***
То, чего парни совершенно не могли ожидать, так это то, что они окажутся соседями. Это казалось невозможным и даже думать о таком казалось странным. Они вместе поняли это тогда, когда решили наконец-то разойтись разными путями, так как предполагали, что живут в совершенно разных сторонах этого района. Но какое же удивление их сразило, когда они вместе дошли до одного и того же жилого дома, а затем зашли в один и тот же подъезд. Они молчали, наверное, несколько минут, пытаясь понять, что они действительно живут в одном доме, и не зная, как им стоит поступить в такой неловкой ситуации. Если у Субина и были подобные кошмарные предположения ещё с самого начала их пути, то Ёнджун готов был буквально взорваться от такой радостной новости. Он и представить не мог, что будет жить буквально в несколько метрах от Субина. Это означало, что они будут встречаться и утром и вечером и всё время Ёнджун будет окружён вниманием Субина. Как тут можно не радоваться, если именно этого он и добивался? Субин видимо не разделял положительных эмоций Ёнджуна, что можно было спокойно сказать по тому, с каким выражением лица он осознал эту новость. Он погрузился в свои мысли, пытаясь переварить полученную информацию и до конца осознать, что самый кошмарный исход, который мог с ним вообще случится – случился. Он вернулся из своих мыслей только когда услышал внезапный вопрос Ёнджун. — Это неожиданно, верно? — с нескрываемой усмешкой спрашивает Ёнджун, разглядывая разочарованного новостью Субина. — Ты не рад? — Нет, думаю это и так понятно. — отвечает со вздохом Субин. Ёнджун хмурится и вопросительно смотрит на высокого парня, не понимая, почему у того такая отрицательная реакция, ведь Ёнджун не видит в этом ничего такого страшного или неправильного, что могло вызвать настолько заметное разочарование. — Нет, ну я просто не понимаю. Это замечательная новость, а ты продолжаешь притворяться угрюмым дедом...— досадно высказывается Ёнджун, разводя руками и продолжая смотреть на уставшего парня напротив. — Возможно, это и замечательная новость, но исключительно для тебя. А мне интересно, как ты представляешь жизнь учителя и ученика в одном доме? А что, если узнает администрация и заявит что-нибудь? Нужно думать о то, что может произойти. — он явно паникует, потому что такую хрень точно нельзя сказать на здравый ум. Он всегда накручивает себя из-за каких-то мелочей – эту черту его характера Ёнджун познал уже давно. — Какая к чёрту администрация, Субин? Ты думаешь, что они что-то заподозрят только из-за того, что мои родители купили квартиру здесь несколько лет назад? Или мы проводим слишком много времени вместе? Что за херня...— в недоумении возмущается Ёнджун, пытаясь доказать самое очевидное. — Это смешно. Думаешь, у нас по всему дому камеры стоят? Ну, в твоей квартире возможно, но ты понял о чём я. Субин вновь устало моргает и смотрит на непонимающего Ёнджуна, он почти валится от усталости и изнеможения, но понимает, что должен сказать Ёнджуну всё, что должен и планировал и наконец-то покончить с этим разговором. — Мы не проводим время вместе. Это просто случайность, что нам оказалось в одну сторону, не надо всё переворачивать. Честно, я действительно не доволен этой ситуацией. Мне не доставляет радости жить в одном доме со своим учеником. — кривится Субин, продолжая смотреть прямо в глаза Ёнджуну, надеясь, что так он сможет донести весь смысл своих слов. От услышанных слов в грудной клетке внезапно начинает неприятно колоть, что отдаётся в самое сердце. Он не знает почему эти слова вызывают у него такие ужасные чувства, но ничего сделать с этим не может. Это действительно задевает Ёнджуна, так как он надеялся, что Субин в тайне наслаждается проведённым вместе временем или просто хотя бы не возражает компанией в виде Ёнджуна. Всё-таки слышать такие слова обидно, особенно от Субина. — Это глупо, зачем отрицать очевидное? Ты как маленький ребёнок, — не успокаивается Ёнджун, скрещивая руки на груди. — Так говоришь, словно мы живём в частном доме или в одной квартире, а не в жилом доме. Или ты предлагаешь мне снять квартиру на другом краю земли или спать под деревом в саду? — фальшиво смеётся Чхве. — Давай закончим это, разойдёмся по квартирам и всё, — устало просит Субин, потирая двумя пальцами виски. За окном уже темнеет и начинает заметно холодать из-за скрывшегося за горизонтом яркого солнца, и холодный ветер даже в помещении проникает под их верхнюю одежду, отчего уже очень хочется попасть домой в тепло. Фонари на улице постепенно загораются