***
Прозвенел колокол, студенты поспешили забрать свои вещи и покинуть дуэльный зал. Все, кроме одного. Проходящие мимо старшекурсника бросали на него жалостливые взгляды, даже слизеринцы, обычно не опускающиеся до выражения сочувствия. Любой знал, что неуд у Риддла придётся отрабатывать до конца жизни. И это точно будет не полировка кубков в зале наград. Поттер с независимым видом стоял, оперевшись о дверь, всем своим видом показывая, что ему не страшно, хотя внутри всё скрутилось в ком эмоций из обиды, ожидания и… предвкушения. — Ну и что это было? — профессор в такой же расслабленной позе устроился напротив, облокотившись о помост. Задранные рукава его рубашки не скрывали сильные руки. Гарри знал, насколько сильные. Во всех смыслах. — А что было? — невинный, слегка провоцирующий ответ заставил Риддла сжать кулаки. На его лице появилась предвкушающая улыбка, от которой у парня, с одной стороны, всё сжалось от ощущения приближающегося пиздеца, а с другой слегка повело от красоты лица этого невозможного человека. — Неприлично отвечать вопросом на вопрос. — Какой вопрос, такой и ответ. Тёмные глаза вспыхнули едва заметными из-за расстояния красными искрами. — Решил поиграть, Гарри? Хорошо, буду выражаться точнее: почему ты проиграл мистеру Малфою? — поза перестала быть расслабленной, теперь мужчина напоминал скорее змею, приготовившуюся к атаке. Сильную, гибкую, смертоносную… — Я… не ожидал. — Чего не ожидал? — Что он так хорошо натренирует expelliarmus за эту неделю. — Подробнее. В чём твоя ошибка? — Недооценил противника, переоценил себя, расслабился и пошёл на поводу гордыни, — юный гриффиндорец говорил чуть ли не сквозь зубы. Он знал и понимал, что серьезно накосячил, но признать эту ошибку, произнести её вслух было далеко не так легко. — Хорошо. Я рад, что ты хотя бы осознаёшь, в чём проблема. Пройдём в кабинет, наказание будет не столь строгим, зачтём тебе за плюс признание и понимание. Садись, доставай перо и бумагу. Будешь писать строчки. — Серьёзно? — лицо парня скривилось. — Я давно уже не первокурсник, Том. — Неужели? И всё же забыл о главном правиле любого боя — не недооценивать противника. Вполне в духе неопытного малолетки, только прибывшего в Хогвартс. Пиши: «Я больше не буду недооценивать противника». Сквозь скрип зубов раздался голос, звучащий с лёгкой надеждой на пощаду. — Сколько? — Столько, сколько нужно, — красивое, утончённое лицо исказила слегка издевательская улыбка, значившая только одно: писать Гарри предстояло долго и много. Юноша с обречённым стоном уронил голову на сложенные руки. — Давай, Гарри, быстрее начнёшь — быстрее закончишь. Мужчина устроился на парте перед юношей, начиная доставать исписанные пергаменты для проверки. У него на этот вечер тоже было много работы.***
Спустя несколько часов юноша в очередной раз потёр затёкшую и ноющую от письма руку. Скука давно брала над ним вверх. Он глянул на увлечённого преподавателя и внушительную стопку проверенных работ. Периодически он разочарованно морщился или, наоборот, одобрительно улыбался, ставя очередную оценку тому или иному студенту. Его работа приближалась к концу и, как чувствовал Гарри, профессор планировал отпустить его не раньше себя. Оставалось буквально несколько штук пергамента. Парень с нетерпением погрыз кончик пера, потом продолжил медленно, с натяжкой повторять уже набившую оскомину фразу. Как будто он и сам не понимал свою ошибку. Ну расслабился в бою с Малфоем, подумаешь, на первый раз не такая уж и страшная ошибка, тем более, что бой был скорее шуточный, чем серьёзный. Риддл отложил очередной лист, касаясь его буквально кончиками пальцев и Гарри узнал уже давно родной почерк Рона. Будет жаль расстраивать лучшего