***
Ровно в одиннадцать вечера стоял Сергей у больших дверей, ведущих в кабинет его нового начальника. Объяснить он не мог, но внутри живота приятно затягивался узел, сейчас он увидит человека, о котором так много слышал и так давно мечтал увидеть не с экрана телевизора. Постучав для приличия, он отворил широкие двери, сразу же глядя по сторонам, поражаясь величине помещения. Что уж говорить о моделях самолётов, застывшие в натуральную величину. Даже сам кабинет кричал о величии своего хозяина. Увидел он вдалеке хрупкую фигуру, сидевшую за столом и с замиранием сердца медленно двинулся навстречу. Он остановился, когда разделяло их всего несколько метров, смиряя взглядом спину, повёрнутую к нему. Сеченов сидел за столом и, кажется, спал. Сергей не решался позвать его, так и наблюдая за затылком, покоившийся на руке. Но долго так стоять тоже было глупо, а уйти, когда его Сеченов пригласил самолично, он бы не посмел. - Дмитрий Сергеевич? - осторожно позвал он полушёпотом. Сеченов вздрогнул, сразу же разворачиваясь. Как оказалось, начальник его вовсе не спал, а, кажется, плакал. Брови Нечаева поползли вверх, а глаза в удивлении расширились. Видимо, застиг он его врасплох, потому что Дмитрий Сергеевич сразу же отвернулся и было видно, быстро утёр предательские слёзы с лица. Профессор далее поднялся со стула, улыбаясь знаменитой улыбкой, будто ничего не случилось. - А, товарищ Нечаев... - промолвил он спокойным голосом. - Я потревожил, шеф? Прошу извинить. - Нет, нет, всё в порядке. Говорят, тебе не терпелось со мной встретиться, правда это? - Так точно. Я всегда Вами восхищался, и сейчас исполнилась моя давнейшая мечта. Сергей чувствовал себя немного неловко, он явно потревожил профессора в какой-то слишком чувствительный и личный для него момент. Но тот не подавал виду, продолжая улыбаться. Лицо его выглядело уставшим, и даже слегка замученным. А когда он протянул свою худую руку для рукопожатия, у Нечаева скрипнуло сердце. На предплечье, где была закатана рубашка, виднелся довольно крупный синяк, и видно было, что довольно свежий, от силы пара дней. И видимо шеф его любопытный взгляд заметил, потому что рукава он спустил обратно. Сам на себя Сергей тогда обозлился, создавал он сам о себе не самое приятное первое впечатление. Но от синяка того его передёрнуло крепко. - Ты для чего в Аргентум поступил, Сергей? - почему-то слишком тихо поинтересовался академик. - Если на всю чистоту, то Вам служить, шеф. Сделаю всё, чтобы Вы меня заметили. - Это тебе товарищ Кузнецов подсказал? - уставился он в пол, и будто бы задумался. - Шеф? - Что говорить надо мне, это он тебе сказал? - Никак нет. - изумился капитан, мило подняв брови. - Моя мечта это, в Ваш личный состав попасть. - О личном составе знаешь? - Знаю, шеф. Рядом с Вами хочу быть, правой рукой вашей стать. Показалось ему или нет, но словно боль отразилась на красивом лице, и самому ему уж слишком плохо стало, будто сказал он Сеченову что-то очень нехорошее. - Тогда хорошо… будешь в личном составе, Сергей. Шестым будешь. - Вот так сразу, Дмитрий Сергеевич? Я же.. не могу я так… - Почему же? Ты разве не для этого здесь? - с нажимом спросил профессор, подымая взор. - Для чего, шеф? Академик не отвечал, продолжая смотреть парню в глаза, словно пытаясь чего-то от него добиться. - Что же… правда хочешь рядом со мной быть, личные поручения выполнять? - он прищурился, нервно взглянув куда-то на дверь, от чего и Сергей повернулся, проверяя. - Так точно, шеф, о другом и не мечтаю. - Тогда чего же ты удивляешься? В конце концов, я тебя лично в отряд пытался