kitten(s)

      Ценить простые вещи — очень важно. Но злоупотреблять ими не приведет ни к чему хорошему, а Нацу, к сожалению, обожал это делать. Он любил еду, но уйти из-за стола, пока его живот не заполнится словно до глотки, он не мог. Он любил спать и мог проваляться в кровати хоть двадцать часов, и, если с едой это никому из окружающих не вредило, то с его привычкой спать почти сутки дело обстояло иначе, ведь, похоже, это было заразно.       Потому что как только Грей стал встречаться с Нацу и они стали спать вместе, выбираться из кровати становилось практически невозможным раньше полудня. Грей и раньше, конечно, был той еще совой, но он умудрялся вставать в десять, максимум одиннадцать, и быстро собираться в гильдию, но теперь он приходил с Драгнилом туда в лучшем случае к часу. И вроде бы это не было так уж плохо — ему нравилось это ленивое пробуждение, длящееся часами, с падениями в утреннюю дрему и жадными неосознанными объятиями. Грей, наверное, слукавил бы, если бы сказал, что не хотел бы провести вечность в этих горячих объятиях драконоубийцы, но у них все еще были друзья и работа, которым необходимо уделять внимание и время.       Как и сегодня, ведь у них был договор с Эрзой встретиться в гильдии в три дня и, возможно, отправиться на задание. Ей нужно было обсудить что-то с парнями, и, судя по тому, как она говорила о предстоящей встрече, дело было серьезным, хотя, зная Эрзу, даже объявление о чаепитии она может сказать серьезно. Однако рисковать не хотелось, поэтому в двенадцать часов Грей проснулся и пошел умываться, оставляя Драгнила в кровати, щадя ненасытного сном убийцу драконов. Но даже спустя полчаса Нацу все еще крепко спал, храпя, хотя к полпервого обычно уже вполне осознанно ворочался в постели, изредка посапывая и гладя Грея, медленно будя их двоих. Фуллбастер уже оделся и надеялся, что Драгнил за пару мгновений проснется, услышав идею о завтраке в их любимой кофейне, но его парень, кажется, совершенно не слушал его и сонно отвечал «ага». Тогда Грей оставил записку, положив его на прикроватную тумбочку, в которой сообщил, что ушел за их завтраком и скоро вернется.       Он застал текучку на улице, из-за чего путь до кофейни занят почти пятнадцать минут, хотя обычно он добирается максимум за десять. Потом отстоял большую очередь, будто бы ему посчастливилось застать это небольшое и не такое уж популярное заведение в самый загруженный час, затем все, что он выбирал, еще не было приготовлено, поэтому он долго пытался подобрать что-то сытное и вкусное, подходящее и ему, и Нацу. После такого утреннего путешествия ему совершенно не хотелось отправляться на что бы там ни было в планах Эрзы, и он шёл домой злым, вымотавшимся и зверски голодным. Однако весь негатив ушел на второй план, когда он вернулся домой. Он застал Нацу не в постели, что уже хорошо, правда все еще спящим, что было уже похуже, но самое смешное было, что спал он теперь на диване в гостиной. Причем в шортах созидателя, словно Драгнил совершил почти удачную попытку проснуться и даже умудрился хотя бы частично одеться, вот только спросонья не понял во что, а затем свалился спать вновь, укрываясь какой-то футболкой Грея, которую тот по привычке сбросил с себя еще вчера. Учитывая, что Нацу не мерз, это было скорее ради того, чтобы просто накрыть себя, как в кровати, ну или просто потому что ему не хватало запаха Грея рядом, ведь убийца драконов уже так привык спать с ним. Это было так мило, что созидатель не хотел ругаться, хотя по пути клялся себе, что если Драгнил всё еще не проснулся, он его просто убьет и притащит Эрзе труп. Но теперь даже мысли такой не было, скорее наоборот, Грей начал размышлять, почему Нацу сегодня нужно особенно много усилий для пробуждения, и ответ пришел сам по себе.       