друга очередным троллем по защите. Руки мужчины аккуратно подцепили следующую работу, пока юноша наблюдал за ними, не в силах оторвать взгляд. Свобода маячила буквально за порогом. Кончик пера опять оказался во рту. В какой-то момент профессор заметил, что наказанный давно не пишет. Его пухлые, чуть розоватые губы сжались вокруг заострённого кончика пера, из приоткрытого рта виднелся юркий язык, смачивающий слюной каждую маленькую пушинку, а глаза нетерпеливо следили за каждым движением его рук. — Мистер Поттер, не облизывайте кончик пера! — «берите его в рот полностью». Крамольная мысль проскочила в сознании мужчины, да так там и осталась. Одно незатейливое движение, а в его брюках уже слегка напряглась плоть, давя на ширинку. Благо студент не видел, что происходит за партой. — Простите, профессор, — парень буквально вышел из транса, резко вернувшись к пергаменту за своим столом. Длинные, красивые руки Ридлла снились в ночных влажных снах всему женскому контингенту Хогвартса. Возможно, что даже Миссис Норрис. Аристократично — бледные, изящные запястья, аккуратные, музыкальные пальцы, жилистые предплечья, на которых можно было рассмотреть каждую венку, переходили в накаченные плечи. Гарри молился на привычку профессора снимать мантии во время дуэлей. В этом случае тот чуть расстёгивал верхние пуговицы и поднимал рукава, открывая ключицы и эти самые проклятые предплечья. Если бы мог, парень облизал бы каждую выступающую венку от начала и до конца. Не заметив, он снова остановился, затащив злосчастное перо в рот и слегка посасывая. Риддл на этот раз внимательно наблюдал за учеником и когда тот снова отвлёкся, решил все же выяснить, в чем причина того, что его обычно умный ученик ведет себя сегодня так безалаберно и расслабленно. … — Мистер Поттер… — голос мужчины зазвучал неожиданно низко и как-то… охрипше. Гарри, очнувшись от своих сладких мыслей, заметил, что профессор странно на него смотрит. Чужие зрачки расширились, заполнив всю радужку. Кажется, он был в гневе… — Да, профессор? — парень понуро опустил голову, в надежде, что не последует повторное наказание. — Подойдите сюда. Преподаватель сглотнул скопившуюся слюну и встал со стула. Он опёрся о стол копчиком, слегка прикрыв непотребство, происходящее сейчас в его брюках, мантией. Юноша подошёл к нему и встал прямо напротив, виновато поглядывая из-под опущенной чёлки. — На колени. Парень резко вскинул взгляд, с лёгким шоком и неверием глядя на мужчину. Сместил взгляд чуть ниже и предвкушающе облизнулся, прекрасно понимая, что сейчас произойдёт. — Зачем? — в звонком голосе звучала такая невинность, что Том бы засмеялся, не знай он настоящих мыслей маленького проказника. Решил поиграть? Отлично. Давай поиграем, Гарри… Мантия соскользнула на пол, более не удерживаемая застёжкой. Для парня открылся прекрасный вид на сильные, накаченные, жилистые ноги, скрытые за дорогой тканью брюк. Они красиво обтягивали напряжённые мышцы. Поттер сглотнул, стало немного жарко. Взгляд юноши скользнул от ступней наверх, ближе к торсу, пока не остановился на внушительном бугорке, выпирающем на брюках. Блять… прямо сейчас он хотел взять его в рот. Так сильно, что пришлось прикусить губу, чтобы послушно не опуститься на колени в то же мгновение. В его собственных штанах член грозил вырваться наружу, поверх одежды выступило мокрое пятнышко, полностью выдающее состояние семикурсника. Ёбаный Риддл. Он смотрел на него, с удовольствием отслеживая даже малейшую реакцию, наслаждался тем, как сильно юный партнёр хочет, буквально вожделеет его тело, еле сдерживается от того, чтобы оказаться между чужих ног. Щёки нижнего раскраснелись, а грудная клетка тяжело вздымалась. Том знал, какое влияние