Здесь ты найдешь свою любовь

Несмотря на то, что они оба жили на Севере, им не удалось избежать того факта, что в последние годы зимы здесь стали очень холодными. И хотя Финляндия не хотел жаловаться — это было бы невежливо, — Швеция знал его достаточно хорошо, чтобы заметить, как он подтягивает к себе одеяло и руку Швеции. По этой причине он не мог сетовать на парниковый эффект; все, что заставляло Финляндию хотеть быть ближе к нему, считалось благоприятным. После того как в 2009 году, когда в стране разрешили однополые браки, его предложение о замужестве было отклонено, и он решил, что все кончено. Он не хотел ни к чему принуждать своего любимого Финляндию, хотя и дал понять, что для него он всегда открыт. Однако Финляндия никогда не делал ни шагу навстречу. Он позволял Швеции спать рядом с ним или обнимать его, когда было холодно, но до поцелуев и секса они так и не дошли, несмотря на годы, проведенные вместе. Во всяком случае его терпение должно быть вознаграждено. Во время союза с Норвегией он ясно дал понять, что считает любовь Швеции почти жалкой, и даже предлагал секс, чтобы Швеция не фантазировала о своем холодном соседе, но Швеция без раздумий отверг это предложение. Либо Финляндия полюбит его в ответ, либо он будет жить в одиночестве до конца существования империи. Единственное, что его радовало, — это статус холостяка Финляндии. За всю свою жизнь он ни разу не состоял в браке и даже не встречался ни с кем. Это наводило Швецию на мысль о том, что, возможно, Финляндия ждет подходящего момента или просто стесняется ответить на его чувства. И это было нормально. Он был готов ждать. Но зимой 2011 года, когда наступили самые сильные морозы и они вместе проводили выходные в своем коттедже на Аландских островах, его терпение начало иссякать. В их бревенчатом домике было холодно, хотя камин горел вовсю. Они смотрели гандбольный турнир по телевизору, сидя на двухместном диване и укрывшись пледом. Силенд лежал перед камином на овечьей шкуре с ноутбуком спиной к своему приемному отцу, а также… суррогатному отцу, как он привык называть Финляндию. Ханатамаго лежал рядом с микронацией, помогая ему согреться. Они слышали, как на улице свистит ветер, и Финляндия инстинктивно прижался к своему более габаритному соседу, чтобы согреться. Он поднял на него глаза, чтобы понять, не случилось ли чего, но Швеция просто смотрел турнир и матерился, когда Франция забивала очередной гол. Он редко употреблял такие слова, и, насколько заметил Финляндия, делал это только тогда, когда его страна демонстрировала плохие результаты в каком-нибудь виде спорта. Поскольку его собственная сборная была единственной из команд скандинавских стран, не попавшей на чемпионат мира, его это не особенно волновало. Он вообще считал, что Швеция должен быть доволен тем, что вышел в полуфинал. Однако он был уверен, что Швеция тоже хотел бы попасть в финал и надеялся соревноваться с Данией… Их соперничество никогда не закончится. — Надеюсь, Франция выиграет все чемпионаты мира, — вслух произнес Силенд, не поднимая глаз. — Тогда Англия, наверное, будет вне себя, — улыбнулся он и снова обратил внимание на ноутбук. — Если они победят меня, — пробормотал Швеция, немного разозлившись. — Очень на это надеюсь. Тогда Дания, наверное, будет вне себя. Финляндия облегченно выдохнул. — Разве не было бы забавно, если бы наш скандинавский сосед все-таки победил? — спросил он Швецию, который невнятно что-то буркнул в ответ. Вскоре стало ясно, что у шведской команды нет ни единого шанса, а затем прозвучал финальный свисток, заставивший Швецию немедленно переключить канал. Это был финский канал, который заставил Финляндию радостно поднять глаза на экран. То, что происходило на нем, было явно интереснее, чем гандбол, даже если всего-навсего шел эпизод про муми-троллей. По мнению Швеции, «Муми-тролли» и новости — похоже, единственное, что было на этом канале. Было уже поздно, и он подумывал отправить Силенда спать. Но, когда он начал вставать, Финляндия протестующе застонал, и он остался сидеть, обняв его. Он не хотел смотреть «Муми-троллей» — по его мнению, это передача для детей, — но заметил, что обсуждать его с Финляндией бессмысленно. Его близкие предполагали, что в