ВСЕ СОЛНЕЧНЫЕ ДНИ

      Чонгук       Настоящее       Всю следующую неделю мне не продохнуть. Отец заваливает меня новыми делами и новой работой, совсем не оставляя времени не то, что на сон, на обед едва ли удаётся выкроить несколько минут. Такой темп меня не утомляет, работая с моим отцом, не остаётся иного выбора кроме как подстроиться под его ритм. С юношеских лет, проводя каникулы, праздники и после учебное время, я практически жил в его офисе, очень часто нехотя вбирая его опыт и обучаясь юридическим основам. Я никогда не признаюсь в этом отцу, но его вклад в мою подготовку стал бесценным помощником на экзаменах и зачетах, которые я сдавал на отлично. Даже не помня два последних учебных года, подтверждая свою квалификацию и повторно проходя экзамены, полученного опыта и знаний хватило сдать их на высшую отметку. На том заслуги отца в моей жизни заканчиваются.       Несмотря на всю свою загруженность, работа в Сеуле предоставляет мне больше возможностей, а главное – свободы. Здесь нет отца, стоящего за моей спиной и тычущего пальцем во все, что его не устраивает и трижды на дню сетующего на мою необразованность и скудность ума. Моему отцу сложно, нет, невозможно угодить. Поэтому я очень давно перестал пытаться это делать. Если раньше, в силу отсутствия знаний и опыта я соглашался с ним беспрекословно, то теперь моих собственных мозгов хватает делать свою работу так, как нравится мне, и делать ее безупречно. Может, юриспруденция и не была моей мечтой, но отец и университет вложили в меня все для успешной реализации в этом деле.       Дом – работа, работа – дом, так и я живу последнюю неделю. Решение проблем в офисе и кромешное одиночество в квартире. Но я не жалуюсь, не видя никаких недостатков там, где всякий желающий найдёт их с десяток. Я люблю каждый аспект своей новой жизни, и наслаждаюсь ей. Работа меня не утомляет, одиночество не пугает, ведь я так давно желал его. После выписки из больницы, я впервые чувствую себя на своём месте. До этого меня не покидало ощущение неправильности, нескладности, и только взяв все под собственный контроль, целый год, удерживаемый кем-то другим, будь то мама, отец или Рейчел, мне стало ощутимо легче.       Во вторник, после ещё одной ночи со снившимися мне кошмарами, сидя в офисе я подглядываю на томик Достоевского на краю своего стола. Классика никогда мне не прельщала, но дело не в содержимом книги, а в том, кому она принадлежала. Эта незримая связь с прежним владельцем потертого издания, с каждым днём все ощутимее накладывается на мое сердце. Или я сам себя убедил в этом? Кем бы тот человек не был, и что бы нас не связывало, ощущение тоски и скорби электрическими разрядами бьет под рёбрами. Душа моя не лежит к Достоевскому, но заметки, написанные на полях, я читаю как молитву перед сном, всем нутром воспевая к их автору. Надежда отыскать его, так и теплится в груди.       Но кто он? Кто этот человек, взволновавший меня одной фотографией и стопкой исписанных книг? Где он? Где тот человек, чьё незримое присутствие витает дома? Был ли это наш дом или этот незнакомец был вхож лишь гостем? Почему его больше нет в моей жизни? Почему…       Стук в дверь обрывает мою мысль на середине. Я потираю глаза, ненадолго задумавшись, не вздремнуть ли мне на диване, чтобы согнать сонное состояние. Но вместо этого гоню соблазн, призывая себя сосредоточиться на работе. Посетителей я не жду. Помощнице строго наказал никого не впускать, назначив одного ответственного для решения всех проблем, связанных с работой, полностью изолировав себя от общения с людьми.       - Войдите, - борясь с сонливостью и гневом, выкрикнул я, глядя как через приоткрывшуюся дверь входит моя помощница. Ее лицо как обычно беспристрастное.       За неделю трудно сказать, сработались вы с кем-то или нет, но пока госпожа Хан более чем соответствует моим требованиям. Мне нравится ее прагматичность, но также я знаю, что лучше быть с ней настороже. От таких женщин никогда не знаешь, чего ожидать.       - Разве я не просил меня не беспокоить? – твёрдым тоном сказал я, обращая взгляд к бумагам, суть написанного в которых потерял уже давно. – Если это моя мать, скажите, что я занят и мне некогда. Я позвоню ей позже и договорюсь о встрече. Для остальных меня нет.       От мысли что это может быть моя мама, мороз прошёл по коже. За эту неделю она уже дважды приезжала без предупреждения, несмотря на обещание этого не делать. Впрочем, я также нарушил обещание звонить ей почаще. Моя занятость служит отличным предлогом, но не оправданием.       - Это не она, - стоя у дверей произносит девушка. За все дни ее прибывания в офисе я не видел, чтобы она улыбалась или смеялась. Она напоминает мне механизм с чётким набором функций и всего одной эмоцией. – Госпожа Чон звонила сегодня дважды, но я убедила ее не приезжать, ссылаясь на вашу чрезмерную занятость. Это расстроило ее. Думаю, вам лучше позвонить ей как можно скорее.       Я кивнул, выражая своего рода благодарность. Я мысленно поставил себе отметку позвонить маме позже, но с огромной вероятностью забуду об этом уже через минуту.       - Знаю, вы просили не беспокоить вас, если это не что-то важное, но в холле сидит мужчина, желающий с вами встретиться, - она говорит ровно и четко, никогда не опасаясь моей реакции, порой позволив себе лишнее словцо. А реагирую я иногда бурно с чем не многие могут справиться.       - Кто он? – спрашиваю я, выдыхая. Как и пять минут назад, видеть сегодня никого я не планировал.       - Он представился как Мин Юнги. Сказал, что он – Ваш университетский друг.       Я помню только одного парня с таким именем. По крайне мере, здесь память меня не подвела. Не знаю как в последние годы учебы, но на втором курсе друзьями мы определённо не были. Скорее Намджун и Хосок проводили с ним время, ходили в бары и выпивали вместе. Наше же общение складывалось из «привет» и «пока». Помню, как одно время он подрабатывал вышибалой в ночном клубе, впуская нас внутрь без очереди и позволяя пользоваться личной скидкой в баре. Я был там два или три раза, пока Юнги не нашёл себе дневную подработку. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.       - Мне назначить ему встречу на другой день? – после моего недолго молчания, спрашивает помощница.       - Нет, пригласи его войти, - неохотно попросил я, складывая бумаги в несколько стопок по степени важности.       Девушка ничего не сказала, молча кивнула и вышла за дверь. Я прислушался к голосам в приёмной, но слова разобрать не смог. Вскоре дверь снова распахнулась и вошёл мой названный друг. Я сразу же узнал его, за все эти годы он мало изменился, пусть и заметно возмужал. Чёрный костюм и новомодная прическа не смогли скрыть ту хитрецу, не ускользающую от меня ни в одну из предыдущих встреч.       Я встал, проплавил пиджак и обошёл стол, встречая гостя, пожав тому руку. Его глаза с любопытством наблюдали за мной. Он ждал, узнаю ли я его.       - Чонгук, - приветственно произнёс он, сжав мою ладонь.       - Юнги, - в ответ сдержанно поприветствовал его я, жестом указав на свободное кресло. – Присаживайся. Давно не виделись. Как ты?        «Какого черта тебе здесь нужно?», так и рвётся с языка.       Мужчина опустился в кресло, но отвечать на заданные вопросы не спешит. Вместо этого он занял себя доскональным осмотром моего кабинета. Сейчас в нем нет ничего любопытного, когда прежний интерьер достался мне от прежнего сидящего здесь руководителя. Новый проект уже разработан, ремонт начнётся через несколько дней.       Я сажусь в своё кресло, не упуская из виду незваного гостя.       - Неплохо, - отвечает он, наконец обратив на меня внимание. Я едва не закатываю глаза от желания поскорее от него избавиться. – Слышал о той аварии. Ретроградная амнезия, да? Паршиво.       - Если ты пришёл выяснить проблемы моей памяти, то ничем помочь не могу, - выходит грубо, неприятно, но и на любезности сил у меня нет. – Как ты вообще меня нашёл?       Его губы расплываются в улыбке. Его внезапное появление определённо не жест доброты и заботы, в нем кроется другое. Нечто, что прощупать мне пока не удаётся.       - Намджун нашептал.       Я сжимаю челюсть, не столько злясь на Намджуна, сколько на Рейчел, проболтавшуюся ему. Разумеется, я не стремился держать в секрете своё проживание в Сеуле, но и гласности не искал, даже среди старых друзей. Особенно таких, как Юнги. И вроде ничего отталкивающего в его поведении я не наблюдал, но было в нем что-то, чего я всегда сторожился. Было ли так всегда, как я и помню или последние курсы и правда нас сплотили? Разглядел ли я в то время в нем что-то ещё, нечто, заставившее по-дружески симпатизировать ему?       - Я к тебе с деловым предложением, Чонгук.       Я жестко улыбаюсь, наконец, добравшись до сути.       - Не думаю, что оно как-то меня заинтересует, - уверенно говорю я, откинувшись на спинку кресло. – Но позволь спросить чисто из интереса, каким?       - Кейтеринг.       