Двадцать лет спустя

      Отис появляется в школе только в четверг, так как вчера у него было четыре пациента, которых он принимал большую часть рабочего дня. Он занимается документами, которые ему оставил Эрик — оценка эмоционального состояния учеников в конце учебного семестра. Они с Кристиной должны провести среди учеников ряд опросов, а потом, при необходимости — организовать группы поддержки. Пока что он просто листал тексты необходимых опросников и методические рекомендации.       — Привет, Отис, — на пороге его кабинета появляется Кристина. В руках у нее два стакана с кофе на подставке, — можно?       — Да, привет, проходи, — он как раз собирался идти к ней, так как хотел обсудить программу дальнейшей работы.       — Я хотела тебя поблагодарить за то, что заменил меня на уроках, — она широко улыбается, — не знаю, какой кофе ты пьешь, поэтому просто взяла покрепче, — она протягивает ему стаканчик.       — Спасибо, но не стоило, — смутился Отис, приняв кофе, — было не сложно.       Кристина садится на один из стульев, закидывает нога на ногу и делает пару глотков кофе. Сегодня она была в ярко красном брючном костюме и белой блузке. На ногах — туфли на средней высоте каблуке. Светлые волосы собраны в хвост.       — Выглядишь загруженным, — отметила Армстронг, пристально посмотрев на Отиса, — какие-то проблемы?       — Да вроде нет, — растерялся Милберн. Он никогда не умел врать, да и у него в самом деле были проблемы.       — Брось, — отмахнулась Кристина, — можешь мне доверять, — заверила она, — давай я расскажу о своих проблемах, а ты о своих? — предлагает девушка. К тому же, всем нам иногда нужно выговориться, чтобы не копить в себе всякое дерьмо.       Отису нравится ее формулировка, хотя она звучит очень резко. У него в самом деле накопилось очень много дерьма, которое пожирало его изнутри и Отис хотел избавиться от него. Конечно, сегодня у него после обеда была встреча с отцом, но это была не дружеская беседа с чашкой кофе, а серьезный психотерапевтический сеанс.       — Звучит, как извращеная форма группы поддержки, — нервно усмехнулся Отис, сделав пару глотков. Возможно, это было то, в чем он нуждался — простая дружеская беседа с кем-то, кто был компетентен, но при этом не являлся членом его семьи, — но если ты хочешь, чтобы я тебя выслушал, то конечно, я сделаю это, — спокойно ответил Отис встав из-за стола. Он развернул свободный стул так, чтобы они сидели друг напротив друга. Ему не нравится, когда во время разговора есть барьер в виде стола или другой массивной мебели.       — Думаю, что одна из причин, по которой я не стала психотерапевтом — супервизия, — поделилась девушка, — к психологам и секс-терапевтам не такие строгие требования в этом плане.       — Почему ты избегала супервизии? — ожидаемо спрашивает Милберн. Он заметил, как она поежилась под его проницательным взглядом, — если не хочешь, то можешь не отвечать, — тут же добавил Отис, так как понял, что немного перегнул палку.       Кристина усмехается. Нет, у нее нет симпатии к Отису, как к мужчине. Он неплохой собеседник, и возможно, прекрасный друг, ей больше ей не было нужно. Друзей у Армстронг было не так много, особенно в Мурделей, где она жила относительно недавно.       — Думаю, что я просто не хочу принимать свое прошлое, — ответила она довольно спокойно, развалившись на спинке стула, — ну то есть, я конечно ходила к психологу и все такое, но… ты уверен, что хочешь все это слушать? — теперь она была не в восторге от своей идеи обменяться проблемами. Иногда она использовала подобный прием в работе с учениками — рассказывала какую-нибудь историю из своего прошлого, чтобы показать — ей можно доверять, она такой же человек, как и они.       — Если тебе станет легче от того, что ты мне это рассказала — то да, — произнес Отис. Он допил кофе и поставил стаканчик на стол.       — Ладно. Я родилась в семье религиозных фанатиков. Ну это те, где секс до брака — грех, мастурбация — грех, похоть — грех, контрацепция — грех, — она отводит взгляд в сторону и усмехается, — я была вторым ребенком… из одиннадцати. Мама умерла в родах. Все они были домашними, с сам понимаешь, какими последствиями, — Отис коротко кивает, так как в целом имеет представление о таких семьях, — на нас с сестрой была забота о девяти младших. Такое себе детство. Когда я пошла учиться в колледж, то четко знала, чем хочу заниматься — просвещать людей на тему секса и отношений, что нужно прислушиваться к своему организму. Так я стала психологом, потом сексологом. Никогда не считала тему секса табуированной или грязной.       