наша книга сироткиной

вороны нашли жана в довольно плачевном состоянии, потрёпанный и с ещё более ярко выраженными синяками под глазами чем до этого. но удивления ни у кого не было, все понимали как жан спал в одиночестве в холодном зале. один жан знал, что весь холод вокруг грело тепло из-за закрытой двери, а сон его был самый спокойный за всё время, что он был у воронов. от вечных неврозов горло жана стягивал удав, от чего до лёгких казалось и вовсе воздух не доходит. сборы в спешке сказались на внешнем виде зала, теперь даже большие окна были завалены девчачьей косметикой и чехлами из под костюмов. всё было идеально, до начала оставалось много времени, но выступающие должны были ждать своей очереди именно за кулисами, для исключения непредвиденных ситуаций и встреч артист с зрителями. речь ведущего уже заканчивалась , жан должен выходить одним из первых. сердце трепетало, кудри склонились и почти касались плеч, глаза жан не отрывал от мерцаний прожекторов. все усилия воронов будут выложены в этот один момент. дрожь приходилась по рукам от плеч лёгким покалыванием до кончиков пальцев тряской. в моменте жану казалось, что он всё забыл, ни к чему не готов и может оплошать снова. на краю кулис жан поднял глаза , с противоположной стороны стоял парень ярче солнца. в памяти сплыли “ночные“ слова “страшно перед сценой, но всё страшное на ней. “ не сильно успокоило жана, но предало сил. звуки на сцене затихли и ритм песни воронов тихо начал заигрывать из колонок. пора. улыбаться на сцене - обязательно. улыбка скрывает все ошибки движений. и жан улыбался, сегодня он танцевал лучше чем на всех репетициях, светился и чувствовал. все прошло хорошо иначе бы кенго не провожал их довольным взглядом, что утёрли нос всем. а возможно подумывал, что полезно запирать подопечных на ночь в одиночестве. поклон и весь коллектив разбежался в свои кулисы, перед ними уже стояли другие молодые люди ожидавшие своего часа, костюмеры, организаторы суетливо ходили туда сюда. душа жана успокоилась после выступления, если и были ошибки, обратно не вернёшься, извинений не попросишь и заново не станцуешь. что сделано то сделано. по пути в зал воронов моро удивился, что на душе слишком спокойно, да с него свалился огромный груз ответственности, но такую невесомость не возможно было объяснить только этим когда впереди ещё несколько дней фестиваля. жан теплил свой огонёк в груди, пока его не окликнули. – жан, ты как вообще? – двое парней зашли в зал самыми первыми, зелёные глаза дэя пытались заглянуть в голубые. – всё нормально.? – моро остановился напротив кевина. французский шёпот дошёл и до ушей рико, злобным оскалом он полностью развернулся к ним. и оба затихли, дальнейшего разговора не было, но кевин все-таки вручил в руку жана бутылку воды . истома жана весь день гладила его по плечам. гости театра покинули его, коллективы разошлись, хореографы совещались с организаторами, наступила приятная умиротворенность в большом здание. руки моро свисали на станке, а ноги были напряжены а колени. хлопок двери привлёк внимание всех находящихся в зале, и жан моментально поднялся. кенго зло окинул всём взглядом. – на последний день фестиваля все коллективы перемещают, не опозортесь. – рукой он махнул, давая вольно подопечным. жан как обычно задерживался, не поспевая за остальными членами коллектива в отель. проходя мимо каких-то дверей, он обернулся, шуршание за ними привлекло внимание моро. созвездие уставшие торопились домой в верхней одежде, один лучик стоял в проходе зала и не торопился уходить. увидев жана, он залучился совсем как ребёнок, солнце из окон позади слепилл голубые глаза. “ярче солнца“ коридор опустел и затих. – проходи – протянул джереми, распахивая дверь ещё больше. жан скромно прошёл. зал был более светлым по сравнению с их собственным, кажется в зале воронов даже окна не так солнце любят как тут. стены были светло-жёлтыми почти белыми, от чего пространство казалось ещё больше. дверь прикрылась за ноксом. в пару прыжков он преодолел расстояние между парнями. – нравится? – заметил джереми как жан осматривается вокруг. – да, по уютнее . – и посветлее – подшутил нокс ,ссылаясь на прошлую ночь . – и правда – уголки губ жана легко поднялись. – помню тебе понравился наш танец, – игриво закатил глаза джереми– не хочешь выучить со мной? мне как раз нужно повторить. – вы же не будете ещё выступать с ним. – озадачился жан. – почему для сцены? для себя. – улыбнулся джереми, шмыгнув ближе к жану. в танце девушки и парни кружились очень близко, чувствовать на себе руки другого парня было слегка непривычно и обжигающе для моро, но танец и правда очень понравился.. изучение движений с таким задорным учителем оказались мелочью для моро, он быстро схватывал элементы и уже отбивал ритм в голове. пришло время попробовать под музыку, ошибки были простительны. pourquoi c'est comme ça plutôt que le cinéma et pourquoi t'es jamais d'accord hey arrête la folie et arrête ta folie, fais voir un peu hey arrête la folie et arrête ta folie, faisons un vœu в танце джереми по случайности сам запутался в ногах и повалился в руки жану. – ней, – джереми передразнил "хей" из песни – жан, моро же французская фамилия, – джереми затих – и имя у тебя французское.. –после такой дискуссии с самим собой нокс лучезарно улыбнулся. – о чем песня? moi c'est camélia mais toi tu le dis jamais –я — камелия, а ты никогда не говоришь кто ты. – повторил припев на русском жан, не отпуская блондина, чтобы тот не свалился на пол. по воли везения парней жан тоже не удержался на ногах и оба больно ударились об пол. солнце давно уже село, фонари освещали ночной город, разводные мосты стояли солдатиками преграждая дороги. голубые глаза открылись, лампа наверху одиноко жужжала, голова моро была на плече спящего нокса. оба сидели на полу откинувшись на стену. было теплее чем в одиночестве.