ВСЕ СОЛНЕЧНЫЕ ДНИ

      Тэхён         Прошлое           Дорогой дневник, я стал писать реже, но я искренне надеюсь на твоё понимание. И я знаю, глупо приписывать тебе эмоции, испытывать которые ты не в состоянии. Но ты – продолжение меня. Поэтому, возможно, я обращаюсь к себе. Не нынешнему – к будущему себе. К тому Тэхену, через два десятка лет, сидящему поздней ночью в массивном кресле и предающемуся воспоминаниям за стаканом виски, анализирую прожитую жизнь. Счастлив ли я там, в таком, казалось бы, далёком, но неизбежном будущем? Есть ли в нем Чонгук? Я очень надеюсь, что есть.        Прошло две недели с моей последней записи, и это такой огромный промежуток, учитывая, что прежде я не пропускал и дня. Писал так много глупостей, описывал столько не нужным мелочей, но теперь, когда события моей жизни могли бы разукрасить сказ о серых и скучных буднях прошлого, отсутствие личного времени фактически лишает меня такой возможности. Но если выбирать, я предпочитаю яркую реальность, тихим вечерам в твоей компании. На твоих страницах больше нет места нашим с отчимом перепалкам или одиночеству…        Я сдал проект вовремя. Корпели с Чонгуком над ним всю неделю, но успели в положенный срок. Да, Чонгук как узнал о моей проблеме с перспективой не закончить к четвергу, очень быстро включился в работу: искал подходящий материал, делал распечатки и взял на себя, если и не основную часть, то многую. Так мы могли проводить время вместе, пусть и значительная доля уходила на выполнение задания. Кажется, Чонгук очень хотел и ждал нашу поездку, поэтому прилагал свои усилия для помощи с проектом. Он словно не мог допустить, чтобы наш маленький уикенд сорвался. А я что? А я работал в три раза усерднее, только бы его не разочаровать. Ничто не должно было нам помешать.        Я съехал из дома через пару дней после нашего свидания с Чонгуком в его квартире. Недолго думая, о чем теряю, скидал вещи и учебники в сумку, написал матери сообщение, и ушёл из дома. Отчим даже не встал с дивана, разве что победно улыбнулся, насмешливо пожелав удачи на новом месте. За что без сожалений был послан Чонгуком к черту. Как тогда, гордость за другого человека меня ещё никогда не переполняла. Он отвёз меня к Чимину, помог занести немногочисленные вещи и устроиться на новом месте. Хоть он и не показал этого, но мое новое жилище в восторг его не привело. Я видел, как он хмурился и поджимал губы, но ничего против не сказал. И я благодарен ему за это. Мы оба знаем, такие условия – не во многом лучше тех в которых я жил раньше, но это хороший старт для чего-то большего.       Единственное, я попросил Чонгука, забрать мои книги и придержать до лучших времён. Ты знаешь, я люблю читать и очень щепетильно отношусь к книгам (и нет, пометки на полях не считаются варварством), а что-то мне подсказывает, в квартире Чимина их лучше на хранить. Только не здесь, когда кучка перспективных ученых в ходе неудавшихся опытов способны спалить весь дом к чертям. К слову, ты  мой милый дневник, уже дважды едва не пострадал. Если бы я мог, оставил тебя у Чонгука, но тогда мои записи станут еще реже. Но я не жалуюсь, лишь остерегаюсь несчастных случаев. Но парни хорошие, честно. Если к ним привыкнуть…        С работой дела идут не так радужно. Не так много мест в городе, где я мог бы ходить на занятия в первой половине дня, а работать во второй. Тяжёлой работы я не боюсь, и всюду рассылаю резюме в надежде, что кто-то да откликнется. Основной уклон я делаю на журнальные издания, как печатные, так и сетевые, так я смог бы работать из дома, а также иметь практику в этой отросли. На большую зарплату рассчитывать не стоит, образования у меня все же пока нет, но нужно же с чего начинать. Так или иначе любая работа, на которой платят деньги, сгодится.       