на него оказывает. Том знал, чего он хочет. И умел ждать. Медленно потянул перчатку с левой руки, по одному вытаскивая пальцы из плена дорогой ткани, наблюдая, как его малыш с каждым движением всё сильнее сжимает кулаки. О да, он умел ждать. И любил играть. Первая перчатка упала на пол к мантии. Риддл принялся за вторую. Гарри знал, что должен подчиниться, сам этого хотел до дрожи в коленях. Профессор, его господин, дал чёткий приказ. Хотел, но не мог. Что будет, если он не подчинится? В груди возгорелся азарт, смешанный со сладким, томительным возбуждением. Парень упрямо смотрел на Тома, не опускаясь на колени. Вторая перчатка уже лежала на полу. Мужчина расслабленно чуть откинулся на парту, выгибаясь. Тёмная ткань сильнее натянулась на его возбуждённом члене. Он выгнул бровь, с намёком и интересом глядя на своего собеседника. — Вперёд, Гарри, я же вижу, что ты хочешь, — Риддл чуть вильнул бёдрами навстречу. Юноша с обречённым стоном опустился на колени. Мягкая мантия приятно ощущалась под ногами, но больше это не имело особо значения. Только ладони потянулись в ширинке на брюках, как чужая рука с силой сжала их, не давая прикоснуться к самому главному. Гарри непонимающе и с лёгкой обидой посмотрел наверх, встречаясь с насмешливым взглядом партнёра. — Без рук. Всхлипнув, юноша придвинулся поближе, губами утыкаясь в ширинку. Было неудобно. Неуклюже схватил зубами замочек и потянул его вниз. С первого раза не получилось, но он очень старался. Вот показалась белая ткань нижнего белья, более не скрытая тёмными брюками. Небольшое мокрое пятно выглядело невероятно соблазнительно. Настолько, что Гарри не удержался и лизнул, пробуя предэякулянт на вкус. Сверху раздался приглушённый, нетерпеливый стон и чужая рука взъерошила волосы парня, сжимая за непослушные пряди. Он притянул его ближе, заставляя как котёнка уткнуться в промежность, вжимая в себя так сильно, что не хватало воздуха, а маленькая пуговичка от брюк выскочила из петель от натяжения. Гриффиндорец приоткрыл рот, через ткань втягивая в себя мокрую головку члена. Начал посасывать, наслаждаясь стонами партнёра. Ему вело голову от того, что именно он, Гарри, довёл неебически сексуального и обычно сдержанного Тома до такого состояния. — Умница, продолжай. Мужчина сам приспустил брюки с бельём, жёсткой рукой возвращая парня на место. Он до невозможного хотел выебать этого маленького упрямца, сразу так сильно, чтобы тот потом не мог встать неделю, но держался. Тот длинно облизнул весь член, от яичек до самой головки, не отрывая влажного, томного взгляда от глаз Риддла. Зрачки сузились, а ладонь ещё сильнее впилась в волосы, притягивая взять наконец возбуждённый орган в рот. И он не стал противиться. В очередной раз облизнув головку, резко насадился на длинный член до самого основания, сжимая в тугой глотке. Том давно научил его правильно сосать, чем Гарри и пользовался. Ему нравилось, когда мужчина начинал несдержанно стонать от кайфа, жёстко вдавливать его лицо в свою промежность, контролируя малейшее движение. Юноше нравилось отдавать всю власть в руки этого человека, позволять ему делать с телом всё, что угодно и немного больше. Вот и сейчас мужчина схватился за волосы уже двумя руками, начиная медленно двигать бёдрами. Внутрь, наружу, внутрь, наружу… и так всё быстрее и сильнее, заставляя давиться слюной, которая стекает по подбородку и капает на форменную мантию, рубашку… пальцы впились в чужие напряжённые ноги, иначе бы Гарри от таких активных действий давно упал. В очередной раз жёстко зайдя максимально глубоко в глотку партнёра, Том остановился, смотря в блестящие от слёз и возбуждения зелёные глаза. Он не двигался, отчего парень не мог сделать даже