и свет от них проникает прямо в открытое окно на лестничную клетку. Они вместе в итоге решили действовать закончить спор и разойтись, поэтому сейчас они поднимаются по ступенькам, мысленно надеясь, что до их этажей осталось совсем немного. Ноги сами заплетаются от усталости, отчего Ёнджун чуть-ли не падает спиной прямо на Субина, но успевает удержаться двумя руками за перила. Однако, почувствовать сильные руки на своих плечах или на талии в качестве поддержки, он бы не отказался. Они доходят до восьмого этажа и на их лицах моментально расползается радостная улыбка от осознания того, что во-вот они наконец-то смогут достойно отдохнуть, но они тут же замирают, когда оба начинают идти в направлении своих квартир. Ёнджуна понимает всё первым. — Ох, какое совпадение, у нас оказывается и этаж один...Может это знак? — мечтательно напевает Ёнджун, медленно подходя к своей квартире под номером тридцать один. И одновременно с этим он замечает, как Субин зажмуривается и сжимает ладони в кулаки до побеления костяшек. Тут сложно не догадаться, что он теперь не то, что разочарован, он понял, что удача явно не на его стороне, а на стороне Ёнджуна. Чхве Субин не является каким-то сомнительным типом с ужасным характером, который ненавидит всех подряд и везде видит только минусы, как, наверное, успел подумать Ёнджун после их разговора. На самом деле, всё разочарование по поводу этой ситуации не только из-за их статусов, как ученик и учитель, но и из-за некоторых других важных вещей, которые, к сожалению, Ёнджуну не понять. Субин всего лишь осознаёт насколько теперь будет непросто спокойно проживать в своей квартире и заниматься стандартными вещами ежедневно, когда за стеной живёт Ёнджун, который никогда не оставит его в покое. Он знает, что Чхве Ёнджун не из тех, кто после одного замечания перестаёт совершать какие-то сумасшедшие вещи, поэтому Субин попросту не знает чего можно от него ожидать. Жить рядом с тем, кто буквально не отлипает от тебя ни на секунду трудно. Это и пугает. Но раз они наконец-то дошли до их квартир, Субин решает спокойно ответить и разойтись, так как терпеть этого уже не в силах, он толком стоять от изнеможения не может. — Знак того, что тебе пора идти домой и достать конспекты. Не думай, что раз мы соседи, то тебе от этого будет выгода на экзамене, — тихо заявляет Субин с уставшими глазами и слипающимися веками.— Ах, да, перестань так разговаривать со своим учителем, иначе про допуск к экзамену можешь забыть. — напоследок говорит Субин, прежде чем скрыться с громким хлопком в квартире под номером тридцать. Ёнджун стоит всего лишь несколько секунд в ступоре, но затем просто пожимает плечами и заходит в квартиру. — Я дома, — кричит Ёнджун, когда за ним захлопывается входная дверь, и он на ходу снимает кроссовки, моментально мчась в свою комнату. В ответ лишь тишина, поэтому Ёнджун с облегчением выдыхает и надеется так же незаметно прошмыгнуть мимо отца с матерью, так как вести с ними разговор у него нет ни сил ни желания. Он хочет спокойно дойти до своей комнаты, закрыться на несколько замков и желательно повесить на дверную ручку табличку с просьбой не заходить, затем улечься в кровать и закутаться в тёплое одеяло. Комната Чхве всегда была своеобразным олицетворением внутреннего мира Ёнджуна, в котором всё значительно отличается от реальной жизни, однако Ёнджун сделал всё возможное, чтобы превратить свою комнату в нечто похожее на маленький мир. Там всё заполняет свойственный Ёнджуну запах, к которому тот уже привык, так что никакие ароматизированные свечи он не приветствует. К тому же, в каждом предмете в этой комнате есть частичка Ёнджуна, как, например, в различных постерах с рок-групп или же вовсе в плакатах с животными развешенных прямо над кроватью. Но даже Бомгю и Тэхён совершенно не понимают то, как Ёнджун может здесь жить, ведь по их слова каждый уголок заполняет сплошной мусор. Он не успевает дойти до деревянной двери комнаты всего-то несколько шагов, как неожиданно из кухни доносится звонкий крик матери, который явно не предвещает ничего хорошего, и это заставляет Ёнджун вслух тихо выругаться. — Ёнджун, ну как там? Я надеюсь, ты прислушался к моим словам, — голос матери режет, как самый острый нож и заводит в тупик, так как он не знает толком, что ответить. Он вздыхает и проходит на кухню, где за кухонным столом вальяжно, закинув одну ногу на другую, просиживает мать, попутно попивая какой-то травяной чай, как можно понять по аромату. Он надеется, что через несколько минут всё-таки сможет