протащить. - Вы, Дмитрий Сергеевич? - изумился Нечаев, изумлённо улыбнувшись. - Почему же, если разрешите поинтересоваться? - Заметил тебя однажды, следил. Понравился ты мне, Сергей... - Я польщён, шеф. Спасибо. - Не стоит. Выглядел Сеченов разбито и как-то даже более грустно, чем был до этого. Совсем это к ситуации не подходило, заставляя Сергея сильно нервничать. - Командир твой рассказал тебе о личном составе, правда? - Вкратце. Об обязанностях, о его членах. - Вкратце. - Сеченов иронично хмыкнул и потёр глаза и переносицу, видно было, что очень устал. - Ещё что-то он тебе рассказал? - Да. Мне полагается личный позывной, Дмитрий Сергеевич? От Вас. Поклясться мог Сергей, что учёный вздрогнул, чуть ли не поджав губы. Ему и правда не хотелось больше открывать рот, как будто всё, что он говорил, пронзало начальника острой болью. - Всё же ты знаешь, Сергей, да? - Наверное, нет, Дмитрий Сергеевич. О чём я должен знать? С какой-то нервозностью почесал академик запястье, отвернувшись. - Вам плохо?! - инстинктивно кинулся Нечаев к своему шефу заметив, как слегка качнуло того в сторону, придерживая за плечи. - Нет, всё прекрасно, Сергей. Поспать мне надо, день был долгий. - он отодвинулся от подчиненного, присаживаясь на стул, как будто бы через боль. - А позывной тебе твой.. сейчас нужен? - Это, я так полагаю, Вам решать, Дмитрий Сергеевич. - проговорил окончательно сбитый с толку парень. - Если решите, что он мне нужен или не нужен. Будет так, как Вы скажете, шеф. Дмитрий Сергеевич улыбнулся и взглянул ему в глаза. - Ты другой немного, Серёжа, да? - Это плохо? - Нет... наверное, нет. Засыпал Сеченов буквально на этом же стуле, глаза его предательски смыкались и он откинулся на спинку. - Шеф, извините, но Вам бы домой, поспать. - Да, знаю. - Вы.. хотите, чтобы я Вас сопроводил? - Не стоит. Меня сопроводят, не волнуйся. - горько усмехнулся учёный. - Вы уверены? - Уверен, Серёжа. Ты можешь быть свободен, поговорим с тобой в следующий раз. - Как прикажете. Рад был с Вами увидеться. Разрешите идти? - Иди, Сергей, до встречи. Дмитрий Сергеевич выдохнул, теперь уже двумя руками потирая уставшие глаза и лицо. Оглядев своего шефа ещё раз с ног до головы и подавив в себе порыв переместить засыпающего хотя бы на диван, Сергей Нечаев вышел из кабинета.***
Первые два месяца прошли довольно неплохо, выполнял он в основном личные поручения от Дмитрия Сергеевича, и в личном составе над этим даже порой подшучивали. Говорили ему, мол, что был он теперь фаворитом профессора или что-то в таком духе. Даже локтями пихали и улыбались странно. Сергей же только слегка улыбался, сконфуженный. Могли что угодно говорить, своё место он без боя не уступит. Дмитрий Сергеевич в его присутствии очень часто и много улыбался, заставляя его сердце биться в ускоренном темпе, а щёки даже как-то по-детски краснеть. И на третьем месяце в какой-то момент шеф назвал его совсем по-доброму, по-домашнему. Сам он выглядел очень разбито, с невероятной усталостью на лице, которую Сергей никак не мог объяснить, но отчаянно ему хотелось с ней разобраться. Хорошая работа, мой мальчик. И тогда Нечаев очень сильно улыбнулся и чуть ли не сжал академика в объятиях, но быстро вспомнил о субординации. Правда следующие три месяца пошли по наклонной. Улыбался Дмитрий Сергеевич всё реже, хоть и пытался это делать в присутствии своего уже чуть ли не личного агента. Но те вымученные попытки улыбками Нечаев назвать не мог. Пытался он и спрашивать, от чего шеф его так мучался, но в ответ получал только какое-нибудь тихое неразборчивое урчание или мягкое похлопывание