Кто же знал, что нельзя перебарщивать с ревностью? Что за это
папочка может и
наказать своего малыша, что так его раздражал своим поведением. Теперь Гукки будет об этом знать и больше никогда не будет об этом говорить своему парню.
Хотя может быть он еще захочет его этим побесить.
Сейчас вечер субботы. Отличное время для празднования в честь выхода сольного альбома Золотого макнэ.
Чонгук пригласил всех своих хёнов на частную вечеринку, чтобы немного расслабиться и отпраздновать выход альбома. И куда же он их пригласил? Естественно, в свой любимый клуб, в котором часто зависал. Предупредив остальных, что празднование в клубе, попросил их скрыть свою личность, чтобы им никто не помешал на что он очень сильно надеялся. Но не всегда идет так как ты хочешь. Всегда да что-нибудь произойдет. Вот и в клубе произошло то, что Чона настолько сильно взбесило, что он выпил куда больше, чем он планировал.
Вечеринка в самом разгаре. В клубе настолько шумно, что парни ни то, что друг друга не слышат, они сами себя не слышат. Чимин, Тэхён и Хосок покоряли танцпол, Намджун и Юнги сидели в вип зоне и выпивали, а рядом с ними сидел малыш Гукки и попивал немного алкоголя и смотрел в одну точку практически не моргая. Что его там так сильно заинтересовало? Конечно же его любимый и ненаглядный хён, что мило общался с девушками.
Сокджин стоял в углу клуба зажатый девушками и не мог никак пройти сквозь них, что его очень сильно бесило. Хоть на нем маска, что скрывала его лицо, а голос было сложно узнать из-за шума, его все равно окружили вниманием. Он пытался медленно и аккуратно уйти от дам, но те не давали ему прохода, даже когда он говорил, что у него есть вторая половинка. Правда он не уточнял, что он гей. Все же он один из участников самой известной к-поп группы. Если его узнают, и он скажет, что у него есть парень, то СМИ будут крутить эту новость месяцами и от этого может сильно пострадать репутация группы, что очень беспокоило мужчину.
Чонгук же полчаса сверлит взглядом Джина со второго этажа клуба вип зоны, что не остается незамеченным от глаз лидера. Он пытается высмотреть то, на что смотрит все это время Чон с таким недовольным взглядом. Все же сегодня его день. Только вчера вышел его сольный альбом. Он должен повеселиться, а Гук вместо этого кого-то сверлит убийственным взглядом.
Намджун подождал, когда Юнги уйдет в уборную, и подсел к макнэ поближе чуть его задев. Парень даже этого не заметил, он продолжал смотреть на хёна и убивать его в мыслях. Но когда на его плечо легла чья-то рука, то он сразу отвлекся и посмотрел в сторону лидера.
— Чонгук, что или кого ты там высматриваешь таким свирепым взглядом? Что-то случилось? Ты можешь мне довериться, — Намджун смотрел на донсэна с теплотой и заботой в глазах, что была видна даже в этом темном клубе.
— Все в порядке, я просто смотрел как танцуют хёны. — Ложь. Грубая ложь. Он даже не знает, где его хёны.
— Чимин, Хосок и Тэхён давно ушли с танцпола. Они сидят за барной стойкой, а ты явно смотришь в какой-то угол, — и тут Джун замолкает, когда видит Джина, зажатого в углу клуба толпой пьяных девушек. Хён сразу понимает в чем дело. — Ты смотришь на Сокджин хёна.
— Не важно, — Чон сжал тумблер, на дне которого было немного виски, настолько сильно, что казалось он сломается в его руках от его гнева. Подняв к своему лицу стакан, он залпом выпивает его содержимое и ставит на стеклянный столик с характерным звуком, что отдался у парня рядом звоном в ушах.
Намджун же молча смотрел на макнэ, понимая, что эта парочка сегодня опять поссорится. Он знает о их отношениях. Несколько раз он даже спасал им задницы от лишних сплетен СМИ.
Джун решил не лезть в их разборки. Все же слушать их вопли на друг друга он не хотел, а вставать на чью-то сторону и обвинять другого тем более. Поэтому молча отсел от Чона и ждал Юнги.
А Сокджин уже толкал девушек, чтобы наконец-то выбраться из цепки. Его это уже знатно достало. Изначально он не хотел этого делать, но одна из девушек начала его лапать, что стало последней каплей его терпения, и он оттолкнул ее силой от себя куда подальше, та в свою очередь задела других девушек и несколько дам упали на пол. А мужчина быстро смылся из этого ненавистного ему угла. Быстрым шагом он подошел к стильной черной барной стойке к мемберам, что там сидели и что-то бурно обсуждали, выпивая разные напитки. Сев справа от остальных рядом с Чимином, он попросил бармена налить ему виски. Макнэ, сидевший рядом с ним косо посмотрел на сонбэ своим мутным взглядом из-за большого количества выпитого алкоголя.
Тэхён и Джей-хоуп тоже заметили хёна и посмотрели в его сторону, думая увидеть веселого и чуть пьяного старшего. Но вместо этого увидели злого и нифига не пьяного сонбэ, что залпом выпил содержимое стакана и попросил еще. Чимин аж от таких действий Сокджина чуть протрезвел и положил руку ему на спину, приближаясь к его лицу своим. На что хён отреагировал отрицательно и попытался отстраниться от пьяного парня. Но увидя, что Чим хотел что-то сказать, приблизился к нему сам и подставил свое ухо, чтоб услышать его.
— Хён, что с тобой? Почему ты такой злой? — Чуть икая, произнес парень, обжигая своим дыханием ухо мужчины. На что Сокджин пытался не отвлекаться.
— Потому что меня зажали какие-то курицы в углу, как только я вышел из уборной. И я уверен, что Чонгук все видел. Я чувствовал на себе пристальный, тяжелый взгляд. — Мужчина медленно опустил голову на стойку и посмотрел в сторону ребят, что были явно обеспокоены состоянием хёна.
— Хей, я уверен все будет в порядке. Попробуй ему это позже спокойно объяснить. — Хосок пытается подбодрить своего старшего брата, но у него явно плохо получалось. Смотря на лицо Джина можно было все понять. Дома будет скандал по этому поводу.
— А если он не будет слушать и капризничать, то просто немного накажи его, — Пак икает. Он явно много выпил. Пора уходить от сюда, пока они что-нибудь не натворили.
— Ого, что за мысли Чимин-хён? — Тэхён хихикает от слов парня, а Хосок пытается понять, что имел в виду макнэ. И переспрашивая это у Ви, который прошептал идею мочи на ухо, как можно тише, и краснея с этой идеи. В то время как Джин поднял свою голову и даже под маской было видно, как он игриво ухмыльнулся. Его голову посетила какая-то пьяная мысль, которую ему очень захотелось воплотить в жизнь, хотя он выпил не так много, чтобы быть пьяным.
— Спасибо за идею, Чим, — голос старшего был игривым. Дома будет не только скандал, но и кое-что интересное. — А теперь поднимайтесь. Нам пора уходить, мы задержались тут.
Хоби кивнул хёну и быстро соскочил с табурета, подойдя к Чимину, пытается помочь тому встать и пойти к выходу из клуба. Тэхён же идет рядом с ними, помогая им не упасть вдвоем. Они были подвыпившими, но могли ходить все, кроме Чимина, что уже даже не соображал, где он находится. Джин же пошел на второй этаж к остальным мемберам. Но как только он поднялся, он увидел очень извращенную картину, что взбесила его моментально, выводя из себя всю его сущность.
