Six. Seven. Eight. Nine.

      — Каков план?       Черная Ауди плавно останавливается в гараже, любезно предоставленным семьёй Манфред для двух почетных гостей. Официальная версия, по крайней мере, была таковой. Но наличие собственного места в гараже семьи Манфред у его коллеги не могло не заставить его задаться вопросом: а, собственно, откуда? Конечно, личная жизнь напарницы его никогда не волновала, если она не мешала работе, — она сама или личная жизнь вопрос для отдельной колонки в его маленьком черном блокноте, куда он записывает, сколько унижений за день ему пришлось пережить. Они были коллегами, напарниками, в которых грации было как в падающей на пол картошке. Но никак не братом и сестрой или парнем и девушкой. Вся личная жизнь оставалась ночью, когда оба, абсолютно довольные своими новыми и пугающими начальство выходками, отправлялись по домам или разным диванам. Днём они коллеги.       Его напарница бросает на коллегу внимательный взгляд, тянется, чтобы поправить ворот, а затем покидает машину. Она была настоящей загадкой. Неизвестно кто, неизвестно откуда, неизвестно зачем вступила в их ряды. Казалось, будто у неё есть свои цели, но все они были на поверхности: служить, защищать, раскрывать тайны и всякая прочая мишура. Однако, ему всегда казалось, что у неё был какой-то свой мотив. Конечно, секретность это первое правило их организации. Никто из них не стал бы кричать о том, на кого они работают и, самое главное, где они работают. Конечно, если эти все не были ими. Они широко использовали все свои полномочия, на каждом углу выкрикивая название организации, на которую работают, доводя этим начальство, вынужденное прикрывать их задницы и заметать следы, до седины на его лысой голове.       — Играем в хорошего и плохого копа, — отвечает напарница, когда мужчина покидает машину, блокирует её через пульт, а затем направляется к выходу из гаража. — Я буду плохим копом, так что роль хорошего на тебе.       — Мне стоит напомнить, у кого из нас стоит КАСИ? — вздыхает мужчина, следуя с девушкой шаг в шаг. И это её всегда раздражало, когда кто-то шел совсем рядом с ней, не отставая. Точнее, её раздражало, когда это делал он.       — Дай мне хоть раз кого-нибудь избить, — с улыбкой на лице возмущается девушка. И это совершенно не похоже на грозного и злого копа. Ей всегда шла роль хорошей девочки.       Он лишь вздыхает, качает головой, первым проходя к огромным дверям в поместье Манфредов. Дверной звоночек у двери выглядел как насмешка над богатой семейкой. Или же это был способ выделиться на фоне других высокотехнологичных домов в округе. Хотя найти дом рядом с этим, — мужчина не побоялся бы этого слова, — доминой, было бы крайней сложно. Тут в области пяти километров ни души, только они, два невероятно умных человека в семь часов утра приехавшие к великому художнику Карлу Манфреду.       Он уже потянулся к звоночку, но напарница звонко шлёпнула его по руке, набирая чей-то номер на «левом тапочке». В их работе не иметь запасной телефон с другой симкой, — грех. Хоть они оба и были такими высокоразвитыми, высокотехнологичными. Свою частоту для инфолинка давать кому попало не хотелось никому из них.       — Карл Манфред спит где-то до обеда в связи с проблемами со здоровьем, — произносит девушка, сбрасывая трубку, когда на той конце линии уже её подняли. — Его младшенький, Лео Манфред, вернется домой где-то через час после ночных покатушек и пьянок с друзьями. Из всего семейства, дома только Маркус Манфред. Он встаёт рано утром и рисует в мастерской откуда есть удобный выход в сад. К слову, он сейчас подойдёт. У нас есть около получаса на то, чтобы поговорить с Маркусом и обыскать комнату Лео.       — Это наш клиент? — Мужчина отходит на шаг от двери, скрещивая руки на груди и осматриваясь. — Как ты вообще на них вышла? На этих Манфредов? Почему подозрения на них? Они все меценаты и покровители искусства, поборники имплантов и топят за чистоту тела. Даже сам Карл, который не раз выступал с заявлениями, которые требовали прекратить разработку аугментаций. Их продажа вряд ли дело рук одного из них.       — Мыслишь, в целом, верно, — кивает девушка, поправляя фальшивый значок детектива на ремне черных классических брюк со стрелками. С ее образом деловой дамы не вязалась серая джинсовка с потёртыми локтями и нагрудными карманами. В целом, они со стороны выглядели как типичные жители современного Детройта, ставшего центром разработок имплантов благодаря двум известным компаниям: «Шариф Индастриз» и «КиберЛайф». — Но не все Манфреды такие ярые противники имплантов. Маркус их поддерживает, считая, что будущее не может стоять на месте и строиться на чистоте тела. Более того, у него есть один искусственный глаз и пара скрытых аугментаций. Не такой плохой человек, на самом деле.       — И это причина, по которой мы приехали в семь часов утра к Манфредам, — спустя минуту тишины, произносит мужчина. — Потому что Карл Манфред не пустил бы нас и на порог, а Лео покрыл бы таким же трёх этажным, как этот домик, матом и выпроводил бы. И поэтому, из всех, разговаривать мы будем с Маркусом.       Напарница довольно кивает, едва улыбаясь. И они так вовремя заканчивают разговор, потому что дверь уже открывается им. Ни тошнотворного голоса, характерного для всех программ «Умный Дом», ни милой гувернантки, которая встречает всех гостей таких богатеньких особ. Ничего из этого, что как бы говорило, что Манфредам не свойственно кичиться своим статусом и использовать все блага цивилизации. А может они таким образом действительно решили выделиться.       Им приветственно кивает мужчина лет двадцати семи со смуглой кожей и одним зелёным глазом. Мужчина быстро сканирует взглядом лицо человека напротив, а на сетчатку его глазных имплантов тут же высвечивает портрет этого же человека с возрастом, именем и фамилией. Маркус Манфред, двадцать девять, что немного удивило мужчину, лет, и, что не менее удивляющее, родной сын Карла Манфреда. Художник, как и его отец, если судить по следам краски на его черном свитере с открытым горлом и засученными рукавами.       Его напарница едва улыбается Манфреду, первой проходит в дом, а следом заходит и мужчина.       — Это Пауль Дженкинс, — представляет своего компаньона девушка. — Думаю, Маркуса мне представлять не нужно.       — Рад знакомству, — коротко отвечает Дженкинс, стараясь сохранять официальное обращение, что Манфред, без сомнения, оценил в нём, пробегая по Паулю взглядом и останавливаясь на значке детектива на ремне.       — Лео нет дома, — произносит Маркус, махнув рукой в сторону гостиной. Он говорил на тон тише, чем нужно было, видимо, Карл действительно спал. — Не будем стоять на пороге. В гостиной есть проход в мастерскую, если вы не возражаете и не имеете ничего против запаха краски.       — Маркус, — произносит девушка, по-дружески положив ладонь ему на плечо, и посмотрев в глаза. — Нам нужно осмотреть комнату твоего брата до его возвращения и поговорить с ним. Карл спит, я знаю, мы будем тихо себя вести. Ты сможешь показать его комнату и сказать как часто он вообще здесь бывает?       Маркус смотрит на неё достаточно внимательно, щурится, а затем медленно кивает. Он никогда не встречался с ней по работе, лишь в ночное время в каком-нибудь баре для таких, как они. И вот, сейчас она пришла к нему домой явно по работе. Более того, потребовала его брата. И он бы рад спустить это дело на тормозах, посчитав, что они пришли к Лео вновь из-за дела по «Красному Льду», но что-то в её напарнике его настораживало. Кричало о том, что дело тут вовсе не в этом, что тут что-то куда более серьёзное. Маркус не верил во всю эту интуицию, но что-то внутри него прям кричало об этом и ему не хотелось подобное игнорировать.       — Вэл, в чем дело? — Манфред указывает на лестницу, приглашая её и напарника проследовать за ним. — Ты никогда не искала меня по работе.       — Обстоятельства изменились, — она пожимает плечами с грустным видом, следуя за мужчиной в полной тишине в дальнейшем.       Все его попытки разбавить тишину хоть каким-то подобие разговора успехом не увенчались, поэтому ему пришлось двоих людей провести на третий этаж и показать комнату своего брата. Собственно, оставить их двоих в полной тишине, тоже пришлось, напоследок окинув все помещение внимательным взглядом. Ему не нравилось присутствие полиции в его доме, но пришлось смириться с этим. Как и с тем фактом, что они, судя по всему, пришли сюда именно из-за «Красного Льда» и по душу Лео. Но что-то внутри кричало, что в этом всём что-то не так.       Напарники стоят в тишине некоторое время, осматривая комнату. Она выглядела так, будто в ней никто не жил по крайней мере недели две, не смотря на, судя по всему, ежедневную уборку. Ничего не тронуто, словно Манфред-младший действительно приезжал сюда просто поспать после пьянок. Но наметанный глаз этих двоих подмечал, что здесь буквально кто-то недавно был и что-то трогал.       Осмотр тумбочек ничего интересного не даёт: несколько упаковок презервативов, «Красный Лёд», хранение которого тянет как минимум на пять лет, пистолет с патронами, проходящий по одному из дел и несколько электронных книг. А вот в полу оказалось куда больше интересного, чем на поверхности: тайник с нейропозином, нелегальная продажа которого светила ещё семью годами, несколько гранат в упаковке и оружие, которое легко могло быть продано террористам или ещё кому. А самым интересным был карманный секретарь, который мужчина решил осмотреть исключительно в перчатках, чтобы не оставить следы.       Из последнего, там было сообщение некоему Тому с адресом встречи и количества оружия, которое необходимо передать. Винтовки, пистолеты, дробовики, гранаты и даже импланты, что несомненно было уже не их делом. Пауль даже вздыхает, прикрывая глаза и чувствуя, что совсем скоро они со своих плеч сбросят очередное дело и очередное тело.       — Вызывай наших, — произносит Дженкинс передавая секретарь в руки Вэл. — Это уже перестает быть нашим делом.       Она задумчиво кивает, затем сдувает с лица упавшую рыжую прядку и поворачивается к двери. Кажется, они чуть задержались в этой комнате простукивая пол на наличие тайника и обыскивая здесь все, — буквально напортачили здесь слишком сильно долго придется убирать всё. Вэл подаёт сигнал на инфолинк, клацнув зубами, отходит к окну, бросая карманный секретарь на кровать, что-то произносит, едва шевеля губами, а затем кивает напарнику. Он понимает без слов, покидает комнату, спускаясь вниз в поисках Маркуса, пока его напарница проверяет комнату ещё раз. Будь они полицией, определенно составили бы протоколы обыска и задержания. Но им повезло, они не являлись ни полицией, ни ФБР, а были шишками куда крупнее, хотя следовать внутренним протоколам организации было необходимо. Соответственно и судить они будут не по таким мелким срокам, если дело действительно окажется не их, а перейдёт в руки старших агентов, бьющихся над этим делом уже который месяц.       — Корен, — представляется девушка, начав очередной звонок. — Сообщи директору, что мы везём к нам подозреваемого и нужно провести собрание. Возможно, мы закрываем дело.       Шум внизу становится громче, из-за чего девушка шепчет короткое «Отбой», вынужденная покинуть комнату Лео. Ей не нравилось сообщать плохие новости, в отличие от её напарника, который, кажется, получал от этого какое-то садистское наслаждение. Она ничего не имела против этого, наоборот, была рада, что это придется делать не ей. Однако, раз уж они взяли тактику «хороший и плохой коп», то сообщить ужасные новости придётся сейчас ей, что не очень-то её и радовало.       — Лео, пожалуйста, успокойся, — сохраняя самообладание, произносит Маркус, когда Вэл начинает медленно спускаться по лестнице. Пауль уже стоял рядом с ними, заведя руку и край тренчевого пальто за спину. Она знала, он держит руку на пистолете. — Если ты действительно ни в чем не виновен, то тебя вряд ли станут задерживать.       КАСИ выдает сильное волнение Манфреда-младшего, который смотрит со скрытой мольбой на подругу детства. Да, Вэл Корен дружила со всей семьёй Манфред с детства благодаря родителям, тесно связанным с этой семейкой. И она могла бы поклясться, что торговля имплантами вполне в духе Лео, которому было мало денег отца и выручки от продажи «Льда» и нейропозина.       — Мистер Манфред, — девушка подходит ближе, вздыхает, прикрывая глаза на пару секунд, а затем заканчивает: — Давайте поднимемся в вашу комнату. Ваш брат будет свидетелем, пока мы ожидаем прибытия остальных для протоколов задержания и обыска.       Лео нервно сглатывает, бегает взглядом от девушки, к её напарнику, а затем к брату и обратно. Страх перед тем, что его ждёт, подталкивает его к побегу, но стоящий рядом мужчина и сверлящий его взглядом, буквально заставляет его стоять на месте ничего не делая, а брат... Маркус просто с укором «закатывает» глаза, говоря этим единственное «допрыгался». И только подруга семьи внушала хоть какое-то подобие доверия. Настолько правдоподобное доверие, что Лео все же кивает и поднимается вместе с ней в комнату. Мужчины следуют за ними.       И он не узнаёт свою комнату. Все перевёрнуто, «Лед» и нейропозин с оружием выложены из тайников на кровать, пол и тумбочки. И украшал это все карманный секретарь. Лео хотелось свалить побыстрее, скрыться в другой стране, чтобы его не посадили, но этим он бы только усугубил своё положение. Ему ведь обещали, что все будет хорошо и его не поймают! С его-то бабками! И вот, сейчас, копы стояли в его комнате, осматривая дело своих рук, упивались его реакцией и не говорили ни слова. Две молчаливые статуи. Только один брат выглядел удивленным. И Лео так хотелось ударить его или дать Оскар за такую игру. Маркус, на самом-то деле, был ни капли не удивлен увиденному.       — Внимательно ознакомьтесь с содержанием карманного секретаря, мистер Манфред, — произносит Дженкинс, рукой приглашая Лео сделать именно так как ни то приказали, ни попросили. И он послушно это делает, проходя вперёд, берет устройство в дрожащие руки, внимательно изучает. Видимо, он настолько переволновался, что этот самый секретарь с невероятной грацией совершив два поворота упал на пол, чудом не повредившись.       — Это не моё, — качает головой Лео, смотря куда-то в одну точку. Но все это звучит настолько неуверенно вместе с его видом, что больше похоже на отмазку, по которой он не хочет идти в школу.       — Все так говорят, — пожимает плечами Вэл, сохраняя отстранённым вид. — Но пока не доказано, не ебёт, что сказано. — Ее напарник едва улыбается, подавляя смешок. — Вы имеете право хранить молчание, мистер Манфред, но препятствование следствию губительно, в первую очередь, для вас. Данный секретарь нашли в вашей комнате, как и оружие. Этот факт доказывает одно лишь нахождение этих вещей здесь. Конечно же, мы отправим все это в лабораторию и проведем экспертизу, согласно всем протоколам, но вам лучше было бы признаться сейчас и облегчить себе жизнь. Не делайте хуже себе, пока хуже не сделали мы.       — Вы меня не посадите, — резко начинает смеяться Манфред-младший, повернувшись к двум «копам». — Мой отец заплатит. Сколько? Просто назовите сумму и мы разойдёмся. Никто из вас, легавых или федералов, без разницы кто, не бывает таким уж принципиальным. Количество нулей определяет срок, не так ли?       — Попытка дать взятку будет засчитана для вас в негативном ключе, — отвечает Вэл, щурясь. Глазные и слуховые импланты запечатлевали каждую секунду этого импровизированного задержания. — Мы не полиция и не ФБР, а рыбки по-крупнее. Так что... Ты вляпался, Лео, пора признавать.       И это было худшее, что он слышал в своей жизни.       Старый добрый Порше осторожно въехал на парковку, останавливаясь аккурат между чёрной Ауди и красным Седаном. Тихо, плавно, осторожно. Ему нравилась эта машина больше всех остальных, предоставляемых их организацией. Конечно, эта машинка была куплена для личных нужд, а деньги бережно откладывались с каждой зарплаты, которая с каждым годом становилась всё больше и больше. Изначальная ставка вполне покрывала все его расходы и утоляла аппетиты, но вот что делать с оставшимися деньгами, — загадка. Может, поэтому он иногда позволял себе побыть добродетелем и совершал пожертвования в детские дома, больницы и всякие учебные заведения? А может просто из чувства вины. Кто ж его разберёт?       Хотя со словом «разберёт» стоило быть чуточку осторожнее. В его случае.       На парковке его уже ждала девушка около тридцати. Ждала, сидя на капоте серебристого Рено, прижав колени к груди и сверля взглядом одну точку перед собой, словно она должна была открыть ей тайны сакрального. И ему бы хотелось пошутить на эту тему, но... Хей! Только половина девятого утра, какие шутки? Он даже не успел совершить свой ежедневный ритуал по выпиванию целого чайника с чаем и прогулки с хомячком по небольшому саду у своего дома. К слову, хомяка он выгулял разве что в коридор, где он испугался большой, по сравнению с его тушкой, бутылки Джек Дэниэлс и умер. Десятый хомяк за неделю. Не везёт ему на животных.       — Знаешь, от того что ты сверлишь бетон, он не разверзнется, давая тебе прямой путь к кабинету директора, — произносит парень, вставая напротив девушки. Сверлит она взглядом теперь его лакированные чёрные туфли.       По сравнению с ней, он выглядел как какой-то бизнесмен. Чёрные, чуть зауженные брюки, такого же цвета рубашка с белой жилеткой и цепочкой у последней пуговицы, — часы, которые лежали в кармане, — и пальто с высоким воротом, которое было внутри чёрным, а снаружи белом, — компания «Акроним» славилась своими изящными изделиями. Дорогие, заразы, но изящные. А вот она выглядела как типичная девочка с трущобом, наряженная по последнему писку моды какого-то далёкого будущего с ещё более высокими технологиями. Черный топ с ремешками, которые выглядывали из-под серебристой куртки, едва достающей до рёбер, со странного вида воротником и капюшоном с черным ободком. Мешковатые брюки на низкой посадке были отдельным видом искусства с их открытой внутренней стороной бёдер, как и сапоги на высокой платформе.       Конечно, у них не было какой-то особой формы и старшие агенты ходили в чем попало, что позволяло им смешаться с толпой, но иногда такой вид был... Чересчур. Так считал директор.       Она откидывает голову назад, сверля своими неестественными синими глазами, выделяющихся на фоне тёмного фиолетово-синего смоки с узорами у переносицы в виде тонких полос, его идеальное лицо и улыбается. Так радостно, так... Ядовито. И он отвечает ей такой же улыбкой. Теперь день точно обещал быть лучше.       — Вы сегодня чай не пили с утра, агент Найнс? — спрашивает девушка, соскакивая с капота машины. — Обычно люди грубят, когда не высыпаются или встают не с той ноги, — она разводит руки в стороны, чуть отворачивая лицо. Он замечает новенькую аугментацию руки, которую девушка не совсем умело прикрыла перчатками с открытыми пальцами, задрав рукава куртки до локтей обеих рук. Чёрная, с хорошо выделенными женскими мышцами из полимеров с личной эмблемой «Шарифа». Её рука выглядит изящной и хрупкой, но он, уже имевший горький опыт с шарифовской технологией, знал, что эта рука будет невероятно крепкой и хранить в себе много секретов. Она заставляют его посмотреть на её лицо: глаза всё такие же не естественные синие, какими были в начале их работы, носик обрамляла привычная черно-серебристая полоска, которая у нее была ещё с университетских лет, — две неудачные операции и девушка едва не лишилась возможности дышать носом, — и тонкая полоска шрам на лбу, как у всех аугментированных людей. Он знал, у нее ещё были и скрытые импланты, как и у всех агентов их организации.       — Хуже, хомяка похоронил, — вздохнул Найнс, никак не комментируя новую «игрушку» девушки. — Сидел над его могилкой, плакал в стакан с виски.       — Действительно ужасно, — саркастически отвечает девушка, а затем кивает на выход с парковки. — Директор созвал срочное собрание и попросил нас, как полевых агентов прибыть. Наши агенты по организациям нашли что-то, что должно заинтересовать нас.       — И? — тянет Найнс, совершенно не понимая, к чему клонит девушка. — Агент Секс, можно было передать мне всё по инфолинку, зачем отрывать от важных дел?       — Агент Сикс, — поправляет его девушка, «закатывая» глаза. — Речь об имплантах, Рик! — шикнула она, а затем кивнула сотруднице «микрофинансовой компании», выуживая из кармана брюк значок. Та кивает в ответ, указывая на соседнюю дверь, куда они проходят в полной тишине. Найнс достает свою карточку, прикладывает её к панели и убирает тогда, когда она загорается зелёной стрелкой вниз. — Тех самых, прошедших путь от Америки до Англии, а затем до Индии и Марокко. Тех, что оказались в Ираке у «Теней». — Теперь она не боялась, что их подслушают. Лифт гарантировал полную звукоизоляцию и приватность разговора. Но её слова заставили агента насторожиться. Хоть в голове и крутился вопрос: а много ли людей в Америке незаконно торгует имплантами? Вдруг это не их случай? Но уверенность Сикс заставила его усомниться в правильности пути его мыслей.       — Многие торгуют имплантами в Америке не совсем легально, — качает головой парень, хмурясь от слов собеседницы.       — Но не в Детройте. «Шариф» и «КиберЛайф» следят за продажей своих изделий на территории этого города. Это не может быть совпадением, Рик.       — С меня кофе с кокосовым сиропом и клубника в шоколаде, если ты права, — наконец соглашается Рик, посмотрев на девушку.       Сикс же вскидывает бровь с довольной улыбкой, всем своим видом говоря, что она ещё как права. Её тесные связи с директором организации не могли не играть ей на руку. Кто как не шестой полевой агент, именуемая некоторыми просто Шесть или Сикс, могла узнать первой кто и что накопал по их делу. Конечно, девятый полевой агент, он же Найнс или Девять, тоже не отставал и иногда делился с ней информацией, которая ещё не дошла до ушей директора. Это причина, по которой этот дуэт Шестьдесят Девять был хорошо известен в организации. Но была и обратная сторона этой медали, то, что люди назовут черным пиаром: они могли много чего наворотить, доведя до нервного тика директора и верхушку из Леона.       Убийственный для чужих нервов дуэт. Но, что забавно, лучший. Сама Аманда Стерн рекомендовала этих двоих, почему они и занимаются исключительно сложными делами. Милая и «любимая» Аманда Стерн, часть верхушки из Леона, которую даже Рик терпеть не мог и переварить смог бы разве что на пустой желудок. Но в этом желудке, к сожалению, каждый раз оказывается что-то и пустым он быть не может никак. Хотя он многим обязан Аманде, — это не отменяет того факта, что она ему не нравится.       Они идут по первому этажу их организации, сверля пол с выгравированной на мраморе надписью «К451». Есть ли у этого какая-то расшифровка? Нет. Просто верхушка, когда придумывала, как назвать этот отдел, принадлежащий Интерполу, то не смогли придумать название, оставив только кодовое имя проекта, впоследствии ставшее названием их организации. Корпоративные войны, террористические организации, расследование дел межгосударственной важности, — это то, с чем приходилось им всем так или иначе сталкиваться, прикидываясь то людьми из ФБР или полиции, то обычными продавцами и официантами, то членами уличных банд. Как Сикс, которая месяцем ранее выдавала себя за элитную проститутку в Дубае. Больше свободы в выборе места проведения своего расследования, собственной тайны и роли для прикрытия было у полевых агентов, которых многие зовут старшими агентами, — у них больше свобод и руки развязаны во многом. А вот агентам по организациям давали личности, историю, номера, адреса и задания. У них меньше выбора в том, за что браться, они отчитываются непосредственно директору отдела, пока старшие агенты вступают в контакт с верхушкой Леона через НПС, — нейронные подсети, — и изредка обсуждают план действий с директорами по отделам, чтобы задействовать больше людей в операциях. Полевых агентов было мало, всего-то двенадцать и у всех разные направления: «ударники», лаборатория и хакеры. И только первые были вынуждены врать на пропалую, влезать куда не надо и вести себя как самые настоящие убийцы, воры или шпионы из тех фильмов.       Не самое лучшее занятие.       