оказаться закутанным в тёплое одеяло в своей комнате, а не простить тут, как минимум, час. — Ты о чём? — на свой страх и риск спрашивает Ёнджун, стараясь не встречаться с пристальным взглядом матери, который передаёт полное негодование за сына. Он не испытывает страха, однако этот взгляд из под морщин очень давит, что толком слово из уст вылететь не может. — Как я могла воспитать такого невежественного сына — тихо шепчет под нос женщина, — А как же экзамены? Университет? Ты совершенно не думаешь о жизни, Чхве Ёнджун. Если ты думаешь, что твои мать с отцом оплатят все твои расходы и место жительства, то, мой милый, это не так, и пока ты не до конца созрел будь добр учиться и не валять дурака! — уши начинают сворачиваться в трубочку, но мать лишь разводит руками, — Я о том, что ты в очередной раз наплевал на дополнительные баллы! Я каждый раз напоминала, ведь и так знала твоё отношение к этому, я и твой отец сделали всё ради твоей учёбы! Запомни, что там, куда ты хочешь поступить, занимают места только самые успешные и умные ученики, а не такие, как ты, — женщина крутит пальцем у виска, намекая на то, что именно она имеет ввиду, — Запомни это. Ёнджун на это ничего не отвечает, так как каждое слово может караться очередным мучительным часом негодований матери. Он неоднократно слышит это раза три в неделю, но каждый раз не находит сил сказать ни слова в ответ и начать возражать. Ёнджун, на самом деле, совершенно не хочет никуда поступать и точно останется при своём решении окончить школу и отправиться по течению в длинный путь, а может он и вовсе не знает что станет с его жизнью дальше, но университет или колледж никогда не войдут в его планы. Наконец-то очутившись в своей комнате, Ёнджун вдыхает приятный запах в комнате, напоминающий сырость, так, что в ноздрях неприятно щипит, а внутри появляется дискомфорт. Он устало валится на кровать животом, лениво перекатываясь на спину, даже не удосужевшись снять уличную одежду, в которой не так уж и удобно, но двигаться слишком лень. Тепло от одеял и простыни окутывает со всех сторон, на что конечности становятся ватными, а веки тяжалеют, в сон сильно клонит, но спать он точно не планирует. Холодный воздух из приоткрытого окна ощущается, как охлаждающий ветерок из-за отопления и посылает множество мурашек по всему телу, заставляя неосознанно закутаться в толстое одеяло в поисках желаемого комфорта и тепла. Вот-вот, и он провалится в сон. Но звонкий звук уведомления от какого-то приложения на телефоне, который покоится на одеяле и намеревается вот-вот упасть на пол, заставляет вспомнить на счёт одной непросмотренной фотографии от Бомгю, которую раннее он отложил на некоторое время, так как не хотел отвлекаться. Он тянется за телефоном и как только тот оказывается у него мигом заходит в переписку с Бомгю, так как интерес не даёт покоя, и открывает последнюю фотографию. На фотографии Субин. Очень красивый Субин. Чхве Субин, который стоит на пляже зарывшись ступнями в горячий песок на фоне моря, пока яркие и тёплые лучи дневного солнца ласкают спину и плечи, улыбающегося Субина, которого похоже совершенно не волнуют возможные солнечные ожоги. Он одет только в красные короткие плавки, которые открывают прекрасный вид на мускулистые и гладкие ноги, с которых сексуально стекают капли морской воды, что наглядеться просто невозможно, а отсутствие верха и вовсе порождает самые непристойные мысли у Ёнджуна. У Субина получается сводить Ёнджуна с ума аж на расстоянии настолько, что внутри всё смешивается в сплошную кашу. Во рту скапливается слюна, из-за которой он практически давится, но лишь откашливается. И Ёнджун сам не ожидает, что в какой-то момент внезапно почувствует сильный жар, который появится в животе и осядет тяжестью внизу живота. Тяжесть заметная, но такая приятная, что Ёнджун зажмуривается. В промежности начинает пульсировать от разных непристойных мыслей из-за этой проклятой фотографии Чхве Субина, на минуточку, учителя. В хлопковых штанах становится слишком тесно, что хочется уже снять всю ткань с тела, рыжие пряди волос прилипают к вискам из-за пота, который оставляет влажные следы на коже. И непроизвольно Ёнджун начинает придумывать какие-то максимально извращённые картины, от которых орган в штанах начинает напрягаться и натягивать ткань двух слоёв ткани и доставлять мельчайший приступ удовольствия, когда получается трение об ткань. Встать трудно, не только из-за затёкших ног, но и из-за возбуждения, которое превращает всё тело в желе. Ёнджун кое-как доходит до