***
Двери столовой неслышно распахнулись. В ноздри ударила восхитительная смесь ароматов: пахло сливочно и сладко — свежей выпечкой, терпко — чаем. Пахло страхом. Волдеморт замер, застыл на пороге. Опять это чувство. Люциус Малфой спешно поклонился, бормоча приветствия. Тревога вновь подняла свою уродливую морду. Годы, посвященные изучениям темных искусств, научили Волдеморта доверять своей интуиции. Это легкое, едва уловимое чувство — щекотка на грани восприятия — предупреждало об опасности надежнее любых чар и не раз спасало ему жизнь. Однако преследовавшее его сейчас беспокойство не имело никакого рационального объяснения. Каждый его день начинался одинаково, и не было ничего удивительного в схожести сна и яви. Возможно, дело в накопившейся усталости. Ему бы не помешал перерыв. Проходя мимо стола, он уловил новый, едва заметный аромат, выбивающийся из кулинарного букета — прохладный, соленый, будто бы знакомый… Но прежде, чем он успел ухватить воспоминание, аромат исчез, растаял, сменившись густым пряным запахом бергамота. Волдеморт занял место во главе стола и кивнул Малфою. Тут же загремели серебряные крышки, одна за другой раскрывая свое содержимое. Нежнейший розоватый паштет, украшенный дольками инжира. Большое блюдо, выложенное разнообразными сырами и орехами. Изящный соусник, полный золотого меда. Горка румяных маслянистых круассанов. Молча Волдеморт переводил взгляд с одного блюда на другое. Протянул руку и положил на тарелку круассан. Разрезал слоистое тесто. Машинально поместил внутрь еще теплый сливочный паштет и тщательно размазал. Откусил кусок и прожевал, не чувствуя вкуса. В напряженной тишине его голос прозвучал неестественно громко. — Скажи мне, Люциус, кто готовил этот паштет? Малфой вздрогнул и бросил на хозяина быстрый затравленный взгляд. По его виску ползла капля пота. — Моя… моя жена, Господин. Ни произнеся ни слова, Волдеморт отложил приборы. — Вам… не понравилось? Голос Малфоя, нервный и неуверенный, сорвался в конце на нелепый фальцет. Волдеморт молчал, не отрывая от него взгляда. В ожидании ответа Люциус торопливо потянулся к заварнику. — Ещё чая, Милорд? невозможно Удар. Звон. Капли брызнули, разлетелись во все стороны вперемешку с тонкими белоснежными фарфоровыми осколками. Темная лужа быстро растекалась по дорогому паркету, собираясь ручейками, огибая ножки стула. Аромат бергамота усилился, поглотив остальные запахи. Не помня себя, Волдеморт вскочил и вылетел из столовой. Этого не может быть. Не может быть! не может быть Это глупость, иллюзия, бред! невероятно На лестнице он столкнулся с Беллатрикс. Та глубоко поклонилась, смотря восторженно, жадно… — Прочь! Женщина отшатнулась, страх исказил ее лицо. Скорее! Нужно проверить, убедиться… Ворвавшись в кабинет, он стремглав бросился к столу. Судорожно раскидывая бумаги, выхватил из стопки первое попавшееся письмо. «Повелитель, с прискорбием вынужден сообщить, что дублинский клан отверг Ваше предложение. Они передают, что… требуют регулярный доступ… как минимум полукровок. Их требования выше… и, если моё мнение…» Глухой вскрик, будто бы не его. Он быстро пролистал оставшиеся пергаменты, пытаясь найти хоть малейшее несоответствие. Бесполезно. Все совпадало с точностью до знака. невозможно! Отбросив письма, Волдеморт зверем заметался по комнате. Ужас затопил его воспаленный разум. Этого не может быть! Сон был явью? Нет… нет! Невозможно! Он вновь кинулся к письмам, схватил верхнее, перечитал и отшвырнул прочь. После замер и снова с тщательной дотошностью осмотрел свои руки. Ни царапины, ни следа. Но как объяснить..? Он застыл. Неожиданная догадка сверкнула спасительным маяком. Ну конечно! Как он сразу не догадался… Сон был вещим! снов не существует, Том Замолчи, заткнись! Сон вещий, и это объясняло все: мордредовых павлинов, разбившийся заварник, письма… …ограбление