Я найду тебя там

Глава 20. В голове Мэл ясно засел образ: белые ширмы, два ряда больничных коек, навязчивый запах антисептика, пропитавший все вокруг, даже занавески на окнах и свежестиранное постельное белье. Она неслась в сторону больничного крыла, преодолевая коридор за коридором, пролет за пролетом. Мэл не имела ни малейшего представления о том, что ей понадобилось в больничном крыле, но ею владела беспрекословная уверенность в том, что прямо сейчас она должна быть там. Стены замка сотрясались, откуда-то снизу доносились крики, грохот и звуки борьбы. Неужели Пожиратели смерти прорвались сквозь волшебный купол и проникли в Хогвардс? Мэл не хотела и не могла об этом думать. Она бежала по пустым коридорам, едва помня себя, чувствуя, как по коже под футболкой струится пот и в висках напряженно пульсирует кровь. В больничном крыле никого не оказалось: мадам Помфри была внизу, как и все остальные. В уголке сознания Мэл, остававшимся подконтрольным ее собственной воле, засело липкое, мерзостное чувство презрения к самой себе. Все ее друзья и преподаватели сражались с Пожирателями смерти, тогда как Мэл, не в силах противиться чужому, неестественному вмешательству в свой разум, была тут, по неизвестной причине сгребала в карманы шприцы, бинты, антисептик и склянки с крововосполняющим зельем. Неизвестный голос в голове шепнул ей о том, что теперь ей нужно было покинуть замок, и она кинулась к лестнице, пронеслась по ступенькам вниз, минула коридор и вдруг замерла, столкнувшись лицом к лицу с несколькими десятками блестящих круглых глаз: пауки-акромантулы черным потоком лились через выбитые окна. Всего секунда замешательства, и вот они кинулись на нее все разом, заполоняя собой все пространство вокруг, окружая ее в плотное кольцо. Но пауки уже не могли испугать Мэл. Вскинув вверх волшебную палочку, она подняла в воздух устилавшие пол обломки оконного стекла и, разогнав их до бешеной скорости вокруг своей оси, обрушила на пауков. Твари заверещали, зашелестели по каменной кладке волосатые лапы, словно стрекот сотни цикад. Мэл опустила волшебную палочку, и по полу прокатилась воздушная волна, сбивая пауков с ног и поднимая в воздух столпы пыли. Акромантулы отступили, бросились врассыпную, однако Мэл не позволила им уйти. Теперь она не просто спасала свою жизнь, как это было прежде. Теперь она сражалась за замок и должна была уничтожить захватчиков, не дать им проникнуть вглубь замка и захватить новые позиции. На кончике волшебной палочки заискрился огонек, стремительно переросший в струю огня, которая мгновенно охватила ближайшую от Мэл шеренгу пауков и, распространяясь быстро, словно по сухой осенней листве, через несколько секунд переметнулась на все паучье полчище. Послышался треск лопающегося попкорна, верещание усилилось, в воздухе запахло паленым хитином, и помещение заполонило густое, ядовитое облако дыма. Убедившись, что пауки уничтожены, Мэл задушила пламя. Теперь все было не так, как в Запретном лесу: она сумела взять магию под контроль, и огонь, подчиняясь ее воле, послушно затух, оставив за собой только серую мглу. - Кто здесь?! – завопил чей-то испуганный голос совсем близко от нее. Сквозь клубящиеся пары дыма Мэл разглядела две смутные тени позади себя. А в следующий миг с противоположной стороны коридора вылетела красная искра и проскочила в нескольких дюймах от Мэл, с треском врезавшись в стену и едва не задев кого-то, стоящего за ее спиной. Мэл подняла волшебную палочку и одним движением собрала в нее дым, а затем направила его концентрированной волной прямо в сторону черной фигуры, возвышающейся в дальнем конце коридора. Пожиратель смерти под воздействием непроницаемого серого облака дернулся, а затем схватился за горло, кашляя и захлебываясь ядовитыми парами углекислого газа. Позади него выросло еще две черные тени, и тут же были настигнуты двумя красными лучами, вылетевшими у Мэл из-за спины. Чжоу Чанг и Падма Патил присоединились к ней, выстроившись в единую шеренгу и загораживая собой проход к лестницам. Один Пожиратель смерти пошатнулся и завалился на колени, другой же отразил заклятье и выставил перед собой волшебную палочку, готовясь контратаковать, но тут вдруг стены замка с оглушительным лязгом содрогнулись. - Берегись! Потолок над девочками протяжно затрещал и через миг обрушился вниз, подминая под собой скукоженные тела пауков. Чья-то рука – то ли Чжоу, то ли Падмы - схватила Мэл и потянула назад. Мэл попятилась и в ту же секунду прямо на том месте, где она только что стояла, в пол с грохотом вонзился обломок потолка. Мэл оглушило ударной волной, в ушах зазвенело, и она не несколько мгновений потеряла ориентацию в пространстве, пытаясь удержаться на внезапно ослабших ногах. А потом вдруг через пелену звона прорвался крик. Мэл обернулась и увидела за своей спиной Пожирателя, чье заклятье несколько секунд назад обрушило потолок. Его волшебная палочка была направлена на Падму, корчившуюся на полу в болевом припадке. Чжоу лежала в нескольких метрах от них, вся белая от пыли, но в сознании и пыталась нащупать на полу свою волшебную палочку. - Остолбеней! – выкрикнула Мэл, метнув красный луч в сторону Пожирателя. Он успел отскочить за стену, и на секунду все стихло, будто кто-то разом выключил повсюду звук. А затем из-за стены мелькнула черная тень, помещение тут же озарилось красными вспышками, направленными одновременно Падмой и Чжоу, и Пожиратель смерти, настигнутый сразу двумя оглушающими заклятиями, рухнул на пол без чувств. Падма судорожно втянула ртом воздух. Мэл оглянулась в противоположную сторону коридора, где должен был быть еще один Пожиратель, намеревавшийся напасть на них до того, как обрушился потолок, но опустила палочку, убедившись, что он исчез. - Мерлин, сколько их здесь? – простонала Чжоу, поднимаясь на ноги. Мэл помогла встать Падме. Вдруг позади них послышался пронзительный крик и грохот. Мэл, Чжоу и Падма, не сговариваясь, бросились на шум. Миновав коридор, они завернули за угол и увидели, что одна из подвижных лестниц, соединяющая коридоры первого и второго этажа, маневрировала из одного конца помещения в другой, натужно скрипя, словно выведенная из строя скрипка, и, настигая одну из стен, с оглушительным треском врезалась в нее. На нижней ступеньке лестницы, ухватившись за перила, висел Джонни Уолшер, а прямо над ним склонился Пожиратель смерти, готовясь нанести решающий удар. - Петрифекус Тоталус! – выкрикнула Чжоу, но искра из ее волшебной палочки, промахнувшись, ударилась о лестницу, и та с протяжным стоном рванулась к противоположной стене. Джонни вновь закричал, его крутануло из стороны в сторону, но он сумел удержаться. Пожиратель повалился на одно колено, едва не выронив волшебную палочку. И тут из соседней двери выбежало еще несколько волшебников в черных мантиях. Укрываясь от летящих в их сторону искр, Мэл метнулась на соседнюю лестницу, которая ранее соединялась со своей маневрирующей соседкой лестничным пролетом, и устремилась вверх по ступенькам. Падма и Чжоу, не имея иных путей отступления, последовали за ней. - Пригнись! – закричала Мэл, и они бросились животами на ступеньки, когда соседняя лестница вместе с Джонни пролетела прямо у них над головами, едва не сбив их с ног. Джонни в полете зацепился обо что-то ногами и, пронзительно завопив, упал на самый край лестничного пролета в нескольких метрах от Мэл, Падмы и Чжоу. Рядом с ним стремительно просвистела зеленая искра, вонзившись в одну из картин на стене. Изображенный на картине паж в последний момент успел выскочить за раму, когда полотно разлетелось на мелкие щепки. Джонни, стеная от боли, скатился на несколько ступенек вниз, укрываясь от летящих мимо него искр. - Эйвери! Останови эту чертову лестницу! – закричал Пожиратель на верхней лестнице, отскочив на несколько ступенек вверх, когда перила, с разлету врезавшись в стену, с протяжным скрежетом отогнулись и обвалились вниз. - Разберись с ней сам, Селвин! – отозвался чей-то низкий голос внизу. «Эйвери» - эхом отозвалось в ушах у Мэл. Пожиратель смерти, убивший ее родителей. Она попыталась