двери комнаты и высовывает только голову. — Меня не трогать и ко мне не заходить, надеюсь вы уяснили! — кричит Ёнджун и захлопывает дверь, закрывая на замок. К нему и так очень редко заходят родители, так как они не видят смысла интересоваться жизнью их сына, кроме как узнавать на счёт экзаменов. Те предпочитают крикнуть что из кухни или просто несколько раз постучаться в дверь без лишних слов, при этом чуть-ли не выдернув дверную ручку вместе с болтами. Однако это всего лишь мера предосторожности от нежелательных глаз, так как оказаться в неловкой ситуации и создать дополнительно несколько недопониманий между ним и родителями всё-таки не хочется. Он знает, что, вероятно, через некоторое время прилично получит несколько нелестных слов от отца в свой адрес за такое невежливое обращение, однако сейчас это не волнует ни капли. Ёнджун наконец-то укладывается спиной на кровать поверх одеяла, скидывая лишние подушки и мешающие вещи на пол. Он вводит пароль на телефоне и снова переходит на эту невероятную фотографию Субина. В тот же момент тепло снова заставляет напрягающийся орган в штанах натягивать плотную ткань, доставляя немного удовольствия от трения не до конца возбуждённого члена об хлопок и дискомфорт от желания стянуть всю одежду и остаться нагим. С трудом отложив телефон, он тяжело вздыхает и раздумывает несколько секунд, прежде чем приступить. Он приподнимается и снимает всю одежду, скидывая её на пол, на котором она пролежит ещё неделю точно. Ёнджун на этот раз остаётся только в одних трусах и они, на самом деле, совершенно не спасают от холодного воздуха, но это и не имеет значения, так как из-за отсутствия остальной одежды можно ощутить свободу и почуствовать себя живым. Холод распостраняется по телу всего за несколько секунд, и проникает под тонкую ткань трусов к полувставшему органу, заставляя инстиктивно сжать бёдра вместе и предотвратить проникновение холода к самым чувствительным местам, в которых всё уже полыхает от зарождавшегося возбуждения. Мурашки пробегают по всему телу, а когда соски начинают затвердевать от холода, Ёнджун дёргается. Хочется накрыться одеялом и снова почувствовать тепло и сонливость, однако оно будет лишь мешаться и, на самом деле, перемена температуры придаёт некие интересные ощущения наравне с наслаждением. Конечно, у него имеется продуманный план, в котором всё распланированно по пунктам. И он не просто так решил не раздеваться до конца. Чхве хочет растянуть процесс не просто на несколько минут, а на самое максимальное количество времени, которое он сможет продержаться не кончая. Ёнджун желает почувствовать какого это – находиться на краю отчаяния и жажды удовольствия и оргазма, когда всё тело изнывает от напряжения и усталости, а все интимные места настолько зудят и пульсируют, что, кажется, отдаются болью. Когда телефон вновь оказывается в руках Ёнджуна, а на экране до сих пор высвечивается фотография Субина, он не может ничего поделать с тем, как свободная рука ползёт по втянутому животу и медленно доходит до резинки трусов, не решаясь двинуться дальше и накрыть вставший член. Это действительно отчасти пугает. По крайне мере, Ёнджун испытывает страх из-за своих действий, так как хотеть мастурбировать на Чхве Субина – учителя, одна из самых неприемлимых и стыдных вещей, до которых он мог докатиться. Одно дело – чувствовать влечение и обыкновенную симпатию и смело признавать это самому себе или открыто разговаривать об этом с другими, но другое – заниматься такими непристойными делами, не смотря на то, что это не что-то запрещённое, а всего лишь потребность тела, которую он толком не может игнорировать. Он не зациклен на мнении других, но сам факт, что он дрочит, пока Субин не подозревает об этом, смущает и отталкивает. Закусив нижнюю губу, он всё-таки начинает потирать ладонью вставший член через ткань, чувствуя, насколько она промокла из-за предъякуляции. Ёнджун держит все вырывающиеся из уст звуки, за исключением тяжёлых вздохов. Глаза закрываются, пока всё тело напрягается, когда он усиливает трение. Ёнджун уверен, что не сможет удовлетворить себя на все сто процентов, если не будет представлять мираж Субина между своих раздвинутых ног, который управляет всем процессом и внимательно наблюдает за каждой эмоцией на чужом лице. Это всё похоже на какую-то извращённую сцену из фильма, однако Ёнджун не знает, что им управляет. Он просто этого хочет, а если он чего-то хочет, то он это получает. Он вводит кончиками пальцев по вставшему члену, чувствуя, насколько он твёрдый и горячий даже через ткань. У него так сильно стоит, что становится больно, а подразнивания только заставляют скулить от недостатка прикосновений. Он находит сочащуюся предъякулятом головку и потирает её круговыми движениями, запрокидывая голову назад и не сдерживая отчаянный стон наслаждения. В какой-то момент самообладание полностью покидает Ёнджуна, из-за чего он больше не может контролировать своё тело и слова, которые вылетают в порыве наслаждения. — Су..