банка, пропажу крестражей, его последний бой… Ужас снова сжал сердце раскаленными тисками. Нет! Нет, это не может быть правдой. невозможно Должно быть в какой-то момент пророческое видение сменилось обыкновенным кошмаром. Да, да, так и было. нет Несмотря на все доводы рассудка, тревога не отпускала. Он должен знать наверняка, должен удостовериться… Сосредоточившись, Волдеморт задействовал магию метки, и спустя несколько секунд в дверях показалась взволнованная Беллатрикс. Недавний резкий окрик еще горел в ее памяти, и она замерла на пороге, почтительно склонив голову, не спуская с него настороженных, по-собачьи преданных глаз. Порыв острой неприязни набух и лопнул, растекся в нем, как зловонный пузырь на поверхности болота. Он замер. Невесть откуда взявшееся чувство вспыхнуло и тут же ослабло, не исчезнув однако окончательно, а будто бы свернувшись глубоко внутри. Волдеморт нахмурился. Да что с ним сегодня? — Мне нужно, чтобы ты сделала для меня кое-что. — Все что угодно, Повелитель! Ее жестокое, надменное лицо словно бы осветилось изнутри искренним обожанием. Демонстрация преданности, поощряемая им в обычное время, на этот раз вызвала лишь глухое раздражение. Он оборвал себя. Сейчас не время поддаваться эмоциям. — Много лет назад я дал тебе на хранение одну вещь. Мне нужно, чтобы ты принесла ее мне. Немедленно. Внимательно выслушав указание, Беллатрикс в последний раз низко поклонилась и без лишних вопросов исчезла из кабинета. Тихий хлопок привлек его внимание. Порыв ветра распахнул ставни, и легкий тюль вздулся белоснежным парусом. Волдеморт подошел к окну. Уже знакомый запах наполнил легкие, защекотал нёбо. Солоноватый, чистый, с привкусом неспелой дыни, туманного рассвета. Откуда он появился? Быть может, он предвестник грозы? Во сне грозы не было. Во сне он работал до вечера, пока косые лучи заходящего солнца не раскрасили красно-золотым дубовый паркет. Пока Малфой не прервал его… Волдеморт раздраженно выдохнул, не в силах унять сдавившую ребра тревогу. Пока что день в точности совпадал с днем из видения, но все, что было дальше, казалось воспаленным бредом тяжелобольного, чудовищной фантасмагорией. Никто не мог прознать про его сокровища, никто не знал, ни одна живая душа… невозможно Но даже если в теории… кто-то, тот же Дамблдор… О, старик многие годы потратил, пытаясь выведать его тайны. Разумеется, Волдеморт проверит их сохранность, сегодня же. Однако все, что касалось девчонки — ограбление «Гринготтса», руны, начертанные кровью на древнем камне… Нет, это даже близко не похоже на реальность… реальность? что такое реальность, Том? И все же одно не вызывало сомнений. Его сон — первая часть, поспешно поправил он себя — был вещим. А значит он, Лорд Волдеморт — пророк. Невероятно редкий дар, сокровище, даруемое магией лишь избранным, наследство, доставшееся потомкам от первых ясновидцев — пифий. Возможно ли..? Еще будучи студентом, он вдоль и поперек изучил свою родословную. В роду Салазара Слизерина пророков не было. Гонты мало с кем перекрещивались, предпочитая близкородственные браки, ревностно оберегая свое наследие. Но, быть может, имела место измена? Тайная примесь новой крови? Или же наследство тут ни при чем, и всему виной его собственный околосмертный опыт. Либо один из его экспериментов дал непредсказуемый отложенный результат?.. Что ж, последнее вполне вероятно. В конце концов, он раздвинул границы магии дальше, чем кто-либо. То была неизведанная доселе территория, и даже он сам не всегда мог предсказать, как отзовется в будущем тот или иной обряд. Мысли бурлили, накатывали одна на другую, устремляясь по знакомому руслу. Волдеморт рассеянно прикоснулся к невесомой ткани, поднес ближе, вдыхая почти выветрившийся аромат озона. Не важно, как и откуда получил он этот уникальный дар. Он всегда знал, что он — особенный, и