вздоха. — Хочешь мне что-то сказать, малыш? — с нежностью в голосе проговорил мужчина, поглаживая чужую кожу головы. Очевидная насмешка отразилась сверкнувшей ненавистью в зелёных глазах. Так прошла минута, вторая, пошла третья. — Мммххм! — юноша уже откровенно умоляюще взглянул наверх, начиная задыхаться. Как бы он ни был горд, умереть от минета ему не хотелось. — Ты сегодня плохо себя вёл, — насмешливо произнёс Риддл, за волосы удерживая голову Гарри, не давая тому двигаться. Ему нравилось смотреть, как тот боится, и всё равно испытывает наслаждение. Лёгкое удушье красиво смотрелось на покрасневшем лице. Когда партнёр уже начал закатывать глаза, Том вытащил член, смотря на жадно ловящего губами воздух партнёра. Тот хрипел, его грудная клетка ходила ходуном и наверняка сгорала в агонии. Всё ещё держа Гарри, он второй рукой сжал его челюсть и на очередном выдохе опять вошёл до самого основания, наблюдая за паникой юного гриффиндорца. Милашка. Так и хотелось оставить его на члене до самой смерти. Руки парня начали колотить по бёдрам мужчины от страха и всё же он послушно и умоляюще смотрел вверх, потому что знал, что тот его всё равно не отпустит без своего на то желания. Сполна насладившись палитрой чужих эмоций, Риддл отпустил волосы, позволяя Гарри самому закончить. Тот отпустил член, отдышался, и снова вернулся, начиная усердно сосать, заглатывая как можно глубже. От Тома раздавались грудные стоны удовольствия, которые тот не собирался сдерживать. Немного повозившись, парень расстегнул свою ширинку, сжимая до невозможности мокрый пенис. Ему так хотелось кончить, казалось, будто хватит пары движений. Активно насаживаясь на член партнёра, он начал ласкать себя, как не выдержал и с задушенным стоном сразу кончил, залив чужие ботинки семенем. Риддл сжал его волосы, оттаскивая от промежности. — Я разрешал тебе трогать себя, Гарри? — Н… нет… — голос звучал совсем хрипло и тихо, он только сейчас понял, что натворил и задрожал, понимая, что грядёт заслуженное наказание. Мужчина потянул его наверх, заставив встать на дрожащих от оргазма ногах, а после буквально швырнул на стол спиной. Ноги максимально раздвинул в разные стороны, а потом наколдованной верёвкой закрепил их в этом положении, что не давало ни сжаться, ни прикрыться. Руки оказались связаны сверху. Он лежал полностью распятый и открытый перед разгневанным и всё ещё чертовски возбуждённым Риддлом. — Мне казалось, что мы с тобой этот урок давно выучили — Я… — Заткнись! Я не разрешал тебе разговаривать, — одно лёгкое движение рукой, и вот уже веревка затягивает и голову Гарри, не давая сомкнуть челюсти и толком говорить. — А теперь подумаем, какое у тебя будет наказание. Ты ведь понимаешь, что провинился? М? — Том наклонился, крепко хватая своего партнёра за челюсть. — Ну? Я жду ответ Парень кивает, прикрывая мокрые глаза, по щекам уже текли слёзы. Он знал, что сейчас будет очень больно. И очень приятно… Профессор улыбнулся, довольный покорностью своего мальчика и огляделся в задумчивости вокруг. Взгляд безразлично скользил, пока не наткнулся на одиноко лежащее, всё ещё мокрое от чужой слюны перо. На лице его расплылась предвкушающая усмешка. Юноша слегка занервничал, заметив её. Из-за неудобной позы он не видел, что привлекло внимание Тома, но знал главное: ему конец. Во всех смыслах. — Caecitas! — Гарри успел увидеть мелькнувшую вспышку и мир поглотила тьма. Он уже знал это заклинание, Риддл пару раз использовал его во время дуэлей, но чтобы так… он не знал, что происходит, не знал, что делает мужчина и это будоражило, разгоняло кровь по жилам. Азарт был для него иглой, на которой парень давно сидит. Квиддич, дуэли… секс. Зашуршала спадающая на пол одежда, лёгкие