Вчера они действительно засиделись допоздна, вот только помимо этого они занимались весьма изматывающей деятельностью — придумывали новые правила для настольной игры, которая задумана для компании, но Нацу она так понравилась, когда они играли с Люси, Эрзой, Хеппи и Венди с Шарли, что он предложил Грею забрать ее себе на ночь и поиграть вдвоем. Фуллбастер абсолютно не представлял, как это реализовать, ведь суть игры была в борьбе между командами, которые должны побеждать благодаря успешной совместной работе, но Нацу умел совершать невозможное, особенно когда дело касается в придумывании еще одного способа соревноваться с Греем.       В итоге они до девяти вечера переписывали правила, придумывая новые исключения, санкции, условии выигрыша и систему счета, а потом играли аж до двух, неспособные остановиться. Сначала счет шел ровно, была ничья, но как только Грей выиграл седьмой раунд и счет стал четыре-три в его пользу, Нацу возмутился, что это слишком мало, нужно вести до пяти, а потом была ничья, и они решили сыграть еще и еще, пока окончательно не решили вести игру до десяти побед у кого-либо из них.       Ожесточенная, беспощадная и изнуряющая борьба кончилась тем, что Нацу одержал победу со счетом десять-девять против Грея, отстающего лишь на одно очко. Но убийца драконов не стал надоедливо хвалиться собой, лишь похихикал самодовольно пару раз, а потом, когда отправился спать, созидатель застал его счастливое выражение и спросил с издевкой «гордишься собой, а?», а тот лишь покачал головой и ответил «просто рад был поиграть с тобой», и Грей не особо верил этим словам, зная, как Нацу любит зазнаваться в их соперничестве, пока Драгнил не полез обниматься перед тем, как заснуть, нуждающееся прижимаясь к созидателю. Даже когда Грею стало жарко и он попросил парня отодвинуться, Нацу отпрянул только когда схватил руку Фуллбастера и сплел их пальцы сквозь дрему, заставляя Грея подумать, что, как бы Нацу ни хотел быть круче и сильнее, в своем парне он нуждался куда больше.       Воспоминание об этом заставило Грея улыбнуться, хотя со стороны он наверняка выглядел глупо — с этими пакетами с остывшим завтраком в руках и четким пониманием, что такими темпами они опоздают, но созидатель действительно не был в силах противостоять нахлынувшему влюбленному чувству, поэтому он совершенно спокойно прошел к дивану, думая не о том, что было бы проще просто скинуть Драгнила с него, а о том, какой его парень замечательный и любящий и ему можно простить обычное желание поспать подольше! Он сел рядом с животом Нацу, пока тот лежал на боку, повернувшись в сторону созидателя, и решил, что позволит Драгнилу еще немного потянуть время, пока Грей его медленно выводит из сна наводящими вопросами.       — Нацу, ты весь день спать собрался? — он коснулся чужого лица, убирая розовые волосы, прячущие глаза, бегающие под закрытыми веками. Нацу умудряется видеть сны, даже когда Грей с ним разговаривает! Фуллбастер усмехнулся и погладил парня по щеке, оставляя ладонь на лице и едва охлаждая, надеясь привести Нацу в чувства. Драгнил покрывается мурашками, накрывает чужую ладонь своей, прижимая плотнее к себе, а потом утыкается носом в неё, наконец найдя настоящего Грея, а не просто его футболку. Он все еще дремлет, и Грей, ощущая, как сердце щемит от удовольствия, шепчет: — Эрзе это не понравится.       Когда Драгнил неожиданно сладостно засопел, Грей вновь охладил руку, уже довольно сильно, чтоб Нацу хотя бы на пару секунд проснулся. Тот зажмурился и стал нагревать свое лицо, не понимая, что так рука брюнета станет для него еще холоднее!       — Нацу, — с нотками угрозы и строгости в голосе обратился созидатель, и его парень жалобно и вопрошающе промычал в ответ. Грей продолжил с уже едва смеющейся и нежной интонацией. — Я не думаю, что из нас двоих «котенок» это я. Знаешь, сколько котята спят? Двадцать часов. Ты — уже двендацать, учитывая, что мы уснули к двум, и сейчас тоже, только дня, а не ночи. Так что, котенок, проснешься, пока мама-кошка не пришла по наши души?       