще раз.    Глухой звук, раздавшийся от подушки, заставил Апо задуматься, фыркнул ли Майл или усмехнулся в ответ на его признание. Обнимающая его рука мужчины настойчиво пробралась глубже под его спину, сжимая кожу Апо и заставляя его слегка выгнуться навстречу чужой груди.    Множество разных ощущений накрывали Апо с головой. Майл одновременно прижимал его к постели и вжимал в свое тело, но все еще не двигался и не позволял отстраниться. И Апо плавился в его жарких объятиях, обуреваемый тысячей чувств сразу, трепещущий и, кажется, уже возбужденный.    — Тогда тебе лучше поскорее начать претворять свой сон в жизнь, — прозвучал глубокий голос Майла теперь прямо у его уха, обдавая горячим дыханием и заставляя тело покрываться волной мурашек. — Ведь если потратишь все время на ожидание, то что же это будет за жизнь?   О, как Апо желал согласиться. И, говоря откровенно, если бы их с Майлом судьба зависела лишь от него, он бы без сожалений бросил все то, что оставил позади, улетая в Париж, начав новую жизнь с этим мужчиной и больше никогда не беспокоясь о завтрашнем дне. И ему было бы абсолютно плевать, что ждало бы его в будущем, куда бы они отправились после того, как закончилась их поездка, и что бы об этом подумали люди. Единственное, что его волновало, уже было в его руках.   — Если я начну делать это, Вы вряд ли когда-либо выберетесь из этой постели, Мистер, — хохотнул Апо, покрывая поцелуями подставленную под его губы шею мужчины. — Вам придется пожертвовать Вашим телом для того, чтобы я смог насладиться своим прекрасным сном наяву.   — Все, что угодно для тебя, детка, — ответил Майл низким голосом, прежде чем наконец увлечь Апо в сладкий и томный поцелуй.    Мужчина был буквально везде. Его руки обнимали спину Апо, прижимая к своему крепкому телу, губы захватывали податливо приоткрытый рот, а запах кружил голову и заставлял терять себя. Апо не знал, возможно ли было прижаться к Майлу еще сильнее, но, раздвинув ноги, он с жадностью притянул мужчину ближе, устраивая между ними и обхватывая его с обеих сторон.    Они оба были совершенно обнажены, сжимали друг друга в объятиях до боли, сплетаясь языками и бесстыдно целуя друг друга. Апо путался пальцами в волосах мужчины, принимая его язык глубже и мягко посасывая в такт ленивым, расслабленным движениям, с которыми Майл терся полу-вставшим членом о его распахнутые бедра.    Его собственный стояк упирался в живот мужчины, но он не пытался даже пошевелиться, чтобы удовлетворить себя. Все, чего ему хотелось, — это находиться во власти Майла и позволять ему брать все, что ему было нужно. Отдаваться отчаянно, безнадежно, смело. Так, чтобы у Майла не возникло ни капли сомнений в том, что Апо принадлежит лишь ему одному.   Они провели достаточно долгое время, нежась в постели, целуясь и лаская друг друга, прежде чем внешний мир воззвал к ним и заставил вернуться к жизни.    Телефон Апо, заброшенный прошлым вечером куда-то вместе с его одеждой, начал истошно трезвонить сначала один раз, потом второй, третий. И если первый звонок они с Майлом негласно решили проигнорировать, то следующие несколько дали им обоим понять, что Апо лучше ответить.    Нехотя добираясь до телефона и стараясь нащупать его в кармане джинсов, неряшливо вывернутых наизнанку прошлым вечером в попытке избавиться от лишней ткани как можно быстрее, Апо не мог перестать глупо улыбаться и хихикать. Майл остался расслабленно лежать на постели с твердым членом, едва прикрытым тонкой тканью простыни, и смотрел на Апо так, словно был властвующим хищником, следящим за своей вожделенной добычей.    Это абсолютно не давало Апо сосредоточиться. Телефон продолжал звонить, а Апо, сгорая под пристальным взглядом самого сексуального мужчины на свете, трогал собственные распухшие губы, покрасневшие и истерзанные чужими зубами.    — Алло? — наконец поднял он трубку на четвертый подряд звонок, рассеянный настолько, что даже не посмотрел на имя звонившего.   — Апо, черт тебя дери! — раздалось в ответ шипение Гифт, которую он тут же с легкостью узнал. — Где ты? Я уже второй час пытаюсь попасть к тебе в номер, но администратор говорит, что ты не ночевал в отеле!    — Мм, — не нашелся с ответом Апо, разглядывая не сводящего глаз с его задницы Майла и отвечая на его взгляд своим – полным похоти и желания.    Этот мужчина выглядел так, словно все греческие скульпторы вдохновлялись формой и статью его тела для создания своих работ. Облизнувшись, Апо закусил губу, медленной и плавной походкой возвращаясь к нему в постель.    Он не был способен даже на секунду устоять перед ним. Каждая клеточка его тела взывала к Майлу, рот наполнялся слюной, а вход томно сжимался от сквозившего по всему телу напряжения.   — Мы должны встретиться прямо сейчас, — тараторила Гифт на другом конце телефонной трубки. — Джорджия узнала о том, что ты проник на вечеринку Dior под приглашением, которое дала тебе я, и она просто в ярости!   Апо не успел подойти к постели, как его персональный зверь уже бросился на него, хватая за бедра, чтобы затащить обратно в свои объятия. Он едва сдержал смех, падая прямо на Майла и тут же седлая его. Разумеется, так, чтобы член мужчины упирался прямо в теплую выемку между его ягодиц.    — Кто это? — нахмурившись спросил Майл, слегка поведя бедрами вверх и имитируя толчок. — По?   Апо пришлось приложить ладонь к его губам и заставить себя услышать то, что говорила ему подруга.   — Она сказала, что уволит меня, если я прямо сейчас не разберусь со всем, — продолжала свой беспокойный рассказ Гифт. — А я не могу разобраться, потому что даже не представляю, какого хрена ты натворил!!!   — Что? — наконец смог вымолвить Апо, чувствуя, как в груди поднимается волна паники. Но он не мог сосредоточиться, потому что внизу живота спиралью закручивалось возбуждение от того, как влажная головка члена проезжалась по его входу снова и снова, а требовательные ладони Майла сжимали его ягодицы и заставляли двигаться в такт его толчкам.    — Сейчас же возвращайся в отель! — скомандовала Гифт, явно разозлившись на отсутствие более или менее адекватной реакции на свои слова. — Нам нужно поговорить обо всем прежде, чем я решу, что делать дальше.   — Но я-ах не могу вернуться сейчас, — Апо честно старался усмирить Майла, чтобы он позволил этому разговору состояться. Буквально умолял его взглядом, чтобы мужчина позволил ему сосредоточиться.    Но Майл был неумолим. Его ладонь, что до этого сжимала ягодицу Апо, потянулась прямо к его входу, собирая проступившую влагу с головки и грязно, бесстыдно смазывая ей приоткрытый вход. От этого по всему телу Апо побежали мурашки, а мышцы бедер слегка затряслись в нетерпении.    — То есть как не можешь? — раздался из трубки возмущенный голос. — Почему?!   — Я примерно в 6 час-ах езды от Парижа, Гифт, — ответил Апо, хватая мужчину на шаловливую ладонь, жаждущую проникнуть прямо в него без капли стыда. — На берегу Ла-Манша.   — Что??!   — Прости-и, я знаю, что должен был сказать тебе, но все случилось так быстро…   Апо действительно почувствовал себя скверно оттого, что потерялся в мечтах и ушел с головой в свой страстный роман настолько, что даже не рассказал лучшей подруге обо всем, что с ним происходит. И он готов был начать искренне оправдываться, когда его перебил раздавшийся из трубки гневный вопль Гифт, который был слышен, кажется, во всем гостиничном номере:   — Только не говори мне, что ты просто взял и уехал на побережье с чертовым Майлом Пхакпхумом Ромсайтонгом!!!   Самодовольная усмешка упомянутого ею мужчины, и без того вальяжно расположившегося на постели прямо под ним, заставила Апо беззвучно зашипеть на него, проезжаясь ногтями по его груди.    — Откуда ты знаешь? — нахмурился Апо в попытке понять, откуда Гифт могла знать об этом, и вспомнить, мог ли он рассказать ей о встрече с Майлом как-нибудь между делом.    Вот только ничего не приходило ему на ум, и Апо мог бы уже начать беспокоиться, когда…   — Господи, Апо!! Все мировые СМИ только и трубят об этом!   — Что??!    — Ты что, издеваешься?! — вновь раздался в трубке раздосадованный голос Гифт, пока сердце Апо ускоряло свой ритм, а мелко задрожавшие руки спешили отыскать источник паники девушки. — Ты должен зайти в твиттер прямо сейчас!   Именно это Апо и сделал, полностью сосредоточенный на происходящем. В его голове роем жужжали десятки, а может, и сотни вопросов: что именно могло произойти? Почему о нем писали в СМИ? Какое отношение это имело к Майлу? Мог ли весь мир узнать о том, что он незаконно проник на вечеринку Dior? И что, если теперь он сядет в тюрьму за это?    Заходя в приложение, Апо чувствовал, как его дыхание сбивается уже не от смелых и дразнящих движений Майла, на чьих бедрах он все так же продолжал тревожно ерзать. Мужчина наконец унял свой пыл, спокойно лежа на постели и мягко поглаживая ягодицы и спину Апо, но темные глаза с любопытством всматривались в его лицо, стараясь понять происходящее по его стремительно сменяющемуся выражению.    Обрывки фраз и слова Гифт были слышны в тишине номера гостиницы, но точно так же, как и Апо, Майл понятия не имел о том, что произошло.    — Еще вчера вечером daradaily опубликовали первую статью, —рассказывала Гифт, пока Апо почти что терял сознание от количества уведомлений, которые он получил сразу при заходе в приложение.    Тысячи чертовых отметок его ника под тысячами постов о нем и Майле калейдоскопом закрутились перед его глазами, вызывая настоящий шок и вместе с тем пугая до одури.    — И из-за этого всех буквально прорвало! Новые статьи и слухи о твоем романе с этим мужчиной появлялись каждую минуту!    Этот натиск действительно был оглушительным. Фотографии из Инстаграма Апо разлетелись по всем новостям, всем самым популярным и читаемым СМИ, в которых он сам нередко узнавал самые свежие сплетни о мире знаменитостей, от которого был так далек.    Буквально за одну ночь, которую он провел с блаженном сне в чужих теплых объятиях и полном неведении, люди узнали о нем абсолютно все: откуда он родом, кто его родители, в каких кастингах он участвовал и потерпел поражение, где он работает и, наконец, с кем сейчас спит.    Их с Малом фотографии тоже наполняли интернет еще бóльшими подробностями. На них они садились в машину после вечеринки, были на свидании в Марсовом поле, целовались у бутика Dior, сидели в обнимку на яхте — их видели и снимали везде, в какой бы точке Парижа они с Майлом не очутились. Очевидно, что репортеры уже давно узнали о них и только ждали подходящего момента, чтобы сбросить бомбу.    Апо не мог поверить своим глазам. И тем более не знал, должен ли чувствовать себя польщенным, униженным или удовлетворенным от того, что он наконец получил тот миг славы, о котором долгое время мечтал.    — Скажи мне, По, ты что, правда соблазнил Майла Пхакпхума Ромсайтонга? Майла одного из самых завидных женихов Таиланда Пхакпхума Ромсайтонга?! Майла миллионера и секс бога?!!   — Тшш! — шикнул на подругу в ответ Апо, замечая расплывающуюся на лице объекта их пылкого обсуждения самодовольную ухмылку. Ладони Майла крепче сжали его ягодицы, уже и без того раскрасневшиеся от его натиска, заставляя Апо податливо выгнуться навстречу ему. — Гифт, я не могу сейчас все тебе объяснить, но я вернусь в Париж уже сегодня ночью, и…   — Черт, По, — едва нашлась с ответом Гифт. — Что, если она уже уволит меня к этому моменту? Я отдала 3 года своей жизни этой работе и Джорджии, я не могу теперь потерять все…   — Ты ничего не потеряешь, —заявил Апо в ответ, стараясь казаться увереннее, чем он был на самом деле. — Я сам все объясню твоему боссу и скажу ей, что вина полностью на мне. Я единственный, кто заслуживает наказания.    — По…   — Все будет в порядке, хорошо? Доверься мне.    На другом конце трубки послышался тяжелый вздох, и Апо грустно улыбнулся ей в ответ, пусть Гифт и не могла это увидеть. Хоть он и не мог жалеть о том, что сделал, потому что благодаря этому он встретил Майла, ему было искренне жаль, что участие дорогого для него человека в этом могло иметь такие разрушительные последствия.   