Six. Seven. Eight. Nine.

Тени не гасят солнца...

      Утро начинается не с кофе. Эту простую истину детектив и лейтенант выучили еще при поступлении на службу в полицию Детройта. Утро могло не начинаться, а продолжаться со вчерашнего вечера. Коли утро начиналось, то с криков о невиновности и постоянного шума в департаменте. Такого громкого, что хотелось попросить выключить звук и выпить таблеток десять обезболивающих. Если бы, конечно, не нужно было работать прямо сейчас над гребанным делом.       Детектив вымученно стонет, почти лёжа на столе и обнимая папку. Он выглядел так, будто сейчас помрёт от отсутствия рассола или кофе. Эти его предсмертный хрип и взгляд в никуда лишь заставили лейтенанта, еле как собравшегося работать, начать коситься на напарника и изредка толкать его в плечо. Он, черт возьми, спал с открытыми глазами! И его напарника это чертовски пугало.       — Перестань, Коннор, — молит лейтенант, смотря на детектива. Он толкает его в плечо, на что напарник раздает нечленораздельный звук и поднимает голову.       — Что? — Парень несколько раз моргает, издает очередной предсмертный хрип, вновь вперив свой взгляд в никуда.       — Ну нахер, — шепчет лейтенант, ладонью поворачивая лицо Коннора в сторону от себя. — Ты похож на зомби. Перестань, пугаешь.       — Я хочу спать, Хэнк, — хнычет детектив кое-как просыпаясь. — Почему эти агенты решили забрать именно это дело? — Он выглядит как побитый щеночек, прижимая папку к себе и не желая выпускать из рук. Буквально вчера им пришлось приезжать сюда по-очереди, чтобы собрать все материалы дела и только Коннор остался здесь с ночевой, собирая все бумаги и сортируя их. Зато он справился с задачей и агентам будет не к чему придраться.       Лейтенант молча пожимает плечами, поднимаясь на ноги и первым покидает душный «офис» департамента. Детектив, не желая так просто закрывать эту тему, поднимается следом и спешно догоняет напарника где-то у входа в кафетерий. Они молчат, наливая себе кофе и безразлично смотря на проходящих мимо сержантов и детективов, которых тут было пруд прудей, но никто нормально не работал, — а зачем, когда есть невероятно активный и дотошный Коннор Андерсон? Не самая лучшая, конечно, картина была в этом департаменте, но всех почему-то все устраивало и менять ничего никто не хотел, разве что напарник Хэнка, которому только дай капитана и он всех уволит к ебаной матери.       Он даже не хотел представлять Коннора на месте Джеффри.       Новость о появлении в их ДПД агентов уровня выше чем ФБР вызвала самый настоящий ажиотаж в полиции. Каждый старался выглядеть лучше, чем есть, показать, что невероятно способный сотрудник, готовый активно сотрудничать с Интерполом. И вообще они тут все красавцы как на подбор, которые хоть на амбразуру полезут ради других. Самое забавное, что это первое впечатление о них уже было полностью испорчено, когда агенты под видом обычных нарушителей спокойствия попали в ДПД и устроили тут взлом с проникновением, успешно скрывшись. Они уже все прекрасно увидели сами, — и как Рид хуи пинает на рабочем месте, и как Тина тут флиртует с сотрудницей на ресепшене, и как Миллер за голову хватается не понимая, что вообще происходит. И как Коннор все пытается работать и получить повышение. Наивный мальчик.       — Почему именно это дело? — вновь задаётся вопросом детектив, хмурясь и делая глоток горького и невкусного кофе из аппарата. — Есть множество других дел, но им оказалось нужно именно это... Почему мне кажется, что здесь не все чисто?       — Расслабься и готовься просто сбросить с плеч эту ношу, — хлопает парня по плечу лейтенант, выливая кофе в цветочный горшок. Нет, он эту жидкую дрянь пить не будет и лучше в перерыв зайдет за нормальным кофе. — Нам не дано понять чем и как руководствуются федералы, что тут говорить об Интерполе. Просто не лезь, они сами со всем разберутся, а мы закроем другое дело, — Хэнк пожимает плечами, выкидывая стаканчик и с какой-то грустью смотрит на аппарат. Им бы, по-хорошему, заняться делом о той сети торговцев дурью в Детройте и приобрести новый кофейный автомат в департамент, но все средства непонятно куда постоянно уходят им приходится какую-то дрянь пить почти сутками. Пытка, не иначе.       Не нравилось ему, что Коннор так зациклился на деле, которое неизвестно с какой радости решили взять себе агенты. Словно у них не было других дел, которые нужно закрыть и которые не менее сложные, чем убийства аугментированных. И Хэнк бы соврал, что и сам не хотел знать, зачем оно Интерполу, неожиданно давшему о себе знать ДПД. Хотя лейтенанту казалось, что Джеффри Фаулер уже давно знал о соседстве с этим агентиками и просто молчал до того злополучного дня, когда с ним связались и попросили передать дело, дав свободный доступ в архив. Забавно, что доступ им дать придется именно этой парочке, имеющий более близкие связи с этим Интерполом, — хотя бы потому, что там работает один из его опекаемых, который взял в свое время его фамилию, как Коннор.       Хэнк для себя отметил, что действительно гордится Ричардом, так хорошо поднявшегося по карьерной лестнице в свои молодые годы, пока сам Хэнк штаны просиживал его годы в детективах, — можно сказать, что он совсем недавно поднялся до лейтенанта. Коннором он тоже гордился. Так рано и уже детектив. Пожалуй, как их опекун он мог с гордостью сказать «это мои сыновья». Права была эта его напарница, когда они разговорились перед тем представлением. Сыграли хорошо, он сначала даже поверил, что они просто очередная дурная компания. Вот и ещё один повод для гордости.       Детектив поднимает голову, поставив стаканчик куда-то в сторону при стуке каблуков и тихих переговорах двух агентов. Не узнать один из голосов было сложно.       — Почему мне кажется, что тот, кто эту сеть основал, просто не представляет, какую угрозу несёт эта передача имплантов? — тихо спрашивает Ричард, останавливаясь возле кафетерия буквально спиной к Андерсонам. Он был одет куда более прилично, чем в их последнюю встречу. Белая рубашка, поверх которой был надет черный джемпер, немного облегающие брюки и неизменные черные лакированные мужские туфли. И серое пальто в руке. Выглядел как какой-то бизнесмен или мужчина с обложки. Коннору даже показалось, что его стошнит от такого Ричарда.       — Это просто очередной псих, который считает, что импланты должны быть у всех, вот и все, — пожимает плечами его напарница, которая в этот раз выглядела также по-деловому. Белая рубашка, с бежевыми широкими брюками, черные туфли и кремовое пальто, просто накинутое поверх всего. — О! Господа Андерсоны, — кивает им девушка, мило улыбнувшись, а затем проходит в кафетерий, бросив взгляд на автомат с кофе и покачав головой. Это дерьмо пить явно не стоило, но Коннора это не останавливало. — Простите, если заставили вас не спать с этой передачей дела.       Ричард приветственно кивает лейтенанту и детективу, после чего зевает, прикрывая рот ладонью. Бессонная ночь была не только у них двоих, но, видимо, и у них тоже. И Коннор не без зависти подмечает, что у агентов были иные причины не спать. Вон какой след на шее у его красавицы, — странно, что он его вчера не заметил, а ведь был у нее, разговаривал. Забавно, что и Вирс ведёт себя так, будто ничего вчера и не произошло, постоянно прикрывая шею воротом пальто. Что-то ему подсказывало, что об их отношениях не стоило знать никому. Неужели были настолько запретными?       