по плечу. И ещё чаще Сеченов приглашал его к себе в кабинет по совсем нелепым поводам на пару часов вечером и потом тихо отпускал, не разрешая проводить себя до дома. Стал он ещё более нервозным, иногда перебирал свои пальцы совсем не как здоровый человек, а порой и вовсе заламывал руки. Отпустит Сергея отдыхать, а сам вдруг схватится за его локоть, и лицо такое несчастное, как будто бить его будут. Как будто не хочет оставаться один, без Сергея. - Шеф, всё в порядке? Мне остаться? - Нет, мой мальчик, извини. День был плохой, беги спать. И сразу отворачивается, мог Сергей поклясться, что начинал он плакать. До скрипа зубов и сжимающихся кулаков хотелось ему знать, от чего Сеченов так мучался. Где-то после четвёртого месяца стало всё совсем странно. Товарищи его откровенно посмеивались и над ним, и даже над своим непосредственным начальником, а Кузнецов, хоть и являлся командиром и примером для подражания, издевался пуще всех. Задевало их всех "мой мальчик", которое Дмитрий Сергеевич порой произносил вслух, при всех. Называли это почему-то его позывным и очень смеялись. Сергей не знал, что в этом было такого смешного или удивительного, в конце концов, разница в возрасте у них была почти в двадцать лет, и было это вполне себе нормально, если Сеченов испытывал к нему отеческие чувства. Сергей и таким был рад... И квартира, которую Сеченов самолично ему оформил, даже совсем недалеко от своей собственной, не поспособствовала улучшению отношений с его товарищами. И тогда начал капитан на них даже прикрикивать, задеваемый больше за своего шефа, чем за себя. Совсем ему не нравилось, каким тоном отзывались подчинённые о своём боссе, и он считал своим долгом поставить их на место. Кузнецов, правда, оказался не поклонником таких действий и через полгода службы отправил Нечаева на две недели в Москву, под дурацким предлогом задания, которое годилось для какого-нибудь прапорщика. Речи своего командира о приказах он помнил, но тайком у Сеченова поинтересовался, желает ли он от своего агента так надолго отпускать. Расширились тогда у профессора глаза, и даже закрался какой-то ужас, вновь он тогда ухватился за рукав серого комбинезона и будто хотел что-то сказать. Но быстро передумал, только улыбнувшись и пожелав Нечаеву удачи. Буду ждать тебя, мой мальчик. Уехал тогда Сергей с неспокойной душой, и ненавидел себя за это всю оставшуюся жизнь.***
Первым делом вернувшись в Челомей, даже не отчитавшись перед Кузнецовым, Сергей кинулся в Центральное здание. Всё равно прибыл он на день раньше. С улыбкой до ушей поднимался он в лифте, не терпелось ему увидеть своего профессора, который наверняка сожмёт его в своих маленьких объятиях, счастливо улыбнётся и скажет что-то вроде: "Вернулся, мой мальчик." От такой мысли разливалось приятное тепло. А у самого у него в квартире лежал привезённый для академика подарок. Ничего сверхъестественного, и всё у Дмитрия Сергеевича наверняка было, но просто хотелось сделать приятно. Было довольно поздно, но он прекрасно уже знал, что Сеченов любил засиживаться допоздна. И молился он, чтобы был он именно в кабинете, а не в другом комплексе. Стоило ему дойти до знакомых уже дверей, как они с силой раскрылись, выпуская трёх членов отряда "Аргентум". И не просто членов, а именно Аргона, Криптона и Радона, входивших в личный состав Дмитрия Сергеевича. - Нечаев? - удивился Кузнецов, смиряя подчинённого взглядом. - Ты не завтра должен был вернуться? - Раньше закончил, товарищ командир. Поспешил вернуться к Вам на службу. Почему-то стучало у Сергея сердце, то ли от непонятных нервов, то ли от