В целом, работа в К451 при Интерполе устраивала всех. Да, есть риски, но вместе с тем есть интерес и возможность почувствовать себя более значимым. Хотя к молодым тут относятся с сомнением. Например к Сикс и Найнсу. Все же, по сравнению с остальными полевыми агентами они были слишком молодыми и, как сказал директор К451 по Америке, взбалмошными, с детством в заднице и шилом, вместо нормальных костей. Было обидно. Рику уж точно.       Они останавливаются у дверей в небольшой круглый конференц-зал, прислушиваются к звукам за дверью и обнаруживают, что там стоит полная тишина. Они уж подумали, что пришли первыми, но открыв дверь осознали, что все просто с мрачными и сонными лицами ждали прихода двух агентов как дети Санта Клауса в рождественскую ночь. Сидели и молчали, пока агент Корен что-то рисовала на флип-чарте.       — Директор, — в знак уважения кивает Найнс, занимая свободное место. Сикс тоже кивает, садясь рядом, а затем переводит взгляд на Вэл, имя которой было широко известно в Детройте из-за дружбы с семьёй Манфред.       — Раз уж мы все теперь точно собрались, — произносит директор, потирая переносицу и откидываясь на спинку стула. Он поворачивается вместе с ним в сторону, вздыхает, а затем бросает усталый взгляд на Рика. — Дело о пропаже девушек не раскрыто. Дженкинс, Корен, это ваше дело и вы должны были раскрыть его ещё две недели назад. Вы тогда шума наделали, были готовы схватить преступников и накрыть всю сеть, а проститутки как пропадали, так и пропадают! — Он повышает голос, хлопнув ладонью по столу. — Уму не постижимо! Здесь, в Детройте, проституток воруют на улицах и никто не может раскрыть это дело, которое по рукам пошло!       — Дело повторяет участь проституток, — весело произносит Рик, прикрывая рот кулаком. — Но если серьезно. Мне тоже не нравится, что пропадают... Девушки лёгкого поведения. Думаю, сотрудникам ДПД без них в отделе скучно.       — А тебе бы все шутить, — устало вздыхает директор, закрывая глаза ладонью. — Эллфорд, дело с проститутками теперь твое, заканчивай с отчётами по делу с «Тарвос Секьюрити» и передавай в архив. Корен, Дженкинс, займитесь тем, что у вас получается лучше всего. На вас дело о кибер атаках «rA9». Выясните кто, откуда и посадите. Теперь перейдем к делу агентов Шесть и Девять. Корен, что у вас?       — Дело о проститутках, сэр, — пожимает плечами Вэл, закрывая своей спиной художество на флип-чарте. Директор вскидывает, бровь смотря на девушку, та кашляет в кулак, после чего подходит к столу, открывая милых котят на флип-чарте. — Наш информатор по делу о проститутках вывел нас на след после той шумихи. Предположительно их всех накачивали нейропозином причём один и тот же человек, подозрительно похожий на... Вы сейчас будете удивлены... Лео Манфреда.       — Благодаря инициативе Вэл и её близкому знакомству с сыном Карла, Маркусом Манфредом... — произносит Дженкинс, поднимаясь с места.       — Ну, да кровать тесная, тут волей не волей ближе познакомишься с Манфредом, — шепчет девушка, сдувая спавшую на лоб белую прядь. Она обесцвечивалась сразу после приезда на родину, перекрасилась в белый, сменив привычные длинные волосы на удлиненную с одной стороны асимметрию. И эта прическа ей шла больше других. — Ни для кого не секрет, что этот Маркус Манфред падок на девушек, хорошо знакомых с искусством, а Вэл долгое время была его любовницей.       — И откуда ты берешь эти сплетни? — вздыхает Рик, чуть наклоняясь в сторону, чтобы лучше слышать бубнёж коллеги. — Я слышал, что Вэл ведёт весьма скрытный образ жизни от своих близких и беспорядочные любовные связи со всякими покровителями искусства её не интересуют.       — Не дай себя обмануть, — качает головой Сикс, серьёзно посмотрев на напарника. — Её половина отдела поимела и ещё половина Детройта, но только Маркус Манфред стал её любовником на долгое время. Не знаю что её в нем зацепило, а что его в ней, но факт фактом. Если рассматривать нашу версию, что кто-то из К451 сливает информацию «Теням», то я бы рассмотрела её. Никто о ней ничего не знает, найти о ней информацию крайне сложно и занимает огромное количество времени... Не знаю, — она пожимает плечами.       Он косится в сторону Вэл, которую остановил в рассказе Дженкинс. Все это время она лишь вносила несколько уточнений в действия, предлагала взглянуть на фотоснимки с их глазных имплантов, которые они сделали. В целом, они шли какими-то окольными путями к конечной цели, но, в целом, провели хорошую работу. И Рик начинал сомневаться в словах своей напарницы, хотя в них и слышалась доля правды. Даже самые хорошие агенты могли предать, усомнившись в собственных идеалах и идеалах организации. Но ему казалось, что он так же слышал в её голосе некую горечь и зависть.       — Карманный секретарь Лео Манфреда, на данный момент, передан в лабораторию к Симмонсу, — произносит Дженкинс, демонстрируя снимок с импланта. — Но на нём было вот это сообщение. — Том, импланты готовы к передаче. Доставать их с каждым разом сложнее, надеюсь, заплатят за эти риски больше. Скажи где и когда и все будет на руках. Лео. — Пауль отворачивается от экрана, смотря на всех. — Думаю, вы простите мне, что я не читал это письмо полностью. Агенты Сикс и Найнс, вы сможете со всем этим ознакомится по окончанию собрания.       — Как много людей торгуют имплантами в Детройте незаконно? — спрашивай Ричард, не желая даже мысленно соглашаться со своей коллегой, махнувшей рукой с электронной сигаретой и получившей кивок со стороны директора, мол, разрешаю.       — В Детройте располагаются фабрики и штаб-квартиры «Шариф Индастриз» и «КиберЛайф», вытеснивших зарубежных производителей с американского рынка. С какой вероятностью в месте, где влияние этих компаний велико, будут торговать их же имплантами нелегально? Нулевая, агент Найнс. Сомнений быть не может. Это ваши клиенты.       — К тому же, — встревает Сикс, выдыхая едва заметный клуб пара, пахнущий персиком и бананом. — Наши пробили все эти импланты и выяснили, что они числятся за «КиберЛайф», что говорит о том, что это не простые военные игрушки «Шарифа».       — Это нано-аугментации, которые ещё не вступили в широкие продажи и использование среди военных, — заканчивает мысль парень, на что девушка утвердительно кивает, затягиваясь. — Я поговорю с директором «КиберЛайф». Подобное не должно было пройти мимо него. Агент Сикс, пожалуйста, займитесь повторным допросом мистера Манфреда. Мы можем на этом закончить?       — Вы двое да, с остальными ещё не всё, — кивает директор, давая двоим полевым агентам возможность уйти и быстрее приступить к делу.       Они поднимаются со своих мест, кивают директору и тихо покидают конференц-зал, расходясь каждый в свои стороны. Найнс решил взять на себя самую скучную часть работы, которая никогда не нравилась его напарнице: поход к Симмонсу за результатами экспертизы и карманным секретарем этого самого Лео Манфреда, которого должна была допросить Сэм.       И это была самая скучная часть их плана действий на первую половину дня. На вторую половину придется придумать другие безудержные веселья, от которых и ему и Сикс захочется либо повесится, либо напиться и устроить настоящее веселье.       Дорога до лаборатории была не особо долгой, — слава лифту и его клаустрофобии. Здесь как всегда было оживлённо, тут и там слышались разговоры, кто-то что-то кричал и требовал, кто-то ругался на испанском, требуя от араба принести ему какую-то штуку, а англичанина перевести эту хуйню на бразильский. В общем, здесь, как и всегда, своя атмосфера, в которой было абсолютно невозможно найти Симмонса, если не знать, что у него был отдельный кабинет, в котором царил творческий беспорядок. Такой, что даже войти сложно было не уронив что-нибудь, но Рик овладел этим искусством за годы настолько, что передвигался по этому кабинету с ловкостью змеи, каждый раз пугая бедного сотрудника и коллегу.       Только вот, Симмонс в этот раз даже не пугается, молча поднимает взгляд на агента, поднимая руку в сторону, улыбается и достает из шкафчика стола секретарь в пакете для улик.       — Мне говорили, что вы захотите это изучить, — произносит мужчина, поправляя очки свободной рукой. — Я уже снял отпечатки, отправил запрос и кое-что выяснил: это действительно карманный секретарь Лео Манфреда и он действительно часто держит его в руках, о чем свидетельствуют совпавшие отпечатки пальцев, но вот что интересно, последнее сообщение было отправлено с неизвестной почты и, как утверждает Манфред, она ему не принадлежит. Более того, на карманном секретаре обнаружены ещё одни отпечатки пальцев. Я пытаюсь выяснить кому они принадлежат.       — Как в прошлый раз, да? Ещё одними пальчики, неизвестно чьи, — задумчиво кивает Рик, изучая улику таким взглядом, будто он мог заставить эту технику показать ему, кто держал ее в руках ещё. — Надеюсь, что все получится, док. Спасибо.       — Да, пожалуйста, — машет рукой Симмонс, а затем вновь поднимает руку в воздух и произносит: — Штатный психолог недавно была тут, просила передать, если увижу, что она ждёт у себя Саманту. Ричарду, пожалуйста, передайте ей, чтобы она зашла к ней.       Он рассеянно кивает ему, а затем покидает лабораторию, изучая секретарь и собираясь присоединиться с ним к своей напарнице. О штатном психологе они говорят позже. Ему было бы интересно узнать, почему вдруг Дала решила поговорить с Сикс.       Она не спеша доходит до крыла с камерами, которые больше походили на очень неудобные камеры в швейцарской тюрьме. И скудно обставленные. Худшая версия этих тюремных камер. Ужаснейшая. О, она могла бы подобрать ещё много эпитетов.       — Тви родители не художники? — спрашивает парень, сидящий в камере. На сетчатку ее имплантов высвечивается его портрет несколько лет назад, имя, фамилия, возраст, краткая биография. Лео Манфред. Это все, что ей было нужно знать, поэтому остальную информацию ей приходится смахнуть. — Откуда у них тогда такое произведение искусства? — Он пробует один из тех дешёвых подкатов его брата, надеясь, что это смягчит настрой его гостьи вкупе со знанием того, кто она такой и чей сын.       — А ты случаем не холст? — задаёт ответный вопрос агент, решив «похрустеть» суставами на искусственных пальцах и размять кисти. Манфред не правильно воспринимает этот жест, нервно сглатывает, понимая, к чему все идёт. Синяк под глазом у него неприятно заболел, давая понять, что рано ещё лишаться этого чудесного глазика и становится циклопом. А вот Сэм действительно не понимает, чего он так занервничал, хлопает глазками, а затем заканчивает, наконец выкурив в чем причина беспокойства. — Почему мне хочется на тебе порисовать? — Она с особой силой хрустит левой рукой. Да так, сильно, что что-то действительно особо громко начинает хрустеть. И первой ее мыслью было: «блять, я опять имплант сломала». Однако, позже до нее доходит, что это всего лишь полимеры, повторяющие строение фаланг, костяшек и мышц руки. В точности повторяют все, а хруст был просто от не «размятых» полимеров руки. Все же, им и месяца нет, как она вынуждена была вернуться к работе. — Расслабься, — бросает девушка, а затем убирает руку в карман, доставая оттуда уже электронку. — Не против, если закурю?       Манфред качает головой, отворачиваясь и сверля взглядом стену. Он действительно не понимал, где так сильно успел вляпаться, что сейчас сидит здесь, избитый и одинокий. В компании этой симпатичной девушки, наблюдающей за каждым его действием и явно ожидающая, что он скажет хоть слово, как священник на исповеди. Только вот, на священника она совершенно не была похожа. Точнее похожа, но не больше чем он на Папу Римского или его брат на их отца.       — Так что там с тем секретарем? — наконец произносит Сикс, выдохнув пар и протянув электронку заключённому. Тот качает головой, отказываясь, затем вздыхает. — Мне сказали, что ты отрицаешь, что это твое.       — Не совсем так, — рычит Лео, повернувшись лицом к девушке. Она вскидывает брови, смотря на его лицо, затем поворачивает голову к двери и громко просит принести лёд, извиняется и даёт ему возможность сказать дальше. — Это мой секретарь, я не спорю, но почта не моя и сообщение я не отправлял.       — Лео, почти каждому второму в Детройте известно, что вы торгуете «Льдом» и нейропозином, — начинает девушка, активируя КАСИ. Этот имплант не был внешним, но его воздействие было сложно отследить тем, кто раньше с ним не сталкивался. Более тому, ему часто было сложно противостоять, особенно когда замечаешь воздействие в виде щекотки на загривке слишком поздно. — Но оружие это ведь не наркотики. Вряд ли бы взялись за что-то настолько серьезное, чтобы увеличить себе срок.       — Именно, блять, — шипит Манфред, немного успокаиваясь. — Я не настолько ненормальный и жадный до власти, чтобы торговать этой хернёй, которую можно отследить до меня. «Лед» и Эн-поз сложнее отслеживать, особенно когда клиенты просто выжирают эту все как можно быстрее. Мне мокруха не нужна.       — Я вам верю, Лео, — соглашается девушка, кивая. —Вы парень умный и явно знаете, кто в таких кругах крутится и может торговать этим. Я бы ни за что не поверила, что у такого мужчины как вы, который владеет хоть и нелегальным бизнесом, нет знакомых, занимающихся оружием. — Она осторожно подводит его к нужной ей теме, воздействует на него, заставляя выболнуть то, что нужно. Такого как он легко можно умаслить, чтобы он все рассказал. И ее стараяния успехом окупаются.       — Может быть, я не знаю, — пожимает плечами Манфред, задумчиво смотря куда-то в сторону. К ним в камеру заходит какой-то мужчина в форме, протягивает лёд парню, а затем молча уходит а Лео благодарно смотрит на беловолосую красавицу. Наверное, будь тут Маркус, она бы уже давно поплыла, как он сейчас. — Разве что Том. Он говорил недавно, что хочет заняться чем-то серьезным и ему бабки ахуеть какие предложили.       — Том? — переспрашивает девушка, вспоминая, что в начале того письма упоминался некий «Том». Однако, говорить сейчас об этом она не собиралась. Тогда ее тактика пошла бы по одному женскому органу и Манфред бы вспылил, отказавшись разговаривать. — Что за Том?       — Томас Ван-Дайн. Он все время тусуется в клубе «The Old Miami». Туда только богатеньких пускают, а он из таких, но хуевертит даже хуже меня или Маркуса.       — Спасибо, Лео, — она отключает Каси, переставая воздействовать на парня, затем убирает электронку в карман и идёт в сторону выхода. — Мы проверим. Если понадобится ещё лёд, просто попросите у охраны. Захотите Красный, то получите только лёд с красителем и не более. Бросайте эту дрянь, Лео. Она вам жизнь испортит. — С этими словами она покидает камеру, кивая охране и шагает вверх по коридору, сразу настраивая канал связи с напарником через инфолинк. Нет, она в клубы соваться не будет. Не сегодня. Слишком много планов и «The Old Miami» в них не входит.