проявившиеся нежданно способности служили тому очередным подтверждением. Важнее то, что предвидение могло бы стать ключом к его окончательной победе. Кипящее ликование разлилось под кожей, пробежалось искрами до кончиков пальцев. Зная наперед все планы и козни врагов, он будет неуязвим. Неудержим! Надо лишь понять, как контролировать, как управлять… Дверь его кабинета распахнулась. Растрепанная, задыхающаяся Беллатрикс кулем упала ниц, заламывая пальцы. Лицо ее исказилось в гримасе отчаяния, крупные слезы катились по щекам. — Я подвела вас, повелитель! Я ничего не успела сделать… Чашу вырвали прямо у меня из рук!***
Рассохшиеся половицы скрипели под его обнаженными ступнями. Бывшее логово ручного оборотня Дамблдора ничем не отличалось от виденного во сне, копируя даже мелкие детали. Старые колченогие кресла, покрытые серыми от пыли простынями, продавленная кровать под рваным балдахином, почерневший от плесени потолок и вздувшиеся обои, на которых до сих пор виднелись следы волчьих когтей. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь наспех заколоченные окна и падали на грязный деревянный пол, перемежаясь с бликами, отбрасываемыми зависшей в воздухе защитной сферой. Волдеморт скривился. Даже сейчас, спустя столько лет, он чуял пропитавшую это место вонь — смесь мокрой шерсти и волчьей крови. Он раздраженно дернул головой. Не время созерцать обстановку. Безумный кошмар оказался явью, ужасающее предзнаменование воплотилось в жизнь. Три крестража похищены и, возможно, уничтожены. Спрятавшаяся под мантией-невидимкой Поттер, а он не сомневался, что это была она, выкрала чашу прямо из рук Беллатрикс. Нагайна беспокойно извивалась в зачарованной сфере. У него еще есть время. Несколько часов. вечность Приказ о сборе войск уже отдан. Он выучил урок, в этот раз он не будет играть в благородство. Никаких вторых шансов, никаких предупреждений. Он захватит школу, лично убьет всех, кто оказывал столь ярое сопротивление, и будет ждать ее появления. Образы из проклятого сна вновь пронеслись в голове. Нет! Не будет никакого ритуала, никакого древнего чудовища, вырвавшегося на свободу. Он воспользуется подаренным магией шансом и предотвратит все на корню. Выловит девчонку до того, как она зайдет в Запретный лес, и прикончит на глазах у всей школы. Оставалось последнее — получить истинную силу Старшей палочки. Где же Снейп?! — Он не придет. Рефлексы сработали до того, как он опознал голос. Тело напряглось, принимая отточенную за годы сражений боевую стойку, кровь вскипела в предвкушении битвы, в то время как разум, напротив, сосредоточился, заострился, готовый фиксировать движения противника, просчитывать стратегию его действий. Волдеморт резко развернулся. В старом покосившемся кресле, на пыльной белой простыне, сидела Гарри Поттер. Волдеморт оцепенел. Поттер, казалось, чувствовала себя абсолютно непринужденно, забравшись в кресло прямо с ногами, пачкая и без того грязное покрывало. Она была одета так же, как во сне, но теперь, под пыльным светом, пробивающимся сквозь доски, он непроизвольно отмечал мелкие детали — эмблема какой-то маггловской спортивной команды на уродливой мешковатой кофте, дырка на колене синих вытертых штанов. Старые очки. Отсутствие палочки. Легкая серебристая ткань мантии-невидимки, небрежно скинутой на пол. Отличался только взгляд. В отличие от сна, в нем не было удивления, возмущения и страха. А было… замешательство? — Ну и… что мне с тобой делать? Так же, как и в его видении, первый вопрос девчонки был вызывающим и нелогичным. Поттер вновь вела себя непредсказуемо и сбивала с толку своим поведением. Однако на этот раз вопросы были уже у Волдеморта. — Что значит, он не придет?! — зло прошипел он, сбрасывая оцепенение. Неожиданная догадка окатила ледяным ужасом. — Ты… убила его? Нет… нет! Она бы не смогла, Снейп