Отряд Особого Назначения

Поводок был отпущен, тонкие руки опустились по швам. Сергей замер. Смотрел он в тёплого оттенка глаза, видел чужую лёгкую улыбочку. В то, что делать он может, что ему заблагорассудится, верилось ему с огромным трудом. Нет, блядь, была это, конечно, полная комедия. Абсурдность ситуации теперь заставляла его сердце биться бешеной птицей о грудную клетку. О таком трубить надо было и побыстрее. Отряд особого назначения. Получалось, что со всеми Сеченов так кувыркался. Всех на свою похабную дорожку вывел. Насильник чёртов, будь он проклят. Да и проклинать не хотелось, от такой мысли стискивались зубы, ведь был для него академик чуть ли не святым, героем его был все эти годы. Да и насилием это было сложно назвать. Нет, называлось то оно так, но ведь делать Сергей сейчас мог, что угодно. И просить трахнуть себя он не собирался. И ведь маленькое тело Сеченова, прижимающее к столу того же Кузнецова, смотрелось бы очень глупо. По габаритам весь Аргентум был намного крупнее их начальника. Сергей невольно оскалился. Получается, что Сеченов давал всем в жопу, получается что был маленькой отрядной проституткой. От этого стало как-то весело, а вот одновременно и кольнуло какой-то иголочкой собственничества. Сергей медленно поднялся, держа зрительный контакт со своим недонасильником, который точно так же внимательно за ним следил. - На ты можно? - Я же сказал тебе, Сергей.. всё, что захочешь. Член снова дёрнулся, а его хозяин чуть ли не шикнул от такого сокровенного голоса. Стоял он к нему настолько близко, что мог чувствовать тепло от его дыхания, а вот коснуться боялся. Как пить дать, только дотронься он до него, как весь отряд залетит внутрь, скрутит его на ссаном паркете, и до свидания, капитан Нечаев. Угадать планы хитрого профессора возможным не представлялось. Но прикоснуться хотелось. Пять минут назад он представлял, как стягивает штаны и грубо входит в извращенца по самые яйца, чтобы орал и извивался, ведь раз хочет, то пусть получает, заслужил. Но вот теперь Сергею думалось, что спешить то было и не зачем. Зачем же спешить, когда можно было немного поиздеваться, раз была такая возможность, а выхода другого у него не было. Самого его уже унизили на всю жизнь, когда надели собачий ошейник и заставили сосать хер. Теперь и он хочет получить свою порцию удовольствия. А лицо это, наверное, смотрится ещё красивее, когда заплаканное. В штанах теперь ныло настолько сильно, что можно было лезть на стену. Плачущие мужики его не возбуждали, даже плачущие девки. В постели ему нравилось, когда девушка скакала на нём верхом, ну или в самой обычной миссионерской. И нравилось ему, когда получали женщины удовольствие, а лучшей для него наградой были их улыбки. А вот теперь то хотелось другого. Хотелось пятернёй за волосы короткие ухватиться, сжать с силой, чтобы пискнул, и на колени с глухим стуком опустить. Хотелось провести членом по губам, а потом без предупреждения вогнать основание глубоко внутрь, чтоб поперхнулся и захлебнулся слюной. Хотелось за те же волосы до стола дотащить, на него кинуть и долбить по чём свет стоит, и там уже Восход или не Восход, останавливаться он бы не стал. И чтобы плакал, рыдал, чтобы слёзы горячие катились по щекам, а слюна размазывалась по столешнице. Заслужил же, блядь, проститутка. Всем отрядом его тут, блядь... - Приоткрой ротик. - с каким-то страхом промолвил Сергей, не обрывая зрительного контакта. На его удивление, приказа его правда послушались. Тонкие губы слегка приоткрылись, и Нечаев невольно сглотнул скопившуюся от такого вида слюну. И правда, проститутка. Его рука медленно поднялась вверх, и он невесомо коснулся чужой нижней губы большим пальцем, очень легко надавливая, проводя подушечкой из стороны в сторону. - Блядь. - шикнул он, сжимая зубы. - Соси. Палец его проник внутрь, а мягкие губы сразу же закрыли его в своём горячем плену. И правда, блядь, сосал. Сам капитан массировал внутренности, пока мокрый язык плавно обласкивал его палец, словно ебучий сахарный петушок. И в