Детектив даже смеётся в стаканчик, который взял в руки, с таких мыслей, а затем незаметно потирает шею, столкнувшись взглядом с Сэм. Сикс сразу же поправляет ворот пальто ещё раз, бросая какой-то испуганный взгляд на ничего не понимающего Ричарда.       — Да ладно? — смеётся Коннор, а затем снова отставляет стаканчик в сторону. Он смотрит с удивлением на напарницу брата, а затем смеётся громче с ничего не понимающего взгляда Найнса. — То есть, вы не трахаетесь?       — Твою мать, — взмолился лейтенант, бросая на опекаемого укоризненный взгляд. — Спрашивать о таком не тактично.       — Ничего, Хэнк, — улыбается Ричард, а затем смотрит на брата так, будто тот был единственным умным человеком на свете. — Нас впервые не приняли за пару.       Коннор смеётся громче, отворачиваясь, разрушая весь образ умного человека в глазах брата. Агент строит скорбную гримасу, опуская голову с таким видом, будто сейчас заплачет. Он уж понадеялся, что их действительно хоть кто-то не принял за пару, но его брат сейчас ясно дал понять, что именно парой он изначально их и принял. Но раз уж они не были парой, то у него было ещё больше вопросов к этим двоим. И детектив видел, что девушка не хочет, чтобы их задавали при напарнике. Они, конечно, были теми ещё трудоголиками и любили свою работу, но также оба понимали, что подобные связи отвлекают от дела. Особенно когда это связь с одним определенным красавчиком, который, на минуточку, может быть либо источником информации, либо подозреваемым.       — А чье пальто я тогда видел у вас дома, мисс Вирс? — дьявольски улыбается Коннор, а Ричард поворачивается к напарнице с удивлённым видом. Он, видимо, много чего пропустил, пока ходил вместо Сэм на свидание, где тоже успел поехать крышей. — А засос кто оставил? — Детектив улыбается как кот, объевшийся сметаной, и смотрит на девушку, которая вновь поправила ворот своего пальто.       — Ты там, блять, чем занималась? — тихо спрашивает Ричард, стараясь не засмеяться от вида напарницы. Покраснела как школьница, отводила взгляд постоянно, стараясь не улыбаться слишком довольно. С последним пунктом выходило все очень плохо. Настолько плохо, что даже Хэнк весело хмыкнул.       — Делилась тут с одним сыном художника рецептом выпечки круасанов с шоколадом, — бурчит Сэм, а затем поднимает руку, предупреждая все дальнейшие вопросы и слова. — Мы тут собрались дело об убийствах аугов обсудить и забрать, а не обсуждать мою не такую активную половую жизнь.       Близнецы переглядываются, а затем начинают вместе смеяться. И если Ричард понял, о ком говорила Сэм, — и это было совершено не то, что он имел ввиду под «займись им», — то Коннор просто был в шоке с того, что постоянно выкидывают эти двое. И ладно бы она просто «поделилась рецептом» с сыном художника, но у него же их два! Вот ему и оставалось думать, с кем именно она там обсуждала круасаны. Но сама ситуация была невероятно забавной на его взгляд.       И пока эти двое смеялись как две противные гиены, лейтенант и Сикс молча переглянулись и покинули кафетерий, обсуждая дело и его детали.       Как и сказал директор, ауги умирают на улицах Детройта и находят их постоянно либо вблизи трущоб, либо в каких-то подворотнях случайные прохожие и проститутки. Полиция, конечно же, все валит на банды, которые обзавелись недавно новыми имплантами, но само это дело было все ещё каким-то странным. Особенно учитывая детали, которые Вирс не должна была им говорить: импланты уже засветились у террористов в другом месте и принадлежали одному из убитых в Детройте. Собственно, это и была причина их появления в этом городишке. Не то чтобы Сэм жалела о возвращении, но ей явно не нравилось копаться в этом осином гнезде палкой, натравливая на себя всех, кого только можно было и нельзя.       