Он думал, что Нацу даже не слушал, хоть и говорил, ведь ему нравилось говорить всякую чересчур приторную бессмыслицу такому сонному Драгнилу, который ничего потом не припомнит, но тот, кажется, не был таким уж бессознательным, потому что что-то все-таки услышал и переварил в речи Грея и ответил негромким, но весьма упрямым борчанием:       — Нет... Ты котенок.       Грей не смог сдержать улыбки. Нацу почему-то любил его так называть и это было слишком мило, чтобы притворяться, что брюнету не нравится. Это было приторно и банально, так распространённо среди любых других парочек, но полностью окунало в осознание, что они встречаются, и поэтому каждый раз дарило Грею тепло и приятное смущение.       — Хорошо, тогда как мне тебя называть? Может, медвежонок? — Грей смеётся такому прозвищу, потому что Нацу оно будто бы совсем не шло! Но по одному признаку подходило. — они же тоже спят месяцами, впадая в спячку.       Нацу хмурится и отрицательно мотает головой, похоже, действительно вникнув в разговор и проснувшись хотя бы сознанием. Грей улыбнулся, счастливый тем, что самая приятная для него самого техника пробуждения Нацу взаправду работает.       — Дракон. — кратко бубнит Драгнил, предпочитая себе такую характеристику, если выбирать из животных, и Грей усмехается иронично с мыслью «ну, конечно». Его дыхание немного сбивается, когда он ощущает горячие губы, целующие его пальцы.       — Не думаю, что драконы впадают в спячку, — продолжает он. «Разве что четырёхсотлетнюю», пролетает у него в голове, но он не говорит вслух, думая, что для Нацу это не тема для шуток.       Драгнил неразборчиво, протестующе промычал, уложив ладонь Грея под щеку, словно укладываясь на подушку. «Отказываешься называть драконом — разгребай последствия» расшифровал, как секретное послание, Грей действия парня.       — Нацу, я серьезно! — хотел серьезно возмутиться брюнет, но вышла лишь неубедительная, все та же нежная и любящая интонация, которая вырывалась из горла будто по собственной воле при виде таком трогательном убийце драконов, жадно и, одновременно, ласково прижимающимся к его руке. А эти глубокие вдохи, участившиеся, когда рука Грея оказывалась рядом с носом парня — в большей части потому, что Нацу в неё утыкался, как прячущий лицо кот, — просто добивали Грея! Нет, Драгнил правда был выше того, что созидатель — и его сердце — мог вынести, во всех смыслах этого слова. Он словно против себя, с последним усилием воли, протянул, стараясь звучать угрожающе, чтобы разбудить убийцу драконов, в объятья которого хотел упасть сильнее с каждой секундой.       — Эй, головешка, просыпайся, пока Эрза не пришла сюда и не погнала нас на задание даже без завтрака. Или ты хочешь, чтобы я сам тебя заморозил в глыбу льда и в таком виде притащил в гильдию? Хочешь быть ледышкой?       — С. — ответил Нацу почти мгновенно, а Грей непонимающе нахмурился. Нацу открыл глаз, ожидая его реакции, но заметив, что созидатель не догадался, что убийца драконов имел в виду, продолжил, стараясь сохранить спокойное выражение лица, хотя улыбаться хотелось слишком сильно. — Хочу быть с ледышкой.       Пока Грей пытался обдумать сказанное, не умерев от смущения, умиления и переполняющей любви, Нацу засмеялся, думая, что это выражение лица созидателя было действительно тем, что он хотел бы видеть каждое свое утро. Он потянул его за руку, которую прижимал к себе, и заставил Грея полностью свалиться на диван, наконец падая в теплые объятия огненного убийцы драконов.       — Эрза убьёт нас. — прошептал Грей, ощущая, как щеки болят от улыбки, и не чувствуя ни капли страха от того, что предстояло, потому что с Нацу под боком бояться было практически невозможно.       — Я знаю. — также беззаботно и счастливо улыбаясь, ответил Нацу, не ослабляя обнимающую хватку ни на чуть.