какой-то момент вытащил он его обратно, будто дёрнуло его током. Уставился Сергей на своего нового шефа, а тот всё лыбится пошло, как будто бы было это самым обычным делом на свете - сосать пальцы своих подчинённых. Полный пиздец. И собственное тело предало его, что и быть в нём совсем теперь не хотелось. Лучше бы его под той гранатой, блядь, разорвало, ещё совсем мальчишкой. Не пришлось бы сейчас стоять здесь и унижаться. За такие унижения он потянет за собой на самое, сука, дно. - Не куришь? - дождался Нечаев отрицательного кивка. - Сигарету возьми. Наблюдал он теперь с каким-то недоверием и осторожностью, как развернулся шеф и медленной гордой походкой направился к столу. Ишь, чего удумал. Сергей хмыкнул. - С пола. Дмитрий Сергеевич остановился и совсем слегка повернул голову, что лица его не было видно. И тогда то Сергей и подумал, что вот и всё, на этом "делай, что захочешь" благополучно заканчивалось. Где это видано, чтобы такой человек, да при таком то статусе и уме, поднимал с грязного пола недокуренную папироску. Но он ошибся. Выждав секунду, Сеченов, будто бы и зад оттопырив, нагнулся вниз, подбирая тонкими пальцами сигарету. И да, в штанах снова дёрнуло от вида маленькой задницы, на которой сейчас натянулась дорогая ткань брюк. Вдруг захотелось сорваться с места и прямо так в одежде в него и упереться, с силой толкаясь. Прежде, чем Сергей успел правда об этом задуматься, Дмитрий Сергеевич развернулся, вальяжно перебирая пальцами маленький предмет. Ухмылочка его начинала сильно надоедать. Видимо, академик не до конца понимал, что злить Сергея не стоило. Он, наверное, правда думает, что капитан не сможет причинить ему боль. От такого предположения со злостью скрипели зубы, ведь всё, что сейчас капитану хотелось, это уронить своего шефа хоть на тот же мерзкий пол, и стереть ту похабную улыбочку с лица. Можно даже и своим же членом, чтобы растянулись те тонкие губы не в усмешке, а прямиком у него на плоти. Сергей прошёл мимо, подбирая зажигалку со стола, и вернулся к нему, смиряя каким-то грозным взглядом, поджигая свою же сигарету, которую он недавно выбросил. - Затягивайся. Его правда послушались. Профессор закурил, и, сразу было видно, никогда этого в своей жизни не делал. Через секунду послышался кашель, а дым из его рта повалил наружу. Сергей довольно ухмыльнулся. - Не нравится? Продолжай. Для того, кто никогда не курил, такие вот процедуры, Нечаев знал сам, были не самым приятным действием на свете. Знал он, что сейчас великий учёный буквально мучался, а в уголках глаз он заметил подступившие слёзы. О да, вот это, блядь, было очень красиво. Сергею хотелось видеть ещё. Единственная причина, по которой он ещё не скрутил маленькую шлюшку это то, что проверял он границы дозволенного. Знал он вышестоящих как облупленных. Доверяют тебе сегодня, а завтра не понравился ты им - и выкинут, как шавку подзаборную. А в данном случае могли и пристрелить, как бешеную. Шавка, значит, блядь. Шавкой его сделали, поводок нацепили, намордника ещё не хватало. Отцепил Сергей поводок, ошейник снял, забрал сигарету из пальцев кашляющего профессора, стрельнул ею в сторону. Не дал он ему нормально отдышаться, сразу же ремешок затягивая на его шее. А учёный, как будто правда плевать ему было, что горело у него от сигареты горло, что секундой назад задыхался, всё смотрел своими блядскими карими глазами и кривился в своей знаменитой надменной улыбке, которая раньше вызывала такое огромное уважение у юного Сергея Нечаева. Нравилась ему та улыбка, думал он, что не позволяет Дмитрий Сергеевич никому себя унижать, что разговаривают с ним люди, как будто с Господом Богом. А вот сейчас оказалось, что будет Сеченов раздвигать перед ним ноги, как самая последняя прошмандовка. И да, улыбка ему всё ещё нравилась. Красивая же, твою то мать. И да, член горел синим пламенем только от того, как учёный на него поглядывал. Подцепил Нечаев поводком колечко, застыл на секунду, пока не уместился в кресле, где сидел до этого Сеченов, и с полусилой дёрнул поводком, заставив