Казалось бы, платят хорошо, но работа не особо нравилась. Спрашивалось: зачем же она все ещё этим занимается? Да потому что идти больше было некуда, — пока что некуда, — а становится домохозяйкой с ее неполноценностью ей не хотелось. Чертов имплант мог оттолкнуть любого... Кроме Маркуса, от воспоминаний с которым Сикс невольно улыбалась.       — Значит, аугментированных кто-то убивает, извлекая из их тел абсолютно все импланты, — начинает Ричард, когда вся компания из двух копов и двух агентов собирается у столов Хэнка и Коннора. — Почерк как у серийного убийцы, но кому и зачем нужны импланты неизвестно, — он листает папку с делом, которую ему любезно передал брат, а затем поднимает взгляд на потолок. — Странно. Будь это серийный убийца и ненавистник аугментаций, который вдохновился речами Карла Манфреда, полиция бы давно его поймала.       — Не все так просто, — качает головой Хэнк, смотря на второго своего опекаемого как на неразумного ребенка. Коннор лишь кивает, постучав пальцем по папке в руках брата.       Сэм, которая до этого их очень внимательно слушала, поддается назад, смотря куда-то в сторону и хмурясь. Ей показалось или она видела сейчас Арден Ван-Дайн в компании Маркуса Манфреда и двоих полицейских? Она, конечно, агент и ей важно чтобы дело было закрыто как можно скорее, но если свидетель сам сбежал и не хотел, чтобы его трогали, кто она такая, чтобы его выдавать. Однако, все эти ее внимательные взгляды от напарника не укрылись, отчего ей приходилось время от времени вновь возвращать взгляд на компанию рядом.       И если бы не мелькнувшая ещё раз макушка Ван-Дайн...       Вирс резко поднимается, бросает что-то похожее на «я курить» и быстро ретируется, стуча каблуками по полу. Да так быстро ретируется, что Ричарду начинает казаться, будто она действительно бегает на этих каблуках. Но нет, увидев Манфреда, агент быстро складывает два и два, «закатывает» глаза и мысленно делает себе пометку, что надо напарницу отчитать за то, что она так сильно отвлекается от дела. К сожалению или к счастью, Маркус, который решил забрать Лео из участка, был единственным кого он увидел, поэтому и пазл у него сложился с неправильной картинкой. Сэм, если бы знала, дала бы ему подзатыльник.       Она даже не успевает перехватить их у выхода, быстро направляясь на парковку и действительно едва не срывается на бег.       — Мисс Ван-Дайн, — громко произносит Сэм, придерживая пальто и догоняя троицу на этой блядской парковке, с ее этим идеально ровным бетоном, на котором агент неловко ступает и едва не падает. Благо у Маркуса была хорошая реакция и он ее вовремя поймал, предотвращая этот страстный поцелуй с бетоном. — Спасибо, — холодно бросает агент, отшатнувшись от парня, а затем подходит к Арден. — Мисс Ван-Дайн, у вас есть голова на плечах?       — Накидываться на людей не красиво, — встревает Маркус, решая защитить свою подругу от нападок девушки. Сэм гневно смотрит на сына художника, а затем осматривается. — Вы бы хоть извинились перед ней, агент.       — Не лезьте, мистер Манфред, — шипит Вирс, а затем поворачивается к Лео и улыбается ему. — Привет. Синяки прошли это хорошо. — Девушка вновь поворачивается к Арден, смотря на нее с некоторым укором и негодованием. Они были примерно одного возраста, но Сэм казалось, что у Ван-Дайн не было мозга, раз уж она решила появиться и помозолить глаза её напарнику. Он будет недоволен. — У вас есть голова на плечах, мисс Ван-Дайн?        — Нет и не предвидится. Когда собирали головы на заказ, на моем имени конвейер сломался, — отвечает ей Арден, склонив голову на бок и прищурившись. Не нравилось ей то, что агенты обязательно появлялись там, где была она. Словно они были теми, чье присутствие ей придется терпеть в наказание за все ее грехи.       — Ричард будет очень недоволен тем, что вы сбежали и теперь слоняетесь неизвестно где. Поверьте, вы не хотите видеть его в гневе, — спокойно отвечает ей Сикс, пропустив мимо ушей все ее слова. Она даже не знала и не догадывалась, что Ричард уже знает где и с кем она бывает. В конце концов, они же на одно свидание ходили вместо своих друзей. — Арден, если вы желаете не отсвечивать и не мешать нашему делу, то вам определенно точно не стоит появляться в участке. Не вынуждайте меня сообщать моему напарнику где вы.       — Знаю я как ты ему сообщишь. Опять в глаза подолбитесь и узнаете все, — Арден морщится в отвращении, вспоминая ту сцену, которую застала. Когда эти два полоумных сидели в машине и глазами обменивались. Зрелище, конечно, отвратительное.       Сэм «закатывает» глаза, едва слышно спрашивает за что ей это, а затем смотрит на Арден так, будто готова была сейчас убить ее. И Маркус, помня сцену в клубе, действительно боялся, что Вирс ее прибьет за очередное неосторожное слово. Конечно, имплант его не пугал, как и всех в этой компании, его больше пугали возможности импланта, о которых не знал, пожалуй, только Лео, подозрительно косившийся то на одну, то на другую. Манфреды, пожалуй, ощущали напряжение между ними буквально кожей.       Они некоторое время переглядываются, а затем Сэм как-то криво улыбается, словно у нее сейчас защемило лицевой нерв. Ну, убивать она никого не планировала и это уже радовало.       — Арден, Лео, сядьте в машину, — бросает Маркус, не сводя взгляда с агента. Сикс переводит на него холодный взгляд, , а затем отворачивается.       — Если вы не против, мистер Манфред, я бы задала вам несколько вопросов касательно дела, которое я расследую, — как-то тихо произносит Сэм и парень даже не сразу понимает что именно сказала агент, сохраняющая невозмутимое выражение лица.       Он едва кивает, молчит какое-то время, а затем жестом предлагает девушке отойти в сторону. Не хотелось бы ему, чтобы брат все слышал и потом тыкал этим, каждый раз напоминая, что его агенты в чем-то подозревали. Хотя и сам Маркус не был уверен в том, что его хоть в чем-то подозревают. Возможно, просто хотят опросить как друга детства Арден Ван-Дайн, которая то ли у них подозреваемая, то ли свидетель, то ли «подставная утка», не понятно. Повторить ее участь, — при всей его почти братской любви к Ден, — ему не хотелось, поэтому он и старался держаться от Сэм подальше. Вышло хреново, раз уж они буквально на следующий день встретились в участке.       Разговор не клеился с самого начала, имел несколько деловой и отстранённый тон. Да, занимается организацией гонок. Да, работает врачом и не против такого стороннего заработка. Да, знает где купить детали на иномарки с «черного» рынка. Импланты? Какие ещё нахрен импланты? На этом вопросе он даже в ступор впал, смотря на девушку так, будто она была сумасшедшей. Нет, он, конечно, и до этого зрительный контакт держал, но сейчас смотрел как-то по-особенному пристально.       Маркус был из тех, кто крутился в тех же кругах, что и Сэм, но никакими имплантами он не торговал и никогда не поверит, что Арден занималась их перевозкой. Угоном машин? Возможно. Но не имплантами.       — Вам стоит обратиться к Джо, — произносит Маркус, смотря на Сэм с некоторым подозрением. Девушка скользит по его лицу внимательным взглядом, а затем кивает.       — Если вы где-то и соврали, то ваши жесты, мимика и биение сердца сказали бы об обратном, — кивает Сэм, а затем скрещивает руки на груди, хмурясь. — КАСИ ничего не зафиксировал, а значит вы не врете. Джо это который мастер по установке имплантов? Который живёт на Хирон-билдинг? — Маркус кивает, на что Сэм лишь недовольно цокает языком, качая головой. — Надо будет к нему наведаться сегодня...       — Так что? — Маркус наклонил голову на бок, смотря на девушку не без тени гнева. Та в ответ вскинула брови, отвела взгляд в сторону, а затем обворожительно улыбнулась, вновь посмотрев на него. — Я вне ваших подозрений?       — Определенно, — кивает девушка, а затем опускает голову вниз и устало вздыхает. — Мы с вами знаем одного и того же человека, у которого стоит узнавать об имплантах на рынке с запчастями для машин... Мы вычеркнем вас из списка подозреваемых. — Она поджимает губы, задумчиво смотря куда-то в сторону. Один и тот же адрес, один и тот же человек... Большего в их деле нет. Разве что, Маркуса теперь можно было действительно списывать со счетов подозреваемых.       Арден и Лео, сидящие все это время в машине Манфреда, смотрят на этих двоих как на врагов народа. Приоткрытое окно все это время доносило до их ушей весь разговор агента и сына художника, а вид на эту парочку открывался занятный. Эти два придурка стояли где-то в двух шагах друг от друга, все это время не отводили взгляд в сторону, только вот сейчас Сэм начала смотреть по сторонам, понимая, что разговор окончен.       — Клянусь, если он ее поцелует, я его прибью, — качает головой Арден, зная, что агент просто хорошо врала и подбиралась к другу поближе, чтобы потом провести его по делу либо как свидетеля, либо выдвинуть ему обвинения.       — Не поцелует, — отвечает ей Лео, смотря на брата и девушку рядом с ним. — Спорим на сотку?       Арден прикладывает палец к губам, требуя тишины, когда до них доносится:       — Я действительно хотел бы извиниться за то, что вчера произошло, — произносит Маркус, стараясь не улыбаться слишком открыто. Сикс на это только смеётся и качает головой. — Мы начали немного неправильно, попробуем сначала?       — Предлагаете снова поцеловаться, мистер Манфред? — вновь смеётся Вирс, а затем осторожно проводит кончиком языка по нижней губе, закусывая ее и смотря в сторону.       — Нет... Что насчёт чашечки кофе? — Манфред наклоняет голову на бок, хитро прищуриваясь.       — Сегодня в шесть? Я знаю одну хорошую кофейню в Детройте, — кивает девушка, мечтательно улыбнувшись, словно погрузилась в воспоминания.       — Хорошо... Как я могу с вами связаться?       — Вот же бабник, — шепотом произносит Ван-Дайн, сунув руку в карман. Лео довольно усмехнулся, протягивая свою руку, в которую Ван-Дайн спокойно вложила сотку. Лео поцеловал купюру, как свою любовницу, смотря на брата и агента, которые перешептывались уже о чем-то другом совсем тихо, улыбаясь как школьники. Видимо, уточняли друг друга где какой кофе лучше и какие презервативы к нему лучше взять.       — Ладно, уговорили, — смеётся Сэм, отчего и Лео, и Арден, сидящие в машине, резко притихли не успев открыть рот, чтобы что-нибудь вставить. — Я дам вам свой номер. Частота инфолинк, к сожалению, полностью для работы, поэтому... Дайте свой телефон, пожалуйста, мистер Манфред.       Маркус лишь улыбается, протянув мобильный и вложив его в протянутую искусственную руку, скользнув по пальцам своими, оглаживая холодный полимер и подмечая изящество этой руки. Сейчас никого нельзя было удивить аугментациями, они встречались везде и на каждом и он не стал бы с восторгом ребенка рассматривать чужую руку. Он скорее старался показать этим, что искусственная рука его ни капли не отталкивает. И он даже подумать не мог, что этот жест вызовет у нее просто скромную улыбку.       Агент быстро набирает свой номер, нажимает кнопку вызова, а затем достает свой телефон из кармана, — судя по модели он был каким-то дорогим, с полупрозрачным экраном с обратной стороны стекла, закреплённого двумя панелями с динамиком и с тремя кнопками внизу «назад, свернуть, недавно используемые». И все бы ничего, она бы записала у себя номер парня как есть, но он вырвал его у нее из рук, что-то быстро напечатал и сохранил, возвращая обратно. И только смех девушки дал понять, что эта его выходка была совсем ребяческой.       — До вечера? — шепчет Маркус, чуть наклонившись к Вирс.       — Да, до вечера, — кивает девушка, прикусывая нижнюю губу и как-то глупо улыбается, махнув рукой в сторону входа в департамент. — Мне нужно идти. Обсудить дело с напарником. Извини, — она разводит руки в стороны, делая несколько шагов назад спиной, а затем оборачивается и быстро оставляет их, стуча каблуками по бетону.       Манфред смотрит некоторое время ей в спину, а затем садится за руль своей машины, смотрит на Арден и просто бросает короткое «ни слова больше», хотя она ещё не успела издать и звука. Только ее косые взгляды на друга были красноречивее всего. Ей определенно не нравилось, что он позволял Сикс так близко подобраться к нему. Настолько близко, что он совсем скоро полностью потеряет в ней себя, забывая обо всех и обо всем на свете. Нет, она была рада за друга, что он наконец взялся за голову и решил попробовать хоть с кем-то развить нормальные отношения. Но Арден так же переживала за него. Как бы не влез в какое дерьмо.       Лео вот влез, но влез сам и без бабы, а тут с бабой...       Они выезжают с парковки ДПД, когда Маркус включает радио, убавляя звук. Играла какая-то новая песня, которая не пришлась по вкусу никому из них, но крутить сейчас каналы в поисках чего-то нормального или новостей не хотелось совсем, поэтому все продолжили просто молчать и думать о чем-то своем.       — Нам нужно будет кое-что обсудить, Арден, — подаёт голос Манфред с абсолютно ничего не выражающим взглядом и лицом. — Я о гонках. — Ван-Дайн косится на Лео, а тот лишь хмыкает, словно показывая ей, что у него с братом секретов нет. — Я планирую их устроить сразу после выставки отца.       — Отлично, напишешь мне потом время, — пожимает плечами Ван-Дайн, приглядываясь к парню внимательнее. Тот как-то загадочно улыбается.       — В бардачке билет участника и два приглашения на выставку. Возьми их и передай один Таре, — он переводит на нее взгляд, когда машина медленно останавливается перед другой. — Я хочу, чтобы вы скрасили мой скучный вечер в этом обществе богатых «любителей» искусства.       Они замолкают, пока Арден копошится в бардачке машины, наконец доставая билет и два приглашения. Посещать выставку было не тем, что входило в её планы в ближайшее время, но как она может отказать другу? Правильно, никак, потому что если она скажет нет, то Манфред пустит в ход свой грустный взгляд, которому не может отказать ни одна девушка. Иногда ей казалось, что именно так он всех и соблазнял, рассказывая какую-нибудь слезливую историю и вот, нужная ему профурсетка уже в его постели.       Забавно, что все часто оказывалось иначе и все просто сами прыгали к нему в постель, потому что он, — сын известного в Детройте художника и просто красавчик, от которого много и не ждали.       Музыка из колонок перестает доносится, погружая их всех в тишину и Маркус сначала думает, что Арден просто выключила радио, хотя на деле она просто приоткрыла окно, взяв одну сигарету из его пачки с его же зажигалкой.       — Услышь нас, Детройт. Ты поднялся на ноги, вновь вернув себе былое величие. — Голос разносился эхом по всей площади, а все телевизоры и билборды резко окрасились в черный. Голос, словно говорил не один человек, а несколько. Голос, который, казалось, был везде и нигде одновременно, поднимая волну паники среди каждого, кто обратил внимание на билборды, на телевизоры за витринами и на радио. Голос, который словно прогремел на всю машину, от чего Ван-Дайн едва не уронила сигарету. — Твое падение было предрешено, когда ты вознёсся к небесам, подобно Икару, став центром машиностроения. Ты пал, как пал Икар, и вновь поднял склоненную голову, перестав быть призраком на карте. Ты вернул себе жизнь, в чем тебе помогли люди. Так услышь нас, Детройт. Услышь мольбу своих детей и останови это безумие, что породили эти корпорации. Услышь, как стонет народ, мучаясь от этих имплантов, что помогли тебе вернуть величие.       Арден смотрит на Маркуса, который как-то нервно сжал руль. Они стояли в пробке уже около десяти минут на центральной улице города, слушая эту непонятную речь неизвестных. Лео же с непониманием высматривал что-то в окне, то и дело косясь на брата и его подругу. Прохожим, водителям и просто случайным слушателям было до жути интересно, что происходит. Но это вселяло панику в каждого.       — Услышьте нас, жители Детройта! Мы голос правды, который не смогут заткнуть ни полиция, ни ФБР, ни Интерпол, прячущийся среди обычных граждан! Мы тени, что на протяжении нескольких лет, пытались уберечь вас от опасности и искоренить чуму, поразившую ваш город! Мы везде и нигде. Мы рядом с вами и всегда готовы встать на вашу защиту, пока тайные агенты и сотрудники правопорядка закрывают глаза на преступления известных людей, таких как Камски, возомнивших себя богами.       — Мне это не нравится, — шепчет Маркус, переключая одну частоту радио на другую. И даже тогда голос неизвестных продолжал разносится из колонок по всей машине.       — Нам затыкали рты, нас заставляли прятаться, но теперь, все иначе. Настало наше время рассказать вам правду, которую не покажут по телевизору. Рассказать вам про агентов Интерпола, разгуливающих среди вас. Они, все они до единого, пытаются скрыть правду о «КиберЛайф». Правду похороненную под триллионами денег. Импланты. Что это на самом деле? Они отправлены в массовое производство, каждый использует их, изменяя человеческую натуру. Какой ценой? Люди, подсаживаются на наркотик, который все пытаются нам выдать за лекарство, пока такие люди, как Камски, производят настоящие оружия, создают бомбы замедленного действия, отдавая все творения террористам. Вот она правда! Нет никаких величайших умов, нет никакого прогресса, лишь попытка контролировать эволюцию и продажа оружия за огромные деньги. Они считают, что им все дозволено, что они боги и имеют право вершить чужие судьбы так, как вздумается им. Так услышь же нас, Детройт. Услышь мольбу своих детей и останови это безумие.       Маркус сжимает челюсть, поджав губы в тонкую линию, когда этот голос вновь сменяется какой-то новой песней, на билбордах высвечиваются рекламы стиральных порошков и новой техники, а с телевизоров в витринах спокойно вещает новости дальше «Пик» и «Стрэтфорд».       — Они психи, — хрипит Маркус, когда движение снова приходит в норму.       — Психи или нет, но эффект на толпу произвели, — вставляет свои пять копеек Лео.       Взгляды друзей детства пересекаются и Маркус видит, как девушка напряжена. Она была словно высоковольтная линия, проводящая через себя огромное количество электродов, которыми были мысли. Кто, зачем и почему? Что это вообще были за люди? Как механик, она понимала, что они были в чем-то правы. Но ради чего они решили вот так воздействовать на толпу, было не понятно. Самым очевидным было, — желание власти. Каждый хотел бы побыть всемогущим, но никто не осознает, какую цену за такое придется платить.       — Пиздец, приплыли, — шепчет девушка, нервно затягиваясь. Она открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но взорвавшийся в одном из торговых центров магазин компании «КиберЛайф» поглотил все ее слова и крики толпы, как языки пламени медленно пожирали здание.