страха. Но атмосфера стояла странная, совсем непонятная. А лица своих товарищей искажало что-то дьявольское, злое. От их лиц его передёрнуло, а в животе образовался комок. - Хорошо. Отчёт завтра на стол, Плутоний. - Так точно. - А сейчас... - он хмыкнул и переглянулся с бойцами, обменявшись ехидными смешками. - Устал, наверное? - Немного. - Отдохнуть пришёл? - Командир? - Да ладно, не прикидывайся. Не чаю же ты сюда в полночь выпить пришёл. Час у тебя, Сергей. Потом за ним приедет другой наш товарищ. Только сильно не злись, кукла наша сегодня не в настроении. - Может поэтому и не в настроении, командир? - Криптон подал голос. - Нечаева может ждал? А мы всю малину обломали. Кузнецов хмыкнул на такую шутку и оскалился за своими дружками. Сергея же охватила странная паника, и всё его нутро кричало бежать в кабинет сломя голову. - Ладно, Сергей, увидимся позже. И смотри, товарищей то из-за него не забывай, усёк? - Так точно... - промолвил Сергей с пустым взглядом. Александр хлопнул его по плечу и вся тройка скрылась в лифте. Не долго думая, Сергей закрыл за собой дверь и пулей помчался к далёкому столу, стараясь не спотыкаться на ровном месте. Добежал то он добежал, только вот хотелось ему умереть. Хотелось выть от отчаянной боли, прожигавшая теперь каждую клеточку его тела. Дмитрий Сергеевич, еле как стоя на ногах, придерживая себя одной рукой за столешницу, второй рукой пытался до конца натянуть на себя брюки, державшиеся сейчас на его тазобедренных косточках. Торс же его был полностью голый и на нём разноцветными пятнами виднелись ссадины, синяки и отметины. Какие-то из них были старыми, заживавшими, какие-то недельной давности, а какие-то свежие... сегодняшние. Места живого на хрупком теле совсем не было. Живот, грудь, спина, руки. Нетронутой оказалась только шея, видимо, мучители его это место не трогали, чтобы мог он носить рубашки. Сам он был болезненно бледным, его трясло, а по зарёванному усталому лицу текли слёзы. Он поднял испуганный взгляд на новоприбывшего. - Мой мальчик... ты вернулся. Замученная улыбка прошибла его насквозь и его самого затрясло. Сергей медленно двинулся навстречу, не спуская взгляда с шефа, который, по мере его приближения, будто пытался сильнее зажаться, нервно бегая тёплыми глазами по его телу. Боится. - Дмитрий Сергеевич... - тихо начал он, но не успел продолжить. - У тебя около часа, Серёжа. Но я думаю тебе уже сообщили, правда? - Что... А дальше Сеченов опустился на колени возле его паха, расстёгивая ремень его импортных джинс. Сергей так и застыл, шокированный происходящим, наблюдая, как дрожащие неслушающиеся пальцы пытались справиться с бляшкой. И когда она пошло звякнула, он пришёл в себя. Осторожно ухватился он за тонкие запястья, останавливая дальнейшие движения и аккуратно поднял шефа на ноги. - Вы что делаете, Дмитрий Сергеевич? - прошипел он с отчаянием и ненавистью к себе и к миру, практически ему в лицо. - Не хочешь такого? Сразу к главному хочешь? Хорошо... - промолвил бездушным, разбитым голосом профессор, выпутывая из тёплых ладоней руки. Сеченов отступил обратно к столу на шатающихся ногах, пока больно не ударился об него поясницей, простонав. Но это его не остановило и он спустил с себя брюки, которые до этого так отчаянно старался натянуть на себя. От этой картины сердце Нечаева, которое и так треснуло сегодня по швам со всех сторон, теперь разбилось на миллионы алых кровавых кусочков. Выглядел Дмитрий Сергеевич одинаково плохо как сверху, так и снизу. В особенности страдали его бёдра, причём со всех сторон. Разукрашенные огромными космического