профессора слегка нагнуться. - На колени давай. - развёл он в стороны ноги. Дмитрий Сергеевич опустился на пол, уместив руки на чужих бёдрах, чтобы не упасть, потому что дёрнули его достаточно сильно. - Чего смотришь? - подтянул Нечаев поводок так, что упёрся профессор лицом прямиком ему в пах, заставив выдохнуть. - Блядь... - Хочешь, чтобы я тебе отсосал, Серёжа? - А разве непонятно? - вопрос такой Нечаева немного выбесил, и без слов понятно было, чего он хотел. Хотя от пошлых слов, сказанных блядским ртом, приятно кольнуло. - Скажи словами... - исподлобья прошептал академик. - Ты будешь приказывать, когда в рот тебе упирается мой хер? - Пожалуйста... мой мальчик. И вот тут то ему крышу нахуй и снесло. Мой мальчик. Видимо, вот это и был личный позывной, от звука которого даже сжался сфинктер. Нечаев нагнулся к красивому лицу, слегка ослабив поводок. - Маленькой суке нравится, когда с ней разговаривают, да? - заметил он чуть ли не смущённый кивок, пославший по его телу мурашки. - Да, я хочу, чтобы ты мне отсосал. - шипел капитан прямо в его ухо. - Я хочу, чтобы ты достал мой член и хорошенько поработал своим умелым ротиком. - Хорошо, мой мальчик. Дмитрий Сергеевич церемониться не стал, быстро расстёгивая одну из пуговиц комбинезона, забираясь под ткань тонкими руками, сразу же доставая очень большой, сочащийся смазкой, член своего капитана. На какое-то мгновение он замер, разглядывая, пока на волосы ему не опустилась тяжёлая рука. - Чего ты там ждёшь, испугался? Работай. Кончик языка коснулся головки, и Нечаев беззастенчиво выдохнул первый стон, поглаживая чужую голову. - Давай... бери в ротик. Ммм... - замычал он, когда член его оказался в замечательном горячем плену, где язык творил с ним дивные вещи. - В глаза мне смотри, пока насасываешь. Тёмные зрачки теперь беззастенчиво взирали на него снизу вверх, и от такой картины дрожали колени. Дмитрий Сергеевич Сеченов, светоч Советской науки, сейчас сидел на поводке у него между ног и с удовольствием сосал его хуй. Вот это поворот, вот это каламбур. Так ведь и всему отряду сосал. Интересно было Сергею, а трахал ли знаменитого академика его друг, Харитон Захаров. Может, это он у него потом и спросит. От чужого взгляда пробежался табун мурашек, и сдерживаться Нечаеву больше не хотелось. С силой надавив на его затылок, заткнул он его горло всей длиной и, не дав опомниться, начал усиленно двигать бёдрами, помогая удерживать профессору голову. - Бляяяяядь. - просипел капитан, не спуская глаз с милого личика. - Нравится тебе? Вкусно? Какой же ты, блядь... Человек под ним явно задыхался, но остановить себя капитан был не в силах, продолжая подмахивать бёдрами на кресле. Поводок он натянул до предела, заведя руку за спинку, не давая шлюшке, которая упёрлась ему ладонями между внутренней части бёдер, отстраниться. И в какую-то секунду к нему вернулось сознание, и он немного испугался, остановившись, вытащив член из похабного рта. Академик глубоко дышал, с его лица, наконец-то, была стёрта его поганая ухмылочка, глаза покраснели, а по открытым губам стекала его собственная слюна вперемешку со смазкой парня. Сергей ждал стоп-слова, был он уверен, что перегнул палку, что сейчас его остановят, а потом уже самого за такие действия изнасилуют. Но профессор молчал, лишь глотая ртом воздух, всё также глядя ему в глаза. Растрёпанный, в дорогом костюме, в грязной каморке, на коленях, задыхающийся от глубокого минета. Один из самых умных людей на планете. Такой контраст выбивал из головы остатки разума, такая картина тешила самолюбие. Сергей Нечаев сейчас трахнет Дмитрия Сергеевича Сеченова. Прямо в задницу. Прямо здесь. Сергей поднялся с кресла, натягивая поводок и, похлопав Дмитрия Сергеевича по щеке, вновь заткнул его своей плотью. - Нравится, когда издеваются над тобой, да? Члены любишь? Весь Аргентум тебя трахает? - Мфм... - только и смог промычать Сеченов, моргнув. - Ах да, разговаривать с моим хером во рту неудобно, наверное. Ничего, разговаривать тебе не надо. Зло усмехнувшись, Сергей