Чон, мать его, Чонгук прижимался к какому-то официанту и лапал его грудь, а сотрудник пытался уйти от пьяного посетителя и по его лицу было видно, что он настолько взволновал, что даже ничего возразить не может парню. Юнги же с Намджуном пытались остановить младшего, но у них ничего не получалось.
Они пытались отцепить младшего от бедного работника, но тот настолько сильно сопротивлялся, что даже разбил стакан, что стоял на стеклянном столе задев его. Макнэ вцепился в рубашку официанта намертво и ни хотел отпускать и явно шептал тому что-то пошлое на ушко, так как лицо парня залилось краской.
Увидя Сокджина, Юнги дернул лидера за кофту, призывая посмотреть его назад, что тот и сделал и замер на месте. Видя разгневанный взгляд хёна, он быстро отпустил рубашку Гука и ушел с другом на выход из клуба, понимая, что если они сейчас не уйдут, то попадут под горячую руку, что им очень не хотелось.
Забрав вещи, лидер шепнул на ухо старшему, что они будут ждать их на выходе из клуба, и быстро ретировался из помещения вместе с Юнги.
Парень даже не заметил, что пришел его возлюбленный, который уже стоял за его спиной и сверлил взглядом и без такого запуганного официанта. Он схватил руки макнэ и оторвал его от работника, за что тот его поблагодарил и быстро ушел. А малыш взбунтовался, как только его отцепили от сотрудника и начал брыкаться и кричать, пытаясь выбраться из мертвой хватки мужчины, что готов был его сейчас убить на месте, но не мог так как очень сильно любил.
Не обращая никого внимания на возмущение младшего, он поворачивает его к себе лицом и с легкостью поднимать зайку на руки будто тот и ничего и не весит. Чонгук, что никак не ожидал этого, инстинктивно схватился за плечи мужчины и обнял ногами его талию, чтобы не упасть.
Оказавшись на руках мужчины, младший сразу же притих. Взгляд парня направился на лицо старшего, что так бесцеремонно оторвал его от сотрудника. Но когда встретился со злым взглядом возлюбленного, тут же запаниковал, но вспомнив тот момент возле уборной, макнэ сразу же нахмурил брови и показательно отвернул голову в сторону, не желая видеть хёна.
Они так простояли минут 10 или больше, пока телефон сонбэ не завибрировал. Ему кто-то позвонил и это был точно кто-то из мемберов, поэтому, не отвечая на звонок, он пошел к выходу клуба, не выпуская младшего с рук, хотя тот хотел опуститься на ноги и всячески пытался заставить старшего отпустить его, ловя на себе косые взгляды людей, на которые Джину было кристаллически похуй. Мужчина никак не реагировал и после нескольких попыток выбраться макнэ успокоился, зная, что после того, что увидел хён, он ни за что его не отпустит. Этого ли добивался Гук?
Уже выйдя из заведения, старший видит остальных участников группы и отпускает парня на ноги, отходя от него к Джуну. Что уже вызывает такси для всех. Начиная говорить ему что-то на ухо под пристальным взглядом Тэхёна. Тэ очень интересно наблюдать за этой парочкой. Когда он узнал, что они встречаются, то был единственный кто ничего не спросил, а просто порадовался за пару, когда остальные донимали их вопросами. Его не интересовало как, зачем, почему, когда это началось. Он просто был рад, что его друзья счастливы рядом с друг другом. Этого было достаточно для Ви.
Пока старшие перешёптывались, Чимин решил подойти к нахмуренному Чонгуку и обнял его со спины, ставя свой подбородок тому на плечо. Они единственные кто так сильно напились, остальные тоже пили, но вовремя остановились. Чон попытался выбраться из объятий, он в плохом настроении сегодня. На них особо не обращали внимания, иногда только поглядывали, чтобы они куда-то не ушли, но, когда Чон оттолкнул от себя Пака, все были удивлены, кроме Сокджина. Он в этот момент сверлил его своим взглядом, пытаясь того не прибить прямо здесь.
Хосок быстро подошел к ним и оттащил мочи от разгневанного младшего. Пак хотел возразить, но Хоби быстро среагировал и закрыл ему рот рукой, шепча на ухо — “Не устраивай сцену, Чимин. Нам может за это влететь.” и парень слушается, смотря на Сокджина, что уже думал, как наказать своего мальчика. Если бы не старший, то Чим наверняка бы начал ссориться с Чонкугом. В другой ситуации он ответил бы наглому макнэ за его нахальство, но сейчас. Не подходящее место и время. Он ему это припомнит позже.
Через некоторое время подъезжают три машины, заказанные лидером. Сказав им разделится на две группы, а пара поедет в отдельной машине, так как никому не хочется влезать в это, зная ревность старшего.
Рассев быстро по машинам, Чон стал смотреть на Джуна, что хотел уже сесть в машину, но остановился и указал на третью машину, в которую уже сел Сокджин, на что младший отрицательно покачал головой. Но лидер не стал слушать его капризы, быстро сев в машину, он и Юнги уехали домой. Оставив зайку стоять там с самим собой. Но на улице уже не давно не лето к тому же и вечер, поэтому Чонгук быстро начал замерзать и уже не думая он сел в машину к старшему. Тот в свою очередь никак не отреагировал на это, он назвал адрес их дома, и они тронулись в путь.
Всю дорогу никто из них ни проронил ни слова, старший даже не взглянул на зайку, а младший все никак не мог угомониться и поглядывал на его невозмутимый вид из-под своей отросшей чёлки. Он смотрел на мужчину рядом с некой злобой и обидой в глазах, что так спокойно сидел и разглядывал ночной город из окна автомобиля. В то время как младший ощущал такую боль внутри, разрывающую его изнутри, от которой хотелось плакать в разрыв. В уголках его глаз уже собирались капельки слез, которые угрожали скатиться совсем скоро, но парень быстро вытер их рукавом. И решив больше не обращать внимания на старшего, тоже начал смотреть в окно.
Но Сокджин все это время не смотрел на ночной город, что был озарён фонарями. Он смотрел на своего парня через стекло машины, что отражало его. И видел, как он вытирал слезы своей белой рубашкой, и из-за чего ему хотелось прижать зайчика к себе, он почти что уже решился обнять младшего, но быстро передумал, вспоминая сегодняшнюю выходку макнэ. Чон сегодня слишком плохо себя вел, поэтому
заслуживает наказания.
Спустя полчаса они приезжают к одному из самых дорогих многоэтажных домов в центре Сеула и едут на подземную парковку. Расплатившись с водителем, Сокджин вышел из машины, даже не обращая на внимания на макнэ, что медленно вылез из авто, и пошел быстрым шагом к лифту, а Чон словно хвостик пошел за старшим, опустив взгляд в пол.
За то время пока они ехали домой Чонгук прокручивал этот момент с официантом у себя в голове тысячу раз и столько же пожалел о содеянном. Он хотел лишь выпить, а в итоге на пьяную голову решил подкатить к работнику. Да к тому же так яростно сопротивлялся.
В лифте происходит все то же самое, что и в машине. Они молча поднимались на 12 этаж, несмотря на друг друга. Чон уже подумал, что ссоры не будет и старший об этом поговорит с ним завтра, поэтому пытался успокоиться и не заплакать снова. Но Чонгук сильно ошибается, Джин ни за что такое хамское поведение младшего так просто не оставит без внимания. Он накажет его как следует.