цвета синяками, по ним обильно стекала вязкая белая жидкость и, Сергей это знал, кровь. - Это... Кузнецов... правда? - просипел он с отчаянной злобой наблюдая, как дрожал истерзанный учёный. - Иди сюда, мой мальчик. Передали мне, что много внимания тебе уделяю, а вот тебе вместе с другими хочется, втроём или, может быть, вчетвером. А ты ведь и сам ещё не пробовал со мной. Развернувшись к нему спиной, Сеченов опустился животом на стол, недвусмысленно приглашая. Сергей издал болезненный стон, подскакивая к шефу, аккуратно приподнимая обратно, ухватываясь ладонями за лицо. Всё теперь встало на свои места. И личные позывные, и личный состав, приказы, ехидные шуточки и комментарии, вечные синяки на бледных руках, депрессивное состояние. - Ничего я не хочу, шеф! - зашипел он с горечью ему в глаза. - Я не знал... не знал, Дмитрий Сергеевич, честное слово! Если бы знал... блядь. - слеза покатилась по его щеке без его ведома. - Давай, Серёжа.. времени мало. - Дмитрий Сер... Чужие пальцы забрались ему под резинку боксёров и он шикнул от прохладного прикосновения. Сам он не заметил, но его же член предательски стоял, среагировав на красивое оголённое тело человека, в которого он давным давно был по уши влюблён. Прохладный воздух неприятно резанул по горячей коже. Было его тело в возбуждённом состоянии, но мысли его были заняты далеко не этим. Сеченов, не теряя времени, которого было у него мало, еле как подтянул таз на стол, раздвигая непослушные ноги, теперь в какой-то безысходности стараясь насадиться на член Нечаева. - Дмитрий Сергеевич, тише, хватит, слышите меня? - удерживал Сергей его крепкими руками, стараясь не причинять боль растерзанной коже. - Серёжа. Прошу тебя, давай.. войди, я прошу. Профессор плакал. Отчаянно, с болью, с грудными стонами, разрывающими Сергею нутро. - Я не собираюсь Вас насиловать. - Я прошу тебя. Серёжа, не бросай ты меня. Не бросай. Его голова упала на крепкое плечо и он разрыдался, содрогаясь всем телом. Нечаев, не долго думая, притянул его в нежные объятия, ладонями чувствуя свежие ссадины на хрупкой спине. Его зубы до хруста сжались. - Вам надо в больницу. - Нет! - чуть ли не крикнул Сеченов с испугом, сильнее цепляясь за оба плеча. - Нет, не надо. Не надо. Просто не уходи, Серёжа. Пожалуйста, дай почувствовать. Я умоляю тебя. - Дмитрий Сергеевич, что же они с Вами сделали... шеф. - ронял Нечаев слёзы, поглаживая в утешении чужое измученное тело. - Как давно? Как давно, а? - шептал Сергей в чужие волосы. Сеченов не отвечал, сильнее вжимаясь в чужое тело, цепляясь слабыми руками, будто боялся, что Сергей сейчас развернётся и оставит его в одиночестве. Ответ ему был не нужен, и так понятно было, что продолжалось это ни год и, наверное, ни два. Сергей плакал. Над его любимым человеком издевались вот уже давно, ещё когда его не было рядом, а когда он появился, то не заметил. Не заметил отчаяние и боль в чужих глазах. Не заметил причину, по которой профессор постоянно горько плакал. Не заметил продолжающегося преступления, разворачивающегося буквально у него под носом. И всё это время он самолично позволял им над Дмитрием издеваться. Теперь же от него самого ожидали именно того же. Его трясло. - Я отнесу Вас хотя бы домой. - Не надо. Никуда не надо, просто дай почувствовать себя, пожалуйста, Сергей. Мне это нужно, мой мальчик. Прошу тебя, прошу. Плакал Сеченов так горько и неистово, что сжималось сердце. - На Вас живого места нет. - просипел капитан, заново оглядывая болезненное тело. - Это абсолютно неважно. Ты мне нужен. Прошу, до того, как я отсюда выйду... не бросай. Не