отпустил кожаный ремень, шлёпнувшийся о тёмную жилетку, и ухватился двумя ладонями за чужое лицо, теперь с силой вбиваясь ему в горло. Он шипел и стонал, совсем не стесняясь, и даже как-то мило улыбнулся, когда почувствовал ладони где-то у себя на ногах, пытавшиеся удерживать хозяина и не дать ему упасть. - Сука... кончу сейчас. - сипел капитан и нечаянно попал в плен тёплых глаз, что было ошибкой. - Твою маааать! Сделав три последних резких толчка, Сергей излился Дмитрию Сергеевичу глубоко в горло, с хлюпаньем вытащив ствол, похлапывая им по щеке. - Глотай. - пророкотал парень наблюдая, как старался Сеченов не уронить ни единой капли его тягучей спермы. - Дима, блядь... Испугался он вдруг этого имени, хоть и на ты называл, хоть и трахнул он его сейчас в горло, хоть сперма его теперь стекала по губам профессора. А вот мог ли он его именем коротким называть, он не знал. Но видимо мог, так как Сеченов, промокнув пальцем уголок губ, и этот же палец облизав, так как сперму он уже всю проглотил с особым удовольствием, теперь широко ему улыбался, и выглядел он чуть ли не самым счастливым человеком на земле. Член у Нечаева, только получивший разрядку, снова дёрнулся. - Мой мальчик такой вкусный. - Блядь... Вновь ухватился капитан за поводок, а другой рукой за воротник белоснежной рубашки, рывком, без каких либо усилий, подымая горе-профессора на ноги. - Трахаться любишь в жопу? - Люблю. - прошептал академик, нагло усмехаясь. - Кузнецов тоже в штанах у тебя бывает? - Конечно. - Ебаный рот блядь... Профессора грубо развернули от себя, сразу же вжимаясь пахом ему в зад. Сеченов тонко вскрикнул, по его телу прошлась мелкая приятная дрожь, а улыбка его стала ещё сладостнее и он прикусил губу. Кожаная материя на его шее натянулась, и в ухо ему зашептал вкрадчивый, уж больно дерзкий голос его мальчика. - Хочешь, чтобы я тебе щеняток заделал, а? Нечаев сам не понял, какую чушь он сейчас нанёс, но был он, блядь, и так в полном дерьме и, скорее всего, в аду. И член его снова стоял колом, теперь трущийся о ткань чужих брюк, где скрывалась желанная срака. Падать ниже было уже некуда, так что будет он наслаждаться каждым моментом. Единственное, чего он сейчас боялся, это услышать проклятое слово "Восход". - Ммм.. мой мальчик хочет в меня кончить? - Хочет. Отодрать тебя хочет, чтобы ходить ты не мог неделю. - Какой горячий. Даже тихонько рассмеялся Дмитрий Сергеевич, когда быстрая крепкая рука добралась до бляшки его ремня, буквально пытаясь выдрать с корнем. Та же рука, еле как справившись с расстёгиванием брюк, теперь забралась ему под рубашку, сминая кожу. Было ему даже смешно, партнёр его не знал, с чего начинать и был крайне нетерпелив. Решил он ему помочь и медленно расстегнул жилетку, вслушиваясь в сиплое дыхание. На рубашку Сергею было глубоко наплевать и он добрался под ней до торчащего соска, с силой сжимая, заставляя Сеченова прогнуться и сильнее вжаться ему в стоящий член. - Я же тебя выебу. Выебу, как суку. Твою то мать, а... - капитан не удержался, укусив любовника в шею и переместив ладонь на другой сосок, совсем не церемонясь, и больно пощипывая. - Ммм, Серёжа.. больно.. - Заткнись, блядь, заткнись. Хотел ты этого, нет разве? Терпение у капитана подходило к концу, а ебучие брюки сильно раздражали, мешая его члену елозить между булок. Руки его опустились вниз, стягивая, наконец, проклятую одежду с профессора. Да, всё, как он представлял. Молочная кожа, тонкие ноги, идеально округлая задница. Было ему сейчас примерно сорок пять, а попка как у младенца. Такую хотелось побыстрее сжать в ладонях, что он и сделал. Сразу двумя руками вцепился он в сочную кожу, сминая пальцами, играя, рыча и вздыхая с каким-то восхищением и вожделением. От женского тела это явно отличалось, и никогда бы он не подумал, что будет его привлекать что-то другое. Но вот сейчас это что-то другое замечательно смотрелось у него в руках, а на члене будет смотреться ещё лучше. Член его скользнул между идеальных булок, теперь играя в расщелинке. Его же смазка создавала