Алый клён занесённый снегом

      Алеют клены, борей ласкает морскую гладь, густо слышны ароматы ладана, вяленой рыбы и похлебки из фиалковой дыни. Лязг оружия, пение наковальни под натиском молота, тихие и отрывистые отцовские замечания: «Меч выше», «спину ровнее» - умиротворяли. Тренировка вот-вот окончится, после заслуженной чашки похлебки и пиалы с терпким зеленым чаем придет он – такой же несносный и растрепанный мальчишка. Из рукава хаори он достанет оникубато и будет восторженно лепетать про невиданно огромный рог, о том, что бабушка сказала беречь жука как талисман, о том, что по поверьям юноша, поймавший такого большого жука, сыщет себе великую славу. Так оно и будет, но цена величия, как известно, слишком высока. Будущий герой воскликнет: «Ба сказала, что я стану воином, слышишь, Кадзуха, я стану твоей правой рукой, я тоже буду Каэдэхара!». И разлетятся эхом слова мальчика по Инадзуме подобно раскату грома, но не суждено будет мечте двух юных воинов исполнится…       Заливаясь смехом, они добегут до леса Тиндзю, будут караулить тануки и искать следы лис на мягкой земле. На закате, когда солнце обожжет клены и даже море разгорится пожаром, братья по духу возьмут мечи, подаренные отцами, и скрестят их в бою, а когда запоют соловьи, обессилев, они упадут на мягкую траву, жадно вдыхая ароматы цветов и трав. Все юные воины знают, что нет ничего слаще запаха сумеречных цветов, когда вы – почти взрослые, когда целый мир лежит у ваших ног и когда «завтра» полнится новым, чудным и дивным, когда все впереди.       Такой статный, высокий и серьезный, самый близкий и самый далекий, самый лучший учитель и самый непобедимый соперник стоял перед маленьким мальчиком, похваляясь своим новым бонсаем. То был отец, человек, сильнее которого маленький мальчик не видел нигде и никогда. С алчностью, присущей детям, он хватал каждую мысль, как бы пробовал ее на зуб и бережно откладывал поглубже в сердце, чтобы не потерять. «За основу я взял горный пейзаж из книги. Знаешь, в этом мире есть страны, где горы достигают облаков. Если бы только у меня был шанс увидеть их воочию…». Как сложен и непонятен путь взрослых, они полны противоречий, они хотят поступать правильно для других и для себя, делать как правильно и как хочется сразу. Как сложно быть взрослым. Одну мысль мальчик никак не мог распробовать «Не позволяй жизни лишить тебя свободы». Как может жизнь лишить кого-то свободы, если жизнь и свобода это одно? Мысль пролежит в сердце мальчика не распробованной долгое время, но однажды он поймет и услышит, будет плакать и благодарить небо за такого мудрого отца, который мог еще столько ему рассказать будь у них больше времени… А пока он видел лукавую улыбку, слышал его раскатистый смех, подглядывал через узкую дверную щель за отцовской тренировкой, слушал убаюкивающий голос, читающий многочисленные хокку. В его воображении плыла ветвь сливы, с камня на камень падала капелька, и казалось, что голос отца уже и не его – словно ветер шепчет мелодичные стихи мальчику на ухо, чтобы его убаюкать… Футон погружался в холодную морскую пучину и от чего-то хотелось то ли кричать, то ли плакать навзрыд, волны уносили листья клена, дом рушился, осталась тьма и холод. Кадзуха открыл глаза. На его глазах выступили слезы.