своем произведении Туве Янссон заложила много глубоких смыслов и философских идей, которые поразили бы его, если бы он только попытался понять их. К сожалению, он был не из тех, кто анализирует героев детских книг, и поэтому дистанцировался, когда Финляндия мило смотрел передачу. Но теперь Финляндия, видимо, не хотел, чтобы он уходил, хотя бы из-за тепла, которое ушло бы вместе с ним, и он остался. Вместо того чтобы смотреть детский мультик, он наблюдал за своим любимым. Его рука медленно и с нажимом поглаживала руку Финляндии под одеялом, чтобы согреть его поскорее. Тот явно оценил этот жест. Когда мультфильм кончился, Финляндия забрал у Швеции пульт и выключил телевизор. — Силенд, не пора ли тебе спать? — спросил он маленького мальчика, увлеченно скроллящего какой-то интернет-форум. Не получив ответа, он поднял глаза на Швецию, мысленно молясь, чтобы тот поддержал его. — Силенд, уже поздно. Но можешь еще полчаса поиграть лежа в постели. Силенд знал, что со Швецией не поспоришь — иногда тот не знал, что означает слово «компромисс», — поэтому он встал и перенес ноутбук на кровать, после чего пошел переодеваться и чистить зубы. — Может, нам тоже пойти спать? — предложил Финляндия, глядя на Швецию широко раскрытыми глазами. Как обычно, Швеции казалось, что он сердито уставился на него, но он знал, что лучше, и только слегка вздрогнул, поймав взгляд Швеции. — Я не устал, — пожал плечами Швеция. — Но ты можешь пойти. — Ну, тогда можем еще немного посидеть, — согласился Финляндия, обнимая друга, вполне довольного своим положением. Вскоре из ванной комнаты вышел Силенд, одетый в матросскую пижаму и пахнущий мятной зубной пастой, и отправился в свой маленький закуток. Его комната в дома была отделена от остальной части помещения лишь занавеской. Когда много лет назад Швеция строил этот дом, он предназначался только для него и Финляндии, поэтому он соорудил одно просторное помещение, в котором за кухней находилась спальня Силенда, а отдельно располагалась ванная комната с собственной сауной, заказанной Финляндией. Через полчаса, после беседы в одни ворота, которую, как обычно, вел только Финляндия, Швеция встал, чтобы уложить приемного сына. Он попросил Финляндию заняться камином и разжечь огонь, а также достать из холодильника две бутылки пива. Уложив Силенда в постель и забрав у него ноутбук, он вернулся на теплый диван, где его ждал Финляндия с двумя бутылками пива. Эта сцена была очень уютной и согревала его сердце, поэтому, поставив ноутбук на кухонный стол, он поблагодарил Финляндию так, как никто из них не ожидал. Он просто наклонился к нему, заставив того поднял голову, и соединил их губы в поцелуе. Странно, что они провели друг с другом столько времени, столько веков, испытывая столь явное влечение, и при этом не поцеловались. Несмотря на невинную внешность, Финляндия был известным любителем спиртного, так их поцелуй, пусть даже случайный, можно было бы предугадать. Но Швеция слишком уважал чувства Финляндии, считая, что он показывает свою привязанность и Финляндия сам должен сделать свой выбор. Но теперь у него не осталось выбора. Поцелуй был непродолжительным, после чего Финляндия в шоке отпрянул и уставился на Швецию широко раскрытыми глазами и ртом. — Швеция… — произнес он весьма удивленным голосом. Его колени подкосились, и он поднял руку, чтобы коснуться своих губ, как бы проверяя, на месте ли они. Взгляд Швеции не был опустошен и шокирован, — хотя он чувствовал себя именно таким, — а теплым и любящим. Он смотрел преданно и, не дождавшись ответа, наклонился и поцеловал своего возлюбленного во второй раз. На этот раз поцелуй был не таким напряженным, а скорее уверенным, и он осмелился зайти еще дальше. Он разместил руки по обе стороны головы Финляндии, удерживая его, и наклонился вперед так, что голова того легла на спинку дивана, а его рот прижался к рту Швеции еще сильнее. Приоткрыв рот, Швеция с легкостью позволил его языку найти свой, и они принялись игриво ласкать друг друга — слово, которое Швеция никогда прежде не использовал бы для описания своих действий. Финляндия не двинулся ни на миллиметр, и Швеция прервал поцелуй, испугавшись, что теперь он навсегда разрушил свои шансы на отношения с любимым, и