бросай... - всхлипнул академик, безысходно заглядывая в светлые глаза. - Не брошу. - прошептал Сергей, стирая влажную дорожку большим пальцем с чужой щеки. - Войди, мой мальчик. Это всё, что я прошу. Всё, что мне надо. То, как просили его об этом, словами было не передать. Не знал Сергей, что сейчас было бы хуже, что будет для профессора больнее: вновь изнасиловать его или же отказать в том, о чём он так Сергея умолял. Ведь откажи он сейчас или в больницу его унеси, то доверие он его навсегда потеряет. Нечаев сглотнул подступивший к горлу комок и новую волну слёз, тяжело выдохнув. - Мой мальчик, пожалуйста, пожалуйста... - Тише, я здесь. Крупные ладони скользнули по тонким бёдрам, слегка приподнимая. Дмитрия дёрнуло от его касаний и он слегка застонал. Пытался Сергей игнорировать чужую сперму, размазанную по тонкой коже. Глаза его горели пламенем ненависти и желанием уничтожать. Взгляд его упал на изнасилованный вход, где явно выступала перемешанная кровь. Войти сейчас внутрь было кощунственным преступлением. Сергей поборол отчаянный стон, приставив головку, заглянув профессору в заплаканные глаза. - Плачешь, мой мальчик? Не стоит. Я же прошу тебя об этом. - Дмитрий Сергеевич... это открытая рана. - Я врач, Серёжа. - устало улыбнулся. - Пожалуйста? Любовно обвив вокруг него сильные руки, Сергей не удержался, коснувшись мягких, истерзанных губ и легонько двинул бёдрами, запуская головку внутрь. Дмитрий Сергеевич вскрикнул, вновь спрятав лицо у него где-то на шее. Стиснув челюсти, Сергей продолжил плавно входить чувствуя, как мучительно сопротивлялись израненные мышцы. Слыша, как с болезненными хрипами стонал профессор в его руках. Закрыв глаза, ловил он губами свои собственные слёзы, солёным привкусом остававшиеся на языке. - Остановиться? - прошептал он беспокойно. - Нет. Двигайся, мой мальчик... Не бросай, не уходи. Мне страшно, Сергей. - всхлипывал надломленный голос. - Я же здесь, Дмитрий Сергеевич. - Да.. здесь. Сергей продолжал плавно двигаться, прекрасно осознавая, что ничего, кроме тупой физической боли его любовник не получал. Но, видимо, помогал он на психическом уровне, потому что через слёзы и жалобные вскрики Дмитрий порой всхлипывал его имя и шептал слова бесконечной благодарности, прикусывая от жестокой боли чужую футболку. Сергей же крепче, как мог, прижимал к себе, нежно лаская изуродованное тело, которое вряд ли знало о существовании каких-либо ласк. Губы его то и дело возвращались к его лицу, сцеловывая влажные дорожки, утешая, пытаясь съесть болезненные выдохи, в попытке принять на себя хотя бы частичку физических и моральных страданий. Он ненавидел эту жизнь, ненавидел людей, ненавидел себя. Должен он был сейчас бежать в больницу, на руках неся исстрадавшегося академика, но делал он всё с точностью наоборот, усиливая причинённый хрупкому телу вред. Но казалось это правильным. Он не мог как другие предать его доверие, оттолкнуть, добить. Продолжал он двигаться внутри горячей тесноты, пока с удивлением не понял, что спустил профессор ему на футболку. Явно не от физического удовольствия, а от совсем другого, более возвышенного уровня, от чего у Сеченова появилась лёгкая, даже счастливая улыбка. И сам Сергей улыбнулся, оставив на тонких губах обходительный поцелуй. - Спасибо, Сергей... - прошептал Дмитрий, всхлипнув. - Я Вас домой отвезу. - Глупый, меня забирают. - Кто? - глубоким голосом спросил капитан. - Не важно, хороший мой. Осторожно выйдя из дрожащего тела и застегнувшись, Сергей подобрал разбросанную одежду, аккуратно натягивая на, не смотревшего ему в лицо, учёного. - Где