_______
Поэтому после долгих раздумий Шэнь Юань решил, что больше никогда не должен сталкиваться с Шэнь Цинцю. Нет. Никогда. Шэнь Юань поднимает белый флаг, господин мерзкий злодей. Вы победили! Шэнь Юань оставит вас в покое, и вы будете вести себя так подло, как вам только заблагорассудится! Если Шэнь Юань еще раз увидит вас, он растает на месте и станет известен как "ворчливая лужа". [Хост не думает, что слишком драматизирует? Все было не так уж плохо!] — Извини, система, но на этот раз ты ошибаешься. Все чертовски плохо! Я сейчас умру от стыда. Мое тонкое лицо этого не выдержит! [(◔_◔)] Это событие, которое теперь будет храниться в памяти, произошло по вине глупого детского мозга Шэнь Юаня. Конечно, он немного подрос, превратившись из бесполезного младенца в буйного карапуза, но это не означало, что ужасный детский мозг остался в прошлом. Юань надеялся, что, будучи в умственном отношении уже двадцатитрехлетним юношей, он сможет использовать свой более развитый интеллект в своих интересах. Он надеялся, что сможет стать одарённым ребенком, умным не по годам. Люди были бы поражены тем, насколько мудрым был этот ребенок такого скромного происхождения! Увы, была часть Шэнь Юаня, которая просто не вписывалась в программу. Это был слащавый детский мозг, та его часть, которая все еще не догнала его. Боже, Шэнь Юань надеялся, что так будет не всегда, когда его разум одной ногой стоит на два шага впереди, а другой волочится на два шага позади. Например, Юань знал, что в ванне нет ничего плохого. Его мать каждый раз подбирала нужную температуру, так что ему не было ни слишком жарко, ни слишком холодно. Ванна была необходима для поддержания чистоты, чтоб от человека исходил приятный запах, и к тому же она расслабляла! Что тут может не нравиться? Однако тупой младенческий мозг Шэнь Юаня решил, что ванна — это зло. Достаточно было того, что Нин Чуньхуа однажды случайно попала водой в глаз дочери. После этого мозг Шэнь Юаня решил, что ванны — это отвратительно и их нужно избегать любой ценой. Поэтому, когда Нин Чуньхуа раздевала Шэнь Юаня для купания, его детский мозг взял верх, и Ин-Эр выскочила за ближайшую дверь. С голой задницей. Ин-Эр бежала по коридорам борделя так быстро, как только позволяли ноги, пока не наткнулась на дверь, оставленную слегка приоткрытой. Запыхавшись, она бросилась внутрь и плотно захлопнула ее. В этот момент она услышала кашель и обернулась. Оказалось, что она вбежала в комнату, где находились ее тетушки и Шэнь Цинцю, и их чай был уже на полпути ко рту. В этот момент его детский мозг решил отступить, и к Шэнь Юаню вернулось полное осознание происходящего. Тетушки разразились хохотом, а Шэнь Цинцю нахмурился так, будто ее нагота оскорбляла его личность. Кстати говоря, он был ГОЛЫМ! ПЕРЕД ЭТИМ МЕРЗАВЦЕМ!!! Шэнь Юань вскрикнул, прикрывая обеими руками свою голую попу: — Плохой человек! Не смотреть! Это еще больше рассмешило его тетушек. Грязные предатели. По коридору раздались гулкие шаги, затем дверь распахнулась, и на пороге появилась Нин Чуньхуа, запыхавшаяся после погони за дочерью, которая убежала, как только та отвернулась. Она быстро схватила дочь, подняла ее на руки и притянула к себе, используя рукава халата Нин Чуньхуа, чтобы сохранить остатки достоинства дочери. — Эта женщина приносит извинения от имени своей дочери, — сказала Нин Чуньхуа, склонив голову. — Этого больше не повторится. Одна из тетушек отмахнулась от извинений. — Да не волнуйся ты так. Присутствие Ин-Эр всегда ценится. Кроме того, мы все вдоволь посмеялись. Другая тетушка кивнула головой. — Ин-Эр, это просто радость. Я буду рассказывать эту историю на ее свадьбе. — Неееееееееееет! Стыдливые слезы побежали по щекам Шэнь Юаня, и он зарылся лицом в шею матери. Это было не смешно, тети, перестаньте смеяться! Шэнь Юань хотел умереть! [Этот момент сохранен в фотоальбоме пользователя. Хост хочет посмотреть?] — Заткнись! Удалить! Нин Чуньхуа отнесла Шэнь Юаня обратно в комнату, из которой он выскочил. Она поглаживала его по спине, успокаивая. — Теперь