Вот они уже стоят возле двери в их квартиру и сонбэ прокручивает ключи в замке. Для младшего проходит целая вечность, пока старший открывает дверь. И как только слышится щелчок парни заходят и дверь закрывается на замок. Когда обувь с верхней одеждой и масками уже снята и ничего больше не мешает. План старшего приходит в действие.
Он быстро поднимает малыша на руки, видя, как парень вновь прижимается в нему, не желая упасть, старший ухмыляется и несет в спальню своего возлюбленного. На эти действия младший реагирует очень отрицательно. Чон уже хотел схватить мужчину за волосы, но вот поздно вспоминает, что его хён постригся перед уходом на военную службу. И сердце начинает обливаться кровью. Он начал вспоминать тот момент, когда хён стригся перед тем, как уйти на военную службу.
Чонгук решает начать бить его руками по спине и плечам и даже иногда по голове. Но Джин на это никак не реагирует только иногда шипит на действия младшего и продолжает нести его в комнату.
Но вот зайдя внутрь он кидает зайчика на кровать и нависает над ним, смотря на него сверху вниз взглядом хищника, что готов съесть свою добычу за один укус. Схватив руки младшего, пока тот не начал драться вновь, он скрещивает их над его головой и прижимает их одной рукой. Второй же хватает подбородок Чона. Он собирается получить ответы на все свои вопросы.
— Чонгук. — Ни малыш, ни зайка, ни другое ласковое прозвище, а его имя слетело с губ старшего в грубом тоне, что заставило тело парня задрожать и зажмурить глазки, чтобы из них не потекли слезы.
— Посмотри мне в глаза, — на эти слова Гук отрицательно помахал головой, понимая, что сейчас он получит сполна. Джина тяжело разозлить, но если это сделать, то мало не покажется. В прошлый раз он месяц ни прикасался к Чону, что очень не понравилось младшему. На все его соблазнения Джин даже не реагировал. Ни целовал, ни обнимал, ни называл его ласковым прозвищем, а в первый день наказания вообще спал в другой комнате. — Если ты сейчас же не откроешь свои глаза, то я уйду.
Эти слова пугают младшего еще сильнее, и он медленно открывает глаза и смотрит на старшего, встречаясь вновь с его взглядом.
— А теперь отвечай на мои вопросы, сука, — первое ругательство от мужчины в сторону его прелестного Малыша. В уголках глаз снова собираются маленькие слезы, но Чонгук старается их сдержать. — Что это сейчас было в клубе? Зачем ты лез к официанту, Чон?
— Я... — Парень не мог, не знал, что сказать, но позлить старшего он хочет. Хочет вывести старшего за то, что он обжимался с девушками вместо того, чтобы проводить время с ним. На вечеринки в честь него! — Он мне понравился.
— Что? — Старший явно не ожидал такого ответа от своего Малыша. Сам Чонгук даже не понял, что он только что сказал старшему. Можно было сказать все что-угодно, но макнэ выбрал именно это? Гнев старшего заменяется шоком. Как ему мог понравиться кто-то кроме него? Он же говорил, что будет его любить его до конца своих дней. Это ложь? Эта же очевидная ложь. Если бы ему реально понравился тот парень, то он ни за что бы оттуда не ушел. Он бы сопротивлялся до последнего.
— Ты же тоже не скучал и обнимался даже не с одной, а целой толпой девушек. Так что отстань от меня! — Последние слова Чон кричит, пытаясь выбраться из хватки хёна, но старший за все время на военной службе хорошенько натренировал свое тело и был сейчас куда сильнее пьяного макнэ.
— Я ни с кем не обжимался, Чон. Они меня сами окружили и не давали прохода. Я попытался оттуда уйти и вместо того, чтобы просто смотреть на меня, ты мог бы прийти мне и помочь. — Джин решает сначала поговорить с младшим. Вдруг он сможет понять младшего и тот избежит наказания. Но Чонгук явно нарывается.
— Да ты что. А та девушка, что лапала тебя тебе ни о чем не говорит? Ты смотрел на ее сиськи. Раз тебе так нравится большая грудь, то вали отсюда к своим шлюхам!
— Малыш, послушай меня, — Джин все же решает убрать мысль о наказании и разобраться мирным путем. Он не хочет скандала. Сегодня праздник в честь альбома его любимого Малыша, а он собирается наказать его? Сокджину не хочется этого делать. Все же он не хочет вредить своему зайчику. — Мне никто, кроме тебя не нравится. Та девушка была пьяной и искала своего парня. Когда она увидела меня, она перепутала меня со своим парнем и... — Чонгук не дает старшему договорить и перебивает его своими криками со словами о том, что он лгун и ему нравятся девушки.
Чон начинает дергаться, пытаясь выбраться из захвата старшего, продолжая при этом его обвинять в том, что хён даже не делал. Это стало последней каплей терпения Сокджина.
Он впивается в приоткрытые губы младшего агрессивным поцелуем пока тот продолжал что-то кричать. Исследуя такой грязный ротик макнэ, что говорит всякую чушь про старшего. Зайчик вздрагивает от неожиданности и смотрит в глаза сонбэ с испугом, но тут же закрывает их от смущения, робко отвечая на поцелуй. Джин исследует каждый уголок рта его возлюбленного, параллельно с этим кусая его пухлые губки в качестве небольшого наказания. От этого поцелуя парень успокаивается и перестает вырваться, полностью отдавая себя этому долгожданному поцелую. Первому поцелую за этот день.
Через пару минут хён отстраняется от Чона, переводя дыхание. Взгляд макнэ был расплывчатым, а щеки были покрыты румянцем, что так шел младшему. Старшему нравился такой нежный вид младшего больше, чем его капризы.
— Раз ты говоришь, что мне нравятся девушки, то давай и из тебя сделаем девчонку. — Сокджин ухмыляется и быстро поднимается с кровати, направляясь к темно-серому шкафу в их спальне. Чон медленно поднимается на локтях с кровати и следит за действиями старшего не понимая, что он имел в виду. Но как только Джин открывает нижний ящик шкафа, принадлежавший Чонгуку, в который он запретил залазить, то он сразу понимает, что тот хочет сделать и начинает отодвигаться от края кровати к стенке, прижимая к себе свои стройные ножки.
Сонбэ присвистывает от вида одежды, находившихся в шкафу, и выбирает из всех вещей Чона ему наряд, в котором он сегодня будет умолять старшего трахнуть его. Он берет черные кружевные трусики с веревочками по бокам, чулки черного цвета с лямками, черную короткую юбочку со складочками, белый топ в черную клеточку и любимый лифчик Чонгука черный и обтягивающий, показывающий все прелести его большой груди.
Зайчик уже прижался к стенке, пытаясь пройти сквозь нее и не сгореть от стыда. Старшего этого сейчас никак не волнует. Он медленно подходит к своему малышу и кидает на кровать вещи.
— Надевай. — Не просьба.
Приказ. Если Чон ослушается, то будет куда хуже, чем сейчас. Поэтому он медленно подползает к вещам и прежде, чем начать переодеваться, он смотрит на старшего, глазами прося его выйти. На что старший недовольно цыкнул, но все равно вышел из комнаты.