влажную дорожку, но было этого недостаточно и он прекрасно это понимал. Сеченову будет больно. А так ведь даже лучше. Пальцы его без стеснения раскрыли обе половинки, и теперь он с восхищением разглядывал сжимающуюся и разжимающуюся звёздочку, пока на неё же не сплюнул, теперь размазывая её пальцем. - Серёёёжа... войди. - выдохнул профессор, закинув голову. - А что это мы такие узенькие? Нас разве не трахают всем отрядом, а? - оторвался капитан от своего занятия, сжимая чужое горло одной рукой, снова шепча в ухо. - У меня месяц не было секса, мой мальчик, поэтому давай побыстрее. - засипел в нетерпении Сеченов. - Месяц? Целый месяц никто не имел такую славную задницу? Сейчас всё исправим. Потащил капитан свою куклу к столу, сразу животом на него и уложив. Поводок он натянул так, что пришлось учёному жадно глотать воздух, задрав к потолку голову. - Ноги расставь. Бегом. Задница у профессора сильно зудела, и ему срочно нужен был крупный длинный член его нового мальчика. Сейчас он готов был на коленях умолять его себя трахнуть, но мог он только хрипеть. Кое-как удалось ему расставить дрожащие ноги, да видно было, что усилия его Сергею не понравились. Звонкий шлепок раздался по каморке, а Дмитрий Сергеевич громко всхлипнул и вздрогнул, такой грубой ласки не ожидавший. Он вновь закусил губу, почувствовав металлический привкус. - Шире. - тяжёлая рука снова опустилась на слегка покрасневшую кожу, даже не дав шанса выполнить приказа. - М-мой мальчик... не слушаются... - Ножки не слушаются? Так тебя трясёт от мысли, что я тебя сейчас брать буду, что и двигаться больше не можешь? - Ммм... Оглядел Нечаев его спину. А ведь и правда дрожал Сеченов. Третий шлепок приземлился на ту же ягодицу, заставляя профессора вскрикнуть его имя, вызывая на его губах высокомерную улыбку. Даже колени у него как-то симпатично вместе пытались свестись. - Видел бы ты себя. Нейрохирург, робототехник, учёный... кто ты там ещё, блядь? А сейчас лежишь на разваливающемся столе кверху задом, в собачьем ошейнике, и пытаешься расставить неслушающиеся ноги, чтобы тебя трахнул парень, которого ты видишь третий раз в своей жизни. - Серёжа... - Серёжа что? - ёкнуло у капитана немного сердце, сейчас ведь точно остановит его. - Пожалуйста, мой мальчик, ударь ещё. Вся кровь прилила Нечаеву к лицу, и больно загорелись щёки. Но просить его дважды было не нужно. С характерным звуком уронил он ладонь на всю ту же правую ягодицу, которая теперь значительно отличалась цветом от своей сестры, красиво алея и радуя светлый Нечаевский глаз. - Хорошо просишь. И куда мы ноги пытаемся свести? Я тебе шире расставить сказал. Решил Сергей всё же немного помочь, грубо раздвигая трясущиеся конечности любовника, теперь уже прижимаясь к нему телом, не давая закрыться. Сеченов приятно задрожал, теша чужое самолюбие. - Своим тебя сейчас сделаю, красавчик. - С-серёженька... смазка.. в ящичке. - Без смазки перебьёшься. - грубо хмыкнул капитан, заулыбавшись реакции академика, зрачки которого стрельнули на него с опаской. - Что такое? Страшно тебе? В тебе столько членов побывало, что уж и привыкнуть бы надо, Дима. Смазку ему захотелось. Принимай так, будь послушной деткой. Член Дмитрия Сергеевича болезненно дёрнулся. Было страшно. Но ему нравилось. Его снова больно шлёпнули, но он широко улыбнулся, а в глазах у него заплясали шальные огоньки. Сергей отцепил поводок, давая учёному такой необходимый кислород и передышку. Его голова тут же упала на деревянное покрытие и он тяжко задышал. Руки его завели за спину, и их сразу же больно связали тем же кожаным поводком. Дмитрий Сергеевич дважды пискнул, под хамские комментарии своего, созданного им же, пленителя. Сеченов почувствовал давление на спину, сильное мужское тело сейчас буквально вдавливало его в стол, и его единственным спасением могло быть только одно короткое слово, которое произносить ему совсем не хотелось. Видимо, партнёр так же давал ему время передумать, потому что так и завис над ним, тяжело дыша, хотя член у него явно стоял колом. Ждать