было приподняться, но рядом с ее ухом проскочила очередная зеленая искра, и она вновь припала животом к ступенькам. Двое Пожирателей ринулись к подножью лестницы, на которой застряли Мэл, Падма, Чжоу и Джонни, но еще до того, как они достигли первой ступеньки, Чжоу метнула заклятье им под ноги, отчего каменная плитка разлетелась на мелкую крошку, а они отступили назад. В ту же секунду Мэл почувствовала, как поверхность под ней завибрировала. Их лестница вдруг встрепенулась и со скрежетом сдвинулась с места. Одновременно верхняя маневрирующая лестница достигла такого положения, с которого Селвину открывался на них хороший обзор, и он, несмотря на то, что сам едва мог удерживать равновесие, не преминул этим воспользоваться. Пространство озарилось вспышкой красного света, выпущенной его волшебной палочкой, и мимо проскользнул красный луч, который непременно попал бы в них, если бы каменное полотно под ними не сдвинулось в обратную сторону. Луч взорвался столпом искр в нескольких метрах от столпившихся внизу Пожирателей смерти. Мэл изо всех сил вцепилась в ступеньки, почувствовав, как поверхность лестницы содрогнулась. - Селвин! Какого черта?! – послышались разъяренные голоса. - Из-за этих чертовых лестниц я не могу их достать! – прорычал Селвин, хватаясь за перила и пригибаясь, когда нижний пролет его лестницы в очередной раз врезался в стену. - Ничего не делай! Я сам! – послышался раздраженный голос Эйвери. Очередной зеленый луч промелькнул всего в нескольких дюймах от руки Чжоу, и она вскрикнула, спрятав лицо в ладони. Они не могли подняться, рискуя нарваться на смертельное заклятье, не могли даже высунуться из своего укрытия, поскольку лестница непрестанно двигалась со скоростью, от которой кружилась голова. Они попали в засаду и не имели представления, как из нее выбраться. Падма, сжавшаяся в клубок в нескольких дюймах от Мэл, громко всхлипнула. Чжоу позади нее застыла, словно ледяная фигура, не издавая ни единого звука или движения. Мэл было видно, как тяжело вздымается ее грудь, нависнув между двумя соседними ступеньками. Джонни на несколько ступенек выше лежал, накрыв голову руками и мелко дрожа. Мэл было попыталась вытащить из-под себя руку с волшебной палочкой, но едва не выронила ее из пальцев, когда их лестница с лязгающим стоном в очередной раз врезалась в стену. - Да сколько можно?! Проявите уважение к стенам этого замка! – завопил визгливый голос, перекрывая вой металла покореженных перил. Это дама на одной из картин, кинув на них взгляд, полный упрека, поправила на волосах съехавшую на бок шляпку. Искры летели мимо них одна за другой. Лестница вдруг содрогнулась: это одно из заклинаний попало в ее основание на несколько ступенек ниже от них. Камень взорвался, подняв облако удушающей пыли, и обвалился вниз. Теперь эта часть лестница более не была способна их укрыть. - Черт возьми! Аккуратнее! Вы едва не задели меня! – завопил Селвин где-то у них над головой, когда лестницы вновь приблизились друг к другу, и очередная свистящая иска вскользь прошлась по перилам его лестницы, отозвавшимся протяжным металлическим звоном. Мэл вдруг пришла в голову отчаянная идея. Она обернулась к девочкам. - Сейчас держитесь крепко. Держитесь изо всех сил, - велела она им. – Ни за что не отпускайте руки. - Что? Что ты задумала? – спросила Падма, приподнимая голову, но Мэл уже обернулась к Джонни. - Джонни! Держись крепко! Как можно крепче, слышишь?! – прокричала она, перекрывая голосом пронзительный скрип конструкции. Джонни, бледный, как мертвец, только кивнул. Дождавшись, когда их лестница отдалилась на безопасное расстояние от стены и немного стабилизировалась, Мэл вынула из-под себя волшебную палочку и, отведя в сторону руку, направила ее на верхнюю лестницу. Однако, несмотря на то, что искры подлетали к ним все ближе, а рука ее оказалась в пределах видимости Пожирателей, она не могла выпустить заклинание прямо сейчас. Лестница должна была отлететь на максимальную дистанцию от них и при этом оказаться над стоящими внизу Пожирателями. Такой момент наступит всего на одно мгновение, которое нельзя было упустить, поскольку в любой момент одна из зеленых искр могла попасть в цель, и Мэл не могла быть уверена, что этот момент не наступит прямо сейчас. В подтверждение ее мыслям очередной луч вонзился в нескольких метрах выше Джонни, взорвав лестничный пролет. По ступенькам полетели обломки камня и мелкая крошка. Джонни отпрянул чуть левее, едва не свалившись с лестницы, девочки с криками пригнули головы, укрываясь от крупных обломков. Один из камней задел руку Мэл, и она выронила волшебную палочку, скатившуюся вниз на одну ступеньку. - Да как остановить эту чертову лестницу?! – послышался внизу чей-то разъяренный голос. Решившись чуть приподнять голову, Мэл вдруг увидела, что верхняя лестница удалилась на достаточную от них дистанцию, и вот-вот должна была оказаться прямо над стоящими внизу Пожирателями смерти. Больше нельзя было терять ни секунды. Миг. Мэл, охваченная паникой, сквозь застилающую глаза пелену шарит по ступеньке в поисках теплого древка. Миг. Нащупывает и крепко сжимает, приподнимаясь на локтях и коленях. Миг. «Бомбарда Максима!» – произносят ее губы. Из волшебной палочки вырывается луч, он скользит по облаку пыли прямо к основанию верхней лестницы. Раздается оглушительный взрыв. Потом крик. Лестница под ними содрогается так, что их подкидывает в воздух. Все покрывается белой пылью. А затем вдруг наступает тишина. Прошло несколько томительных секунд. Мэл попыталась продрать глаза, но, стоило ей только приподнять веки, как в них немедленно забилась тяжелая пыль. По щекам ручьями заструились слезы. Что происходит? Мэл никак не могла понять. В голове звучал только протяжный гул, а в глазах стояла кромешная темнота. Единственное, что она чувствовала - это то, что волшебная палочка все еще была зажата в ее пальцах. Теплое древко с болью впивалось в ее ладонь, но это была приятная боль - правильная, безопасная. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем чьи-то руки схватили ее и оттащили куда-то, где ярко светил свет, отчего пелена перед глазами приобрела оранжевый оттенок, и в ней поплыли красные пятна. - Мисс Донован! – сквозь звон в ушах прорвался чей-то голос. – Мисс Донован! Ее губ коснулось что-то влажное, холодное, а затем вдруг все вокруг наполнилось звуками, словно прорвавшись сквозь толщу воды. Мэл резко открыла глаза и вскочила на ноги. Она была в том же коридоре, где обвалился потолок. Над ней зияла огромная дыра и была видна лепнина потолка зала на верхнем этаже. Рядом на обломках камней сидели Джонни, Чжоу и Падма, бледные, дрожащие, но живые, а слева от нее мадам Помфри тянула ее за руку вниз, уговаривая присесть. Из коридора, ведущего в вестибюль, все еще доносились звуки борьбы. - Мне нужно идти, помочь остальным раненным, - донеслись до Мэл слова мадам Помфри. - Но вы - вы все - должны уйти отсюда, пока еще кто-то из Пожирателей не прорвался сюда из вестибюля. Где-то вдалеке прозвучал крик, и мадам Помфри, чуть прихрамывая, засеменила туда. - Где Эйвери? – глухо спросила Мэл. На секунду воцарилось молчание. - Тот, в черной мантии? – рассеянно спросил Джонни, потирая расплывающийся синим кровоподтеком ушиб на руке. - Они все в черных мантиях, - тихо отозвалась Падма, механически оттирая с мантии пыль. - Лестница с Пожирателем обвалилась, - пояснила Чжоу. – Она не задела нашу лестницу, однако нас знатно подкинуло. Верхняя лестница задавила почти всех, кто стоял внизу. Я не знаю, выжил ли кто-либо, но тот, кто стоял на лестнице, свалился и, по-моему, свернул себе шею. - Нам повезло, что мы находились на нижней лестнице и лежали, - вставила Падма и, поймав вопросительный взгляд Мэл, добавила: - Вас с Джонни оглушило, поскольку вы были на верхних ступеньках, и вас, видимо, сильнее подкинуло. Мы с Чжоу спустили лестницу вниз и оттащили вас сюда. - Сколько прошло времени? - Не больше пяти минут. У Мэл все внутри обмерло. Она потеряла слишком много времени. Сколько у нее осталось в запасе? В запасе для чего? Что она должна была