Субин, пожалуйста, пожалуйста, — лепечет Ёнджун на одном дыхании, когда чувствует, что вот-вот оргазм его настигнет, — Я..я почти.. Он вовремя отдёргивает руку от пульсирующего в боксёрах члена, не желая кончать слишком быстро, у него ещё целый вечер впереди. Он закрывает вновь глаза, отлекаясь от фотографии Субина для того, чтобы представить его рядом, словно это Субин прямо сейчас снимает с него нижнее бельё, а не он сам. Ёнджун старается не касаться лишний раз члена, пока до конца не снимет ткань. Теперь холодный воздух полностью проникает ко всем чувствительным местам, и член приятно дёргается из-за внезапного перепада температуры. Кажется, что отопления в квартире и вовсе нет, только лишь открытое окно из которого дует холодный ветер. Вероятно, потом Ёнджун свалиться с температурой из-за собственной лени закрыть окно. На окнах толком нет штор, так как он всегда считал, что они лишь захламляют комнату, но его и не спущает тот факт, что кто-то может наблюдать за ним из противоположного дома. Открыв глаза он разводит ноги шире, и опускает взгляд вниз. Член стоит и изрядно пульсирует, пока из головки вытекает прозрачная жидкость, в которой он изляпал уже всю кровать. Он роняет голову на подушку и ноет, как же ему стыдно. — Субин, Субин, — зовёт Ёнджун, тихо всхлипывая, — Прикоснись ко мне, умоляю.. Когда оргазм отходит, и Ёнджун убеждается в том, что не кончит моментально только от одного прикосновения, он наконец-то прикасается кончиком большого пальца к головке, начиная неспеша массировать её круговыми движениями с несильным нажимом. Это только начало, поэтому он решает не спешить. — Да..да, вот так, — жалостливый стон вырывает из уст, а спина выгибается от дразнящего удовольствия, — Субин, пожалуйста... Чувствуя, что терпение подходит к концу, Ёнджун наконец-то обхватывает основание вставшего члена, тут же издавая звонкий стон от чистых и невероятных ощущений. Он на пробу проводит рукой вверх-вниз и запрокидывает голову. Трение сухое и совсем не скользящее, такое, что с трудом получается набирать темп, не собирая перед этим предэкулят с головки. Смазки, к сожалению, нет, так как предыдущий флакон с вишнёвым ароматизатором, который он вежливо одолжил у Бомгю, закончился ещё на прошлой недели после последней ночёвки в чужом доме с каким-то парнем, в том доме, наверное, вместе с флаконом и остались последнии капли. Все карманные деньги он уже потратил на различный хлам, а просто подойти к родителям и одолжить ещё несколько тысяч вон на смазку явно не самый хороший вариант, так как предугадать их реакцию невозможно и это до жути стыдно! Приходится обходится тем, что есть под рукой. Хорошо, что он сейчас очень возбуждён и всегда выделял много предъякуляции, которая довольно неплохо подходит к качестве заменителя смазки. Рука ускоряется, а по комнате доносятся хлюпающие звуки. В уголках наворачиваются слёзы, которые вскоре горячими дорожками стекают по вискам и исчезают в рыжих волосах. В комнате до безумия жарко и душно, что стоит тухлый запах, а дышать становится практически невозможно. По лбу скатываются капли пота, пока щёки горят от яркого румянца. Всё тело дрожит, а ноги автоматически раздвигаются шире, пока рука продолжает ритмично скользить по члену. — Субин...ах..–дышать трудно, а стоны только усугублют положение, — Быстрее, прошу.. Он сжимает кулак сильнее, начиная ускоряться, однако этого не достаточно для того, чтобы довести себя до того заветного состояния. Ёнджун устремляет затуманенный похотью и наслаждением взгляд на фотографию Субина, от которой пытается не открываться ни на секунду на протяжении всего времени, но это совершенно не получается, так как с каждым движением по члену глаза закатываются, а слёзы перекрывают видимость. Ёнджун обводит глазами всё: чуть накаченный торс с крепкими грудными мышцами, стройные длинные ноги, но изо всех сил старается не скашивать глаза на промежность скрытую плавками. Хоть стимуляция члена и доставляет невероятные чувства и заставляет задыхаться от удовольствия, но этого не достаточно для полного удовлетворения Ёнджуна. Телефон выпадает из захвата дрожащих пальцев на потную и вздымающуюся грудь, а свободна рука тянется к покрасневшим и жаждущим какого-нибудь внимания соскам. Большой и указательный пальцы зажимают покрасневшую бусинку и Ёнджун вскрикивает, когда в этот же момент задевает головку члена. — Вот так, да, да...