Ин-эр будет хорошей девочкой? — спросила она. Шэнь Юань неохотно кивнул головой. — Она больше не будет убегать, правда? Шэнь Юань вновь покачал головой. — Хорошо, - Нин Чуньхуа поцеловала его в висок. — Мне жаль, что Ин-Эр оказалась в неловком положении. Запомни это на будущее, если снова решишь сбежать без одежды. Шэнь Юань хныкал от этого напоминания. Глупый детский мозг, глупая система, глупый мерзавец-злодей. Шэнь Юань пожалел, что не может выпить отбеливателя, чтобы очистить свой разум от всего этого события. Теперь этот мерзавец знал, как выглядит его голая задница. Шэнь Юань не мог жить с этим, у него не было другого выбора, кроме как умереть. [Хост действительно слишком драматичен (>_<)]______
В течение нескольких дней после инцидента ему удавалось избегать этого негодяя. Однако Шэнь Юань по-прежнему задерживался у дверей, когда приходил в гости, чтобы убедиться в отсутствии недостойных ухаживаний. Шэнь Цинцю по-прежнему ничего не делал, только заставлял куртизанок читать с ним стихи, беседовать за чаем, играть на инструментах, а потом обниматься полностью одетыми, оставляя между место для Иисуса Христа. Шэнь Юаню было очень трудно понять, что же такое Шэнь Цинцю. Именно благодаря своей задержке Шэнь Юань сумел вовлечься в то, что произошло дальше. Снизу доносился шум, и хозяйка борделя, всегда спокойная и собранная госпожа Фэй, кричала так, как он никогда раньше не слышал. — Я же говорила вам, мастер-культиватор, что вам здесь не рады! Спускайтесь обратно! Тяжелые шаги загремели по лестнице, и Шэнь Юань с удивлением увидел, что перед ним появился один из самых красивых мужчин, которых он когда-либо видел. В самом деле, разве не было преступлением против вселенной существование такого красивого мужчины, не похожего на Ло Бинхэ? Он был одет в серо-голубые одежды, его длинные черные волосы были собраны в хвост и удерживались простым серебряным гуанем. Под левым глазом у него красовалась родинка, а в грозовых глазах плескался гнев. Он начал распахивать двери, быстро заглядывая внутрь и не обращая внимания на крики тех, кто находился внутри, и переходил к следующей, когда не нашел то, что искал. Он подошел к двери, возле которой притаился Шэнь Юань, и, даже не взглянув в сторону ребенка, распахнул дверь и закричал во всю мощь своих легких. — ШЭНЬ ЦИНЦЮ! Шэнь Юань услышал крик одной из своих тетушек: — Ох, только не ты! Шэнь Юань стоял в дверях, пока разъяренный красавец вошёл внутрь. Симпатичный культиватор агрессивно надвигался на Шэнь Цинцю, который смотрел на него так, как Юаню еще не доводилось видеть. Шэнь Цинцю побагровел от ярости и Шэнь Юань понял, что именно так выглядит Цинцю, когда по-настоящему взбешен. — Тебя что, мать никогда не учила хорошим манерам, грубиян? – Шэнь Цинцю рычал со всей свирепостью дикого зверя. — Ты чуть не сломал дверь! — Шэнь Цинцю, — прошипел симпатичный культиватор. — Ты продолжаешь позориться. Ты опозорил себя и секту в очередной раз. Возвращайся! — Насколько я знаю, перед тобой не отчитываюсь, — сказал Шэнь Цинцю. — Я взрослый человек, который вполне способен вернуться, когда захочет! — Да! – Тетушка судорожно кивала головой, сидя на своем месте. — Уходи! А-Цзю не хочет видеть тебя здесь. И мы тоже! Лицо красавца исказилось от отвращения. — Ты пришел сюда, чтобы развратничать со своими шлюхами... Ну вот, теперь Шэнь Юань разозлился! Не называй так его тётушек, странный симпатичный культиватор! Что они тебе сделали? Если они работают ради удовольствия других, это не значит, что ты имеешь право смотреть на них свысока! Шэнь Юань подошёл к мужчине сзади и ударил того ногой по голени. Культиватор остановился на полуслове, моргнул и посмотрел вниз. Шэнь Юань нахмурился. — Ты воняешь! Уходи! Культиватор посмотрел на Шэнь Юаня, потом на Шэнь Цинцю, потом снова на Шэнь Юаня, потом снова на Шэнь Цинцю. — Ты... ты..., — лицо культиватора покраснело. — Шэнь Цинцю, ты зачал ребенка от проститутки?! Шэнь Цинцю и Шэнь Юань отпрянули назад. — Нет! Он не мой Баба! — Не говори глупостей. Ребенок