Но грустить о неудачах мне не приходится. Чонгук не даёт. С ним вообще вся тягостность этого мира теряется и перспективы будущего не предвидятся слишком прискорбными. Он бесконечно поддерживает меня, я в свою очередь делаю для него тоже самое, пусть и получается несколько неловко. Как и у всех, у Чонгука бывают плохие дни, а иногда – очень плохие. Он не всегда рассказывает о своих проблемах, но по мере того, как я узнаю его, отец часто способствует его дурному настроению. Я не лезу. Не хочу быть излишне любопытным, но я всячески подбадриваю его и ненадолго ему становится лучше. Со временем от откроется мне, доверит терзающие сердце секреты, но я не стану торопить события и давить на него.        Мне хорошо рядом с ним. Наши отношения складываются легко и открыто, при этом мы оба не прикладываем особых усилий. Мы просто стремимся навстречу друг другу, отдаваясь симпатии и позволяя чувствам развиваться в своём естественном потоке. Все свободное время мы проводим вместе, в основном зависая у него дома, изредка выбираясь покататься по городу на машине или погулять по набережной. Там спокойно и нет какой-то городской суеты, от которой периодически так и тянет сбежать. Скоро зима и праздники, и я подумываю затащить Чонгука покататься на коньках, а он собирается отвезти меня в горы кататься на лыжах. Можешь это представить? Я и лыжи? Сколько костей одновременно я переломаю?       Чонгук никогда не был в кинотеатре. Я хорошо это запомнил, потому что намеревался при первой же возможности это изменить. Несколько дней я вынашивал идею, искал подходящую возможность, сделать все как можно романтичнее. А потом плюнул на помпезность, отдав предпочтение старой доброй спонтанности. Подловил Чонгука после третьей пары, забив на оставшиеся, и предложил сбежать. Вдвоём. Только я и он.       - Куда мы идём? – с азартом спросил он, не слишком сопротивляясь пока я вёл его к выходу. Сперва я хотел взять его за руку, но не решился. Ограничился самонадеянностью на то что Чонгук пойдёт сам и его не придётся тащить силком. Я все ещё вроде как страшился прикосновений, опасаясь отпугнуть парня своим напором. Впрочем, сам же Чонгук не стеснялся касаться меня при каждом удобном случае.       - В кино. - Не скрывал я, застёгивая куртку. Чонгук такими мелочами себя не обременял, шёл расстёгнутый. Руки так и тянулись к его молнии. Заболеет ещё.       - Зачем? – хитро заулыбался он, но продолжил плестись позади меня, сжимая лямку рюкзака на своём плече.        - Нельзя дожить до твоих лет и ни разу не побывать в кинотеатре, - сказал я, бросив загадочный взгляд на Чонгука. – Сегодня мы это исправим.        - Мне придётся прогулять две пары, - задумчиво пробормотал Чонгук, голосом отнюдь не сожалеющем о неявке на занятия. – Как думаешь, как дорого тебе это обойдётся?        Я аж замедлился и громко сглотнул от его тона. Чонгуку нравилось безобидно меня дразнить.       - Ты же не потребуешь с меня деньги за потраченное время? – сипло спросил я и тут же откашлялся, но уверенности во мне не прибавилось. Чонгук умело сбивал меня с толку. Откровенные образы возникли перед глазами и поторопился их прогнать, и только лёгкий румянец на щеках предательски выдавал…        Чонгук протянул руку, распахивая передо мной дверь. На мгновение мы так и застыли в проёме, глядя друг на друга. Взгляд парня опустился на мои губы так, как, если бы он намеревался меня поцеловать. Внизу живота внезапно сладко заныло.        - Ещё как потребую, - игриво пробормотал он, склонившись над моим ухом. Его дыхание обдало шею, проникло под одежду и под кожу, пробираясь дальше, глубже, больше. – Но не деньги, Тэхен. Деньги меня не интересуют. Я беру в ином эквиваленте.        Я не дышал, все ждал, когда он перейдёт от слов к действиям. Но он отстранился, не дав мне ничего кроме лёгкого эйфорического головокружения. Он точно сведёт меня сума. Но так ли я тому против?       До ближайшего кинотеатра мы добрались на его машине. Всю дорогу говорили об учебе и предстоящей в пятницу поездке - мы оба были в предвкушении. Строили планы, искали куда пойти и где поесть в Канныне. Мы так много собирались успеть за эти выходные.       