Чон быстро снял с себя вещи и кинул их куда подальше, чтобы они не мешали им сегодня. Он быстро одевал вещи, боясь, что старший зайдет в неподходящий момент и застанет его полуголым, хотя мужчина уже видел все и больше. За несколько минут одевшись Чон сел на кровать, поджав под себя ноги, а руки разместил на своих коленях, оттягивая юбку вниз, так как она задиралась слишком высоко и показывала его молочные бедра.
Пока малыш пытался скрыть свое тело, в комнату уже вошел старший. Услышав шаги, младший быстро поднял голову и увидел то, что ему бы больше никогда не хотелось видеть в руках старшего. Ремень. Чёртов толстый ремень из качественной кожи, при одном несильном ударе которого попа начнет гореть моментально.
Этот ремень он видел не в первый раз. Он видел его еще совсем недавно 5 месяцев назад, когда приезжал его возлюбленный и макнэ устроил ему истерику, за что был наказан. После того дня у него еще неделю болели ягодицы.
Макнэ сразу начал отползать и пытался скрыться от мужчины, на что тот лишь ухмыльнулся и, схватив его за прекрасную ножку, потащил на себя обратно. Чонгук и правда пытался сопротивляться, хватаясь за одеяло и выступы кровати, но у него нет сил, а в глазах все плывет из-за алкоголя. В то время как его хён почти трезв и гораздо сильнее макнэ.
Подняв Чонгука с кровати, Джин садится на край кровати и быстро укладывает своего малыша к себе на колени животом вниз. Он собирается выпороть из своего малыша всю дурь и как следует его проучить.
— Сейчас я буду тебя пороть, зайчонок, а ты будешь считать. Если собьешься, то мы начнем сначала. Ты меня понял? — Гук тихо всхлипнул и положительно замахал головой, не желая сейчас спорить со старшим. Даже если ему очень хочется позлить старшего, то сейчас он готов быть паинькой, чтобы не получить еще больше. Если он это сделает, когда у старшего в руках ремень, то его попа будет синяя, а не красная. Чон не сможет ни сидеть, ни стоять, ни ходить. Ему будет неимоверно больно. Настолько больно, что он будет плакать от каждого движения. — Отлично, зайчик. Если я буду перебарщивать, то используй стоп-слово. Ты же его помнишь?
— Малин-на... — Голос Чонгука дрожит от страха, а слезы уже вот-вот хлынут из оленьих глаз.
— Отлично. Тогда я не собираюсь тебя сегодня жалеть.
Как только старший закончил говорить, он приподнял край юбки и откинул ее на спину мальчика, что лежал на его коленях и сжимал от страха своими кулачками одеяло. Он медленно и нежно провёл рукой, поглаживая ягодицы парня, что дрожал от прикосновений его холодных рук. Джин решил не спешить и растянуть удовольствие, поэтому задумал попугать младшего.
Сначала провёл рукой по ягодицам, потом он повторил то же самое действие ремнем и от этого Чон задрожал. Он понимал, что сейчас от его прекрасной задницы не останется ничего. Его выпорют как последнюю суку. Не стоило ревновать и бесить старшего. Но макнэ осознает это слишком поздно, потому что по его ягодицам прилетел первый не такой сильный, но достаточно тяжелый удар. От чего зайчик вздрогнул, а слезы начали течь по его милому личику. Но он все равно проговорил — "Од-дин.. " и тут же уткнулся головой в кровать пытаясь успокоиться. Это только начало, а его попа уже болит от одного удара. Как он так выдержит остальные?
Джин же ухмыляется с вида младшего, что дрожит всем телом и тихо хнычет под ним. Но он знает, что его малыш любит боль, поэтому он будет этим пользоваться. Он сломает Чонгука. Заставит его умолять его и извиняться за все сказанные ему слова.
Через минуту по другой половинке прилетает более сильный удар, от которого младший вскрикивает, но продолжает считать. И так медленно и мучительно проходят 20 ударов. Все это время Чон ревел от ударов и кричал на последних двух ударов, что были гораздо сильнее других. Он пытался уговорить старшего остановится, кричал, но Джин отказывался слушать своего непослушного малыша, у которого от порки все течет. Его уже давно надо было выпороть. Слишком долго он был без присмотра.
Закончив пороть своего зайчика, старший начал связывать руки младшего ремнём. Младший же не обращал на это внимание пытаясь успокоиться и унять ноющую боль в ягодицах. По его лицу текли множество слез вперемешку с потом. Он хныкал от боли и удовольствия одновременно. Его киска истекала соками и капли попадали на бедро старшего. Пока Джин связывал руки макнэ, Гукки решил еще немного поиграть с огнем. Чон начал медленно тереться об бедро мужчины, пачкая его штаны в своих соках, что не остается незамеченным от взгляда Сокджина. Он замахивается рукой и ударяет по красным ягодицам парня и тот вскрикивает, хныча от боли.
— Что ты себе позволяешь, зайчонок? Тебе было мало 20 ударов? Мне продолжить?
— Нет! Папочка не надо... Малыш больше так не будет... — Гук знает, что если сейчас он получит еще один удар по его заднице, то он не просто расплачется, он разреветься от боли. Он продолжает хныкать от боли и неудовлетворенности. Ему хочется кончить настолько сильно, что он пошел на этот риск, за что получил по заднице.
— Давай проверим насколько хорошо ты понял это. В колено-локтевую малыш.
И Гуки слушается. Он медленно встает с колен мужчины и забирается на кровать, укладывая грудь на постель, а пах поднимает вверх. Сокджин же открывает нижний ящик прикроватной тумбочки и достает оттуда вибропулю на дистанционном пульте и бутылек со смазкой. Чон хочет посмотреть, что там делает его Папочка, но боится повернуть голову. Поэтому терпеливо ждет действий старшего и вытирает свое личико от слез дрожащими руками.
Забравшись на кровать, Джин устраивается сзади малыша и, открыв бутылку со смазкой, выливает жидкость на ягодицы парня от чего тот вздрагивает. Смазка слишком холодная, а попа парня горит огнём. Из-за чего макнэ невольно виляет задом, чем немного умиляет сонбэ.
Рука хёна касается красных ягодиц малыша и медленно и нежно размазывает жидкость по поверхности, опуская руку ниже к киске парня. Джин хён решает подразнить младшего, поэтому слегка надавливает на половые губки зайчика от чего тот поддаётся бедрами назад, чем вызывает ухмылку старшего.
Пока хён дразнится, а младший пытается подавить все всхлипы и вздохи, что выходит у него с большим трудом. Он продолжает хныкать от боли и решается укусить свою руку, чтобы не издавать никаких звуков. После останется большой след от зубов, но это уже будет потом решает Чон. И быстро затыкает себя правой рукой, кусая ее со всей силы, отвлекая себя от той боли.
Вдоволь наигравшись с красными ягодицами Чонгука хён отодвигает черные кружевные трусики в сторону и вводит в киску парня сразу два пальца одним резким движением, чем вызывает недовольное мычание снизу и дрожь по всему телу младшего. Джину это не понравилось. Он хочет слышать крики, мольбы и стоны своего мальчика этой ночью.
Сокджин тянется свободной рукой к волосам мальчика и силой их оттягивает на себя, прижимаясь своей грудью к спине малыша. Он рычит на ухо младшему, оттягивает мочку уха с сережками и упивается с вида Гука, у которого все лицо в дорожках из слез, пота и соплей.