сделать? Во внезапном приступе паники Мэл зашарила по карманам, нащупала маленькую колбочку с мутноватой жидкостью и, убедившись в ее целостности, с облегчением выдохнула. - Мне надо спешить, - сказала она и двинулась в сторону коридора с лестницами, откуда открывался выход в коридор, ведущий в вестибюль. - Мэл! Погоди! Я с тобой, – прозвучал голос Джонни у нее за спиной. - Нет, тебе надо оправиться, Джонни, - сказала Мэл, обернувшись к нему. – Ты только очнулся. - Но ведь ты уже спешишь обратно на бой, - растерянно пробормотал Джонни. - Нет, вовсе не на бой. У меня нет времени, - ускорив шаг, Мэл продолжила путь. Она слышала, что Джонни направлялся за ней, но ей уже было не до него. Почти не оглядываясь на гигантские каменные валуны – обломки лестницы, груды которых возвышались в центре зала, Мэл пересекла помещение, когда вдруг заметила, что в пыли на полу среди обломков кто-то все еще корчился, издавая слабые стоны. На секунду она замерла, раздумывая, а затем все же сделала несколько шагов навстречу темной фигуре, казавшейся совсем хрупкой и маленькой на фоне огромных камней. Мужчина с ежиком коротких темных волос, бледный как смерть, со струящимися по лицу каплями пота тянулся ослабленной рукою к своей волшебной палочке, лежавшей в нескольких метрах от него. Но, сколько бы усилий он ни прилагал, дотянуться до нее ему никак не было возможно, так как его нога была раздроблена и придавлена одним из крупных валунов, по краю которого расплывалось темное кровавое пятно. Заметив Мэл, он поднял к ней белое лицо и, разлепив бескровные губы, дрожащим голосом прошептал: - Помоги… помоги мне. В этом голосе Мэл узнала того, кто говорил с Селвином, и остатки всякого сочувствия вмиг покинули ее. Она отодвинула ногой волшебную палочку Эйвери так, что она исчезла из его поля зрения, а затем склонилась над ним и прошептала: - Каково это? Испытывать беспомощность перед лицом смерти? То, что испытывали они... когда ты убил их. В глазах этого человека отразилось непонимание, но Мэл не имела намерения ничего ему объяснять. Ею владело странное ожесточение: холодное и расчетливое. Оно имело ту же природу, что и опьяняющее чувство власти, которое она испытывала, когда применяла темные искусства. Все это время оно было в ней, спрятанное за деланным великодушием, приправленное ненавистью, а сейчас вдруг обернувшееся тотальным безразличием. У нее не было времени на то, чтобы дать ему волю, да и, строго говоря, ею не владело подобное желание. Смерть ее родителей осталась в прошлом, а Мэл никогда не оглядывалась на прошлое. Она наставила волшебную палочку на Эйвери, и тот зажмурился, прикрывая лицо руками. Это вызвало у Мэл презрительную усмешку. - «Акцио, мантия», - произнесла она, и мантия Пожирателя смерти, высвободившись из-под тела Эйвери, скользнула ей в руки. – «Акцио, маска Пожирателя смерти», - и маска, упрятанная во внутренний карман его сюртука, очутилась в ее пальцах. – «Вингардиум левиоса», - и камень, придавивший Эйвери, тяжело оторвался от пола и отлетел на несколько метров назад. Раздробленная нога Эйвери лежала под неестественным углом. Вокруг нее расплывалась лужица крови. - Мэл, что ты творишь? – ошеломленно спросил Джонни, озираясь из-за ее спины на Эйвери, казавшегося теперь таким беззащитным и жалким без своих привычных атрибутов и с потерянным выражением на искаженном болью, смертельно бледном лице. Круто развернувшись, Мэл двинулась прочь, оставив вопрос Джонни висеть в воздухе. В голове ее не осталось никаких мыслей, кроме тех, что подсказывало ей помутненное «жидкой удачей» сознание, а в душе – никаких эмоций, кроме смутной тревоги, продиктованной устойчивой уверенностью в том, что ей немедленно нужно покинуть замок. В коридоре, ведущем к мраморной лестнице, шли ожесточенные бои. Мэл пробиралась сквозь гущу фигур, закутанных в черные мантии, мелькающих красных и зеленых искр, пальцев, сжимающих волшебные палочки, лиц, испуганных или исполненных яростью. Ни один из лучей, направленных в ее сторону, не задевал ее, пролетая мимо, растворяясь в полумраке оконных ниш или с треском врезаясь в стены. Она почти небрежно посылала заклятья в то одного, то в другого Пожирателя смерти, и почти все они к ее удивлению попадали в цель. Под воздействием «жидкой удачи» Мэл вдруг превратилась в меткого стрелка, но это не вызывало у нее никаких чувств, кроме острой досады от осознания того, что в этой битве она была самозванцем. Она не имела никакого права идти так уверенно, ничего не бояться, пока другие рисковали своей жизнью каждый миг, каждую секунду этого дня. Она откинула оглушающим заклятьем одного Пожирателя смерти, целившегося волшебной палочкой в спину профессора Стебель, и обрушила канделябр на голову другого, когда тот собирался наброситься на Парвати Патил. И тут Мэл вдруг ослепил луч света, заставивший ее остановиться и отпрянуть в сторону. На мгновение ей показалось, будто заклятье настигло ее, однако, когда она сумела сфокусировать взгляд, то увидела, что перед ней возникла невидимая преграда, и красный луч разбился об нее, рассыпавшись у ног Мэл мелкой пыльцой. Девушка оглянулась. Позади нее стоял Джонни, загораживая собой Мэл и контратакуя нападавшего Пожирателя смерти оглушающим заклятьем. Когда Пожиратель отскочил в сторону, спасаясь от направленного в его сторону луча, Джонни обернулся к Мэл и улыбнулся, показывая большой палец вверх. Мэл слабо улыбнулась ему в ответ. Но тут силуэт Джонни вдруг озарился зеленым светом, тело его дернулось, а улыбка застыла на губах, превратившись в странную, неестественную гримасу. - ДЖОННИ! – завопила Мэл. Джонни начал заваливаться назад. Мэл подскочила к нему и подхватила его под руки, не позволяя упасть. Профессор Стебель, обернувшись на ее крик, наслала на Пожирателя смерти, напавшего на Джонни, Летучемышиный сглаз, и он, схватившись за лицо, отступил на несколько шагов назад, где им занялись Парвати и Дин. Тело Джонни обмякло, и Мэл под давлением его тяжести присела вместе с ним на пол. В глазах его отразилось недоумение, словно он никак не мог понять, что с ним произошло, но спустя миг они помутились пеленой, остекленели и утратили всякое выражение, словно глаза фарфоровой куклы. - ДЖОННИ! НЕТ! - Мэл разрыдалась, бессильно склонившись над ним и прижимая его голову к своему животу. Зачем он пошел с ней? Почему она не остановила его? Почему позволила ему вступиться за нее? Почему не объяснила, что ей не грозит никакая опасность? - Мисс Донован! – профессор Стебель резко схватила ее за локоть и потянула на себя, заставив отпустить Джонни и подняться на ноги. – Мисс Донован, ему уже ничем не помочь! Если вы продолжите сидеть, вас убьют! Мэл взглянула на нее недоуменно. Убьют? Нет, ее не убьют. Все заклятья летели мимо нее, а потому в этот миг она больше всего ненавидела свое везение, ненавидела свою неуязвимость, ненавидела «жидкую удачу», которая звала ее немедленно покинуть замок, которая неумолимо шептала ей в ухо: «ты должна спешить, спешить, спешить, спешить…», словно мантру, которую нельзя было прервать, от которой невозможно было спрятаться. Двигаясь механически, будто не по своей воле, Мэл развернулась и двинулась к вестибюлю, минула его, пересекла крыльцо, сбежала по ступенькам вниз и как ни в чем не бывало прошла мимо двух великанов, чьи огромные фигуры вцепились в ожесточенной схватке в нескольких метрах от замка. Ее зрение стало туннельным: она видела перед собой только тропу, простирающуюся у нее под ногами, только лунный свет, освещающий ей путь. Она накинула на себя мантию и маску Пожирателя смерти и направилась в сторону Хогсмида. Она и сама не знала, зачем зелье вело ее туда. Она вышагивала автоматически, не чувствуя своих ног, не замечая дороги. В ее мыслях было только воспоминание о Джонни в тот миг, когда они вместе стояли на верхней площадке Астрономической башни. Она до сих пор ощущала тепло его пальцев в своей ладони. А теперь ничего этого не осталось, только его остекленевший взгляд и тело – такое холодное, неподвижное, тяжелое. Она проходила мимо застывших домов Хогсмида, ни в одном