***

      Паруса Алькора развивались на ветру, небо заволокли свинцовые тучи. Впрочем, бывалых морских волков это не удивляло, путь к Инадзуме никогда не радовал моряков хорошей погодой. Запах ветра здесь особенный, в нем смешались опасность и умиротворение, морская прохлада пробиралась в душу Кадзухе. Мы рядом. Скоро увидим берега острова Рито. Капитан Бей Доу держала нос по ветру и внимательно всматривалась в горизонт, ее неисправимый оптимизм не мог не радовать. - Капитан, мы входим в штормовое море, какие будут приказания? - Не дрейфь, Сюй Люши, пока ты валялся дома обстановка переменилась, сёгун больше не преграждает путь торговым судам, молний по пути мы не вкусим, но ухо в остро все же держи. Видишь, ребята спокойны. - Так точно, капитан! Шуршание неподалеку привлекло внимание капитана: - Кадзуха, ты уже проснулся? Твое дежурство нескоро, можешь еще вздре… Малыш Кадзу, что стряслось? - Капитан, не тревожься, должно быть почувствовал, что мы приближаемся к Инадзуме и воспоминания одолели, все хорошо. – Кадзуха доброжелательно улыбнулся и протер, подернутые дремой и слезами глаза: – Ветер на нашей стороне, попутный. Предсказывает нам добрую дорогу. - Славно если так, милый друг. Я верю твоим предсказаниям. Не переживай попусту, ты больше не в опале, уверена, что наш визит пройдет гладко. - Да, это меня не тревожит. Просто многое всплывает в памяти. Возвращаться на родину всегда тревожно. Даже забавно, мне снились отцовские хокку. Ничего определенного, только ускользающие образы. Если бы я был живописцем, непременно попробовал бы передать эти живые картины в красках, но увы. - Как я вижу твой поэтический настрой с тобой, значит переживать не о чем. - Да, это так. Не тревожься обо мне. Капитан, может обсудим дела насущные? – произнес с застенчивой улыбкой Кадзуха. - Будь по-твоему. У меня будут дела с комиссией Кандзё, пожалуй, что всю поездку я проведу на острове Рито. Нин Гуан всучила мне множество скучных бумажек на подпись, все же делаем большое дело, бюрократии будет невообразимое количество, но я полагаю, что эту скучную работу я перекину на нашего смекалистого Чжун Цзо, а сама займусь другими тайными поручениями госпожи. Все же ума не приложи, зачем Инадзуме понадобилось столько кор ляписа. Нин Гуан расписала нашим торговцам целую систему ценообразования и список желаемых позиций инадзумской руды. А я сопровождаю их. Работка не пыльная, но до чего нудная. И зачем им я спрашивается? - Бей Доу, я думаю, что под твоим крылом торговым представителям будет спокойнее. Скажу тебе по секрету, рядом с тобой люди чувствуют себя в безопасности. - Ой польстил ты мне! Ну невыносимо ты милый. - девушка раскатисто рассмеялась. - А в отличии от моих забот, твоя задача будет полегче. Ты будешь сопровождающим курьера. Необходимо передать бумаги Гань Юй в руки Камисато Аято. Я понимаю, что ты не подданный Ли Юэ и не обязан мне помогать, но тебе я могу довериться. Тем паче, что Инадзума твой родной дом. Ян Фей тоже будет занята на острове Рито и свободных рук у нас не остается, сам понимаешь. У вас все так чинно и официально, с длительными приемами, чаепитиями, если мы будем рассиживаться, ничего не успеем. То ли дело у нас, на Алькоре. - Капитан, я высоко ценю твое доверие. Как я понимаю, бумаги касаются межкультурного сотрудничества между Ли Юэ и Инадзумой? Или под видом налаживания культурных связей будет проводится обмен военным опытом и оружием? - Все схватываешь налету, другого от тебя я и не ожидала. Нин Гуан не посвящала меня в детали, но намекнула, что все не так-то просто. Так что поручение крайне ответственное. Необходимо получить ответ от господина Камисато и доставить его обратно на борт. - И все? - Да, пожалуй все. Однако все тяготы вашего инадзумского этикета я возлагаю на тебя. Курьер будет рассчитывать на твою помощь в этом вопросе. - Хорошо. А что касается этикета… Наш народ крайне созерцателен, именно поэтому мы так ценим возможность обсудить дела в спокойной, умиротворяющей обстановке. - Да, вы любители растягивать визиты, ничего не скажешь. Для меня душа инадзумцев – потемки. Впрочем, твою загадочную душу я понемногу начинаю разгадывать. - Не поспоришь, капитан. Залежался я, пойду прогуляюсь по палубе, послушаю, что еще принесет ветер. - Иди, мой загадочной друг и не печалься.