шаги до другого конца кабинета и обратно. И вот Том встал прямо перед ним, твёрдым членом слегка касаясь ягодиц, лежащих на краю стола. Анус чуть сжался от предвкушения, а пенис снова встал по стойке смирно. — Как мило. Боишься, но хочешь… — ладонь скользнула по члену, отчего юноша громко застонал и выгнулся, натягивая верёвки и пытаясь дотянуться за ускользающим прикосновением. Он нетерпеливо захныкал, подаваясь бёдрами наверх, но не находя жалости в противнике. — У меня есть отличная идея, уверен, тебе понравится Гарри знал, что Том будет его долго мучить, не давая кончить, дразня лёгкими прикосновениями. Ему нравилось смотреть на страдания жертвы, которая от удовольствия уже не может соображать и связно смыслить; когда уже нет сил терпеть, а тебя доводят до сухих оргазмов снова и снова, выматывая до состояния безумия, лёгкой деперсонализации, дрожащих ног и слабых рук, что уже не могли даже поднять тяжёлое и уставшее от многочасовых практик тело. Из мыслей Гарри вырвало нежное прикосновение к шее. Лёгкое, совсем ненавязчивое… воздушное. Как будто… перо? Шея, плечо, предплечье, ладонь… сначала одна рука, потом вторая… Риддл легко водил пёрышком, еле касаясь чувствительного тела. Потом прошёлся по соскам, слегка царапая их острым кончиком, с удовольствием наблюдая за реакцией беспомощного, ослеплённого, расхристанного студента. Тот вздрагивал от каждого прикосновения пера, сладко подёргиваясь в крепких путах. Сквозь закрывшую рот верёвку доносились нечленораздельные звуки, всхлипы и стоны, похожие на мольбы. По красным от прилива крови щекам катились крупные слёзы, прочерчивая мокрые дорожки на миловидном лице. Том знал, что Гарри нравится, он сходил с ума от мимолётных, желанных касаний, которые не мог продлить по своему желанию, за которыми тянулся всем гибким, стройным, но жилистым телом. — Такой красивый… нежный… мне нравится, когда ты утопаешь в удовольствии. Соски твёрдые, розовые, так и напрашиваются на поцелуи, они такие же развратные, как и ты, — в ответ на эти слова, наполненные искренним восторгом, послышалось протестующее мычание, впрочем, тут же заглушённое очередной лаской. Мужчина повёл пёрышко ниже, по проступающим на тонкой, бледной коже рёбрам, впалому животу, подбираясь к приглашающе раздвинутым бёдрам. Поласкал левое, потом правое, непозволительно близко подбираясь к яичкам и мошонке. А после по члену, обрисовывая тонким грифелем каждую выступающую венку на стволе и вернулся к груди. — Отвратительно, мистер Поттер, — тягуче-медленно произнёс профессор Риддл, выводя заострённым кончиком пера замысловатого «тролля» между сосков юноши, заострённым концом задевая соски, царапая их. Тихий смешок раздался совсем рядом, почти над лицом Гарри. Он на автомате, невидяще пытался найти, где находится его партнёр и не мог. Это было странно, но невероятно возбуждающе. Чернила растекались по коже, выводя затейливые узоры. Эстетично и красиво, Том любил такое. Черноволосая голова профессора склонилась набок, а губы в очередной раз растянулись в хищной, предвкушающей улыбке. Кончик пера вернулся к члену, повторил прошлый путь по венам и начал быстро ласкать головку, чувствительную к таким прикосновениям. Звуки, издаваемые юным партнёром напоминали уже скорее жалкий скулёж. Слюна давно пропитала насквозь верёвку и капала на стол. Пару минут помучив Гарри, Риддл замер, с интересом поглядывая на раскрытую, беззащитную дырочку уретры. Магией он видоизменил металлическую часть пера, сделав её округлой и более тонкой, длинной. Собрал смазку с активно истекающего предэякулянтом члена, нанёс на своеобразный инструмент и начал медленно вводить внутрь. — Больно будет недолго… Поттер сначала замер от этих слов, а потом