из окон которых не горел свет, мимо темных фигур, закутанных в плащи, озиравшихся на нее, но почему-то не смеющих к ней приблизиться. Никто из них не мог видеть ее лица под маской Пожирателя смерти, не замечал ее одежды обыкновенной школьницы: джинсов и футболки, спрятанных под длинной черной мантией. Она вышагивала целенаправленно и уверенно, неузнаваемая, неприкосновенная, и ни единая душа не способна была преградить ей путь. Она остановилась только тогда, когда увидела вдалеке перед собой маленький домик, в ночном мраке казавшийся черной точкой посреди поля. Вокруг стояла такая тишина, что Мэл было слышно собственное дыхание. Сердце ее сдавило странным беспокойным чувством, и в тот же миг все внутри нее стало таким же пустым и безмолвным, как окружающее пространство. Она застыла на месте всего на несколько секунд, а затем вдруг бросилась бежать. Черная точка все приближалась, вот уже стали видны очертания покатой крыши и тонкой, резко устремленной ввысь печной трубы. Вот стали различимы крест-накрест заколоченные досками темные ниши окон. Вот показалось маленькое, полуразрушенное крыльцо. Мэл вбежала на него и рывком распахнула дверь. В Визжащей хижине было темно. Лунный свет, пробивающийся сквозь отверстия в окнах и щели в стенах, отбрасывал на деревянный, покрытый слоем пыли пол блеклые пятна. В углу хижины что-то лежало - какая-то неясная тень, тонущая в густом мраке. Мэл стянула с лица маску, зажгла «Люмос» и направила волшебную палочку на угол, осветив привалившуюся к стене неподвижную фигуру Северуса с белым, восковым лицом и кровавыми рытвинами, зияющими на оголенной шее. Вокруг него растекалась лужа багрово-красной крови, в полумраке казавшейся черной, словно мазут. Волшебная палочка выскочила у Мэл из пальцев и с глухим стуком ударилась оземь, но свет ее не потух, очерчивая на полу белый круг. Мэл подскочила к Северусу и, шепча непослушными губами его имя, схватила его руку – ледяную, как лед, и такую же твердую. Нашарив на полу волшебную палочку, Мэл поднесла ее к лицу Северуса, освещая его кожу – матовую, как фарфор, волосы, разметавшиеся по лбу, чуть приоткрытые бескровные губы и неподвижные веки. На его шее зияли две глубокие рытвины, из которых уже не сочилась кровь: она засохла вокруг них черной коркой, спускавшейся вдоль шеи к вороту сюртука, она была размазана по его подбородку, очерчивала следы его пальцев на щеке, под ухом и на затылке. Мэл закричала от ужаса и обхватила руками его лицо. - Северус! Северус, пожалуйста…, - прошептала она, чувствуя, как голос не повинуется ей, как горло и грудь сдавливает, а кончики пальцев немеют, соскальзывая с его лица. Она попыталась нащупать его пульс, но не нашла его, прислонила голову к его груди, но не услышала стука сердца. Его тело было твердым и плотным, как камень, неподвижным, ледяным. Его безмятежно разглаженный лоб – гладкий и чистый, опущенные уголки губ – все это казалось Мэл чужим, посторонним, словно перед ней лежал незнакомец. Его тело будто скукожилось, стало меньше, мышцы сдулись, а кожа на лице облепила череп. Она опоздала. Мэл почувствовала, как глаза застилают горячие слезы, но она не дала им волю – пока еще нет. Она вынула дрожащими руками из кармана колбу с сывороткой и шприц. Рывком освободила шприц от упаковки и воткнула его в пломбу на колбе. Ее руки будто сами знали, что делать. Мутная жидкость заструилась через иглу, наполняя собой прозрачную емкость. Игла была длинной и узкой, в ней серебристо отражалось сияние световых чар. Разложив на полу бинт, Мэл разместила на нем шприц, расстегнула сюртук Северуса, высвободив его шею из заточения узкой горловины, закатала рукав на правой руке и обработала кожу на изгибе локтя антисептиком. По ее лицу струился пот, заливая глаза, оседая солоноватым осадком на губах. Рука, когда она подняла с бинта шприц и обливала его антисептиком, дрожала. Она не знала, что делать. Не имела ни малейшего понятия, куда колоть и под каким углом. Она нащупала сквозь тонкую кожу синий жгутик вены, чуть растянула его, увеличивая площадь, и воткнула в него иглу. Надавила на шприц, впрыскивая в вену его содержимое – все до последней капли. Но это было еще не все. Его застывшее тело не могло самостоятельно разгонять кровь, сердце было неподвижно, его клапан не был способен выдавить из себя ни единого рывка. Необходимо запустить его. Но как? В ее памяти всплыл тот день, когда Амикус Кэрроу в последний раз применил к ней «Круциатус». Она вспомнила то ужасное, ни с чем не сравнимое ощущение, будто тело пронзает электрическим разрядом, внутренности раздирает на части, и миллионы иголок изнутри впиваются в кожу. Перед глазами непрерывно мелькают вспышки света – белые, ослепляющие, похожие на маленькие молнии… Это было то, что ей нужно. Непослушные пальцы сжали древко волшебной палочки. Еще до того, как Мэл произнесла заклинание, она почувствовала, как через ее тело от плеча до затылка проходит будоражащее тепло, словно отдача при выстреле из ружья. Мелькнул красный луч, и тело Северуса выгнулось струной – все такое же неподвижное и безжизненное, но теперь неестественно дрожащее, словно заведенный автомобильный мотор. Его колотило и трясло, как трясет волнами утопленника, выброшенного на берег, и Мэл при виде этого не смогла сдержать слезы. Они застилали глаза, струились по ее щекам, капали на пол. В груди все сжалось от невыносимой боли, от ощущения того, что все ее усилия тщетны, что никакое зелье «жидкой удачи» не способно возродить Северуса к жизни. Ей казалось, что между нижних ребер у нее поместили вакуум, и теперь он высасывал из нее все жизненные силы, мысли и чувства – все, что оставалось у нее в душе. Ей было невыносимо смотреть, как тело Северуса корчится под воздействием заклинания, не подавая признаков жизни. Невыносимо видеть, как его руки – безвольные, мягкие, словно плети, приподнимаются и тут же опадают на пол. Как грудь, к которой Мэл прижималась всего несколько часов назад, неестественно, механически дрожит. А потому она отпустила его. Его тело, как игрушечный солдатик, обвалилось на пол. Опустив волшебную палочку, Мэл облокотилась спиной на стену и наконец разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Было темно. Темно и тихо. Она осталась наедине со своими слезами и бездыханном телом Северуса. Она не могла видеть, как грудь его чуть приподнялась и ребра расступились, втягивая в себя воздух, не могла знать, что его сердце сделало несколько медленных, глухих ударов, разгоняя по телу кровь, что антидот уже начал обезвреживать яд в его организме, быстро и планомерно уничтожая его тлетворные токсины. Охваченная отчаянием, она плакала, но слезы не несли за собой облегчения, только усугубляли ноющую пустоту в груди. Когда же они иссякли, Мэл затихла и обессиленно сползла спиной по стене на пол. Ее джинсы и мантия Пожирателя смерти были мокрыми от крови. - Ты сказал, что найдешь меня в замке, Северус, - прошептала она в пустоту. - Ты сказал, что найдешь меня там, а вместо этого я нашла тебя здесь. Если бы ты только… выпил это проклятое зелье, Северус. Если бы ты только… послушал меня.... Но ты всю жизнь приносил одни только жертвы, - Мэл с горечью покачала головой из стороны в сторону, - чтобы искупить свою вину, искупить свою ошибку…. Ты был, как Кровавый Барон… как Абнер, только в теле живого человека. Но у тебя, в отличие от него, была возможность жить дальше. Закончить эту череду бесконечных жертв, закончить это искупление, оборвать веревку, которая приковывала тебя к полусгнившей деревянной балке, - она повернулась к Северусу и дрожащим голосом с отчаянием зашептала: - Но ты этого не сделал, Северус… Не сделал… Ну почему, Северус? Почему? Как мне теперь жить без тебя? – она схватила его руку и сжала в своих пальцах, а потом вдруг замерла. Что-то изменилось. Его рука была не такой холодной, как несколько минут назад. Она потеплела. - Северус…, - Мэл вызвала световые чары, подползла к нему ближе и обхватила руками его лицо. Оно все еще было обескровленным и белым, но Мэл показалось, будто жилка на лбу слабо пульсировала. Она