— стоны становятся громке с каждым движением руки на члене, а пальцев на чувствительных сосках. — Субин..второй, пожалуйста. Он проделывает со вторым соском такие же махинации, оставляя первый без внимания. Сейчас действительно не помешала бы помощь Субина или третье руки, однако он вынужден спасаться сам. Он облизывает два пальца и вновь начинает стимулировать соски, но теперь она не доставляет такого неприятного жжения из-за трения, а только неописуемую эйфорию, вместе с этим воздух обдувает мокрые места от слюны и разносит мурашки по телу. Телефон на груди нагревается и обжигает кожу. Рука начинает затекать из-за неудобного положения и постоянного движения, поэтому не смотря на желания не заканчивать и не прерывать наслаждения, он решает, что откладывать оргазм не стоит, иначе он явно не сможет закончить и так и останется со стояком и уставшей рукой. Он закрывает глаза. Субин сидит между раздвинутых гладких ног на коленях в своей повседневной одежде и стимулирует все чувствительные и требующие внимания места обнажённого тела Ёнджуна, параллельно лаская напряжённые бёдра и икры. Он наблюдает с нескрываемым желанием за Ёнджуном, который корчится на кровати в диком удовольствии весь красный и мокрый. Именно Субин двигает своей огромной рукой на истекающем члене и озорно играется с сосками, заставляя Ёнджуна издавать звонкие и частые стоны. Красивый и совершенный Субин, о котором можно только мечтать во снах, тот самый парень-мечта из самых влажных снов Ёнджуна. Он стонет в голос, когда член дёргается в руке от мыслей о Субине между своих раздвинутых ног. — Субин, погладь... — он заикается и переводит дыхание. — Мне так хорошо..Субин, ты идеален. Пятью кончиками пальцев он блуждает по липкому от пота животу, который являетя одной из самых эрогенных зон и спускается к лобку, поглаживая колючую кожу и постепенно переходя на бёдра, воображая вместо своей руки руку Субина. Он поглаживает кожу, не переставая надрачивать второй рукой. Ладонь так хорошо скользит по чувствительному члену, что он готов потерять сознание только от этого. Пальцы обводят все виднеющиеся венки и быстро поглаживает их, иногда прикасаясь к плотным яйцам. Когда стимуляции становится слишком много, что тяжесть начинает спускаться к промежности и натягивать живот, а тело напрягается, то он жалостливо скулит и хнычет одновременно. — Я..я..хочу кончить, – стонет Ёнджун, ускоряя темп, — Субин, можно..умоляю, я..не смогу.. Рука начинает набирать отчаянную скорость, от которой появляются звёзды перед глазами, а кончики пальцев касаются плотных яиц и доставляют дополнительную стимуляцию. Колени сами сдвигаются и дрожат, предвещая грядущий оргазм. Ёнджун снова начинает стимулировать соски двумя пальцами и стоны становятся слишком громкими, что, кажется, они могут оглушить всех находящихся в этой квартире. На щеках и весках чувствуются тёплые дорожки слёз, а он всхлипывает. Слишком много и слишком приятно, чтобы остановиться. Все чувства разом возвращаются и давят своим весом прямо на нервную систему, из-за чего страх охватывает сердце, которое отдаётся скоростным ритмом. А стыд накрывает с головой и вызывает несвойственное отвращение к самому себе за свои действия. Он задыхается то ли от слёз, из-за которых нос не может дышать, а из уст то и дело вылетают стоны, то ли от множества чуств, которые окружили со всем сторон. Он рыдает от немыслимого удовольствия и оргазма, или от отчаяния, ненависти и презрения, он сам не знает. Всё заканчивается оглушительным стоном с сопливым хныканьем и детским нытьём с изнемажённым телом из которого выжали все силы, а ноги устало падают на кровать. Член пульсирует и множество струек спермы заливают живот вместе с бёдрами, пока Ёнджун из последних сил наблюдает за этой грязью. Конечно, одеяло и простынь тоже оказались покрыты белёсой жидкостью, которая стекает с живота и выглядит чертовски отвратительно. Последнии капли слёз скатываются с глаз, а дыхание всё равно не получается нормализовать. Ёнджун устало нежится на кровати, смотря в потолок и только иногда сонно моргая. Он игнорирует липкий подбородок от слюны, которую не заметил ранее и сперму на животе, которая скоро начнёт засыхать. Он не чувствует