было больше невмоготу. - Мой хороший мальчик будет делать мне щеняток? - вульгарным шёпотом промолвил профессор, повернув голову на бок и встречаясь с затуманенным взором. - Блядь. - просипел Нечаев и задрал ему расстёгнутую рубашку до шеи, которую всё-таки надо было снять. - Ты такая шлюха. - Сергей, я... Мххммм!! Мысль свою озвучить Сеченову не удалось. Раздвинув одной рукой как мог его ягодицы, Сергей, сплюнув раз на своё основание и ещё раз на чужую дырочку, вогнал внутрь головку и, не став долго думать, начал поступательные движения. - Ахх, Сергей! Больно.. Серёжа! Мне больно... В приятном голосе теперь слышались нотки ужаса, боли и отчаяния, заставляя внутри Сергея переворачиваться буквально каждый орган. Это то, чего он ждал вот уже столько мучительных минут, теперь же он получал свою награду. Резко он не входил, но и останавливаться не собирался, уверенно толкаясь в сжимающийся анус, игнорируя негостеприимные мышцы. - Бляяяядь, растраханный, а до сих пор больно? - Мой мальчик, ахх... Прошу... - Что ты просишь? - навис над ухом капитан, больно за него укусив и вызвав вскрик у партнёра. Сам он остановился, теперь, когда член его полностью погрузился внутрь, всё же давая хоть как-то привыкнуть. - Остановиться хочешь? Маленькому учёному не под силу моё большое творение, а? - Мм, Серёжа. - тихо дышал профессор. - Трахни меня посильнее, умоляю тебя, мой мальчик. Сергея тряхануло и он решил, что сдерживаться больше не было никакой необходимости. - Как скажешь. Разогнувшись, он ухватился пальцами за волосы профессора, вновь задирая ему голову, второй рукой он вцепился в худое бедро, оставляя россыпь будущих синяков, и начал с силой глубоко вбиваться, растягивая непослушные стенки ануса. Дмитрий Сергеевич заскулил, из его горла вырывались то ли стоны то ли рыдания, а из покрасневших глаз потекли слёзы. Всё, что он мог, это хрипеть имя человека, вбивавшего его в стол с ярым остервенением. Его бедренные косточки больно тёрлись о деревянную границу, руки жгло от сильно затянутого поводка, а его член ныл, требуя внимания. Минутой позже его, всё же, перевернули, и он смог задышать, хрипло кашляя. Взгляд его упал ниже, где теперь была содрана кожа на выступающих косточках и виднелись слегка выступившие капельки крови. Сергей же жадно бегал глазами по его хрупкому бледному телу, будто пытаясь съесть с потрохами. Тело у Дмитрия Сергеевича было идеальное, ни одного изъяна и ни одного синяка, если не считать ссадин, которые он сам ему только что и нанёс, что было удивительно, учитывая его потенциальную сексуальную активность и то, как он позволял партнёрам с собой обращаться. Но Нечаеву было сейчас грех жаловаться. Это шикарное полотно было в его распоряжении и он мог на нём творить, что душе его было угодно. - Да тебе бабой надо было родиться. - прорычал он, глубоко поцеловав. - Так бы я тебе нравился больше, мой мальчик? Сергей задумался. А ведь хотел он его сейчас так именно потому, что был перед ним мужчина. - Нет. - чётко ответил он, цапнув профессора за нижнюю губу, от чего тот болезненно дёрнулся, а на коже выступила алая жидкость. - Что, больно? И как бы извиняясь за содеянное, Сергей ту губу облизал, будто вампир наслаждаясь вкусом. Милая ласка резко была прервана и повалил он своего шефа на спину, не развязывая ему рук. Тонкие ноги он закинул себе на плечо, сразу же подставляясь ко входу. - Шлюха. - пробасил он, одним грубым толчком входя на всю длину. - Мхххммм! Дмитрий Сергеевич буквально кричал и извивался, а Сергей просто смотрел на его страдания, если так можно было их назвать, потому что наглая, абсолютно пошлая, и до сих пор гордая, улыбочка не сходила с его лица. И это только сильнее подзадоривало парня вбиваться сильнее и быстрее, до выступивших капелек пота на лбу, а под комбинезоном его можно было выжимать. Чувствовал Сергей, что через минуту он спустит вновь. И спустит он в своего красивого профессора, разукрася его анус своей спермой. Мысль эта исказила его лицо, он сменил позу, закидывая тонкие лодыжки на разные