прислонила голову к его груди и вдруг услышала его. Удар. Спустя несколько секунд еще удар. Все внутри нее в одночасье перевернулось. Сердце затрепыхалось в груди, как раненная птица. Она притянула к себе Северуса. - Северус! Северус! – она все произносила его имя, покрывая поцелуями его лицо, прижимая к груди его голову. По щекам ее вновь заструились горячие слезы, но в них уже не было прежней горечи. Северус был слишком ослаблен, потерял много крови, его сердце билось едва слышно, однако же он был жив. Жив! И сейчас он нуждался в ее помощи. Мэл вынула из кармана склянку с крововосполняющим зельем и прислонила ее к его губам. Большим пальцем раздвинув его губы, она влила зелье ему в рот. - «Глотай», - она наставила волшебную палочку на его горло, под самую глотку, и услышала, как он сделал несколько непроизвольных глотков. Заклинание сработало, а это значит, что змея не прокусила его глотку: она все еще была способна проводить жидкости. Действия одного крововосполняющего зелья явно было недостаточно, и Мэл повторила операцию со второй склянкой, старательно заглушая в себе льющуюся через край радость. Она пока слишком боялась радоваться, одолеваемая страхом, что того количества зелья, которое она принесла, окажется недостаточно, чтобы Северус смог продержаться какое-то время, пока не прибудет помощь. Истратив все принесенные ею запасы зелья, Мэл обработала две ранки от укуса змеи на шее Северуса антисептиком и наложила на них бинт. Она не знала, что за змея его укусила, однако догадывалась, что это сделала Нагайна – любимица Темного Лорда. Как и почему это случилось, почему Темный Лорд решил избавиться от Северуса таким извращенным способом - ответы на все эти вопросы не были ей известны, и, строго говоря, сейчас нисколько ее не заботили. К лицу Северуса постепенно вернулись краски, но он все еще был слишком слаб, чтобы прийти в сознание, а потому Мэл нуждалась в посторонней помощи, чтобы перенести его в безопасное место. Она не знала, действовала ли еще на ее разум «жидкая удача» или эта мысль сама закралась ей в голову, но она вдруг вспомнила, что Патронусы призваны не только отпугивать дементоров, но и доставлять сообщения. Только кому сейчас было дело до Северуса Снейпа – предателя, убийцы, Пожирателя смерти? Сейчас, когда в замке шла битва не на жизнь, а на смерть. Когда обитатели Хогвардса отдавали свои жизни за то, чтобы защитить замок от таких, как он. Мэл понятия не имела, что в данный момент происходило за пределами этой хижины. Продолжалось ли сражение, или Темный Лорд одержал победу? Она не хотела об этом думать. Но она должна была попытаться добыть помощь. Должна была сделать хоть что-то. Мэл аккуратно придвинулась ближе к Северусу и переложила его голову себе на колени, а затем, воскресив в своей голове воспоминание – самое счастливое и сокровенное, которое было в ее памяти, произнесла заклинание. На конце волшебной палочки засеребрился огонек, все возрастая, набирая силу и форму, обретая очертания альбатроса, распушившего свои перья, словно после долгой спячки. Резко повернувшись к Мэл, птица уставила на нее свои бусинки-глаза, подчеркнутые раскосыми черными стрелками. Взъерошенная и несуразная, совсем не грациозная, птица напоминала Мэл ее саму, была близка ей по духу, а потому сердце ее при виде этого безмолвного существа наполнилось теплом. - Найди Ханну, Сьюзен, профессора Стебель, кого-нибудь – кого-угодно, - велела Мэл. - Сообщи им, что мне нужна помощь. Скажи, что я в Визжащей хижине. Альбатрос расправил длинные узкие крылья, часто-часто замахав ими в воздухе, взметнулся в воздух и просочился сквозь стену. Мэл проводила его взглядом. Она не знала сколько прошло времени, прежде чем он вернулся. Все это время она сидела, гладя Северуса по волосам и прислушиваясь к его дыханию. Его состояние оставалось стабильным, но Мэл ни на секунду не позволяла себе оторвать взгляда от его лица. С замиранием сердца она следила, как с каждой минутой смягчается линия его губ, как разглаживаются глубокие впадины под глазами и скулами, как кровь приливает к щекам и алеет на кончиках ушей. Когда дверь хижины резко распахнулась, Мэл вздрогнула, крепко прижимая к себе Северуса, словно в попытке оградить от неведомой угрозы, и выставила перед собой волшебную палочку. Свет «Люмоса» озарил лица вошедших, и Мэл от удивления застыла, не в силах вымолвить ни звука. На секунду ей показалось, что она видит перед собой призраков. Но нет, это были Клемент и Доменика Хайенг – помятые, растрепанные, но вполне материальные. Они остановились в дверном проеме, щурясь от направленного на них света. - Мэл, это ты? – направляя на нее волшебную палочку, а второй рукой прикладывая ладонь козырьком к глазам, спросил мистер Хайенг. Мэл от облегчения и радости едва не рассмеялась и опустила волшебную палочку так, чтобы ее свет не препятствовал их обзору. - Да, это я! Мерлин, как же я рада вас видеть! – воскликнула она. Мистер и миссис Хайенг подошли к ней, удивленно озираясь на Северуса, чье лицо было скрыто от них у Мэл на груди. - Ты ранена? – спросила миссис Хайенг. - Нет, со мной все хорошо. – Кто это у тебя там? – мистер Хайенг склонил голову набок, напряженно окидывая взглядом фигуру Северуса. Мэл ответила не сразу. На секунду ею овладела неуверенность. - Мистер Хайенг, миссис Хайенг, вы только… выслушайте меня, прежде чем что-либо говорить, - начала она, невольно плотнее прижимая к себе Северуса. – Он не виноват в том, в чем его обвиняют. Поверьте мне, я все смогу объяснить, - речь ее звучала сбивчиво, – но сейчас на это нет времени. Нужно доставить его в безопасное место. - На нем мантия Пожирателя смерти. Мэл, кто это? - Это Северус Снейп. Глядя на их ошеломленные лица, Мэл вдруг пробрал измученный, истерический смех, и она расхохоталась, как безумная. - Мэл, я не понимаю…, - с недоумением взирая на нее, проговорила миссис Хайенг. Мэл едва сумела заставить себя успокоиться. - Я потом объясню. Просто поверьте мне, поверьте, что его нужно спасти. Пожалуйста, я прошу вас, помогите мне, - с мольбой проговорила она, все еще улыбаясь немного сумасшедшей, лихорадочной улыбкой. - Но он же… он… Пожиратель смерти. Он ведь убил Дамблдора…, - сказав это, миссис Хайенг запнулась. – Я ничего не понимаю, Мэл. Что с тобой произошло? Как ты здесь оказалась? - Я не могу сейчас объяснить. Слишком долго. Нельзя терять времени, он очень слаб, ему нужна помощь. - Мерлин меня побери! Так и в тот раз это был настоящий Снейп? Настоящий Снейп встретил нас в Хогсмиде и привел к тебе? – подал голос мистер Хайенг, не отрывая изумленного взгляда от Северуса. - Да, это был он. Вы должны поверить мне, он не враг нам. Никому из нас, - захлебываясь словами, проговорила Мэл. Доменика и Клемент переглянулись. На несколько секунд воцарилось молчание, а затем мистер Хайенг подал голос: - Хорошо, - в манеры его вновь вернулась прежняя деловитость. – Нужно спешить, пока не закончилось перемирие. Уйдем через портал, - он вынул из кармана плаща серебряную фигурку морской звезды. Мэл ощутила, будто с ее сердца свалился непосильный груз. - Но ведь порталы прослеживаются, – осторожно, чтобы не спугнуть его настрой, возразила она. - Я уверен, сейчас никому до них нет дела. Все Пожиратели смерти заняты в битве. - Но вдруг они ринутся на поиски Снейпа? – с сомнением спросила Доменика. - Они думают, что Снейп мертв, - пояснила Мэл. – Нагайна укусила его. Она наверняка сделала это по приказу Темного Лорда. - Хорошо, тогда нужно спешить, - мистер Хайенг присел на корточки и расположил серебряную звезду на полу так, чтобы Мэл могла до нее дотянуться. – Мэл, как только я скажу, берись за один конец и покрепче держи Снейпа, - убедившись, что Мэл его поняла, он повернулся к миссис Хайенг. – Доменика, ты готова? - Да, - миссис Хайенг заняла позицию рядом с мужем. - Тогда… Хватай! Мэл, Клемент и Доменика одновременно потянулись к звезде и ухватились за ее концы. Все вокруг завихрилось, растворяясь в воздухе. Хижина перед глазами Мэл вдруг рассыпалась, словно ее стены были сделаны из песка, мощный порыв ветра подхватил Мэл