не мой, а если бы и был, то тебя бы это не касалось! Шэнь Юань моргнул, как вдруг его подняли в воздух за заднюю часть халата. Культиватор держал его за шиворот, пока тот не оказался почти на уровне глаз грубого, но симпатичного мужчины. Тот внимательно изучил лицо Шэнь Юаня и хмыкнул. — Ты родил ребенка, на которого не претендуешь, — прорычал мужчина, — Ты опускаешься все ниже и ниже, Шэнь Цинцю. У тебя нет чести? — У тебя что, вата в ушах? — закричала тетушка. — Ин-Эр никак не относится к А-Цзю! Шэнь Юань скривил лицо и плюнул в культиватора, попав прямо в смехотворно красивую мужскую щеку. Лицо мужчины исказилось от отвращения, и он, пораженный, выронил Шэнь Юаня. Шэнь Юань не успел упасть на землю, как кто-то подхватил его. Юань был поражен, обнаружив, что его держит за бедро мерзавец-злодей. Цинцю ухмылялся, глядя на культиватора, и на лице его отражалось веселье. — Могущественный бог войны, опущенный малышом, — насмехался он, — Возможно, Шиди стоит больше беспокоиться о собственном развитии, если его бдительность настолько снизилась, что он удивляется такому грязному трюку. Шень Юань моргнул. Шиди? Бог Войны? Система решила, что сейчас самое время вмешаться. [Доступна новая информация о персонаже: Лю Цинге, Лю Минъюй, повелитель пика Бай-Чжань, бог войны горной секты Цан Цюн, старший брат второй жены Лю Минъянь, заклятый враг Шэнь Цинцю.] [Оружие: Чэн Луань — Экипирован.] [Особые способности: Свиреп как тигр, туп как бык.] [Текущее настроение по отношению к хосту: Определенно ублюдочный ребенок Шэнь Цинцю.] Он... ПОВЕЛИТЕЛЬ ПИКА БАЙ-ЧЖАНЬ? Лю Цинге, знаменитый старший брат лучшей девушки Лю Минъянъ, которого убил злодей-отморозок? Тот самый Лю Цинге? Ух ты...он выглядел совсем не так, как представлял себе Шэнь Юань. Не слишком ли он красив для бога войны? И...и Шэнь Юань просто плюнул ему в лицо! Спасибо, что заговорила слишком поздно, Система! [Всегда на связи（＾ω＾）] Лю Цинге нахмурился. — Шэнь Цинцю, немедленно возвращайся в секту! Это приказ главы секты. Лицо Шэнь Цинцю снова потемнело и он крепче вцепился в Шэнь Юаня. — О? Это приказ главы секты? Этот человек не знал, что Лю Цинге теперь вместо Ань-Дина выполняет указания главы секты, как безмозглый мул. Если глава секты хочет, чтобы этот человек вернулся, то он может опозориться, придя сюда и сказав мне об этом лично! Воу. Шэнь Юань вздрогнул. Это было жестоко. Лю Цинге протянул руку к мечу в ножнах. — Если понадобится, этот человек потащит Шэнь Цинцю обратно. На мгновение двое мужчин уставились друг на друга, напряжение между ними полыхнуло как молния. Затем в дверях появилась госпожа Фэй. — Господин, я настаиваю, чтобы вы ушли! Вы мешаете нашим гостям! Шэнь Цинцю посмотрел на нее, затем на своего шиди и вздохнул. — Тащить не надо, этот способен идти сам. Тетушки ныли, умоляя его не уходить так рано, но он их не слушал. Шэнь Цинцю поставил Шэнь Юаня на землю и неожиданно погладил по голове. Шэнь Юань моргнул и уставился на негодяя, который улыбался! Улыбка была маленькой, едва заметной, но такой мягкой. От этого в мозгу Шэнь Юаня что-то оборвалось. Шэнь Цинцю последовал за своим ворчащим Шиди из борделя. Шэнь Юань проводил их взглядом, подняв маленькую руку к своей макушке. Хм._______
Поздним вечером Шэнь Юань укладывался с матерью спать. Мать уже ушла с работы и только что забрала его от тетушки, которая присматривала за ним. Они переоделись в ночную одежду, и Нин Чуньхуа усадила Шэнь Юаня к себе на колени, расчесывая волосы ребенка и заплетая их перед сном. Шэнь Юань ерзал. — Ин-Эр сегодня очень нервная, — заметила Нин Чуньхуа. — У нее что-то на уме? Шэнь Юань прикусил губу и спросил — Мама? — Хм? — А-Цзю это Баба? Нин Чуньхуа сделала паузу, а затем захихикала. — Это...это А-Цзю...