Он еще не знал, как именно собирается помочь Гифт справиться с тем, во что обернулась их дурацкая затея, но он не мог позволить девушке страдать из-за того, что сам не смог сдержать в узде свою страсть и амбиции.    —С тобой точно все хорошо? Этот мужчина, он… хорошо с тобой обращается? — тихим обеспокоенным голосом напоследок спросила Гифт. И сердце Апо начало отогреваться в нем после головокружительного удара, который был только что нанесен ему новостями.    В этот момент Майл будто нарочно, услышав заданный Апо вопрос, приподнялся на постели, садясь и устраивая Апо сверху в новой позе. Его широкие ладони обняли спину Апо, оглаживая поясницу, лопатки, плечи. Их глаза встретились и искра, порожденная взглядом в глубокие темные глаза мужчины, полные жара и благоговения, вызвала новую волну мурашек по всему телу Апо.   — Лучше всех на свете, — почти шепотом ответил он, протягивая руку к волосам Майла и ласково убирая растрепавшиеся густые пряди с его лица.    Мужчина улыбнулся в ответ на его слова, потираясь щекой о подставленную руку, и Апо готов был заурчать оттого, как чувственно и нежно это было. Его сердце сжималось в тоске и страхе слишком скорой потери этой драгоценной связи между ним и Майлом, и он понятия не имел, как справиться с этим оглушающим чувством заблаговременной утраты, о которой было еще слишком рано думать.    — Я позвоню тебе сразу же, как вернусь в Париж, хорошо? — наконец прощаясь с Гифт сообщил Апо. — Береги себя.   — И ты, — ответила она, позволяя ему сбросить звонок и снова окунуться в заземляющую тишину просторного номера гостиницы на берегу Ла-Манша, объятия мужчины, который занял собой все его существо, и его бережным поцелуям, которыми он теперь покрывал шею Апо, мягко наклоняя его голову назад и поддерживая за шею.    И, когда это было так, когда Майл забирал у него контроль и дарил ему наслаждение, полностью руководя им и заставляя забыться в ощущениях и чувствах, Апо осознавал, что, даже если сутки спустя они расстанутся навсегда, он не пожалеет ни об одной минуте проведенного вместе времени. Потому что каждая минута с Майлом стоила для него целой жизни. И, признавая это, Апо снова чувствовал себя на вершине мира, как Майл того и желал для него.    — Майл? — тихонько позвал мужчину Апо, смотря на него из-под ресниц. Его руки расслабленно обнимали сильные плечи, и ни одна мышца в теле Апо не соглашалась работать, целиком отдавшись чужой власти. Он чувствовал себя согретым в теплых руках кусочком масла, мягко растекающимся по ладоням мужчины и впитывающимся в его кожу.   — Мм, — раздался в ответ мягкий звук. Ладони Майла крепче обняли его тело, будто желая сплестись в единое целое, и Апо благодарно прижался к мужчине, улыбаясь.    — Посмотри на это.    Поднеся телефон к лицу Майла, Апо пролистал несколько постов в новостях, в которых были опубликованы их наиболее откровенные снимки: их страстный поцелуй у бутика Dior и даже объятия на яхте, где Майл стоял позади. Апо очень хорошо помнил этот момент и то, что было после. Кто знает, что еще тогда могли увидеть люди.   Сердце Апо трепетало от волнения. Это не было хорошее волнение, как когда ты считаешь дни до наступления праздника или долгожданной встречи. Это было то волнение, от которого все внутри грозило оборваться в любую секунду без шанса повернуть время вспять.   Закусив губу, он ждал реакции Майла, листая посты и показывая мужчине все то, что он увидел, — кричащие заголовки, фотографии, поддержку и осуждение людей — и не знал, чего ждать. Майл никогда прежде не афишировал так громко свою личную жизнь, а между ним и Апо даже не было никакой определенности.     И чем больше они просматривали, тем крепче Апо интуитивно, неосознанно прижимал Майла к себе, словно боясь, что все эти люди, нагло и беспардонно вмешивающиеся в их личную жизнь, могли забрать у него Майла навсегда. Апо понятия не имел, как мужчина, имеющий безупречную репутацию и широкую известность, мог отреагировать на подобное.   Но Майл удивил его снова, отворачиваясь от телефона и, уткнувшись лицом в выемку между шеей и плечом Апо, глухо засмеявшись.    — Почему ты смеешься? — тут же взволнованно завопил Апо, чувствуя, как его дерзко и бесцеремонно повалили на постель, куда его тело рухнуло безвольной тушей, придавленной сверху чужим телом, не желающим его отпускать. — Что ты делаешь, Майл?! Майл!   Поцелуй, с которым мужчина накрыл его рот, заглушая все вопли и возгласы, с огромной скоростью унес Апо очень далеко от того места, где до этого витали его беспокойные мысли. Язык Майла властно и неудержимо проникал внутрь, лаская, но вместе с тем подчиняя, и Апо ничего нее мог поделать с тем, как обмякало его тело, будто бы рефлекторно подчиняясь воле мужчины и отдаваясь ему.    Обхватывая зубами его нижнюю губу, Майл втянул ее в рот, с наслаждением посасывая в такт с тем, как Апо тихонько постанывал от стремительно накрывших его ощущений. Майл снова был везде — вжимал обмякшее тело Апо в постель, пьянил запахом, сводил с ума, и Апо не оставалось ничего, кроме как отбросить телефон в сторону и зарыться пальцами в его волосы, отвечая на поцелуй со всей страстью, которая сжигала его изнутри.    Несколько минут жарких, глубоких поцелуев, кажется, превратились в вечность. Апо не смог бы слукавить, говоря, что продолжать предаваться ласкам и отвлекать Майла от произошедшего было для него самым простым и наиболее выгодным решением из всех, что он мог найти. То, что мужчина не разозлился из-за того, что их маленькая интрижка стала известна всеми миру, было благом, а уж его реакция и порыв, с которым Майл набросился на него с поцелуями, и вовсе заставили его пылать.    Но Апо больше не хотел искать легких путей. Он хотел, чтобы их с Майлом мотивы были понятны и искренни, и, если для того, чтобы это стало реальностью, ему нужно было отказать себе в удовольствии целовать его, что ж, он мог с этим справиться.    — Майл, ты…, — попытался заговорить Апо, отрываясь от губ мужчины. — Ты не злишься?   Лишенный удовольствия и дальше истязать покрасневшие опухшие губы Апо, Майл тут же перешел к его шее, поцелуями спускаясь по ней к плечу.    — Майл?    — Почему я должен злиться? — едва слышно ответил мужчина, втягивая в рот призывно торчащую ключицу Апо, мягко посасывая ее и, черт, наверняка желая оставить следы.    — Теперь весь мир знает о нас, — ответил Апо, и то чувство, сжимающее в тиски его грудную клетку, возвращалось к нему с каждым словом все отчетливее.   — И что? — Апо ощутил проскользнувшую по его коже чужую усмешку. Он хотел посмотреть в глаза Майлу, но тот, словно нарочно, не отрывался от его тела и продолжал ласкать все ниже, спускаясь к затвердевшим соскам.    — Я… Ах!   Из-за ласкающих его губ мужчины Апо не смог произнести ни слова, захваченный ощущением того, с какой силой Майл впился ими в его сосок. Это было почти болезненно, но он не способен был найти сил, чтобы остановить его.   — Майл, прошу тебя, — почти взмолился он, вцепляясь в волосы мужчины, чтобы потянуть его на себя и скорее посмотреть в его глаза. — Поговори со мной, я хочу…   — Продолжай, — услышал он в ответ глубокий удовлетворенный тембр и, словно по щелчку пальцев, осознал, что именно должен делать, чтобы получить желаемое.    — Я хочу, чтобы ты сказал мне, что все это означает для нас, — озвучил свое желание Апо, стараясь звучать тверже.    И он был услышан. Майл оставил последний поцелуй на покрасневшем от его пыла соске, слегка подув и пуская по телу Апо бесчисленное количество мурашек, от которых он на мгновение не смог сдержать дрожь. Когда глаза мужчины наконец встретились с его, он потерялся в той безумной какофонии эмоций, которую увидел в их глубине. Уверенность и страсть, жар и пьянящая жажда в них сплетались с решимостью, волей и упрямым желанием делать то, что он хочет. А еще в этих глазах была нежность, которой, казалось, не могло быть места среди всего этого адского огня. Но в этом была невероятная особенность Майла: что бы он ни делал и как бы ни смотрел, в нем была эта мягкая сила, которая подчиняла и заставляла сердце биться чаще.    Если бы Апо еще не был влюблен в него, его сердце определенно сдалось бы теперь, в эту минуту под этим взглядом.    — Это ничего не означает для нас, — спокойно ответил Майл, вглядываясь в него. — Пресса всегда что-то пишет, фотографирует, публикует. Если начинать паниковать каждый раз, когда это происходит, можно сойти с ума.   — Но…, — Апо никак не мог подобрать слов, которые смогли бы объяснить его чувства: страх, волнение, неуверенность. — Разве тебя не беспокоит твоя репутация?    — А что с моей репутацией? — брови Майл насмешливо приподнялись, а появившаяся на лице ухмылка заставила Апо почувствовать себя идиотом.    Но разве у него действительно не было ни единого повода для беспокойства? Разве он не был прав, переживая за то, как Майл и его окружение воспримут все эти новости? В конце концов, достаточно откровенные подтверждения того, что между ним и Апо была настоящая физическая близость, не позволят мужчине притвориться, что они просто друзья. И тогда Майлу либо придется сделать заявление, либо и вовсе промолчать в надежде на то, что люди быстро обо всем забудут.   И Апо не знал, какой вариант для него был бы предпочтительнее.   — Я…, — слова застревали в горле, а близость Майла лишала его возможности мыслить здраво.    Апо даже не знал, что сказать, чтобы не настроить мужчину против себя, но в то же время дать ему понять, чего бы он хотел. С некоторых пор ему начало казаться, что Майла это заботит по-настоящему.    — Я думаю о том, что, возможно, теперь все люди в твоем окружении будут знать, что ты спутался со мной, — Апо тяжело сглотнул, озвучивая крайне неприятную для себя истину. — Не только здесь, но и дома, в Бангкоке. Твои друзья, коллеги, твоя семья… И так как я абсолютно никто в отличие от всех тех, с кем ты тр… кхм-был раньше, это может все испортить.   — И тебя действительно это беспокоит? — словно продолжая насмехаться над его наивностью, Майл издал легкий смешок, который пронесся по чувствительной коже мелкой дрожью от нового контакта с губами мужчины.   — Если честно, то да, — ответил Апо, чувствуя, как Майл с каждой секундой все глубже зарывается лицом в выемку между его шеей и плечом. — Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.    — По, — глухо прошептал Майл, оставляя поцелуй в том местечке, запах которого только что втягивал в себя почти как животное, поднимаясь выше по тонкой линии шеи и лаская ее кончиком носа. — Вероятно, ты удивишься, но мне глубоко насрать.   Что ж, из всех ответов, что вариантами крутились в голове Апо, этот был наименее вероятным. Он не знал, как реагировать и что делать, чувствовал себя абсолютно нелепо и больше всего надеялся, что Майл не посчитает его полным придурком только потому, что его, маленького и ранее незаметного, вдруг начало волновать мнение большого и страшного мира, который вдруг обрушился на него, как первозданный хаос.   — Я не понимаю, — тихонько взмолился он, вцепляясь пальцами в плечи мужчины от пронизывающего его ощущения чужого рта, неумолимо втянувшего в себя мочку его уха.   — Мне все равно, — повторил Майл, не удосуживаясь оторваться от своих ласк ни на мгновение. Его речь то и дело прерывалась на поцелуи, укусы и вылизывания, и Апо не знал, как собрать себя в кучу под шквалом всех этих физических ощущений, чтобы начать воспринимать то, что Майл говорит. — Это моя жизнь. И, если я хочу прожить ее счастливо, я не могу позволить себе оправдываться перед всем миром за каждый выбор, который я сделал. За каждое чувство, что испытал. За того, кого я захотел.    Из губ Апо вырвался мягкий стон, когда одна из ладоней Майла перестала держать его и мужчина снова вжал его в простыню всем своим телом.    — Я знал, что рано или поздно это случится, потому что я не прятался, — продолжал говорить Майл, свободной рукой поглаживая бедро Апо и сжимая в ладони расслабленную мягкую ягодицу. — И мне абсолютно плевать, кто и что скажет о том, что из всех возможных вариантов я выбрал быть здесь, с тобой.    Обласкивая губами изящную шею Апо, Майл едва ощутимо скользил по ней зубами, вынуждая Апо чувствовать себя как никогда уязвимым. Слова мужчины, долетающие до него сквозь пелену вожделения и трепета, зажигали десятки, сотни, тысячи искр в каждой клеточке тела Апо.    — Никто из них не знает тебя так, как я. Никто не представляет, каково держать тебя в своих руках. Если кто-то скажет, что я всего лишь спутался с тобой, это значит, что он никогда не узнает, каково владеть самым прекрасным созданием на земле.   Оглаживая языком призывно выступающий кадык, Майл приподнялся выше к линии челюсти, посасывая и покусывая каждый миллиметр тонко натянувшейся кожи.   Апо чувствовал себя течной кошкой оттого, как податливо и умоляюще он выгибался, какие звуки вырывались из его глотки и как срывалось его дыхание каждый раз, когда руки и рот Майла задевали особенно чувствительные местечки на его теле.    Ему было так хорошо и так сладко, что, казалось, время действительно прекратило свой бег. Словно вокруг не осталось ничего, кроме них двоих, время замерло, и все эти глупые новости в СМИ исчезли, отпуская из плена истерзанную сомнениями душу Апо на свободу.    — И даже если они захотят узнать, думаешь, я им позволю? Никогда.    — А-ах, Майл, — простонал имя мужчины Апо вместе с тем, как его зубы впились в нежную кожу шеи. Отголосок этой боли, смешанный с удовольствием, пронзил все тело Апо, заставляя его томно выгнуться, умоляя о большем.    — Но у всего этого есть и позитивная сторона, — хохотнул Майл, властно оттягивая в сторону его голову и лаская губами место укуса. Апо было почти стыдно за звуки, что то и дело рвались из него: жалобные вздохи, стоны и поскуливания, которые он никак не мог остановить. — Этот мир узнал о тебе, и теперь все в твоих руках, как ты и хотел.   — Мне все равно, — в полубреду прошептал в ответ Апо, чувствуя, как собственные слова крепким фундаментом ложились в его сознании, заземляли его и дарили лишенную всяческих сомнению веру в их искренность. — Единственное, чего я хочу, это ты.    Каждая клеточка в его теле покалывала в нетерпении оттого, насколько сильно ему необходимо было почувствовать губы Майла на своих губах. Апо потянулся за поцелуем, как испытывающий жажду путник, нашедший чистый источник. Он не знал, как это было возможно, но чувствовал Майла своим человеком, тем, в ком он не знал, что нуждался, но кого очень долго и неосознанно искал.    Их поцелуй унес собой сознание Апо, все ненужные мысли, страхи, какие бы то ни было желания, кроме одного — быть в руках Майла. Он понятия не имел, что будет ждать их после того, как они вернутся в Париж, как их путешествие подойдет к концу и он сядет в самолет до Бангкока.   Возможно, его сердце будет окончательно и бесповоротно разбито, и ему придется потратить годы на то, чтобы склеить осколки воедино, а может быть, и целую жизнь. Основной проблемой было то, что склеенное навсегда останется склеенным, а значит, никогда новым. Вместо этого оно станет еще более уязвимым и хрупким, но ради Майла Апо готов был рискнуть.    Потому что вторым возможным вариантом для них был тот, в котором они остались бы вместе. Остались в Париже и провели там полные счастья и громкого, грязного секса выходные. Просыпались в объятиях друг друга. Вернулись домой уже вместе, точно зная, что никогда не желают расставаться друг с другом.    Апо научился бы быть центром всеобщего внимания. Как и Майл, принимать как данность то, что люди захотят знать об их личной жизни все, невзирая на его границы и желания оставить все свое для себя. Научился принимать эту роскошную жизнь, которой жил мужчина, и наслаждаться ею без ощущения, что он пробрался в нее воришкой, который на самом деле этого не заслуживал. Научился говорить о своих желаниях и верить в свое право получать то, что он хочет, как Майл учил его. Стал сильнее, занял бы место рядом с мужчиной своей мечты не потому, что оно временно было свободно, а потому, что оно принадлежало только ему.   И, услышав стук в дверь их гостиничного номера с поданным для них завтраком, Апо удовлетворенно улыбнулся.   Сегодня он выбирал второе. А завтра… Да к черту. Завтра не существует.    Существует только сейчас.