и Северуса, сворачиваясь вокруг них плотным кольцом, а затем все резко погрузилось в кромешный мрак. Первое, что почувствовала Мэл, когда судорожно втянула носом воздух, возвращая себе способность дышать и мыслить, был запах свежего сена. Теплая, медленно вздымающаяся грудь Северуса все еще была зажата в ее объятиях. Ее пальцы вцепились в него с такой силой, что их скрутило судорогой, и Мэл не сразу сумела подчинить себе тело, чтобы разжать их мертвую хватку. Она ощутила под собой солому, жесткую и колючую, и услышала, как где-то рядом застонал мистер Хайенг: - Мерлин! Какая-то палка впилась мне прямо в спину. Что-то мокрое вдруг воткнулось Мэл под руку, заставив вздрогнуть от неожиданности. Вспыхнул свет «Люмоса» на волшебной палочке Доминики, и она увидела перед собой длинную, обтянутую бархатистой кожей морду фестрала, обшаривающую одежду Северуса шершавым носом с вытянутыми, раздувающимися ноздрями. Они оказались в большом темном ангаре. По обеим сторонам от них в два ряда вдоль стен растянулись загоны - все до единого пустые. Двери ангары были чуть приоткрыты, сквозь них на устланный соломой пол падала тонкая полоска лунного света, то и дело загораживаемая чьими-то плотными тенями, толпившимися снаружи ангара. Мистер Хайенг вскочил на ноги, следом за ним поднялась Доменика. Мэл осталась на полу, прижимая к себе Северуса и наблюдая за тем, как длинный, шершавый язык фестрала слизывает кровь с его сюртука. Доменика почему-то внимательно оглядывала землю, по которой топталось животное. Мэл вдруг поняла, что она его не видит. Будто прочитав ее мысли, Доменика с досадой воскликнула: - До сих пор неуютно, когда они оказываются где-то поблизости! Мне все время кажется, что я могу случайно на них напороться. - Нужно поторопиться, – сказал Клемент, подходя к Мэл. – Мало ли кто решит заявиться сюда следом за нами. Нагнувшись к Мэл, он перехватил Северуса под спину, высвобождая его из ее объятий, и с усилием поднял его, привалив к своему плечу. Мэл встала на ноги и закинула на себя вторую руку Северуса, принимая на себя часть его веса. Вместе они двинулись к выходу из ангара. Фестрал, не отрывая носа от волочащейся по земле мантии Северуса, покрытой коркой засохшей крови, побрел за ними. - Где это мы? – спросила Мэл. - Это южная часть Англии, - пояснила Доменика. - Отсюда мы полетим в Норвегию. - Полетим? На чем? Доменика отворила перед ними тяжелую дубовую дверь, и вопрос Мэл отпал сам собой. На лужайке перед амбаром выстроилось шесть фестралов, запряженных в небольшую деревянную карету с откидным верхом. Их бархатная кожа, обтянувшая костлявых хребет, серебристо переливалась под лучами лунного света. Карета вмещала в себя только козлы и узкий задний ряд сидений, заваленных толстыми пуховыми одеялами и звериными шкурами. Ее навес, стянутый ремнями у задней части, был сделан из драконьей кожи, а перемычками служили перепонки драконьих крыльев. - Где вам удалось добыть фестралов? – с восхищением спросила Мэл, когда они с мистером Хайенгом приблизились к карете. – Насколько я знаю, они не живут в амбарах. - Конечно не живут, они для этого слишком свободолюбивы и не поддаются одомашниванию. Однако они с радостью берут взятки, - пояснила Доменика, кивая в сторону кучи сырого мяса, сваленного в небольшой вольер, стоящий напротив фестралов, так, чтобы они могли только облизывать сетку, не имея возможности добраться до мяса. – Это позволило удержать их на то время, пока мы отлучались в Хогвардс. - Значит, вы прилетели сюда на них? – уточнила Мэл. Мистер Хайенг, оставив Северуса опираться на Мэл, залез на карету и с помощью левитационных чар аккуратно поднял его в воздух. - Да. Мы вылетели, как только узнали, что Тот-кого-нельзя-называть готовит нападение на Хогвардс, - ответил он. - Но об этом потом. Нужно скорее вылетать. Мистер Хайенг погрузил Северуса в карету, расположив его на сидении, а сам перелез на козлы и взялся за вожжи. Мэл и Доменика заняли места по обе стороны от Северуса. Взметнув упряжью, мистер Хайенг привел карету в движение: покорно оторвав носы от вольера с мясом, фестралы двинулись вперед, постепенно выстраиваясь в три шеренги. Всмотревшись вдаль, Мэл вдруг заметила, что опушка леса кончалась резким скалистым обрывом, за которым не было видно ничего, кроме чуть побледневшей, предрассветной полосы неба. Ее грудь на несколько секунд сдавило страхом, когда фестралы, набрав скорость, пустились галопом прямо к обрыву, но вот, не добежав до него несколько метров, они расправили костяные, перепончатые крылья и оторвались от земли. Мэл почувствовала, как холодный воздух сгустился вокруг них. Не сговариваясь, они с Доменикой подняли лежавшее у их ног пуховое одеяло и накрылись им до самого подбородка. Аккуратно придвинув к себе Северуса, Мэл уложила его голову себе на колени и плотнее укутала в одеяло, стараясь не встречаться взглядом с Доменикой. Периферийным зрением она видела, что та наблюдает за каждым ее действием. Чтобы справиться с неловкостью, она спросила, повышая голос, чтобы перекрыть шум ветра: - Значит, вы добрались до Хогвардса? Доменика покачала головой и громко ответила: - Нет! Мы не успели до начала битвы. Портал вынес нас севернее Хогсмида – туда, где начинаются скалы. Мы хотели двинуться к замку, но путь пролегал через Хогсмид, а он кишмя кишел Пожирателями смерти и дементорами. Битва уже шла, замок был окружен, и мы никак не смогли бы пробраться туда, поэтому решили немного переждать. Мэл приходилось пригибаться к ней, чтобы расслышать ее слова. Карета взмывала все выше, и вот мимо проплыли первые белесые облачка. - А потом все затихло. Мы увидели, что Пожиратели смерти собрались и двинулись в сторону Запретного леса, поэтому мы решились пойти в замок, чтобы найти тебя, но тут нам явился Патронус и передал твое сообщение. Мы оказались совсем недалеко от Визжащей хижины. - Вы говорили что-то про перемирие… - Да, было перемирие, об этом нам сообщил местный житель – один из немногих, кто не эвакуировался из Хогсмида. Оно должно было продлиться всего час. Наверняка, сейчас битва возобновилась, - лицо Доменики помрачнело, и она отвернулась. Но тут небо вдруг озарилось знакомым серебристо-голубоватым сиянием. Мэл огляделась вокруг и вскоре увидела, что рядом с каретой, приравниваясь к ее ходу, бежала маленькая, сверкающая, словно утренняя звезда, лисица – чей-то Патронус. Достигнув кареты, лисица запрыгнула на козлы рядом с Клементом и что-то прошептала ему в ухо, а затем также стремительно упорхнула. Клемент обернулся к ним, и Мэл заметила, что лицо его озарила радостная, полная ликования улыбка. - Волан-де-Морт проиграл! – закричал он. – Он мертв! Война окончена! Вслед за его словами облака перед ними вдруг расступились, и небо озарилось ослепительным светом рассветного солнца - прозрачным и чистым, словно сапфир. Все вокруг наполнилось золотистым сиянием, и тучи, в ночном мраке казавшиеся сизыми, окрасились в мягкий розовый цвет, пушась и клубясь, казалось, прямо у них под ногами, будто можно было перегнуться через бортик кареты, дотронуться до них рукой и ощупать пальцами эти перины простилающейся на много миль вокруг сахарной ваты. - О, Мерлин…, - выдохнула Доменика. Мэл не знала, чем были вызваны ее слова: облегчением от осознания того, что война окончена, или восхищением красотой рассветного неба, но в душе Мэл все эти чувства слились воедино: облегчение, восхищение, восторг и покой. Подражая карете, прорвавшейся из мрака устилавших землю облаков к самому солнцу, ее душа очистилась от прежних сковывающих ее страхов и воспылала новым для нее чувством – надеждой, чистой и светлой, исполненной самых лучших и оправданных ожиданий. Потянувшись к руке Северуса, она крепко сжала его теплые пальцы в своей ладошке. Теперь она была уверена, что все наконец-то будет хорошо. … В Норвегии семья Хайенг обосновалась в доме, принадлежащем двоюродной бабушке миссис Хайенг – Корнелии. Это был приземистый, сбитый из толстых сосновых бревен дом, стоящий посреди высокогорной тундры в небольшом отдалении от маленького, населенного маглами