плечи, входя до самого упора и нависая над симпатичным, сейчас красным, лицом. - В задницу тебе сейчас кончу, Дима. - Серёженька... - прошелестел Сеченов, которого буквально таскало на столе вверх и вниз, улыбаясь в чужие губы, с которых слетал только лишь животный рык. - Восход. Можно сказать, что Дмитрий Сергеевич даже удивился, потому что его партнер остановился в ту же секунду, смиряя его взглядом негодования. Стало ему довольно смешно и он совсем слегка рассмеялся красивым, будничным, даже можно сказать, знаменитым смешком. Сергей слышал по телевизору такой ни раз, и сейчас хотелось ему этот смешок заткнуть профессору обратно в горло, желательно своим членом. - Слезь-ка с меня, Серёжа. Этот тон сейчас раздражал. Сергей не хотел его слышать. Это был тон спокойного профессора Сеченова, приказы которого исполнялись в ту же секунду. Он разогнулся, аккуратно вытащив член из растраханной дырки и сделал шаг назад. Партнёр его сполз со стола на шатающихся ногах, и он ехидно улыбнулся краешком губ, ведь была это его личная работа. - Развяжи. И он послушался, сразу же стаскивая поводок с бледных, теперь покрасневших кистей и предплечий. С замиранием сердца он ждал, что должно было теперь произойти. Ведь он, твою то мать, только что знаменитого учёного бесцеремонно вдалбливал в стол. Последствия ведь должны были сейчас настигнуть его рукой правосудия. Хотя эта самая рука право ему то и дала. Сеченов стянул с себя полуразодранную рубашку и теперь абсолютно голый прильнул к его телу, рукой зажимая его красную, возбуждённую головку до сих пор торчащего члена, которого лишили самого главного. - Мой мальчик сильно хочет в меня кончить? - Так точно, шеф. - шикнул Нечаев, чуть ли не закатив от наслаждения глаза. - Тебе нравится моё тело? - Да. - Расскажи мне, как оно тебе нравится. Не стесняйся. Как же хотелось впиться жёстким поцелуем в те губы и заткнуть нахала, чтоб поперхнулся. А потом как следует насадить на плоть и заставить скакать. - У Вас идеальное тело, Дмитрий Сергеевич. Симпатичные розовые соски, выступающие ключицы, тонкая талия... - Ты бы держался за такую? - дразнил академик, нахально заглядывая капитану в глаза. - Держался бы. - Тогда держи. Приказа ослушаться было нельзя, и Сергей нежно уместил крупные ладони на точёной талии своего профессора, поглаживая и правда любуясь. - Молодец. Нравится? - Нравится. - выдохнул Сергей ему в губы, так как запечатлели ему очень даже нежный поцелуй. - Шеф, можно задать вопрос? - Задавай. - Вы правда... со всем отрядом? - Правда. - усмехнулся Сеченов, сразу же заметив промелькнувшую досаду на лице парня. - Моему мальчику такое не по душе, м? Тебе же объяснили, что Аргентум - это отряд особого назначения, правда? Сергей облизал губу и смотрел теперь куда-то в сторону. Молодой, горячий, глупый. Выглядел он совсем умилительно, и Сеченов издал очередной смешок. Нравился ему Нечаев, даже очень. - Ну ладно, Серёжа, не со всем отрядом. Было бы это для меня слишком, не думаешь? - подмигнул профессор, привлекая к себе внимание. - Пятеро. Ты шестым будешь. - И часто Вы с ними? - Смотря, как заслужили. - усмехнулся он, заметив радостную искринку в светлых глазах. - И ещё кое-что... Дмитрий Сергеевич оторвался от жаркого тела и уселся на столе, задрав ноги наверх, поместив ступни на поверхность, без стеснения раздвинув колени. - Пёс, который лучше всех служит, больше всех получает. Глаза Нечаева лихорадочно бегали по чужому телу, блестя под грязно-жёлтой лампой. Уж и не знал он сам, что его, блядь, удерживало от того, чтобы просто не подскочить и не взять желаемое. Одно простое слово останавливало его от всех животных порывов и знал он, что не посмеет тронуть учёного, если он сам ему этого не позволит. Создавал Сеченов иллюзию контроля, но были его партнёры всегда в его подчинении. Зубы от этого скрипели, но Сергей понял, что и правда хочется служить. И хочется сделать всё возможное, чтобы услышать из тонких губ "Восход". - Сергей, ты у меня хороший мальчик? - Да, шеф. - Тогда оближи. Сергей с шумом