пришло это ощущение. Что-то длинное, холодное входило в его пенис, растягивая нежные стеночки. Создавалось ощущение, будто всё горит внутри и снаружи. Молодое тело гибко, до хруста выгнулось, натягивая верёвки, а кабинет огласил громкий вскрик. Ме-е-едленно внутрь и ме-е-едленно наружу маленькое заколдованное пёрышко двигалось по уретре, пока парень метался на жёстком столе, царапая спину, руки и ягодицы. Он уже ничего не понимал. Больно, хорошо, жарко, душно, влажно. Так трудно дышать от захлёбывающихся стонов. Голова пошла кругом от всего происходящего. Несмотря на абсолютную темноту вокруг, ему казалось, что всё вертится, в глазах перед этой тьмой плясали цветные круги; каждая мышца в теле была настолько напряжённой, что вот-вот и порвутся. Мужчина прекратил фрикции, оставив длинную железную часть внутри крепко стоящего члена. Пёрышки задорно торчали, будучи забавным продолжением органа. Риддл начал двигать ладонью по всему пенису партнёра, крепко сжимая скользкой рукой, то медленно, то быстро лаская его. — Разрешаю, — голос звучал слегка насмешливо, но очень довольно. Впервые за долгое время он был доволен. С очередным, наиболее громким криком Гарри кончил, забрызгивая спермой своё тело. Пёрышко легко выскочило под давлением жидкости и улетело куда-то на пол. Конвульсии проходили сквозь всё тело парня, сотрясающегося от невероятного, высушивающего удовольствия. Минуты две он не мог перестать дрожать, даже осознавать самого себя, настолько сокрушительным был оргазм. Верёвки с тихим хлопком исчезли, оставляя безвольное тело распластанным лежать на столе. На руках и ногах были красные, но не кровавые, следы. Слабый, беспомощный, уставший юноша вызывал в Томе ещё большее желание, чем обычно. Ему нравилось доводить его до этого состояния, а после брать. Так нежно, что гриффиндорец под ним стонал совсем тихо, еле слышно, довольный порцией ласки после бури страстей. — Обожаю, когда ты такой. Полностью, абсолютно мой. Милый, сладкий, — мужчина наклонился, глубоко целуя юношу, проникая своим языком, заводя небольшую игру с чужим, еле шевелящемся. Оторвавшись от сладких губ, перешёл на шею, с усердием засасывая тонкую кожу. Багряные засосы расцветали бутонами. Красиво… сад, цветущий персонально для него. Существующий ради удовлетворения всех его потребностей. Риддл не стал изменять своим желаниям и в этот раз. Подвинул совсем лёгкого Гарри поближе к краю и опустился на колени, удобно устроившись между разведённых ног. Розовая дырочка ануса слабо пульсировала и мужчина не удержался. Лизнул её, раз, второй, вошёл языком так глубоко, насколько мог достать человеческий язык, с радостью улавливая всхлипы своего партнёра. Нежный и податливый, он становился особенно прекрасным. Юноша не мог даже выгибаться, ощущая движения внутри тела или громко стонать. Всхлипывал, дрожа от удовольствия и ощущая свою слабость от власти профессора. Ему всегда хорошо в конце, в этот момент он становится невероятно добр, нежен и деликатен. Гарри это нравилось намного больше. Чувствительное после оргазмов тело легко раскрывалось от малейших действий, дрожало легко, но безостановочно. Язык начал проникать всё глубже и глубже, пока явно не вышел за человеческие рамки. Том, хоть и был профессором по защите от тёмных искусств, отлично владел и чарами, и трансфигурацией. Нечто длинное и плотное медленно, с оттяжкой растягивало анус Гарри, каждый раз задевая бугорок простаты, отчего каждый раз слышались лёгкие стоны, уже больше похожие на хрипы. Длинный, змеиной формы язык выскользнул из мокрой дырочки, оставляя за собой след из густой слюны. Член парня, сначала ослабший, поднялся и снова затвердел. Том мог смотреть на это зрелище вечно. Раскрытый лично