Фильм мы особо не выбирали и взяли билеты на ближайший сеанс. Мы сели в центре зала, откуда как мне кажется располагался лучший угол обзора. Я поставил ведерко попкорна и стаканчик с газировкой на пол, и снял куртку, бросив на соседнее место. Чонгук не торопясь последовал моему примеру, лениво снял куртку и положил рядом с собой, поудобнее развалившись в своём кресле, наблюдая с изучающим выражением лица, разгадать которое за недели нашего общения я так и не сумел. Он наблюдал за мной, за тем, как я двигаюсь, как поправляю на себе одежду и безуспешно приглаживаю взлохмаченные волосы. И под прицелом его зорких глаз, мне казалось, он видит недостатки, те различия между нами, которые я всегда в себе подмечал. Для него мне хотелось быть идеальным, соответствовать заявленному стандарту, каким Чонгук представляется мне. Но ждал ли он сам того же от меня?       - Что ты делаешь? – спросил он, мягко улыбаясь, не понимая лишней суеты.        - Привожу себя в порядок, - будто оправдываюсь за своё поведение неуверенно пробормотал я.        - Ты уже в порядке, - уверенно сказал он и тут же наклонил ко мне голову, прижавшись губами к моей щеке и нагло подмигнув, очевидно гордясь собой. – Не о чем переживать.        Вскоре погас свет и на экране началась прокрутка трейлеров, и все время до самого начала фильмы мы просидели молча. В какой-то момент я засомневался, поступил ли правильно, приведя Чонгука сюда. Благодаря родителям и их деньгам у Чонгука имелось все для комфортного просмотра фильмов, не выходя из дома. Что он мог получить здесь такого, чего не мог получить в своей квартире? С этими мыслями я растерял остатки былого энтузиазма.       Терзаемый сомнениями, я наклонился к его уху, вдыхая слабый коктейль из ароматов ненавязчивых духов, геля для бритья и его собственного запаха.        - Мы можем уйти в любой момент, - сказал я, сжав пальцами подлокотник. – Нам совсем не обязательно сидеть до конца.        - Зачем нам уходить? – спросил он, не отрывая глаз от экрана. – Фильм ещё даже не начался.        - Мы здесь из-за меня, Чонгук. И если ты по какой-то причине не хочешь…       Чонгук повернул голову, выдержанно на меня посмотрев, и я не смог прочесть не единой эмоции в его глазах. Он читал меня как открытую книгу, а быть может мое поведение красноречиво и откровенно выдавало мои страхи и сомнения. Он глубоко вздохнул, я видел, как медленно поднимается его грудная клетка и отчего с ужасом стал ждать его вердикта. Я ощутил себя жалким, бесхребетным и лишённым своего мнения слизняком. Но откуда это взялось? Как я стал таким?        - Твоя неуверенность очаровательна, Тэхен, но не потворствуй ей, - серьезно произнёс он, развернувшись ко мне боком, словно намереваясь поучать меня в чём-то. – И если ты все время станешь думать о том, чего хочу я, то эти отношения очень скоро изживут себя. Не закрывай глаза на собственные желания. Мы многое упустим, уделяя моей скучной жизни слишком много внимания. Мне так же интересна твоя жизнь, твои интересы.        Его взгляд снова опустился вниз по моему лицу, подавая явный сигнал. Я непроизвольно разомкнул губы, ожидая поцелуя, но никто из нас никак не решался. Я почти физически ощутил его призыв, то, как все его нутро стремиться навстречу моему, но невидимый барьер не позволяет нашим губам сойтись. Но вскоре я понял, волевой и инициативный Чонгук, от которого я ждал столь радикального шага, медлил из лучших побуждений, из тех в которых у меня есть право выбора, а также шанс побороть свою неуверенность. Мол, бери, если хочешь… - Будь смелее, не бойся, и я поддержу тебя… - призывал он, в ожидании не меньшем, чем я.       А я хотел, и я взял, и уж точно не боялся. Пока ком противоречий не перевесил остатки храбрости, я прижался к его губам, ощущая, как этот поцелуй бурлящими потоками проникает в вены, заставляя кровь кипеть. Ненадолго я снова напрягся, удивлённый внезапно явленным напором, но сразу же расслабился, цепляясь за каждую секунду этого мгновения, вбирая в память каждый его кусочек.       Чонгук резко отстранился, его пальцы все ещё сжимали заднюю часть моей шеи, а мои – осторожно тянули его за мягкие волосы. Я тяжело дышал от ощущения опустошенности, не понимая, почему Чонгуку так остро потребовалось нарушить сокровенный момент. Его искрящиеся глаза полные тепла, нашли мои.       - Не так уж это было и трудно, правда? - пробормотал он, приятно уязвив, но не ранив меня словами. Я хрипло рассмеялся молча, согласившись с ним. Мне неистово хотелось снова его поцеловать, обрести те крылья, расправить которые я будто бы не мог целую жизнь.        - Помолчи, - только и сказал я, в нетерпении припав к его губам, с каждым пройденной секундой углубляя его, утопая и растворяясь в чувствах, которые я теперь знаю точно, не испытывал никогда. То, что было прежде, оно… пшик, тихий всплеск, на фоне целого извергающегося вулкана.        Фильм мы пропустили практически целиком. Лишь иногда, делая перерывы на отдышаться и промочить горло, урывками мы смотрели на экран, не имея не малейшего представления о тонкостях сюжета. Даже после титров, когда зал опустел и билетёрша пришла прогнать задержавшихся зрителей, нам оказалось мало отведённого времени. Губы распухли и болели от интенсивности поцелуев и заигрываний Чонгука с лёгкими покусываниями, но это не мешало мне хотеть снова и снова его целовать.       - Придётся пересматривать фильм, - сказал я, выкидывая в урну пустой стакан и держа подмышкой полное ведерко попкорна. Съесть его я не успел. – Я не помню ничего кроме вечно истекающего кровью Брэда Пита.        - Поехали ко мне? – спросил Чонгук, надевая куртку, вновь ее не застегнув. – Как насчёт ещё одной попытки посмотреть фильм? Не тот же самый, но… любой другой.        - Зачем? – рассмеялся я, спускаясь по лестнице на выходе кинотеатра. – Чтобы снова два часа лизать друг другу гланды. Фильм нам для этого не нужен.        - Тогда поехали? – задал вопрос Чонгук, очевидно посчитав мой ответ согласием. Впрочем, не то чтобы я сопротивлялся. – Я пропустил обед и жутко голоден. Закажем что-нибудь? Как насчёт пасты или морепродуктов?        Я собирался молча согласиться и с тем, и с другим, но позже решил ответить так, как ответил бы любимому другому человеку в любое другое время, выразив личное мнение:       - А как тебе китайская еда? Я знаю один неплохой ресторан здесь поблизости. Можем заехать по дороге.       - Годится, - поправив лямку рюкзака на плече кивнул в сторону дверей Чонгук.       К ресторану китайской еды мы приехали только минут через сорок, когда как без пробок туда можно добраться всего за семь. Оказавшись в машине, история с кинозалом повторилась и оторваться друг от друга стало ещё сложнее.       Через два дня наступила пятница, которую я ждал и страшился одновременно. Два дня наедине с Чонгуком… Впрочем, не думай ничего страшного, мои сомнения были вызваны исключительно волнение и ничем более. Это моя первая поездка с парнем, не говоря уже о выходных, которые нам предстояло провести наедине. А если я все испорчу? При всей уверенности в успехе, нельзя отрицать возможности неудач. А я, как ты знаешь склонен к некоторым сомнениям, когда речь заходит о Чонгуке. И я боялся напортачить…        Противореча первоначальному плану, мы решили не идти в пятницу на учебу и рано утром выдвинуться в дорогу. Так нам достанется чуть больше времени, которые мы могли бы провести наедине. И я не спал практически всю ночь перед поездкой. Впрочем, отчасти я отсылаю горсть вины старому дивану, к которому никак не могу привыкнуть.       Чонгук забрал меня в восемь утра. Путь предстоял не очень близкий (с учётом многих и долгих перерывов на поцелуи), и чем раньше выехать, тем скорее доберёмся до места назначения. Думаю, нам обоим не терпелось вырваться из привычной жизни и ненадолго оказаться где-то ещё, отдохнуть от однообразного ритма жизни. У каждого из нас были свои причины сбежать из Сеула и его людей, но в конечном итоге сделать это вместе. И то что Чонгук выбрал для этой цели меня, добавляет уверенности в его намерениях на мой счёт.        