— Если ты будешь сдерживать свои стоны, то я возьму в руки ремень потяжелее. Ты меня понял, Малыш? — Уши макнэ горели огнём, он был настолько смущён и возбуждён, но при этом и сильно напуган. Единственная мысль, что крутилась в голове младшего все это время "Я должен слушаться Папочку или же завтра я не встану с кровати... ". Поэтому он отпустил свою руку из рта тяжело дыша от боли, что причиняли штаны старшего, потираясь об его ягодицы. — Хороший мальчик.
Старший отстраняется от хнычущего мальчика, оставив на загривке небольшой поцелуй, что немного успокоил его, но ему все равно было мало. Ничтожно мало. Он хотел, чтобы его любимый хён затянул в его нежный поцелуй и пометил его своими метками везде, где сам старший этого захочет. Гук полностью принадлежит Сокджину и хочет того же от старшего. Он не хочет смотреть как какие-то суки клеятся к нему, а он робко улыбается им через маску.
И вот снова он чувствует движение длинных и умелых пальцев в своей киске, от которых Гук тихо постанывает и кусает себе губы, чтобы быть все же немного сдержаннее.
Пока старший умело разрабатывает младшего, а тот в ответ на его действия, всхлипывает на каждое неосторожное прикосновение хёна к его ноющим ягодицам. Старший же медленно и мучительно долго растягивал макнэ, специально не трогая простату, чтобы его малыш понял, что он сегодня натворил. На эти действия зайчонок начинает скулить и иногда поддаваться бёдрами назад, пытаясь получить удовольствие, которое ему не дает хён.
— Хён... Пожалуйста, хватит... — Он сдался. Малыш Гуки просит, шмыгая своим милым носиком. Он неимоверно возбужден. Ему кажется, что, если он сейчас не получит разрядку, то попытается сам получить это или уйдет в душ дрочить себе.
— А если я не хочу, зайчонок? — В подтверждение к своим словам пальцы Джина замедляются еще сильнее из-за чего Чон толкнулся бёдрами назад куда сильнее, чем в предыдущий раз. Хотя знал, что может получить за это по заднице. — Попроси как следует, шлюха.
Младший скулит на грязные фразы от хёна. В то время как старший ухмыляется с вида его малыша, что уже сломлен от его действий. Вся эта ситуация забавляла его. Ему нравится ломать своего малыша. Почему он не делал этого раньше? Зачем он себя сдерживал все это время? Если его малыш так любит грубость.
— Значит вали от сюда. Раз не хочешь. Иди к своим шлюхам. Они же тебе так нравятся. — Чон выпалил это, не размышляя о последствиях. Его разум затуманен алкоголем, а действия и слова старшего подливают бензина в огонь. Он не будет просить. Он отказывается.
Раз младший хочет играть, то старший готов сыграть с ним.
— То есть
мой малыш считает, что я его не люблю? — Горячее дыхание хёна опаляет спину макнэ. Сокджин целует поясницу младшего через топ, оставляя мокрые пятнышки на одежде.
— Не считаю, а вижу и чувствую! Уходи! — Чонгук второй раз за вечер поднимает голос на Сокджина. Он продолжает злить старшего, хотя уже был выпоротым.
— Ну раз ты это чувствуешь. То тогда я оставлю тебя тут наедине с игрушками и со своими мыслями.
Сонбэ берет вибропулю, что лежала недалеко от его колена, и вставляет ее одним резким движением во влагалище младшего от чего тот вскрикивает и вздрагивает всем телом, кусая свои губки. Он медленно проталкивает вибратор глубже, помогая себе пальцами, и как только он проталкивает к сладкому местечку парня вытаскивает пальцы. Прежде чем включить игрушку, он потирает клитор малыша на что тот скулит.
— Подождешь меня, зайчик? — Джин включает вибратор, ставя его на первую мощность, что не сильно ощущалась, но заставляла поерзать младшего, и прикрывает промежность макнэ трусиками. Но Чонгук отмалчивает ответ, поэтому старший поднимает мощность до трех.
— Я не слышу ответа, Малыш.
— Да! Я подожду, хён! — Третья мощность уже ощущалась очень хорошо, и она давила на простату младшего, от чего ощущения были куда сильнее.
— Отлично. Если кончишь без моего разрешения, то ты проведёшь всю оставшуюся ночь с игрушкой в своей грязной киске. — Старший возвращает мощность обратно до единицы и медленно встает с кровати, направляясь на выход, забирая с собой пульт.
Он собирается принять душ, пока его малыш будет хныкать и извиваться на кровати, пытаясь не кончить без разрешения. Сокджин заставит младшего умолять его.
Как и в прошлый раз заставил называть его папочкой.
Услышав хлопок двери, Чонгук попытался освободить свои руки от ремня. Ему хотелось уйти от сюда. Он знает, чем вся эта игра закончится.
Он снова проиграет, как и в прошлый раз.
Но от его попыток избиваться от ремня отвлекает усилившиеся вибрация в киске, давящая на его нежные и чувствительные стеночки. Старший знает младшего как облупленного. Он знает, что после того, как он ушел в душ, макнэ попытается освободиться и уйти в другую комнату, заперевшись там остаться до утра, чтобы избежать всего этого.
Ножки Гукка непроизвольно раздвигаются шире, от чего вибратор толкается глубже и приближает того к тому, что он кончит без разрешения Папочки. Он ненавидит эти игры, но настолько сильно возбуждается от них. Он одновременно и хочет, и не хочет этого. Чон не хочется казаться девочкой в глазах старшего. Он сам говорит, что уже большой мальчик, но продолжает смущаться и плакать от прозвища -
малыш.
Пока младший борется с желанием кончить Сокджин принимает душ после того, как его облапали девушки в клубе. Он так ненавидит чужие прикосновения. А тут его облапали какие-то пьяные сумасшедшие девушки. От чего ему хотелось блевать. Если бы он не ушел оттуда, то явно бы сделал что-то плохое по отношению к этим девушкам.
Душ старший принимал не так уж и долго немного больше 20 минут, а для младшего это время длилось как вечность. Сонбэ все время менял скорость вибрации. То доводил своего малыша до пика и резко сам того не зная, лишал его этого наслаждения. За это время Чонгук успел настолько сильно потечь, что смазка текла по его мощным бедрам, что так любил кусать старший, помечая свою территорию как какой-то зверь.
В голове младшего не было одной разумной мысли, кроме слов Папочки, что запретил ему кончать без разрешения. И он не хотел получать за это наказание. Ему хватило 20 ударов по его мягким и чувствительным ягодицам, что еще болели, но не так сильно, как до этого. Ему хотелось поскорее кончить и упасть в объятия старшего. Он больше не хочет злить его. Сейчас он хочет получить член в свою мокрую киску, обильно истекающую соками.
Чон хнычет и скулит от вибраций. Скорость вибратора стояла на цифре 2, но из-за не прекращаемой стимуляции стеночки парня стали намного чувствительные и он чувствовал каждую вибрацию. Тело дрожало даже от первой скорости. Он сдерживает себя, чтобы не кончить раньше времени, но Малыш слишком чувствительный, поэтому это выходит с большим трудом.
Старший медленно открывает дверь, чтобы не издать лишних звуков. Он видит очень красивую картину, что радует его глаза и душу. Его мальчик лежит на кровати чуть задрав свою попку вверх с широко расставленными ногами, что были в черных чулочках чуть выше колен, и сильно дрожат. А сам Чон тихо поскуливает и стонет от вибратора во влагалище.