поселка. Всюду, куда не глянь, простирались суровые, открытые мощным северным ветрам луга, усыпанные лишайниками, осокой и пока еще не распустившимися рододендронами, и кое-где все еще покрытые снегом. Дом был переполнен, в каждой из его комнат проживало по двое-трое обитателей: мистер и миссис Хайенг, Дарио, Оскар и Янис, Джон и Карла, сама хозяйка дома - сеньорита Гальярдини. Однако, несмотря на плотную заселенность, семья Хайенг выделила для Северуса отдельную просторную комнату, полную света и воздуха, Мэл же поселили в одну спальню с Карлой и Джоном. Сеньорита Корнелия Гальярдини представляла собой крепко сбитую пожилую женщину, всю усыпанную сеткой глубоких морщин, делающих ее лицо похожим на высушенный виноград. Как и в случае ее двоюродной внучки, в каждой ее черте, позе, движении чувствовался сильный, непреклонный характер. Она почти не говорила по-английски и не любила англичан, однако радушно приняла Мэл, узнав, что у той ирландские корни. Пила крепкий черный кофе ведрами, бесконечно курила и любила слушать по радио обзоры матчей по квиддичу, громко матерясь при этом на смеси итальянского и норвежского языков. А еще она более ста лет проработала целительницей, а потому, только взглянув на Северуса, она деловито отодвинула Мэл в сторону и принялась заниматься тем, чем занималась всю жизнь: лечить, выхаживать и восстанавливать. Неодобрительно цокая языком, она сняла с шеи Северуса старую повязку и намазала его рубцы густой травяной мазью, серой и неоднородной, словно речная глина, затем наложила прямо поверх мази бинт и туго перевязала его. Мэл завороженно наблюдала за ее действиями, не зная, куда себя деть. Целительница все колдовала над Северусом: шептала какие-то заклинания, отпаивала травяными настоями, то и дело обновляла повязку на его шее, гоняла Мэл принести ей то одно, то другое и постоянно дымила папиросой, стряхивая пепел в кофейную кружку. Под ее руководством Мэл раздела Северуса и натерла его кожу какой-то неприятно пахнущей спиртовой настойкой. Она понятия не имела, какую цель преследовало данное действо, однако же покорно выполняла все инструкции Корнелии. «Troppo magro, troppo magro», - при всяком взгляде на Северуса приговаривала целительница и неодобрительно качала головой. - Что значит «Troppo magro»? – спросила Мэл у мистера Хайенга, когда сеньорита Гальярдини отправила ее на кухню за горячей водой. - Слишком худой, - пояснил Клемент, помешивая в кастрюле чечевичный суп. К вечеру Северус стал выглядеть куда живее, чем в тот момент, когда они покинули Англию, и Мэл, прислонив ухо к его груди, с облегчением услышала сильное и размеренное сердцебиение. Подняв голову на Корнелию, которая в этот момент пригубила уже третью за этот день чашку кофе, она с благодарностью улыбнулась ей, и Корнелия ответила ей довольной ухмылкой. Убедившись в стабильности состояния Северуса, сеньорита Гальярдини похлопала его по плечу, кинула Мэл несколько слов на итальянском, ни одно из которых она не разобрала, и отправилась спать. Через минуту в комнату вошла Доменика. Мэл не видела ее с самого утра, поскольку почти не отходила от Северуса и даже не позволила себе поспать, несмотря на то, что глаза ее давно слипались от усталости. Она отлучалась из комнаты только по поручениям Корнелии, отказалась от завтрака и обеда, перекусив только двумя кусочками хлеба с сыром, и весь день вливала в себя одну за другой чашки кофе, которым любезно делилась с нею сеньорита Гальярдини. В течение дня в комнату несколько раз забегали мальчишки, заходили Янис и мистер Хайенг. Никто из них ни о чем ее не расспрашивал, и Мэл была благодарна им за это. Она пока не была готова на долгий разговор, поскольку все еще не разобралась для себя, о чем имела право поведать своим друзьям, а о чем нужно было пока умолчать. Все, что семья Хайенг делала для Северуса, основывалось исключительно на слепой вере в слова Мэл, все это делалось ради нее, и Мэл осознавала это со всей ясностью и испытывала благодарность, которую не способна была выразить никакими словами, а потому, когда Доменика присела рядом с ней возле кровати Северуса, она молчала. - Ты бы сходила поесть, - подала голос Доменика. – И тебе следует поспать. Снейп никуда отсюда не денется. Мэл понимала, что она права, однако ее терзал смутный страх, что стоит ей только ненадолго покинуть Северуса, как все это исчезнет: дом сеньориты Гальярдини, мистер и миссис Хайенг, Коко, свернувшаяся калачиком у нее на коленях; и она очнется в Визжащей хижине с мертвым Северусом на руках, осознав, что все события прошедшего дня были всего лишь ее фантазией, видением воспаленного мозга. - Я не могу пока уйти. Я боюсь, что… он исчезнет, - тихо ответила Мэл. Доменика приобняла ее, и Мэл доверчиво прислонила голову к ее плечу. Она ласково погладила Мэл по волосам, как когда-то делала ее мама. - Девочка моя, ты влюблена в него? – вдруг напрямую спросила она. Доменика всегда была прямолинейной, и Мэл это нравилось, даже несмотря на то, что сейчас ее слова вызвали на ее щеках густой румянец. - Да, влюблена, - после секундной паузы ответила Мэл. - Ты ведь понимаешь, что он взрослый мужчина, у которого за спиной… такой огромный груз прошлого, темного прошлого, да и к тому же…, - Доменика сбилась. Мэл чувствовала, что она с трудом подбирает слова. – Я просто не хочу, чтобы ты испытала разочарование. - Миссис Хайенг… - Мэл, зови меня уже наконец просто Доменика. - Доменика… я знаю, что делаю, - проговорила Мэл. - Клянусь, я расскажу обо всем, когда… - Мэл…, - вдруг раздался слабый голос с кровати, заставив сердце Мэл кувыркнуться в груди. Она подскочила к изголовью кровати Северуса и с жадностью вгляделась в его лицо. Кошка, едва успев спрыгнуть с ее колен, недовольно мяукнула. - Неужели очнулся? Пойду поставлю разогреваться суп, ему нужно поесть, - сказала миссис Хайенг и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. - Мэл, - повторил Северус и беспокойно завертел головой из стороны в сторону, выискивая ее. - Тшшш, я тут, - прошептала Мэл и положила ладонь на его щеку. Он повернулся на ее голос и открыл глаза. Взгляд его, сначала затуманенный и подернутый пеленой, постепенно сфокусировался на Мэл. Она схватила его руку и прижала к своим губам. - Что произошло? Где мы? – хрипло спросил он. - Все хорошо, мы в безопасном месте, - Мэл провела пальцами по его лбу, убирая с него свесившуюся прядку волос. Северус обвел взглядом лицо Мэл, и на губах его дрогнула слабая улыбка. - Я думал, что больше никогда тебя не увижу, - прошептал он. Мэл медленно покачала головой из стороны в сторону. - Если бы ты знал, как ты меня напугал, - сдавленно пробормотала она. – Я нашла тебя в Визжащей хижине, у тебя не билось сердце, мне показалось, что ты мертв… - Как ты там оказалась? - Это все зелье. С самого начала «жидкая удача» вела меня к тебе. Северус усмехнулся краешком рта. - Как странно, я ведь дал тебе зелье, чтобы оно увело тебя подальше от меня и от… опасности. - Принцип зелья заключается вовсе не в том, чтобы защитить, - Мэл ласково провела кончиками пальцев по его лицу – от виска до подбородка, а затем с лукавой улыбкой добавила: - Если бы ты внимательнее слушал на занятиях профессора Слизнорта, то знал бы это. Северус перехватил ее ладонь и прижал к своей щеке, обессиленно прикрыв глаза. - Тебе нужно набраться сил, - проговорила Мэл, поправляя на нем одеяло. – Сейчас миссис Хайенг принесет суп. - Значит, мы в доме у Хайенгов? - Да. Мы в Норвегии, здесь тебя не найдут беглые Пожиратели смерти. Северус немного помолчал, между бровей у него прорезалась напряженная морщинка, и Мэл тут же пожалела о том, что напомнила ему про Пожирателей. - Беглые? – переспросил он. - Темный Лорд мертв, Северус, - сказала Мэл, крепко сжимая его руку. – Война окончена. Мы победили. Северус приоткрыл глаза и взглянул на нее недоверчиво. - Это правда? Мэл…, ты говоришь серьезно? - Да, - Мэл ободряюще улыбнулась. – Все кончено, Северус. Нам больше нечего бояться. На лице Северуса все еще отражалось недоверие. - Мне сложно… в это поверить. Кажется, что я сплю…, - он обвел взглядом