Толедский клинок (чёрно-белая версия)

      Энрике выглянул в окно, увидел болтающего с каким-то сеньором де ла Вегу и улыбнулся: вот таким доном Диего мальчишка из Мадрида вполне мог стать. Немного Зорро, немного де ла Вега и, в целом, – юноша, чьим другом хотелось быть. Но, говоря по правде, их с Диего отношения все еще были далеки от дружбы. То ли в силу различия характеров, то ли потому, что Энрике постоянно подкалывал де ла Вегу, поддаваясь необъяснимому желанию дразнить «сеньора Зорро». Диего дулся, Энрике нехотя приносил извинения, и каждая такая размолвка заканчивалась поединком и беседой, во время которой собеседники хвастали победами на поле брани или чем-то подобным. О женщинах они не говорили; Монастарио, конечно же, было что рассказать, но то ли де ла Веге разбила сердце какая-то сеньорита, то ли опыта у юноши было немного, но тему любви они по негласному соглашению избегали. Зато бурные споры о политике все чаще заканчивались совместными поисками истины.       Неделя в поселении, получившем свое название от миссии, гм, святого Диего, пролетела незаметно. В отличие от солдат Лос-Анхелеса, военные местного форта производили хорошее впечатление, поэтому беглый капитан Монастарио решил не попадаться им на глаза. Диего оказался славным парнем и его печалило добровольное заключение спутника, поэтому ночами они гуляли по побережью залива, пили вино и беседовали. Неловко признаться, но Энрике полюбил это место. Пожалуй, он бы мог полюбить Америку. К примеру, служба в столице Новой Испании его вполне бы устроила…       Наконец спохватившись, капитан решил написать письмо приятелю, уроженцу Мехико, чтобы узнать свежие политические новости и решить, что делать далее, и, поднимая с пола оброненное перо, заметил под кроватью какую-то папку. В ней оказалось около двадцати листов, исписанных мелким косым почерком де ла Веги. Взгляд Монастарио заскользил по строчкам, глаза расширились. Не веря тому, что видит, он перечитал написанное ещё раз. Опустился на стул и потер шрам на щеке. Быть того не может! Вероятно, он все не так понял. «Твои секреты, Диего, когда-нибудь меня погубят», – пробормотал Энрике, понимая, что лучше всего уехать из Сан-Диего, не оставив де ла Веге ни единой возможности себя найти.       Но вместо этого капитан Монастарио поступил ровно наоборот: спустившись по скрипучей лестнице вниз, попросил подать ужин в их комнату и, прихватив пару бутылей отличнейшего темпранильо, принялся ждать возвращения Диего. Как будто вино могло помочь найти верные слова. Как будто они вообще существуют… Соблазн сделать вид, что Энрике неизвестна очередная тайна де ла Веги, был велик, но что бы там ни говорили злопыхатели, Монастарио считал себя хорошим офицером и настоящим кабальеро, и бежать от неприятностей не привык. Впрочем, разве то, о чем он узнал, было хуже тайны Зорро, которую он хранил? Нет.       – …Энрике, я… Вино? Я забыл о каком-то празднике?       – С вами, де ла Вега, каждый день как праздник, – отшутился Энрике. – Поужинаем здесь, я хочу… обсудить планы на будущее.       – Но я ведь мало пью, – сверкнул улыбкой Диего. – Не хотелось бы во хмелю совершить то, о чем потом пожалею.       Откупоривая первую бутылку, Энрике хмыкнул. Если уж де ла Вега трезвым вытворял то, о чем известно в узком кругу, то, действительно, что будет спьяну…       Монастарио искоса посмотрел на Диего, который как раз надевал халат, и внезапно вспомнил, как они с солдатами гарцевали под балконом чужой спальни. Как же давно это было… Вечность назад. Ты искал Зорро, Энрике? Ты его нашел. Рад? «Сам ещё не понял», – внутренне ухмыльнулся Монастарио. И острое, как лезвие толедского клинка, чувство неизбежности прокатилось волной дрожи по его позвоночнику. Не стать ему зажиточным добропорядочным калифорнийцем, ой, не стать. Ну и к черту.

***

      На этом я завершаю свое повествование, поскольку наших героев ждёт новая история, которую я, быть может, как-нибудь вам расскажу.