Сокджин медленно подходит к младшему почти полностью обнаженным. Только пах прикрыт небольшим белым полотенцем, что готово уже упасть с него. Он присаживается на край кровати и от его веса немного прогибается постель. Это замечает макнэ и поворачивает голову в сторону старшего и смотрит на него своими заплаканными глазками, прося дать ему кончить. На что хён не ведётся, а только довольно ухмыляется.
— Что такое, малыш? — Старший явно намерен поиздеваться над Гукком.
— Папочка... можно? — Чон знает, что сейчас не самое лучше время грубить и капризничать. Ему неимоверно хочется кончить. Он хочет внимания и любви. Нет. Ему нужно.
— Мой зайчонок готов умолять меня? Умолять меня как подобает моей шлюхе? — На лице старшего красуется широкая ухмылка, что так пугает и притягивает к себе младшего. На слова Джина тот лишь тихо мычит и кусает свои и без того истерзанные губки. — Нет? Тогда эту ночь ты проведешь с вибратором в киске.
— Папочка нет! — Новая порция слез стекает с глаз макнэ. Гордость и ревность ушли на второй план. Сейчас хочется только одного. Любви и ласки от старшего после порки и мучений.
— Тогда чего хочет мой малыш? Скажешь папочке? — Рука Сокджина накрывает покрасневшую щёку младшего и поглаживает ее, стирая с нее дорожки слез.
— Папочка можно... Малышу можно кончить? Ему очень надо... — Макнэ прикрывает глазки, явно стыдясь своих слов, и сжимает своими пальчиками подушку, что находилось под ним. Если он не скажет, чего он хочет, то не получит ничего. Его снова вынуждают говорить такие пошлые фразочки.
— Неужели, зайка, понял, что папочка его любит и готов извинятся?
— Да! — Гук уже почти ничего не слышит и не хочет слушать. Его голова пуста. Он хочет, чтобы его наконец-то взяли и оттрахали, как последнюю суку в течку, а не мучали вибратором и пошлыми фразочками.
— Узнаю своего милого зайку, — на лице Джина расцветает мягкая и теплая улыбка, что трогает душу. Чон вспоминает как сегодня этот же человек обжимался в углу клуба с другими девушками и снова хочет высказаться, но решил пока что отмолчаться.
Пока младший ушел в свои мысли старший отключил вибратор. Отодвинув мокрые трусики, Ким достал из киски его мальчика игрушку с характерным хлюпаньем, что вывело нижнего из мыслей и заставило покраснеть.
— Мой малыш так сильно потек только от игрушки. Неужели ты к себе не прикасался пока меня не было? — Старший перевернул младшего на спину и наклонился к его лицу, чтобы чмокнуть в губы и опустить свои руки на талию макнэ нежно поглаживая открытый участок кожи, что не прикрывал топ.
— Игрался... — Щёки Чона не просто красные. Они горят огнем. Он хочет, чтобы старший прекратил мучить его и дал то, что ему так нужно.
— Тогда почему ты так потек, сладкий? — Руки старшего поднялись выше и залезли под топ его мальчика, дойдя до лифчика, он невольно прикусил губу, что в глазах младшего выглядело очень соблазнительно. Он хочет эти губы на своих. Хочет, чтобы эти губы поцеловали и пометили его везде. Везде где только можно и нельзя. Хочется отдаться и забыть о том случае, но душа не дает этого забыть и продолжает ныть. И снова из прелестных глаз потекли слезы. — Малыш, что такое? Почему ты вновь заплакал?
— Изменщик... — тихо протараторил про себя макнэ, но решил не останавливаться и высказать старшему все, что он думает о нем. — Ты гнусный извращенец! Тебе нравятся девушки. Почему ты продолжаешь меня обманывать? — Слезы из глаз младшего лили ручьем и не собирались останавливаться. В который раз за эту ночь он заплакал? На утро глазки младшего будут красными и опухшими.
— Похоже мой мальчик так и ничего не понял, — Сокджин тяжело выдохнул и грозно посмотрел в глаза младшего. Сейчас кому-то явно будет не сладко. — Раз я гнусный извращенец, то ты грязная шлюха, которая любит скакать на члене. — После этих слов с уст старшего слетает смешок от чего сердце младшего бьется еще сильнее и больнее.
— Ну раз мне нравятся девушки, то будет правильнее и тебя называть девочкой. Я же прав, Малыш? — На лице старшего вновь расцветает ухмылка. Он вернет Чона на место. За этот вечер он капризничал слишком много. Повышал голос и сопротивлялся. Да к тому же врал и приставал к официанту.
Один вечер. Один случай. И нескончаемая ревность младшего.
— Нет, я не девочка! Уходи к своим шлюхам! — Младший нахмурил свои брови и начал толкать старшего в грудь все еще связанными ремнем руками. Он хочет уйти. Ему неприятно. Ему больно. Но одновременно с этим он хочет, чтобы хён его утешил. Прижал к себе и извинился за все.
— Почему это ты не девочка, Гукк~и? А вот это местечко мне говорит совершенно о другом. — Пальцы хёна надавливают на покрасневший клитор мальчика через мокрые трусики и тот взвизгивает от неожиданности, прикусывая свои покрасневшие губы. Он хочет сомкнуть ножки вместе, но ему не дает этого сделать тело, что расположилось меж открытых ног. Палец старшего потирает цветочек младшего, а от смазки действия хёна ощущаются куда приятнее, от чего тот начинает тихо постанывать и скулить. —
Моей девочке нравится?
— Хватит... — Тело младшего дрожит от прикосновений. Ему хочется закрыться.
— Хватит что? — Сокджин дразнит младшего. Макнэ перешел все границы. Разозлив не на шутку старшего. И просто так это хён это не оставит. Его очередь издеваться над макнэ.
— Хватит играться со мной и моими чувствами! — Снова слезы. Теперь сердце старшего обливается кровью. Он не хочет видеть на этом прекрасном и милом личике слезы. Но
он вновь довел его до слез. Каждый раз Чонгук плачет из-за него. Ему больно. — Хватит... уйди. — Старший убирает руку с киски Чона и ставит ее напротив головы младшего, а другой сжимает до красных пятен талию парня от чего макнэ шипит.
— А теперь слушай меня,
моя капризная девочка. — Взор старшего прикован к глазам младшего. Он пожирает его этим взглядом. Сейчас он объяснит все этому неугомонному мальчишке. —
Я люблю только тебя. Мне не нравятся девушки. И я не флиртовал и не обжимался с ними в клубе.
— Не правда... — Младший перебивает старшего за что получает шлепок по бедру, на котором остается красный след от руки хёна, а сам макнэ прикусывает губу и всхлипывает от боли.
— Не перебивай меня, принцесса, — потерев место удара, как бы извиняясь за содеянное, он продолжил объяснять все младшему. — Если бы я тебя не любил, то стал бы я сейчас пытаться тебе все объяснить? Стал бы я тебе звонить тебе каждый раз, когда мне возвращают телефон на службе и часами разговаривать с тобой по телефону? Стал бы я держать тебя часами в объятиях, потому что у тебя не удался день? Стал бы я приходить на твою вечеринку и поздравлять тебя с выпущенным альбомом, когда мог пойти и выпить с друзьями? Я делал это все не потому, что мы с тобой в одной группе или из-за каких-то добрых намерений, а потому что
я люблю тебя, мелкого засранца, что склевывает мои нервные клетки, но я прощаю ему все за его прелестные глазки и улыбку.