один из лучших, у нее не хватило бы сил, мастерства… Нагайна беспокойно сворачивала и разворачивала кольца в защитной сфере. Поттер поморщилась, будто от зубной боли. — Успокойся. Все с твоим зельеваром в порядке — он спит. Волна облегчения, как глоток свежего воздуха. Да, палочка до сих пор не слушается его в полной мере, но хотя бы не принадлежит девчонке. Девчонке, которая явно не торопилась поддерживать диалог. Она продолжала молча смотреть на него с все тем же выражением… Непонимания? Досады? Растерянности? — Если честно, я просто не знаю, что сказать, — произнесла Поттер, взъерошив и без того растрепанные волосы. — Все это… сбивает с толку. Он не будет убивать ее сейчас, о нет. Он оглушит ее, а убьет позже, в Хогвартсе, на глазах у ее драгоценных приятелей. Все они — его враги, его соратники, — все убедятся, что пророчество — всего лишь ошибка. Девчонка никогда не была подлинной угрозой. Никто не был! Никто не ровня ему, даже Дамблдор… Девчонке, казалось, не было никакого дела до своей судьбы. Она даже не смотрела в его сторону, уставившись в стену с потерянным выражением. — Ты ведь даже не представляешь, как долго я готовилась. Высчитывала, пересчитывала, перепроверяла, настраивалась, ждала… — внезапно девчонка вскочила на ноги. Волдеморт напрягся, не спуская с нее глаз, не торопясь, однако, делать первый ход. Поттер вела себя непредсказуемо. Она не в себе? Что она затеяла? Собралась драться? Но нет, она всего лишь отошла к заколоченному окну, с тоской всматриваясь в промежуток между досками. Луч солнца отразился от круглых покосившихся очков. — А ведь я была так близко! — она досадливо скривилась и наконец обернулась, бросив на него обвиняющий взгляд. — Как так получается, что все беды в моей жизни связаны с тобой? Ее возмущение стало последней каплей. Внутри него разрасталось ледяное бешенство, перевешивая скопившееся напряжение. Девчонка смеет высказывать абсурдные, не имеющие никакого смысла претензии. Вести себя с ним, как с каким-то грязнокровным дружком! Он выпотрошит ее на глазах у ее однокурсников, но перед тем… он выяснит правду. — Сегодня ты забрала у меня одну вещь. Если ты думала, что я не пойму, кто за этим стоит, то ты просчиталась. Как просчиталась, заявившись сюда… Довольно разговоров. Он резко взмахнул палочкой. Порция боли приведет девчонку в чувства. Ничего не произошло. Волдеморт обмер. Взмахнул палочкой еще раз. Красный луч, сформировавшийся на конце, просто растворился, не успев сорваться. Скользкая ледяная паника сдавила внутренности. Нет… нет! Поттер даже не обернулась. — Не трудись, не сработает, — равнодушно бросила она, подойдя обратно к креслу. Только сейчас он заметил небрежно брошенную через подлокотник потрепанную, вышитую бисером сумку. Запустив в нее руку по локоть, Поттер выудила маленькую золотую чашу. Его крестраж! Ярость взметнулась разъяренной змеей, ослепила, он вскрикнул, не помня себя. Его сокровище, его драгоценность в руках у девчонки! Он уничтожит Поттер, заставит ее страдать, он… Но прежде чем Волдеморт успел вновь поднять палочку, Поттер кинула чашу прямо ему в руки. Молниеносный рывок, и он схватился за золотую ручку, прижал чашу к груди, как утерянную и обретенную вновь святыню. Бережно повел палочкой, выискивая повреждения, обман, подделку… Но нет, бесценный сосуд был невредим, он чувствовал частичку своей души внутри — терпеливую, выжидающую. Чаша Пенелопы Пуффендуй, реликвия основателя — нет, много больше — снова с ним, в безопасности… Почему? Эйфория от встречи исчезла столь же стремительно, и Волдеморт вскинулся, переключив внимание обратно на врага. Он ожидал, что брошенное ему сокровище — обман, трюк для отвлечения внимания. Что, пока он отвлечен проверкой, девчонка попытается сбежать. Но подняв глаза, он увидел, что Поттер не сдвинулась с места. Более того, устроилась