ключи Ваши? От дома. - Я не знаю, Серёжа. - В кабинете где-то? Я найду. - Сергей, я давно дома не был. Я правда не знаю. - шептал Сеченов, оперевшись поясницей о стол. - Два, три дня? - не понимал Сергей. - Дольше, Серёжа. Дошло до него наконец. Не только в кабинете над академиком издевались. Теперь слова те понятны стали. Заберут Сеченова сегодня куда-то ещё. Видно было, что как игрушку кидали его из одних рук в другие. Нечаев повёл шеей, стряхивая неимоверное желание убивать. - Держитесь крепче. Присев около него и подставив спину, ухватился он за его запястья, обвивая вокруг своей шеи, а сам подхватил под коленями, двигаясь вместе со своей лёгкой ношей к выходу. - Сергей, я не могу уйти. Серёжа.. мне потом.. не поздоровится, слышишь? - снова начинал плакать профессор. - Вы думаете, что я позволю дальше над Вами издеваться? - Глупый мальчик... Он уткнулся ему в спину, вдыхая аромат Сергея, о котором он бредил всё это время. Был для него Сергей светом в ночи, единственным человеком, которого он был рад видеть, единственный человек, державший его на поверхности, не дававший утонуть. Пусть завтра его накажут, а сегодня он немного побудет в объятиях, о которых так мечтал. Завтра ему придётся отправить Сергея Нечаева далеко и навсегда, в попытке сохранить ему жизнь.***
Его тело аккуратно опустили на кровать, а тёплые руки стянули всю одежду, вновь обнажая миру бессчётные свидетельства издевательств и унижений. Сергей ласково согнул чужие ноги в коленях, разводя. И ведь профессор даже не пытался зажаться, привыкший. Он закусил себе до крови губу, в попытке унять нарастающую с новой силой бурю в груди. Осторожно коснулся он пропитанной тёплой водой тканью до нежного, истерзанного входа, аккуратно смывая кровь и сперму. Дмитрий Сергеевич слегка дёрнулся, издав тихий всхлип. - Тсс.. Я осторожно. - Ты не обязан ничего делать, Сергей. - промолвил академик, из под ресниц наблюдая, как усердно пытался капитан не причинить ему больше боли. - Мазь у меня есть одна, но в этом я ни черта не понимаю. Вы скажите, что надо, я достану. - В этом абсолютно нет необходимости. Бесполезно, Серёжа. До следующего раза она не поможет. - Следующего раза не будет. Сеченов улыбнулся приятной сказке, пытаясь оставаться в сознании и не уснуть, в итоге не справившись с уплывающими разумом, прикрыв глаза, всецело доверяя рукам, трогающим его тело. - Не уходи, мой мальчик, пожалуйста. Сонный шёпот раздался в комнате, заставив Сергея вздрогнуть. Закончив наносить мазь и обрабатывать другие ссадины на прекрасном, но искалеченном теле, он бережно опустил чужие ноги на постель, укрыв одеялом, теперь рассматривая умиротворённое лицо. - Не уйду. Смотрел он десять минут, двадцать. Смотрел тридцать. Не отрываясь, словно под гипнозом, любовался без единой эмоции. Он захрустел пальцами, которые после нервно поползли по его губам, по щетине. Его нога задёргалась на полу. Сергей поднялся с кровати, немного потревожив чутко спящего человека. - Уходишь от меня, мой мальчик? - со страхом прошептали губы. - Вы у меня в квартире. - он наклонился к его лицу, напоминая, что он всё ещё был рядом. - Правда... Сеченов успокоился, снова засыпая. Нечаев вновь разглядывал его лицо. Минуту, две, три. Пока не произнёс: - Я люблю Вас, Дмитрий Сергеевич. Приятная улыбка тронула чужие губы, и Сергей поднялся с колен, решительно выйдя из квартиры.***