ничего и не будет чувствовать ещё примерно несколько минут точно, пока полностью не оправится от пережитого и не отдохнёт. Ёнджун тянется к своему телефону упавшему рядом и из последних сил нажимает на контакт Бомгю. Он звонит несколько раз, но кроме автоответчика ничего не слышит. Хочется услышать совет от Бомгю, рассказать всё, что крутится в мыслях, даже самые абсурдные мысли, так как это единственный вариант не сойти с ума и не начать зарываться на несколько метров в землю в ненависти. Но он сдаётся, когда из телефона доносятся одни и те же слова. Конечно, этого и стоило ожидать оставляя Бомгю одного с Тэхёном. У Бомгю, наверное, всё складывается гораздо лучше, по крайне мере, Ёнджун надеятся. Сон сам завладевает им уже через несколько секунд.***
Ёнджун – невыносимый. Контрастный душ – самый хороший метод от сна и усталости. Он помогает снять всё напряжение и почувствовать долгожданную сонливость, чтобы улечься на растеленную кровать и заснуть крепким и сладким сном. Субин стоит под струями прозрачной воды, которая меняется от холодной к тёплой. Он намыливает мокрые и запутанные чёрные волосы пенящимся шампунем, стараясь не попасть каплями на лицо, которое и так уже залило потоком воды. Субин параллельно старается смыть часть макияжа, надеясь на чудо, что он сможет смыться только от воды, но всё равно знает, что потом ему придётся задержаться в ванной комнате из-за длительного и важного ухода за кожей. И мысли, конечно, никуда не уходят. Ёнджун – невыносимый человек в плане знакомого. Честно, Ёнджун слишком активный и не знает, что такое элементарные рамки между двумя парнями. Каждое замечание в итоге остаётся проигнорированным и нельзя ничего сделать с тем, что Ёнджун творит какие-то сомнительные дела, из-за которых наказание достаётся именно Субину. Ёнджун тот тип, которые не понимает отказа и не воспринимает никакие запреты. Он совершенно не знает подхода к определённым людям, с которыми у него определённо кардинально разные характер и мнения, что очень неприятно. И нет, Субин не намекает на то, что Ёнджун должен меняться ради кого-то, но тот толком не в силах понять другого человека. Это сложно. Возможно, со стороны Субина подобные высказывания могут показаться крайне непрофессионально и оскорбительно, так как учитель не может позволить себе говорить так открыто и неприлично про своего ученика, однако Субин имеет ввиду Ёнджуна – как человека. Ёнджун явно не видит в Субине учителя, который должен подготовить их класс к экзамену, так почему Субин должен молчать о своих недовольствах? Все остальные ученики и ученицы совсем не такие. Они стандартные школьники, которых волнуют только экзамены и дополнительные занятия, так как их задача поступить в хорошее место, но Ёнджун очень далёк от них. И Субин, на самом деле, этого от слова совсем не понимает. Он не понимает Ёнджуна. Когда он выходит из душа, за окном заметно светят ярко фонари в сплошной темноте, а значит, что уже совсем скоро нужно укладываться спать, так как нарушать режим очень рискованно, иначе завтра он может встать не с той ноги. Но всё-таки у него очень много мыслей и новостей, которые он должен рассказать кому-то и высказаться, а не держать всё внутри и пытаться справляться со своими переживаниями один касательного одного человека. К тому же, у него есть на примете конкретный человек, который всегда в восторге от новых повествований Субина о жизни, и часто ждёт каких-то новостей. Он постарается передать всё кратко, но чётко и ясно, но не знает, сможет ли остановиться, конца все чувства вырвутся наружу. И он, конечно, решает позвонить Каю. Изначально, они с Каем встретились ночью в одном круглосуточном магазине, когда Субин решил затариться вкусняшками для просмотра фильма, а Кай после долгой смены в кофейне решил заскочить за ужином. Хюнин Кай моментально показался Субину очень интересным и задорным человеком, с которым хотелось проводить время и не унывать от тоски. Хоть, Субин является и интровертом, которому не очень нравится начинать разговор с незнакомым человеком, однако Кай с энтузиазмом завёл диалог и уже через нескольких минут спокойно начал рассказывать о жизни. Самый невероятный человек, котрого Субин мог встретить в качестве друга. И уже через неделю их знакомства Субин решил пригласить Кая в свою квартиру и провести время вместе за просмотром каких-нибудь смешных видеороликов или прокрутки ленты твиттера, так как одному это делать хоть и комфортнее, но вдвоём веселее. И честно, Чхве поразила реакция Кая на его место жительства, ведь