поудобнее, вновь забравшись в кресло с ногами. Холод вновь сковал позвоночник. Все это — их встреча, ее поведение, то, как вела себя его палочка, — было неправильным, невозможным. Что происходит? Девчонка имела преимущество, о котором он не знал. Что-то, обеспечивающее ее неуязвимость. Что происходит? Что.? Что… — Ну хватит, остынь. Да, кольцо и медальон уже не вернуть, но зато диадема в порядке, да и змеюка твоя вон, живая. Считай, полкомплекта. Что?! Боль и бешенство от осознания невосполнимой потери мгновенно сменились леденящим душу ужасом. Она знает… девчонка знает… все! А если знает она, то… — Нет, больше никто не знает, только ты и я. В любом случае, это все не важно. Здесь они тебе не понадобятся. Стук крови заглушал собственные мысли. Это могла быть ловушка. Поттер могла лгать. Нет… он чувствовал, что она говорит правду. Девчонка смертельно опасна. Никакой публичной казни, нет! Она не должна покинуть этой комнаты. Почему… почему она выдала свой единственный козырь? Единственное, что могло ее спасти… Зачем пришла сюда одна, безоружная? Он лихорадочно перебирал варианты, искал намеки в ее словах, в пророческом видении, но не мог придумать объяснения. Поттер снова поморщилась и потерла лоб. Знаменитый шрам, след его давнего проклятия, выглядел болезненно-воспаленным. — Послушай, я же специально тебе ее достала, чтобы ты не истерил. Окклюменция теперь почти не помогает, и у меня с утра от тебя мигрень. Она со страдальческим видом помассировала виски. Ее слова все еще не имели смысла и никак не объясняли ее действий. — Как ты проникла в «Гринготтс»? — Просто вошла, — пожала плечами Поттер, равнодушно, будто рассказывала о чем-то скучном и незначительном. — Сразу после того, как ты отправил туда Беллатрикс. Проехалась с ней в одной тележке, она и не заметила. Он хотел кричать. Он не мог. Его голос звучал слишком тихо, слабо. — Ты… следила за мной? — Конечно, весь день. Мне нужно было убедиться. — Убедиться в чем? — Что ты помнишь. — Помню… что? — Что было вчера. Ограбление. Патронус. Обряд. Смерть. Волдеморту вновь начало казаться, что он попал в странный сон. Быть может, его вчерашний кошмар не закончился, и он все еще спит?.. Гарри посмотрела ему в глаза и улыбнулась мертвой улыбкой. — Ошибаешься, Том. Снов не существует. Хриплый вскрик. Его? Нет, нет, нет! Девчонка молча улыбалась. Голос в его голове… тихий, на грани восприятия… сон? нет. что есть реальность, Том? — Ты… Девчонка молча улыбалась равнодушной улыбкой. Он вновь почувствовал это: запах, который преследовал его все утро, с трудом пробившийся сквозь затхлую вонь этого места. Свежесть. Ветер. Соль. Поттер прекратила улыбаться. Сняла очки и устало потерла глаза. — Правда не знаю, что сказать. Это… изменение, понимаешь? Слишком большое изменение. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Да и тебе, я думаю. Я… подумаю об этом завтра. Его голос доносился издали, будто бы вовсе не принадлежал ему. — Ошибаешься. Завтра для тебя не наступит. Поттер рассмеялась. Это был тихий, невеселый смех. Неживой, как и улыбка. — Ты прав. Даже не представляешь, насколько… Он поднял палочку. Наконец он узнал этот запах. Он слышал его сегодня, когда летел, терзаемый ужасными предчувствиями, к медальону. Так пахло море. — Авада Кедавра! Зеленый луч вырвался из палочки и ударил не сопротивляющуюся девчонку в грудь. Ее тело подбросило в воздух, и, за миг до того, как она упала обратно в старое кресло, мир исчез, растворившись во вспышке золотого света. Столь яркого, что Волдеморт зажмурился — ослепленный, дезориентированный… Он открыл глаза. Очертания комнаты тонули в сизом сумраке. Небо за плотными гардинами налилось глубокой предрассветной синевой. Три пронзительных павлиньих крика разорвали утреннюю тишину и через секунду к ним присоединился четвёртый — вопль чистой ярости и ужаса.