Дорога текла неспешно, спокойно я бы сказал. Мы болтали, слушали музыки и делились историями из жизни, связанными с поездками и путешествиями. Ты знаешь, наша семья бедствовала сколько я себя помню, так что рассказать мне было особо нечего. Тогда я проболтался ему про деда и про его маяк, смотрителем которого он оставался много лет. Думаю, деду просто нравилось одиночество в окружении неспокойной стихии, став настоящим домом для его сердца и души. Жизнь на маяке оказалась для него не работой, а образом жизни, при котором он чувствовал себя наиболее комфортно. Скачок технологий отнял у него всего это, как только за маяком научились следить дистанционно, и дед отправился в утиль. Побочный эффект прогресса…        - Маяк ещё работает? – спросил Чонгук, сворачивая на повороте. Он выглядел расслабленно и эффектно. Мне нравилось наблюдать, как уверенно он ведёт машину, как плавно поворачивает руль, держась за него всего одной рукой. Я бы хотел сохранить этот образ у себя в воспоминаниях, а также на твоих страницах.       - Списан несколько лет назад, - дернул я плечом, отпуская осевшую в груди обиду за судьбу деда. Увольнение сильно подкосило его. – Но пока стоит, насколько я знаю.        - Можем заглянуть ненадолго, - между прочим предложил Чонгук, – Ты скучаешь по этому месту, я вижу…       И я скучал. Скучал по деду и беззаботному детству, по шуму волн и изоляции, даже если ребёнком ненавидел жить на маяке.        - Не на что там смотреть, - без злости пробормотал я, тяжело вздохнув. – Несколько сантиметров старой развалины на фоне горизонта, да и только… Издалека он не представляет из себя ничего особенного.       Чонгук помолчал, но позднее неловко произнёс:       - А если попасть на него? Будет он стоит потраченных усилий? – спросил Чонгук, и он не шутил.        На мгновение я закрыл глаза, позволяя воспоминаниям, наполнить меня забытыми ощущениями. Жить на маяке непросто: сырость, ограниченность занятий, ненадежность его конструкции и риски, вызванные с этим, но особенно буйствующая стихия, очень часто приводящая меня в ужас… Все не так радужно, как может показаться на первый взгляд. Но сейчас, память о дедушке и проведённом времени рядом с ним, сглаживают острые углы многих неприятных моментов. Хорошее тоже было. Например, когда в пасмурную погоду, дед надевал на меня дождевик, рассчитанный на взрослого человека, и мы выходили на улицу, вооружившись биноклем, стараясь разглядеть берег или проходящие мимо суда. Безоблачными ночами мы смотрели на звёзды, и дед учил меня созвездиям или как ориентироваться по ним. В тихую погоду он учил меня плавать, а в шторм – поил чаем и играл со мной в настольные игры. Дед травил множество баек старого моряка, большинство из которых могу поклясться, никогда с ним не происходили. Но я верил ему и безоговорочно любил.        - Определённо, - только и ответил я, отвернувшись в сторону, слабо улыбнувшись. Чонгук не ответил, правильно распознав мое настроение.        Каннын встретил нас солнечной погодой и холодными порывами ветра. Для плавания температура может и не самая подходящая, но для прогулок или барбекю на заднем дворе сгодится. Летний домик на побережье располагал всем необходимым для комфортного проживания. Вероятно, его размеры превосходя дома кретина отчима в два, а то и в три раза. Боюсь представить, какого размера дом семьи Чонгука.        И это сравнение снова ввело меня в уныние. Чонгук ни разу не демонстрировал этого, но неосознанно я сам берусь сравнивать тот уровень жизни, который мы оба привыкли вести. И он значительно разнился, находясь в высшей и низшей степени сравнения. Что я ему могу дать кроме долгов по кредитам за обучение и стопки стареньких книг? У меня нет ничего, что я мог бы ему предложить.       - Этот дом куда больше, чем ты описывал, - сказал я, осторожно бросив рюкзак с вещами на пороге. Я поднял глаза вверх по лестнице, зацепив взглядом часть второго этажа.        - Не такой уж он и большой, - ответил он, подхватив мой рюкзак и относя его вглубь дома вместе со своими вещами.        Живот снова скрутило от волнения. Я не спеша последовал за Чонгуком, оглядываясь по сторонам и изучая дом. Интерьер выглядел современно, но не обжито. Очевидно, здесь не часто бывают.        - Не снимай куртку, здесь может быть холодно пока не разжечь камин. Я займусь им через секунду.        - Я могу помочь? – не желая оставаться безучастным, спросил я.       