Дмитрий Сергеевич медленно открыл глаза, оглядевшись по сторонам. За окном было всё так же темно, а с неба падал пушистый снег. Скорее всего, отключился он всего-лишь на пару часов. Тело саднило со всех сторон, но он улыбнулся. В который раз он был в чужой квартире, но впервые он чувствовал себя дома. Он заметил Сергея, стоявшего спиной к нему, у балкона. Был он в одних спальных штанах, а в руках, судя по всему, держал пистолет, медленно крутив его пальцами, будто был тот обыкновенной детской игрушкой. Дмитрий Сергеевич почувствовал лёгкий страх, но он позвал его тихим сиплым голосом. - Серёжа? Парень сразу же развернулся, вытаскивая магазин, швырнув его куда-то на кресло, отложив пистолет на маленький столик. - Я здесь, Дмитрий Сергеевич. - он опустился рядом с ним на корточки, заглядывая в лицо. - Вам больно? - Пройдёт, мой мальчик. - соврал он, прекрасно зная, что зажить окончательно его ранам было не суждено. - Пройдёт, обещаю. Они замолчали на какое-то мгновение, пока Сеченов снова не заговорил. - Серёжа, утром уедешь. Далеко, навсегда. Так надо. - И зачем же мне это делать? - Ведь меня, наверное, ищут. И тебя, скорее всего, тоже. - Они знают, где я живу, Дмитрий Сергеевич. - Дима. - прошептал профессор. - Дима. - подтвердил капитан. - Кузнецов тебя... уехать тебе надо, мой мальчик. Лучше прямо сейчас. Нечаев тепло улыбнулся, пальцами поправив сбившийся локон с чужого лба. - Куда же уедет личный агент Директора Предприятия от своего начальника? - Я не буду тобой рисковать. - Дим. "Аргентуму"... новый начальник нужен. Повисла пауза, во время которой Сеченов лихорадочно пытался сообразить, о чём говорил ему Нечаев. - Мой мальчик... ты что сделал? - прошептал академик. - Личное подразделение отряда "Аргентум" Дмитрия Сеченова было успешно... - Сергей сделал глубокую мрачную паузу, развернув на минуту голову к пистолету. - упразднено. Профессор смотрел на него не с ужасом, нет, не со страхом. С восхищением, восторгом, обожанием. С бесконечной благодарностью. С любовью. - Серёжа.. зачем же... - он оборвал сам себя, ведь Сергей ему уже сказал, зачем. Профессор улыбнулся, прикрыв глаза. - Спасибо, мой мальчик. Сергей поднялся во весь рост, обогнув кровать, аккуратно уместившись на другой её стороне на бок. Дмитрий тоже перевернулся, стискивая от боли зубы. Смотрели они теперь молча друг другу в глаза, сияя ещё опасливым, но зарождающимся счастьем, обещавшим вот-вот распуститься, стоило протянуть руку. - Если хочешь, будет и твоим домом тоже. - Мм. - моргнул учёный, трогательно соглашаясь. - Дим, тебя больше никто не обидит, обещаю. Крупная ладонь аккуратно дотронулась до чужой поменьше, накрывая, бережно сжимая в своей. Дмитрий Сергеевич вновь засыпал, наслаждаясь размеренными движениями тёплых пальцев на своей коже. - Один ты больше не будешь, слышишь? - слегка пододвинулся Сергей ближе, чувствуя теперь уже родное дыхание на своём лице. - Со мной будешь? - пролепетал Дмитрий Сергеевич, не открывая глаз. - Всегда. Сеченов радостно выдохнул, вызывая ответную реакцию у парня напротив. Больше Нечаев ничего не говорил, не желая тревожить уставшего, наконец-то успокоившегося, любимого человека в своей постели. - Я тоже люблю тебя, мой мальчик. Тихая-тихая, еле слышимая, фраза была произнесена в ночной зимней тишине. Сергей улыбнулся сам себе, обнажая белые ровные зубы. Поднеся бледную кисть ко рту, которую он так и продолжал ласково сжимать, он коснулся её губами. Все вопросы он оставит на потом. Почему так вышло, как так получилось. А может и не спросит. Ведь теперь было абсолютно неважно. Он оставил ещё один влажный поцелуй и, с улыбкой на губах, погрузился в глубокий сон. Всё, что было важно, они друг другу уже сказали. И всё, что было важно, он сжимал в своей тёплой руке и ещё долго не собирался отпускать.