для него им самим же, послушный и подчинённый. — Скажи, как сильно ты меня хочешь, — мужчина сжал бедро одной из рук, с нетерпением и желанием смотря на возбуждённого партнёра. — Я… пожалуйста, я хочу тебя… внутри… прошу, войди в меня, я… я… — хриплый шёпот сладкой патокой действовал на Тома. Всё ещё придерживая бедро, Риддл направил толстый и длинный член, легко скользнувший внутрь растянутого отверстия, заполняя собой всё пустое, ждущее его пространство. Горячие стенки ануса судорожно сжимались, затягивая его как можно глубже в расслабленного партнёра. Он начал двигаться, легко входя и выходя, наблюдая, как эта сладкая дырочка не хочет отпускать его член. Настоящее безумие. Сладкое, очаровывающее, запутывающее разум и чувства. Он идеален. Создан для него, как идеальная половинка одного целого, часть души… — А-а-ах, да, пожалуйста, так хорошо… Том, я… — сбивающийся от прошивающего тело голос дрожал, как и его обладатель, подающийся навстречу каждому движению члена. Мужчина слегка ускорился, сам ощущая приближающийся оргазм. Он очень долго терпел, пока его мальчик тонул в удовольствии. Слишком долго. — Давай. Разрешаю. Кончи для меня, — нежные фрикции сменились грубыми, Риддл жёстко двигал бёдрами, загоняя член внутрь податливой дырочки. Гарри тонко скулил, задыхаясь от желания кончить. Неловко потянулся рукой к члену, когда ту перехватили, а его самого грубо протащили по столу, ставя на ноги. — Без рук. Я знаю, ты умеешь, — руки юноши оказались высоко прижаты к ближайшей стене, пока он на цыпочках пытаясь удержать хрупкое равновесие на дрожащих ногах. В этой позе казалось, что пенис партнёра так глубоко в нём, что достаёт до самого пупка. — Двигайся. — Что? Как я… — Двигайся. Ну же, Гарри… или тебе было мало наказания? Можем продолжить, мне сегодня очень понравилось, — насмешливый шёпот лился в покрасневшее от смущения ушко. Чувствуя себя максимально слабым, он попытался привстать чуть выше, и член действительно начал выскальзывать из растянутой дырочки, но в то же мгновение его ноги подкосились, и парень повалился назад, только ещё глубже насаживаясь на член партнёра. — Да-а-а, вот так… умничка. Ещё. — Я не могу больше, Том, пожалуйста… умоляю, прошу тебя… — тихий голос под конец фразы сменился на откровенный плач, ослабшие, дрожащие ноги не держали его и если бы не сильные руки по бокам, юноша давно бы повалился на пол. — Чш-ш-ш, тише, мой хороший, больше не буду, иди сюда, — ласково проговорил мужчина, поворачивая голову гриффиндорца. Он нежно прикоснулся к его губам, чувствуя солёный от слёз привкус. Один поцелуй, второй… крепко удерживая за талию, мужчина начал двигаться внутри напряжённого тела, с каждым толчком ощущая приближение своего и чужого оргазма. Оргазм пришёл резко, с головой накрывая два тела. Том держал своего малыша за талию, не давая тому ни упасть, ни отстраниться, пока его сперма разливалась внутри горячего тела. Гарри в очередной раз задрожал, стремительно кончая и пачкая стену напротив. Давно у них не было такого жаркого секса…***
Уже чистый и одетый, Поттер смотрел, как изящно колдует Том, убирая все следы их маленького преступления, так неожиданно начавшегося посреди отработки. Тонкие пальцы сжимали тисовую аккуратную палочку, стопки пергамента поочерёдно занимали своё место на столе. Аристократично — бледные, изящные запястья, аккуратные, музыкальные пальцы, жилистые предплечья, на которых можно было рассмотреть каждую венку, переходили в накаченные предплечья. Гарри отдал бы всё на свете, лишь каждый день держать его за руку. Отвлёкшийся парень и не заметил, как сверкнули глаза профессора. Всё уже лежало на своих местах, а значит, пора было покинуть кабинет. Том протянул свою руку.