Сердце перестает биться в груди младшего. Он смотрит на старшего как заколдованный. Он вспоминает все, что делал для него Ким старший. Как лелеял и любил его. Другие хёны тоже заботились о макнэ, но они это делали не так как делал Сокджин. Как делал он ни делал никто. Никто так не помогал младшему как он. От теплых воспоминаний из их совместной жизни на душе Чону становится легче. Легче дышать. Он смотрит своими заплаканными глазами в глаза напротив и хочет вновь разрыдаться. На этот раз от любви и слов старшего.
Почему Чон сразу его не послушал? Почему он стал верить в то, что Джин его не любит? Это была единственная ситуация за год их отношений. Но Чонгук не стал разбираться во всем этом и просто обвинял старшего в измене. Хотя измены как таковой и не было и не будет. Ким слишком сильно любит капризного Гукки, что даже не смотрит в сторону других.
— Прости меня... — Чуть ли снова не плача говорит младший. Сегодня он капризничал и вел себя слишком плохо. — Я был не прав... Прости меня, Папочка, — в уголках глазок Чона вновь собираются слезы. Он смотрит на старшего своими невинными глазками, в которых читается сожаление о сказанных за сегодняшний вечер словах и действиях.
— Все хорошо, зайка, - на лице старшего появляется мягкая улыбка. Он наклоняется к младшему и сцеловывает вновь поступившие слезы. — Все хорошо,
моя девочка. Но в следующий раз
не переусердствуй, кролик.
— Хорошо, — Чонгук тихо хихикает, а Джин смотрит на своего малыша и радуется тому, что он наконец-то достучался до него и смог разрешить это недопонимание. Но наказать его все же он хочет.
— Раз мы все решили, то вернёмся к твоему наказанию, принцесса.
— Папочка не надо...
— Почему это не надо, принцесса?
— Я больше так не буду... Отпусти меня... — Младший вытягивает ручки вперед, прося отпустить их. Под ремнем виднеются красные полосы от ремня, что доставляют боль макнэ. — Мне больно...
— Ручки то я твои отпущу, но твою задницу это не спасет, Гукк~и. Ты все равно получишь наказание. — Старший развязывает ремень с рук Чона и выкидывает его куда-то на пол. Сейчас он ему не нужен. Сейчас он хочет хорошенько вытрахать этого маленького зайчика до звездочек в глазах.
Чонгук аккуратно потер свои запястья, на которых красовались большие красные полоски. Пока младший отвлекся на свои запястья, руки старшего потянулись к топику макнэ. Схватив край топа, старший начал снимать его с зайчика, а тот инстинктивно поднял руки и только потом вспомнил, что на нем сейчас красовался черный лифчик, что обтягивал его большую и сочную грудь.
Не став, церемонится с младшим Сокджин опустил правую руку на грудь мальчика и стал ее сжимать, от чего младший тихо поскуливал, желая большего. Вторая рука старшего же решила опуститься ниже и начала потирать киску зайчика. Тело Чона вновь дрожит. Он хочет еще. Больше. Ему мало.
— Папочка... — Младший смотрит на него умоляющим взглядом. Такой милый, открытый и извращенный только для него.
Для него одного.
— Что такое, моя девочка? — Покрывая шею Чонгука поцелуями и легкими укусами, чтобы не оставить следов, спрашивает старший, явно не хотя сейчас отрываться от этого дела.
— Папочка быстрее... Я готов, — уши Чона горят. Но желание получить в своей киске член старшего намного больше.
— Неужели, моя девочка, умоляет меня о моем члене? — Даже с закрытыми глазами Чонгукки сказал бы, что видел пошлую улыбку Кима. — Попроси как подобает хорошим девочкам, зайчик. — На эти слова младший лишь недовольно промычал. Ему стыдно просить такое, но ему так хочется. А желание всегда выше.
— Папочка трахни меня, пожалуйста... Гукки будет хорошей девочкой. Обещаю, — тихо хныча, проговаривает младший, прикрывая мокрые глазки. Ему так стыдно, но против папочки он слаб. Настолько, что готов умолять его прямо сейчас его трахнуть, не заботясь о своей гордости.
— Вот это моя милая девочка, — старший улыбается и чмокает макнэ в его припухшие губки, опускаясь поцелуями ниже.
Руки Сокджина уже снимают насквозь промокшие трусики соками Гукки, откидывая их куда подальше. Пальцы вновь дразнят половые губки младшего, но длится это недолго, так как эрекция Джина дает о себе знать. Он, конечно, может потерпеть еще, но вид расплаканного, разнеженного и говорящего пошлости его девочки не дает ему покоя. Хочется вставить и трахнуть в таком бешенном темпе, чтобы грудь младшего прыгала, из глаз шли слезы удовольствия, а из его милого ротика выходили только стоны и скулеж.
Быстро растягивая младшего под тихие стоны и скулеж, мужчина вынимает пальцы и подносит ко рту его девочки. Гук все понимает без слов. Он начинает слизывать с пальцев старшего свои выделения, смотря на него невинными глазками, что еще сильнее заводит сонбэ.
Убрав руку от лица Чона, Джин скидывает со своего паха полотенце и откидывает его. Быстро надрачивая себе, пока младший тихо постанывает от вида хёна. Размазав предэкулят по члену, старший пристроился между красивых ножек макнэ, подставляет головку к половым губкам и начинает тереться о них, продолжая дразнить этим свою девочку. Пока тот позорно скулит и сжимается вокруг пустоты, толкаясь бедрами вперед желая поскорее получить то, что он так хочет.
— Папочка хватит дразнить! — Чон не собирается больше терпеть. Он достаточно ждал сегодня. Ему нужно кончить. И быстрее.
— Какая нетерпеливая девочка. К тому же еще и капризная. — С лица старшего не сходит ухмылка. Он продолжает лишь тереться, иногда задевая бутон младшего от чего тот скулит и дрожит только сильнее.
— Папочка пл... — Младший явно хотел сказать грубую фразу в сторону старшего, но не успел. Сокджин полностью вогнал член в киску младшего, задевая шейку матки, от чего Чон взвизгнул, громко простонав от чувства заполнительности, что он ждал так долго. Стеночки девочки так сильно сжались вокруг члена старшего от чего тот тихо простонал.
— Моя девочка хотела что-то сказать? — Поцеловав в горячую щеку проговорил старший, поглаживая бедра макнэ, чтобы тот привык к его размеру. Все же в последний раз они трахались почти месяц назад. И резко входит на всю в Чонгука была все же ошибкой.
— Нееет... — Стоны сами срываются с губ младшего, что так пытается их сдержать. Щеки горят от стыда, а ножки дрожат от каждого прикосновения хёна.
Давая время своему Малышу, чтобы тот привык к нему, он оставлял метки на ножках макнэ. Где, где, а это место он никому не покажет. Все же их отношения нужно держать в секрете, как и
особенность Гука. Сам хён узнал про эту особенность макнэ только спустя месяц как они начали встречаться.
~
Сначала младший избегал близости со старшим. Ему было слишком стыдно показывать свою особенность. Он думал, что сонбэ станет противно от этого. Вдруг ему не понравится эта особенность Малыша, и он просто откажется от него и расскажет остальным? Он не мог допустить этого.
В то время как сам старший волновался о том, что младший пока не привык к отношениям и ему просто страшно и не стал давить на него, дожидаясь
разрешения. Но долго ждать не пришлось спустя чуть больше месяца на их закрытой вечеринке мальчик слишком много выпил и сам полез к старшему. Он лез с поцелуями и укусами. Шептал на ухо всякие пошлости, что немного смущало Джина.