Чонгук мягко улыбнулся, забрасывая дрова в камин.        - Разбери продукты, если хочешь. Думаю, с камином я и сам справлюсь. Ничего сложного. Я тысячу раз этим занимался.        Кухня и гостиная были смежными, ограждёнными барной стойкой, что было идеально для моих поглядываний на Чонгука. Мне нравилось за ним наблюдать, и не важно каких аспектов жизни это касалось (и я не о тех подглядываниях в душе, я ведь не извращенец). То с какой отдачей он вкладывался во всякое дело, за которое он брался, поражало меня.       Я разложил продукты на барной стойке и принялся искать для них местечки в шкафах и в холодильник. Продуктов мы взяли сполна и сразу на три дня, несмотря на общее решение проводить больше времени вне дома. Вряд ли мы справимся с таким количеством еды, но уж лучше иметь запас, чем ехать докупаться.        Как и обещал, Чонгук справился в считанные минуты и очень скоро дом наполнился теплом. Мы сбросили обувь и верхнюю одежду, рассевшись перед камином на диване. Мы долго молчали, расслабившись и найдя какое-то умиротворение в наблюдении за огнём. И в этой тишине, разбавляемой потрескиванием дров, стало так спокойно.        - Как дела с работой? – первым нарушил молчание Чонгук. – Тебе позвонили с той кафешки рядом с универом. Как там ее…        - Ай, - отмахнулся я. – Неважно. Меня все равно не взяли. Я не могу брать столько смен, сколько они требуют.       - Наверное, так даже лучше.        - Почему? – посмотрел я на него, но Чонгук не посмотрел на меня.        - Не пойми меня неправильно, но ты не нуждаешься в работе в местах похожих на «Либеро», или в любой другой дыре. Там легко застрять, если ты понимаешь, о чем я.       И я понимал. Несколько месяцев на которые ты рассчитывать задержаться на такой работе, обычно оборачиваются годами.        - Тебе легко рассуждать, Чонгук, - без злобы заговорил я. - Твои родители обеспечили тебя всем необходимым, включая квартиру, машину и место в компании. Мне же нужны деньги. В смысле, в самом деле нужны. Я не могу жить в квартире с Чимином и его шайкой, мне также нужна еда и независимость. Не говоря уже об учебе, за которую все также нужно платить. Стипендия покрывает лишь часть, остальное нужно платить самому. И если какая-то, как ты выразился, «дыра», может, если не обеспечить меня всем этим, то хотя бы частично покрыть расходы, то я не стану упускать и такой возможности. Как ты видишь вариантов у меня не так много, Чонгук.       Чонгук повернул ко мне голову, развернувшись корпусом. Он покачал головой думая, о чем своём, о чем он не станет говорить.       - Извини, если это прозвучит грубо, но ты не понимаешь, о чем говоришь. – продолжил я. -Знаю, у тебя напряжённые отношения с родителями, но они хотя бы не отказываются от тебя. Они дают тебе все, чтобы ты не оказался на моем месте. И это хорошо. Черт, я рад, что тебе не приходится проходить через тоже дерьмо.        - Ты прав, мне не понять, Тэхен, - подавленно говорит Чонгук, сжав мое колено, словно нуждаясь в этом прикосновении. – Но где-то внутри я завидую тебе. Ты свободен, у тебя есть право выбора, которых нет у меня. Отец расписал мою жизнь на годы вперёд, и я не могу отказаться, не лишившись всего. Все эти годы он вкладывал в меня деньги и усилия, чтобы однажды я сел на его место. Но я никогда не хотел этого, Тэхен. Никогда.       Я ответил не сразу. О проблемах с отцом я знал и раньше, но не догадывался насколько глубокие корни они имеют. Завидовать мне? Неужели все настолько ужасно?       - А чего ты хотел? Хочешь? О чем ты мечтаешь? – с минуту поразмыслив спросил я.        Чонгук покачал головой, крепко зажмурившись. Я первый раз видел его таким, после того как поздно вечером он явился к нам на порог. Таким… уязвлённым, подавленным, сломленным.        - Я уже и сам не знаю, - признался он, дёрнув плечом. – Потому что я не смогу разочароваться, не получив чего-то, если не стану этого хотеть. Деньги и власть отца… у меня есть все, кроме права распоряжаться своей жизнью.       Это ударило по мне так сильно, что я едва мог дышать.       - Твой отец, - огромными усилиями произнёс я. - Если он узнает о нас…       Чонгук нахмурился.       - Он не узнает, - с уверенность сказал Чонгук, переплетая наши пальцы. И внезапно в его взгляде отразился страх, а может мне только показалось.        - Поэтому мы забрались так далеко? – спросил я. – Аж до Каннына доехали. Теперь я твой грязный секрет, который ты хранишь подальше от остальных?        И я не злился. На самом деле мне было плевать, станем мы скрываться или бросим вызов его отцу. Думаю, я погряз слишком глубоко и крепко, чтобы пытаться выбраться отсюда. Я приму столько времени, сколько у нас есть и не минутой меньше.        - Не говори так, - жестко сказал он, сжав мою руку. – Никакой ты не секрет, тем более не грязный.        Но мы оба знали, что я прав. Но Чонгук боялся спугнуть меня признавшись в этом.       - И все же ты пошёл наперекор отцу, связавшись со мной. Ты здорово рискуешь. Учитывая его грандиозные планы на твой счёт, он не отступит.       - Ты боишься?        Я рассмеялся, положив голову ему на плечо. Не стану лгать, слова Чонгука встревожили меня. А кого они не встревожат, когда в противовес вашим недавно возникшим отношениям, идёт могущественный отец, имеющий невидимую власть над вами. Не нужно быть гением догадаться, сколько секунд ему потребуется, чтобы нас разлучить.        - Боится тот, кому есть что терять, - сказал я, не признавшись, как на самом деле сильно боюсь потерять его.       Тем вечером мы никуда не пошли. Ни какие бары и рестораны не смогли бы заменить домашний уют и простое удовольствие от общества друг друга. Приготовив ужин из купленных продуктов (в основном готовил Чонгук, а я не смог отказать себе в удовольствие в очередной понаблюдать за тем как он легко справляется с обыденными вещами), мы расположились в гостиной, прямо на полу, забив на манеры и отдав предпочтение комфорту. Рядом с камином, греясь в его тепле, сиделось как нигде лучше.        Об отце Чонгука мы больше не говорили, но эта тема ощутимо сказалась на нашем общении. В чём-то лучше, в чём-то хуже, но она явно дала нам почву для размышлений. Я же теперь думал, как нам сохранить наши отношения в тайне от отца Чонгука.. Впрочем, я рад что мы это выяснили. Зная об угрозе, предполагаешь откуда ее ждать.       - Я помогу тебе с работой, - спокойно сказал Чонгук привалившись спиной к дивану и согнув одну ногу в колене. На нем была простоя белая футболка и домашние штаны.        Я перестал жевать, не зная, как реагировать на его слова.        - Не волнуйся, ничего связанного с компанией отца. Я в эту преисподнюю и врага не поведу, - озвучил он мои страхи. – Но у меня полно знакомых. Попрошу кого-нибудь поспрашивать у родителей. Где-то всяко найдётся местечко. Ты не против?        Я недолго поразмыслил, отвергая всякие сомнения, вызванные предложением. Я покачал головой.       - Как я и говорил, выбора у меня нет, - вздохнул я, убрав палочки для еды в сторону. - Если за работу платят, то она мне подходит.        - Займусь этим завтра, - подмигнул он мне.       - Нет, - коснулся я его плеча. – В эти выходные нас ни для кого нет, Чонгук. Думаю, это подождёт до понедельника.       - При лучшем раскладе, в понедельник ты мог бы уже пойти на собеседование, - выгнул он одну бровь. – Не жаль потраченного времени?       - Если я проведу его с тобой и ничто не станет тому препятствовать, то это время никак нельзя назвать зря потраченным.       Чонгук рассмеялся, пососав кончики палочек для еды. Свободной рукой он коснулся моей щеки, мягко поглаживая большим пальцем.       - У нас осталось всего два дня, - сказал он. – И я собираюсь каждую их секунду провести с тобой, Тэхен.        Я подполз ближе, пока, между нами, не осталось расстояние, встал на колени и прежде, чем поцеловать Чонгука, сказал:       - Тебе лучше сдержать своё обещание, - пробормотал я приблизившись к его лицу.       Взгляд парня опустился вниз к моим губам, когда как его собственные разошлись в предвкушении.       - Я так понимаю, сейчас последует «или».       Но я больше ничего не ответил, накрыв его губы своими.