с досадой посмотрел на него. Его взгляд был пойман покрасневшим и что-то невнятно бормочущим Финляндией. Это было похоже на смущенное «спасибо», но тот факт, что он благодарит за поцелуй, казался странным. Тем не менее он повторил, а затем произнес: «спасибо» более отчетливо, все еще краснея, конечно. — Ты… Финляндия, — осторожно начал Швеция, не зная, что делать и говорить. Действия говорили громче слов, поэтому он наклонился и снова поцеловал Финляндию. Теперь уже Финляндия потянулся руками к шее Швеции и притянул его ближе, практически затащив к себе на колени, и они начали самозабвенно целоваться. На этот раз, когда поцелуй закончился и Швеция откинулся назад, Финляндия встал вместе с ним. Он не дотянулся до него, чтобы поцеловать снова, но, встав на носочки, смог обнять сильную шею. Правда, делать это пришлось недолго: вскоре Швеция подхватил его на руки и понес к кровати. Из положения лежа он смотрел на Швецию, который, казалось, о чем-то размышлял, нежно поглаживая Финляндию по щеке. — Я люблю тебя, — сказал он. — Я тебя люблю. — Он не знал финского языка, но выучил эту фразу в ожидании этого момента. — Я знаю, — ответил Финляндия. Он быстро понял, что это, вероятно, не тот ответ, который хотел получить Швеция, и покраснел, почувствовав себя глупо. Его чувства были не так сильны, как у Швеции, он знал это. Но ведь это была любовь, не так ли? — Я… — Я не жду, что ты ответишь на мои чувства, — продолжил Швеция, хоть на самом деле желал ровно противоположного. — Я просто надеюсь… что ты примешь их. И ответишь на них в какой-то момент. Он наклонился и снова коротко поцеловал Финляндию. После поцелуя их глаза снова встретились, и Финляндия набрался смелости и сказал то, что у него на душе. Но по-фински. — Э-э… я тоже тебя люблю, — быстро пояснил он. — Даже если… — Швеция все еще склонялся над ним, и он смог снова соединить их губы в коротком, но страстном поцелуе. — Даже если… ты можешь мне не верить. Но я уверен, что люблю. На все сто. Стало очевидно, что это не то, что Швеция ожидал услышать, и он почувствовал, что краснеет от шока. Тогда он опустился на колени у кровати и обнял своего возлюбленного, и на некоторое время в доме воцарилась тишина. Приятная тишина. В голове Швеции пронеслись мысли о том, что, если бы он уже целовал Финляндию однажды, ответ был бы таким же, или он просто ждал достаточно долго? Но теперь это не имело значения. Ведь они бессмертны, и их ждало неопределенно долгое совместное будущее. — Я тебе верю, — ответил он Финляндии и нежно поцеловал его в шею, после чего снял джемпер (в доме потеплело) и лег рядом с Финляндией в постель. Любимый перекатился к нему, сняв свою рубашку, и снова поцеловал. Ему было так уютно в объятиях Швеции, все еще теплого и трезвого, дарящего ему поцели и любовные ласки, вдали от пива и сауны. Он наслаждался, слушая глубокий и красивый голос Швеции, и всем его существованием. Это была прекрасная ночь для них обоих. Они вместе открывали и исследовали тела друг друга в акте любви. Они вели себя достаточно тихо, учитывая присутствие Силенда, хотя оба были совершенно уверены, что за время, проведенное с Англией, он изредка слышал звуки, напоминавшие, если не превосходившие, их звуки. После того как оба мужчины одновременно кончили, разумеется, полностью раздетые, они все еще были слишком потными, чтобы спать. Подарив партнеру очередной поцелуй Швеция встал с кровати, чтобы затопить сауну и помыться. Финляндия смотрел, как его обнаженный любовник исчезает в сауне, и не мог удержаться от счастливого вздоха, как принцесса, наблюдающего за своим принцем. Он точно подсознательно не ждал от Швеции каких-то действий. Хотя, может быть, и ждал, и, возможно, признался бы в своих чувствах в любой момент, если бы Швеция только поцеловал его раньше. Но, скорее всего, нет: раньше он так боялся своего высокого соседа. Всю ночь он чувствовал абсолютную безопасность в его объятиях, так что, возможно, сейчас был как раз подходящий момент. Этому суждено было случиться. Во всяком случае в это ему хотелось верить, когда Швеция вернулся и, прижав его к себе, понес в жаркую сауну, где они сидели так близко друг к другу, как только могли, несмотря на жару, а может быть, и благодаря ей.