Сидел на его коленях при всех не скрывая ничего. Ким впервые тогда увидел такого извращенного макнэ и конечно же не отказал бы себе в удовольствии с ним переспать.
В тот вечер мальчик смущался и много плакал. Этот вечер был для него тяжелым. Ему было стыдно и противно от себя же. Что за его большим телом и извращенными действиями с музыкой не было парня. Была девочка. Хрупкая, розовая и нежная девочка. Это особенность никогда не нравилась макнэ. Он не являлся девочкой.
Он парень с небольшой особенностью.
Ким старший успокаивал младшего весь вечер и не смел к нему прикоснуться. Он слишком сильно запаниковал, что доставит боль своими действиями. Джин держал в своих объятиях младшего, не выпуская его пока тот не уснул. Шептал на розовое ушко милые фразочки. Он всячески пытался успокоить младшего. Придать ему уверенности и доказать, что ему все равно, что у него меж ножек киска. Такая красивая нежная и мокренькая. Что не выходила из головы сонбэ весь вечер. Но он стойко держал себя в руках.
После того случая прошлого около недели. Тот день хорошо отпечатался в памяти Сокджина. Он приехал с фотосессии поздно вечером. Уставший и сонный мужчина. Старший ходил как мышь, чтобы не разбудить макнэ, который уже должен спать. На что он надеялся. Но сразу же об этом забыл, когда подошел к двери в их спальню, из которой доносились стоны.
Стрелки часов давно перевалили за 10 вечера. А младший до сих пор не спал и
нарушал правила. Ночь была яркой и красочной. Усталость старшего в миг улетучилась, когда младший сидя на кровати поджав под себя свои стройные ножки просил ему помочь. Голову снесло мгновенно. Они не спали почти до утра. За эту ночь Чонгуки хорошенько объездил член хёна.
Сокджин не выпускал из рук тело младшего. Он помечал его везде куда подал его взгляд. Молочная шея, стройные ножки, большая грудь, крепкий живот и спина. От губ старшего не укрылось ни одно место. В итоге на утро тело макнэ ныло от боли. А на теле не было ни одного места, где не были губы старшего. Из-за этого им пришлось соврать стаффу, что Чонгук приболел, чтобы следы от укусов и засосов хотя бы немного ушли.
~
Привыкнув к ощущениям Чонгук начал двигать бедрами, давая немой знак согласия на продолжение. И Сокджин больше не стал церемониться. Схватив под коленом ножки макнэ, он начал медленно выходить от чего нижний скулил. Выйдя на половину, старший резко толкнулся обратно. Ротик зайчонка открылся в немом стоне. Он наконец-то получил то, что он так хотел.
Бедра старшего двигались медленно, постепенно набирая скорость и силу. А скулеж и стоны макнэ были лучшей музыкой для Джина. Он смотрел на своего кролика как волк на добычу. Его глаза потемнели и в них виднелось только одно. Похоть. Что затуманила разум.
Тело Чона дрожит, а его руки сжимают покрывало под ними до белых костяшек. Его глазки снова намокают. Его чувствительные стеночки сжимаются от каждого толчка. Из киски мальчика обильно течет смазка вперемешку со спермой старшего. Мокрое хлюпанье, шлепки двух тел и стоны младшего. Комната пропитана любовь и страстью двух тел.
Грудь младшего подпрыгивает от каждого удара. Привлекая к себе внимание старшего. Он отпускает одну из ножек его девочки и тянется ей к лифчику, оттягивая ремешки белья и опуская его чуть ниже освобождая грудь зайчика. Наклонившись, он начинает играться с правым соском. Кусая и облизывая его, чем вызывает у младшего плаксивый скулеж.
Руки Чонгука обхватывают за шею старшего, царапая маленькими ногтями спину. Но Джину на это все равно. Он ничего не чувствует кроме сжимающейся киски его девочки вокруг члена, что сейчас так громко стонет и дрожит всем телом под ним.
— Папочка...! Можно мне кончить... пожалуйста! — Киска Чона сжимается еще сильнее. Ему хочется излиться, но без разрешения нельзя. Или папочка вытрахает из него всю душу этой ночью.
— Моя девочка уже не может терпеть? — Оторвавшись от груди младшего, прошептал на розовое ушко старший. Он целует шею поднимаясь поцелуями выше к губам Чонгука, слизывая дорожки слез.
— Да... Папочка можно? — Голос младшего немного охрип и дрожит. Вид макнэ сводит с ума. Заплаканный и опухшие глазки, слюна, что стекает по подбородку с приоткрытых губ, грудь часто вздымается, тело дрожит от каждого прикосновения к нему, руки, что сжимают покрывало, ножки, что сводят с ума своей красотой хёна, и мокрая киска, что так течет от чувства заполненности. Вот на что готов часами смотреть Сокджин. На своего прелестного и послушного Малыша.
— Кончай, моя девочка, — целуя в губы младшего проговорил хён, ускоряя движение своих бедер. Вбиваясь в шейку матки мальчика от чего тот стонет в поцелуй надламывая свои брови от удовольствия. Рука старшего опускается на клитор Малыша и поглаживает его в такт своим движениям. Чонгуку хватает и пары толчков, чтобы кончить и испачкать немного пах Папочки и кровать в своей сперме.
— Хорошая девочка, — улыбаясь проговорил старший, продолжая вбиваться уже в размякшего Чона, что дрожит от сверхстимуляции и начинает снова плакать и позорно скулить. — Потерпи еще немного, зайчонок. — Сокджин уже преследует свой собственный оргазм, не заботясь о том, что его Малыш получает слишком много стимуляции. Через пару минут хён излился глубоко в тело макнэ под его сладкие стоны. Но выходить из киски мальчика он не спешил.
— Папочка поцелуй... — Малыш тянется за поцелуем к губам старшего. И кто такой Сокджин, чтобы не исполнить просьбу своей девочки? Он дарит своему парню самый нежный и чувственный поцелуй за этот вечер, поглаживая его бедра.
— Ты хорошо постарался, зайка, — глаза старшего направленны на личико младшего. Разнеженный и уставший Малыш сейчас лежит под ним и почти что спит. Но в планах Сокджина не было сна. Все же за свои действия надо отвечать. Медленно выйдя из младшего, он вогнал в него два пальца, продолжая стимуляцию. — Зайка устала?
— Хватит хён. Я хочу спать... — Глазки младшего прикрыты, но тело продолжает реагировать на ласку.
— А кто сказал, что сегодня мы будем спать, принцесса? За свои поступки нужно отвечать. Поэтому сегодня, — старший специально делает небольшую паузу, увидя открывающиеся глазки младшего, смотрящие на него с недоумением. Пока вторая рука поглаживает его живот и слегка надавливает. — Я собираюсь заполнить твою грязную киску своей спермой сполна. Чтобы проверить можешь ли ты забеременеть.
— Хён, не надо! Я не смогу. Я мальчик, а не девочка. — Глазки зайчика округляются от услышанного. Старший хочет, чтобы он забеременел? Но он же мальчик... Да, мальчик с особенностью, но это не значит, что он может залететь. Или может?
— Вот сегодня мы это и проверим, принцесса, — ухмыляясь произнес Сокджин, наклоняясь к киске мальчика. Ночь обещает быть жаркой. На утро младший точно не встанет.