о, детка, нет. Нет, А-Цзю точно не баба Ин-Эр. А-Цзю - это твой Цзюцзю и ничего больше. Шэнь Юань вздохнул с облегчением: — О, хорошо. Нин Чуньхуа еще немного похихикала, погладив ребенка по щеке. — Я заметила, что Ин-Эр не очень-то любит своего Цзюцзю. Может, есть причина? — Черт возьми, мама! Какая ты наблюдательная! Ну не мог же он сказать матери, что в прошлой жизни читал о Шэнь Цинцю и знал, что тот был грязным злоумышленником и развратником? Поэтому он просто пожал плечами: — Ин-эр не знает. Но он ей не нравится. Нин Чуньхуа хмыкнула. Она мягко направила взгляд Шэнь Юаня на себя. — Ин-эр должна дать А-Цзю честный шанс, прежде чем решить, что он ей не нравится, — сказала она. — А-Цзю может быть колючим, но сердце у него доброе, даже если ушибленное. Ин-Эр должна быть к нему добра. Он многое пережил. Шэнь Юань нахмурился. Что это значит? Была ли какая-то предыстория этого негодяя, о которой он не знал? Мама, ты не можешь оставить все как есть! Расскажи Ин-Эр больше! Но Нин Чуньхуа не рассказала и Шэнь Юань смирился с тем, что еще некоторое время будет мучиться над скрытой историей. Некоторое время они продолжали заниматься своими ночными делами, пока Шэнь Юань не прервал тишину. — Мама? — Хм? — А где баба? Нин Чуньхуа замерла. На мгновение Шэнь Юань испугался, что расстроил ее и стал ругать себя за то, что спросил. Черт возьми, она может и не знать! Учитывая профессию Нин Чуньхуа, это было вполне вероятно. Отец Нин Инъин, вероятно, был каким-то клиентом, который либо не знал, что у него есть ребенок, либо не хотел знать. Впрочем, это не имело значения. Нин Чуньхуа было более чем достаточно. Но тут Нин Чуньхуа сказала с грустью в голосе. — Бабы Ин-Эр больше нет. Шэнь Юань по глупости спросил: — Он куда-то ушёл? — Ушел, чтобы перейти мост Найхэ и выпить суп Мэн По. Чтобы переродиться в следующей жизни. ...О. Черт. — Мама грустит? Нин Чуньхуа кивнула. — Да, твоя мама очень скучает по Бабе. Он был очень хорошим человеком. Он дал маме много обещаний, но...так и не смог их выполнить. Он бы очень любил Ин-Эр. Он был так рад встрече с тобой. Черт, это было так чертовски грустно. Почему в романах не допускается, чтобы у главных героев была счастливая семейная жизнь или двое живых любящих родителей? Шэнь Юань видит тебя, троп, и не ценит тебя. Шэнь Юань хотел спросить, как умер отец Нин Инъин, но, не желая расстраивать Нин Чуньхуа еще больше, придержал язык. Черт возьми, как же приятно было бы узнать об этом, читая оригинальный роман! Это придало бы Нин Инъин гораздо больше глубины характеру, чем "девушка + красавица = па-па-па". Для первой и важной жены Мастер Самолёт не дал ей многого. Нин Чуньхуа внезапно наклонилась и, перегнувшись через тело Шэнь Юаня, потянулась к туалетному столику, открыла ящик и достала цветочную заколку. Она была очень красивой: нежно-розовые пионы украшали ее. Золотистый металл был тонко выполненным. Она выглядела дорого. — Твой папа подарил ее маме, когда ухаживал за ней, — сказала Нин Чуньхуа Шэнь Юаню. — Когда-нибудь твоя мама надеется подарить её Ин-эр на свадьбу. Нин Чуньхуа дала Шэнь Юаню подержать свое сокровище. Шэнь Юань уставился на него. В романе у Нин Инъин не было специальной заколки для волос, о ней вообще не упоминалось. Было ли это чем-то новым или же в романе Самолёта действительно не хватало материала? Шэнь Юань почувствовал, что это могло бы стать точкой сближения между Нин Инъин и Ло Бинхэ: каждый из них хранил бы подарок от потерянного родителя: Кулон гуаньинь Ло Бинхэ и заколка-цветок Нин Инъин. Это было бы чертовски мило. Самолет действительно упустил свой шанс. Через некоторое время Нин Чуньхуа убрала заколку и закончила причесывать Шэнь Юаня. Они улеглись в постель. Нин Чуньхуа прижалась к Шэнь Юаню. Было приятно находиться рядом с матерью, наслаждаться ее теплом и чувством безопасности, которое овладевало им. Шэнь Юань не думал, что его родная мать когда-нибудь так прижималась к нему. Возможно, она отдалилась от него, ещё когда он был маленьким, защищаясь от осознания того, что он ей не достанется. Он понимал, действительно понимал. И все же он считал, что ему было бы приятно, если бы его держали вот так, когда боль была такой сильной, и он так боялся, что умрет. Просто...это было бы приятно. Так и уснул Шэнь Юань, прижавшись к тому, кто не боялся его любить.