таких выпученных глаз он не видел никогда. Как оказалось – далеко не все могли позволить жить в этом районе, где квартиры стоят заоблачную цену, что у Чхве аж челюсть отвисла. Он действительно должен отдать положенный долг своим родителям, которые вложили наверное последнюю свою зарплату, желая для своего сына лишь лучшего. К сожалению, Субин толком об этом не догадывался и, если бы знал, что родители собираются купить квартиру здесь, то моментально отговорил бы родителей от покупки и нашёл жильё в каком-то хостеле на время. Оказывается здесь живут не только скрытые миллионеры или директоры различных фирм. Мягкая и немного детская пижама приятно окутывает влажное и тёплое тело Субина, заставляя почувствовать себя на несколько секунд в детстве. Он снимает пушистые тапочки и устало валится на расстеленную кровать, накрываясь одеялом и тут же нажимая на знакомый контакт в списке. — Эй, Кай? Не спишь? — тихо спрашивает Субин, когда слышится тихое молчание из динамиков телефона. — Конечно нет. Я не такой занудный, как ты, и не засыпаю раньше двух, — важно отвечает Кай, делая вид, что он самый влиятельный человек на свете. — Что звонишь? Только не надо мне тут о том, что соскучился. Субин закатывает глаза на слова друга. — Ты же знаешь, что я давно уже устроился в школу и нахожусь в окружении старшеклассников. — начинает медленно Чхве. — Это я знаю, переходи к сути. — Один мальчишка – Ёнджун...Он... — Чхве вздыхает, не зная, как точно разъяснить так, чтобы у Кая не сложилось ложного мнения, — Он самый невообразимый чёрт из всех! Он, как осьминог, вылавливаешь его из моря и после этого он не отлипает от тебя... — Что за сравнения? Скажи нормально, а не как придурок, который пытается рассказать какую-то чушь. — Кай, ты не понимаешь, — досадно скулит Субин, — Это не какая-то тупая шутка..Он не отстаёт! Он приклеился ко мне, как наклейка, и теперь я вижусь с ним каждую секунду! — Я ни четра не понял, но получается этот Ёнджун привязался к тебе в прямом смысле? Ну и что? Что такого? Ну ходите вместе, иногда встречаетесь в коридоре... — спокойно отвечает Хьюнин. — Не драматизируй. Ох, Хюнин Кай явно не понимает всей тревожности происходящего, тот, наверное, воспринимает это совершенно спокойно, потому что сам никогда с таким не сталкивался. Субин такого не пожелает даже заклятому врагу. — Кай, не забывай кем я работаю и кем для меня является Ёнджун, но знаешь, это даже не самая важная проблема. Я учитель, а то, что делает Ёнджун выходит за край приличного. Ну, то есть, поступал бы так кто-то другой, например, ты, то это совсем не казалось бы мне странным... — рассуждает Субин, смотря в потолок. Из динамика телефона доносится ужасающий визг, который режет прямо по ушным перепонкам, а Субин закатывает глаза от того, какой же его друг маленький ребёнок. — Фу, я? Ты даже остатки моей говядины не заслуживаешь! — Ты меня понял! Ну так вот, это становится невыносимым, то есть я не ненавижу его или не испытываю какого-то отвращения, нет, конечно. Я не знаю, я так устал и мне сложно рассказать то, что я чувствую... — он запинается, когда слышит какой-то тихий звук доносящийся откуда-то сверху, а не из динамика телефона, — Ёнджун..ну я с ним живу в нескольких метрах! Нас разделяет лишь стена и знаешь, мне это совершенно удовольствия не доставляет, так как он мне не друг, чтобы я радовался этому. Вновь какой-то звук разносится у уха Субина, и он импуганно замирает. Он в квартире один, так кто может их издавать? На этот раз слышится яснее, но он до сих пор не может разобрать слов. Субин оглядывается, но никакого результата это не даёт. Когда звук повторяется, то становится совершенно не смешно, и Субин впадает в приступ страха. Он с недавних пор живёт один и слышать странные звуки жутко, к тому же, если окажется, что в квартире обитают какие-то призраки, то у него не будет толком варианта куда съехать! — Знаешь, Кай, я уже засыпаю, так что завтра напишу, если найду время и не наткнусь на Ёнджуна. Отдохни хорошо и помни, что кофеварку в конце смены нужно чистить, иначе тебе вновь прилетит от заместителя! — Субин сбрасывает до того момента, как Кай не начнёт возмущаться и тихо усмехается. Откинув телефон на одеяло, Субин вновь прислушивается, надеясь не услышать больше никаких странных звуков, из-за которых не сможет заснуть. К сожалению, они не прекращаются, но Субин настолько вымотан, что у него уже нет сил разбираться. Он лишь понимает, что это какие-то подозрительные вскрики. Чёрт возьми, они доносятся из квартиры Чхве Ёнджуна!