Повисла пауза. Милберн переваривал все, что ему только что сказала Кристина, она же, терпеливо ждала его ответной реакции, причем любой. Обычно люди были шокированы ее рассказами.       — Сейчас ты не общаешься со своей семьей? — интересуется Отис, внимательно посмотрев на собеседницу.       — Только с некоторыми сестрами, — ответила Кристина, — старшую — Абигейл рано выдали замуж. За такого же религиозного фрика, — Кристина кривит губы, — она родила четверых детей. Двое из них родились с тяжелыми патологиями и погибли через несколько недель после рождения. У нее были серьезные проблемы со здоровьем, и я… я приняла решение, что не хочу заводить семью или детей.       Последний ребенок дался Абигейл очень сложно. У нее началось сильное маточное кровотечение, которое врачи не смогли остановить и им пришлось удалить матку женщины. Из-за частых родов у нее были проблемы с гормонами, ухудшилось состояние волос, ногтей, зубов. Кристина старалась поддерживать ее и племянников, так как ее муж нашел другую — способную рожать ему много детей.       — Никогда не думала о том, чтобы пройти психотерапию? — он понимал, что у нее с большей степенью вероятности есть ПТСР, причем комплексного типа.       — Это было предложение? — уточнила Армстронг. Почему-то Отис вызывал у нее доверие. Было в нем что-то такое, способное побуждать к откровенным разговорам.       — Возможно, — пожал плечами Отис, — если ты считаешь, что тебе будет комфортно говорить об этом со мной, то я готов тебя слушать дальше. Ну и в моем офисе кресла в разы удобнее, — он улыбнулся.       — Ладно, — она усмехается, — теперь твоя очередь? Что делает тебя таким загруженным и уставшим?       Милберн понял, что ему не отвертеться. Теперь нужно тоже что-то рассказать, так как он не любил нарушать правил уговора. Он немного подумал, пытаясь правильно сформулировать свои мысли, чтобы рассказ выглядел более менее адекватным.       — У меня проблемы в семье, — выдохнул он, — или с семьей, тут как посмотреть.       Он ощущал себя полным идиотом, пока рассказывал о том, что еще школьником сильно влюбился в одноклассницу, потом они расстались, так как она улетела учиться в штаты. Он старался рассказывать обо всем емко, но достаточно подробно, чтобы Кристина имела хоть какое-то представление о том, что с ним происходит. Армстронг его внимательно слушала, не перебивая и не усмехаясь или делая вид, что ей скучно. Она была сосредоточенной и держалась очень профессионально, что определенно устраивало Отиса, который ощущал себя, как на иголках.       — Теперь я в полной жопе, — он шумно выдохнул, — понимаю, что теряю самого себя в этом дерьме.       — Слушай, ощущать чувства к человеку, который долгое время был тебе дорог — нормально, — пояснила Кристина, когда он закончил, — но вот строить отношения на основе синдрома спасателя — дерьмово, Отис, — она серьезно смотрит на него, — думаю, что ты понимаешь это не хуже меня, — он коротко кивает, — и вся проблема таких отношений в том, что когда человек не нуждается в том, чтобы его спасает, интерес к нему теряется. Ты не видишь своей нужности в этих отношениях.       Она была права и Отис понимал это. Единственное о чем он в самом деле жалел, что не стал разбираться в своих тараканах сразу после расставания с Мэйв, а ведь и Джин, и Реми, и даже Эрик, О и Эйми буквально уговаривали его обратиться к психотерапевту, чтобы пережить болезненный разрыв.       — Сейчас я, конечно, занялся терапией. Попросил отца поработать со мной, — ему самому смешно от этой формулировки. Нет, он не сомневался в профессиональных навыках своего отца, так как Реми был очень хорошим специалистом, просто не мог подумать о том, что их отношения станут настолько доверительными, чтобы он начал рассказывать ему такие подробности его личной жизни.       — Это правильное решение, — ободряюще произносит Кристина, — тебе нужно разобраться в самом себе. Только так ты сможешь выйти из сложившейся ситуации.       — Ладно, спасибо за кофе, за беседу, — Милберн мягко улыбается, — если все же решишься на психотерапию, то я готов помочь.       — Приму к сведению, — обещает Армстронг, — думаю, что нам стоит поработать. Разобраться с тестированием и тренингами.