Я выгнул бровь, не скрывая удивление. Вот чем он теперь занимается? Я мысленно подметил про себя, что из всех знакомых друзей по учебе, в профессии остался один я. Остальные разбрелись кто куда, и я действительно восхищаюсь ими. И ещё сильнее ненавижу себя. Не будь я трусом, кто знает кем я был бы сейчас? Счастливым свободным человеком. И разве этого недостаточно?       - Кейтеринг, - вторю я, понимая к чему клонится разговор. – У компании уже много лет договор с одним из лучших ресторанов Сеула, Юнги. А ресторан итальянской кухни поставляет ужин для сотрудников, работающих внеурочно, а также работающих в выходные и праздничные дни. Чем твоё предложение способно выиграть на фоне многолетнего сотрудничества?       - А ты когда-нибудь говорил со своими сотрудниками о качестве этой еды? – спокойно, но уверенно говорит он и я наконец понимаю, в чем таилась его хитреца.       Тем не менее его вопрос ставит меня в тупик. Отец удаленно присматривал за компанией и вёл свои дела до моего назначения на должность, но интересовало ли его качество подаваемой сотрудникам еды? Все мы знаем ответ на этот вопрос. Но раз я всерьёз задумываюсь, то мне не настолько наплевать как моему отцу.       Отдаю должное, Юнги ответственно отнёсся к своей задаче заинтересовать меня. Из беседы я понимаю, он не просто опросил людей в офисе, он провёл доскональное расследование, в том числе дегустацию подаваемый еды, выявив очевидные недостатки. Мне не понравилось, что служба безопасности допустила свободное скитание по офису постороннего нам человека, но я впечатлён его подходу к своему делу. Он точно знал зачем идёт, на что обратить внимание и как все это использовать против меня.       Наш Сеульский филиал, один из самых преуспевающих в стране, и во многом это заслуга компетентных и опытных сотрудников, приносящих компании должную репутацию и крупную прибыль. И моя обязанность, как действующего руководителя обеспечить людей не только стабильным и своевременным заработком, но и комфортными рабочими условиями. И раз уж компания предоставляет бесплатный обед своим сотрудникам, то этот вопрос также имеет не малую важность.       Мой отец придёт в ужас, если я начну вносить свои изменения в компании. Даже столь незначительные, как еда в кафетерии. Он ждёт безоговорочного выполнения приказов, а не марионетку с собственным мнением.       - Мне нужно подумать, - говорю я, перебирая пальцами на столешнице. – Такие вопросы не решаются за один день.       Юнги кивает. Мой ответ вероятнее склоняется к «нет», и мы оба это знаем. Если он и расстроен не состоявшейся сделкой, то вида не подаёт. Более того, он выглядит так, словно договор у него в кармане. Но для начала мне нужно провести собственное расследование, что означает лишнее время к работе. И я устало вздыхаю, надеясь, что эта маленькая слабость ускользнула от внимания собеседника. Иначе боюсь, он найдёт способ и это обернуть в пользу себе.       - Дайте знать, если возникнут вопросы или ты передумаешь, - мужчина встаёт, поправляет пиджак и протягивает мне свою визитку. – Одну оставлю тебе, другую отдам твоей помощнице. На всякий случай.       Я подавляю ухмылку. Если уж зачем он подсовывается госпоже Хан визитку, то только не ради работы. Было бы любопытно понаблюдать, как его интерес к ней сменится разочарованием. Эту крепость ему не покорить.       Юнги протягивает мне руку, и я встаю, пожимая ее. Я внимательно на него смотрю, в последние попытки отыскать подсказки о его намерениях, с огромной вероятностью способные нести в себе корыстные мотивы. Я предпочитаю знать все о тех, с кем имею или собираюсь иметь дела, но особенно о тех, кто имеет виды на меня. А это человек чистая загадка.       Мы вместе идём к двери, и я широко раскрываю ее перед своим гостем, пропуская в приемную. Мы не прощаемся, ограничиваемся банальным кивком друг другу. Но Юнги задерживается в проёме, оборачиваясь на меня с одним из своих изучающих взглядов.       - Ах да… Как там твой парень? – спрашивает он, ухмыльнувшись.       - Какой парень? – не понял я, уже тогда ощущая нервное покалывание на коже.       Юнги хмурится, словно стараясь понять не ошибся ли он.       - Тот из-за которого ты с друзьями перестал общаться, - как нечто очевидное поясняет он, но секунду спустя, не найдя во мне поддержки, он мрачнеет. – Под метр восемьдесят, тёмные карие глаза, улыбается все время… Забыл, что ли?       Я хватаюсь за дверь, чтобы не упасть. Спустя пару секунд я заставляю себя подойти к столу, не выдавая лишних эмоций. Юнги не следует знать больше положено. А мне стоит сохранять спокойствие, если я хочу вытянуть из этой ниточки, возникшей из неоткуда, хоть что-нибудь.       - Подожди, - прошу я, копошась в кипе бумаг и отыскиваю ту единственную фотографию, ограничивающую мое воображение от реальности. Я стараюсь действовать плавно, не суетясь, но руки дрожат так сильно, что все ввалится из рук. Возбуждение пересиливает слабость в ногах, когда спотыкаясь я возвращаюсь и тычу фотографию Юнги чуть ли не в лицо. – Этот парень?       Гость пытается понять в чем здесь дело и где его прокол, но я настойчиво повторяю свой вопрос. Юнги неохотно берет фотографию из моих рук и какое-то время крутит и вертит, вглядываясь в то что от нее осталось. В конце концов он жмёт плечами и возвращает фотографию.       - Не знаю, наверное. Лица почти не видно. Да и видел я его раза два в жизни.       - Что ты видел? – бессилие в голосе смешалось с напором, с которым я задаю вопрос. – И когда?       Юнги прищурился.       - В чем дело? Я не понимаю, Чонгук… Этот парень, вы расстались? Почему ты спрашиваешь меня о нём? – его растерянность медленно сменяется осознанием. – Черт! Твоя амнезия. Ты и его забыл? Такое возможно?       Я смотрю на свою помощницу, работающую за своим компьютером. Она, как и всегда сосредоточена на выполнении поручений, но я ей не доверяю. Я плачу ей кучу денег за молчание, но это не гарантирует стопроцентного соблюдения договора. Мой отец умеет быть очень убедительным в тех вопросах, которые его интересуют сильнее всего. А он фактически помешан на контроле надо мной. Я бросаю взгляд в сторону девушки, гадая, слышала ли она нас?       Я втягиваю Юнги обратно в кабинет, и захлопываю дверь несколько агрессивно, пусть и не преднамеренно. Но ровно настолько, чтобы во взгляде стоящего напротив меня мужчины отразилась смесь испуга и любопытства.       - Я буду кричать, - спустя несколько секунд бессмысленных гляделок друг на друга сказал он, лукаво улыбаясь и мало выглядя испуганным.       Я раздраженно сжимаю кулаки, нетерпение выбивает слова из легких, но я прикусываю язык косясь на дверь.       - Поговорим? – сдержанно спросил я, дёрнув подбородком в сторону стола. Такие беседы лучше вести подальше от тех мест, где нас легко могут подслушать.       - А мы не все обсудили? – выгнул он бровь, взявшись за дверную ручку. Этот парень хорошо понимал, что сумел зацепить меня, и теперь искал способ обратить эту возможность в свою пользу. Впрочем, я почти уверен, что в этом и состоял его первоначальный план.       - С учётом выявленной информации, нет, не все, - жестко произнёс я, не собираясь играть ни в какие игры. - Садись, Юнги. Нам ещё многое нужно обговорить.       - Нужно тебе или мне? – прищурился он.       - Думаю, это нужно нам двоим в равной степени, - рассердился я. - Сможешь помочь мне и я посмотрю, как смогу отблагодарить тебя. Но не рассчитывай на очень многое.       Юнги закатил глаза, не стесняясь открыто демонстрировать своё раздражение. Он не доволен и определённо не убеждён. Но он все ещё здесь, а значит есть шанс договориться.       - Знаешь, я мог бы замолвить за тебя словечко перед госпожой Хан, - сказал я как бы между прочим.       - Госпожой Хан? – недоверчиво усмехнувшись, выгнул он бровь.       - Девушкой в приёмной, - указал я на дверь, словно мы оба могли видеть через неё. – Она ведь понравилась тебе, да? Довольно интересный выбор на мой взгляд.       Юнги заинтересовался, но вида не подал. Так и встал у двери, сжав обеими руками ручку своей сумки о чём-то нерешительно размышляя. Серьёзное выражение его лица означает, что я попал в самую точку.       - Что ты хочешь знать? – спросил он. – Имени его я не знаю. Может оно и звучало как-то в разговоре, но я его не помню.       Я вернулся к своему месту, встав позади кресла. Я сжал его спинку обеими руками, выражая своего рода ликование. Проявлять очевидных эмоций позволить себе я не могу.       - Ты не мог бы для начала сесть? Юнги раздраженно что-то пробормотал себе под нос, но немного помедлив все же вернулся на место, где сидел всего несколько минут назад.       - Просто расскажи все, что ты знаешь, - более мягко попросил я. – Любую мелочь, которую помнишь. Что угодно…       - Почему ты спрашиваешь меня? – задал он вопрос вместо того, чтобы ответить. – Разве твои друзья не знают больше?       - Сейчас речь идёт не о них, а о тебе. О том, что известно тебе, - уклончиво пробормотал я. – И я жду. Не трать впустую наше время.       Юнги повёл плечом и задумчиво вздохнул, как я решил, придаваясь потоку воспоминаний. Как много возможно извлечь из тех двух коротких встреч, о которых он говорил?