потолок, окна, стены, словно никак не мог осознать, что все это происходило с ним в реальности, а затем глаза его остановились на Мэл, и рука до боли сжала ее пальцы, будто проверяя, существуют ли они на самом деле. – Я помню, как змея укусила меня… как Поттер собрал мои воспоминания…. А потом темнота. Что же случилось после? - Я нашла тебя в Визжащей хижине и вколола тебе антидот... Это все заслуга Кровавого Барона…. – Мэл устремила взгляд вдаль и задумчиво улыбнулась своим мыслям. – Как только все станет спокойно, я приду к нему и скажу, что все случилось так, как я ему обещала. Он спас чью-то жизнь, спас тебя, и я надеюсь, что теперь он сможет себя простить. В глазах Северуса застыло недоумение. - Когда-нибудь я все тебе расскажу, но не сегодня, - пообещала Мэл. Склонившись к нему, Мэл прижала ладонь к его щеке и стала осыпать его лицо медленными, осторожными поцелуями, стараясь не причинить ему боль. Она видела, что ему было тяжело поворачивать шею. Он положил руку ей на спину, притягивая к себе, и она, повинуясь его желанию, легла рядом с ним и приобняла его за плечо. - Я никогда не мог представить, что буду настолько счастлив, как сейчас, - прошептал Северус ей в макушку, а затем обхватил указательным и большим пальцами ее подбородок и притянул к своему лицу, заставив взглянуть на себя. В глазах его отражалась бесконечная, непреодолимая нежность, заставившее сердце Мэл сладко заныть в груди. – Спасибо тебе, Мэл… за то, что ты спасла меня. Мэл улыбнулась: - Ты бы поступил так же… - Я сейчас говорю не только про этот день, - он сжал Мэл в объятиях так крепко, что ей стало больно, но она не замечала этого, поглощенная жаром, с которым звучал его голос и который сверкал огнем в глубинах его глаз, с жадностью вглядывающихся в Мэл. – Я говорю про последние полтора года. Ты спасла меня, спасла из мрака моей жизни. До тебя я не знал, что такое любить по-настоящему и быть любимым. Я не знал, что в мире существует такое счастье. У Мэл в груди защемило от охвативших ее чувств. Она была не способна с ними справиться, а потому не сумела вымолвить ни слова, только сдавленно улыбнулась, глядя на Северуса с бесконечной любовью. - Я всегда, слышишь, всегда буду любить тебя, Мэл, - со всей присущей ему серьезностью проговорил Северус. - Я тоже…, - прошептала Мэл, едва владея собственным голосом, - я тоже всегда буду любить тебя, Северус. А затем он накрыл ее губы поцелуем. … Спустя три дня Северус уже оправился достаточно, чтобы самостоятельно передвигаться по дому и даже выходить на непродолжительные прогулки. Рубцы на его шее, благодаря чудотворной мази синьоры Гальярдини, практически затянулись и оставили за собой только два красных шрама. Он посвежел и немного набрал вес. Теперь он выглядел даже лучше, чем до того, как его укусила Нагайна, и сеньорита Гальярдини не переставала с гордостью повторять, что на ее травяных настоях он омолодился на десяток лет, а через неделю такого лечения станет здоровее любого юнца в округе. Когда кожа его наконец отлипла от скул, Корнелия приобрела привычку то и дело с довольным видом трепать его по щеке, не замечая или делая вид, что не замечает, какой у него при этом делался сконфуженный и напряженный вид. У Мэл этот жест неизменно вызывал улыбку. После того, как Мэл поведала семье Хайенг о роли Северуса в этой войне, они прониклись к нему если не симпатией, то, во всяком случае, глубоким уважением, побудившим мистера Хайенга даже пожать Северусу руку, когда на второй день пребывания в доме он самостоятельно смог спуститься к завтраку. Миссис Хайенг же теперь всегда за обедом подкладывала Северусу дополнительную порцию подливы, что было с ее стороны наивысшей формой признания. Для мистера и миссис Хайенг стало открытием то, как этот с виду холодный, мрачный человек относился к их Мэл. Он смотрел на нее с такой любовью и теплотой, обращался с ней так нежно, что ни у кого не возникало сомнений в глубине его чувства к ней. Она же неузнаваемо преображалась в его присутствии: глаза ее при виде него сверкали, как два драгоценных камня, и с губ не сходила счастливая улыбка. Однажды за завтраком мистер Хайенг тихонько подошел к Мэл и вложил ей в руки свежий номер «Ежедневного пророка», шепнув ей так, чтобы никто не смог услышать его слов. - Тебе нужно это прочитать. Сообщишь ему сама, - он улыбнулся и кинул короткий взгляд на сидевшего напротив Мэл Северуса. Мэл встала из-за стола и вышла через заднюю дверь дома во двор. Погода в этот день была пасмурной. Серые тучи клубились у самой земли, а воздух был наполнен вязкой влагой, источающий запахи сырой почвы и мха. Где-то вдалеке паслись овцы, издали похожие на пучки тополиного пуха. До Мэл доносилось их блеяние, приглушенное стоном ветра. С замиранием сердца она развернула газету и прочитала заголовок: «Северус Снейп будет посмертно оправдан? Гарри Поттер публично заявил о невиновности бывшего директора Хогвардса». Мэл открыла нужную страницу и вскользь пробежалась по тексту глазами. С каждым прочитанным словом она убеждалась, что они с семьей Хайенг поступили правильно, решив пока сохранить в тайне местопребывание Северуса. - Мэл, некоторые Пожиратели смерти все еще на свободе, - говорил мистер Хайенг несколько дней назад, после того, как Мэл поведала ему и Доменике обо всем, что знала сама. – Если они будут знать, что Северус жив, они могут начать искать его. Нужно подождать какое-то время, пока их всех не поймают и не заключат в Азкабан, - сделав паузу, он скривился и категорично добавил: - Хотя лично я бы предпочел, чтобы их всех отправили к праотцам. Какого черта у нас не применяется смертная казнь? - К тому же, сейчас будут проводиться судебные процессы над Пожирателями, - добавила Доменика. – Если Северус объявится, его могут отправить в тюрьму до того момента, пока в отношении него не будет вынесен оправдательный приговор. Лучше, чтобы он – вы оба – пока оставались в подполье. - Поживете у нас или снимите жилье здесь, в поселке. Я бы рекомендовал тебе выставить на продажу дом своих родителей, а уже потом подумать над всем остальным, - сказал мистер Хайенг, доверительно похлопав Мэл по плечу. Так она и поступила. Неожиданно она почувствовала, как кто-то обвил руками ее талию. Обернувшись, она встретилась глазами с Северусом. - Что там? – спросил он, кивнув на газету в ее руках. Ничего не ответив, Мэл протянула ему газету. Он бегло пробежался глазами по тексту. - Значит, Поттер обнародовал мои воспоминания, – нахмурившись, констатировал Северус. - Я уверена, что не все, - мягко возразила Мэл. – Только те, которые были связаны со службой Темному Лорду. Рано или поздно это следовало сделать. Северус только кивнул, задумчиво разглядывая газетную страницу. - Почему ты хмуришься? – со смехом спросила Мэл и взяла его за руку. Северус поднял на нее глаза и с теплотой улыбнулся. - Все еще не могу привыкнуть к тому, что все хорошо, - ответил он, притягивая ее к себе и обнимая за плечи. - Я постоянно ищу в этом какой-то подвох. - Я тебя понимаю, - отозвалась Мэл и, не размыкая объятий, повернулась лицом к укрытому пасмурными тучами горизонту. – Но однажды ты привыкнешь: станешь домашним и разнеженным, у тебя появится привычка в выходные спать до обеда, а по вечерам готовить глинтвейн, или чем-там обычно занимаются счастливые люди. И ты уже не сможешь вспомнить о том, что было с тобой в былые дни. Северус поцеловал ее и прижался щекой к ее лбу. - Нет, об этом я буду помнить всегда, ведь все эти воспоминания связаны с тобой, мое маленькое счастье. Я не откажусь ни от одного из них. Мэл прижалась лицом к его груди, спасаясь от порыва холодного северного ветра, утопая в тепле его тела. - А вот идея с глинтвейном мне нравится, - лукаво добавил Северус, и Мэл в ответ счастливо рассмеялась. Со стороны дома послышался крик миссис Хайенг, перекрывающий гул ветра: - Ну сколько можно обниматься! Северус, Мэл, в конце концов, кукурузные лепешки остывают! Дарио и Оскар, выскочив на крыльцо, стали изображать рвотные позывы. Северус взял Мэл за руку, и они с улыбками побрели обратно в дом. КОНЕЦ.