вдохнул воздух, тут же упав на колени. Где-то сверху раздался довольный смешок, и он макушкой чувствовал, как улыбался знаменитый академик. Но всё, что его интересовало, это расставленные ноги и подрагивающий анус. Не долго думая, забыв про все свои моральные устои и чертыхания, Сергей Нечаев жадно коснулся входа языком, правда вылизывая, усердно работая. Руки Сеченова сжались у него на голове, надавливая на затылок и макушку, а сам он в голос стонал, подначивая, хваля. - Хороший мальчик... вот так. Служи хозяину, молодец, Серёженька. - Ммм. - чавкал капитан между чужих ног. И когда бледные руки оторвали его от его сладкого занятия, он ведь, блядь, даже расстроился. Но лишь на секунду, ведь сердце тут же ёкнуло, а член подпрыгнул. - Восход. В то же мгновение был Нечаев на ногах в полный рост, его мощные руки были расставлены по бокам от худого тела, и он впился в него жадным грязным поцелуем, от которого у обоих сбило дыхание. - Нравится вкус своей же задницы? - прорычал он, кусаясь. - Только если с губ моего послушного мальчика. - ответил ему бесстыжий начальник. - Сукаа... Остатки крыши снесло куда-то очень далеко. Буквально вцепившись в хрупкие бока, Сергей дёрнул профессора на себя, загоняя в мокрую от слюны щёлку свой налитый кровью член, звучно шлёпнувшись яйцами о ладную задницу. Вбивался он с такой силой, что расшатывал бедный старый стол, место которому давно было на помойке. Сеченов же держался за его шею, крича в голос и не стесняясь пошлых стонов, вырывавшихся из его глотки. Ноги его обвили торс капитана, стараясь притянуть как можно ближе к себе, будто было куда. - Кончу в тебя сейчас, блядь. - простонал в эйфории Нечаев, не прекращая то грубо, то нежно целовать своего партнёра, уткнувшись лбом в лоб. - Пометь меня, мой мальчик. Ухватившись за член профессора, Сергей принялся грубо ему надрачивать, желая излиться одновременно с любовником. Так ведь было, сука, правильно. Мама учила в любой ситуации оставаться джентльменом. Даже в такой ебучей. - Со мной кончи, Дима, хочу на живот тебе размазать, блядь. - Ммм, я постараюсь, Серёженька. Да, вот такой Сеченов ему очень даже нравился. Такой покорный, а голосок нежный, просящий, и даже какой-то смущённый. Такого Сеченова по телевизору никто никогда не увидит, такого Сеченова в газете не наляпают. А в лабораториях своих точно халат ему никто не задирает и в задницу не входит. Идея с халатом ему, собственно, понравилась, взял на заметку. Движения его стали грубыми и резкими, даже с какой-то задержкой через каждый глубокий толчок. Дима у него в руках буквально скулил и сам приближался к оргазму. И через какую-то минуту, с хриплым рыком, больно укусив Сеченова за губу, Сергей кончил ему внутрь, до побелевших костяшек сжав упругую великолепную задницу, вжимая в себя сильнее. Чувствовал он, как секундой позже излился между их животами и профессор, с чувством застонав и уронив голову ему на плечо. - Понравилось? - Понравилось, Серёжа. Нечаев отстранил от себя разморенное безобразие, которое называлось Дмитрий Сергеевич Сеченов, и взглянул на его разбитое, но довольное лицо. Красивый, блядь. - Позывной у меня какой? - А ты не понял ещё? - с улыбкой прошептал учёный, касаясь чужой щеки пальцами. - Назови. - Мой мальчик. - проворковал он. - И никого так не называешь больше? - Не называю. - Смотри мне. - Восход. Разочарованно выдохнув, что не укрылось от Сеченова, Сергей выскользнул из хрупкого тела, отстранившись. - Дотронься, если хочешь, капитан. Академик сполз со стола, и теперь его же сперма блестела у него на коже, так и приглашая коснуться. Нечаев сглотнул, и, проигнорировав чужую ухмылочку, дотронулся пальцами до липкой текстуры, медленно и аккуратно размазывая её по красивому подтянотому животу. - Или мне следует сказать... майор? - Шеф? - его бровь поднялась вверх, а пальцы застыли на горячей от спермы коже. - Оформим тебя за пару дней. В следующий раз я хочу трахаться с майором, а не с капитаном. Заслужил. - Так точно. - промолвил Нечаев, продолжая возюкать пальцами. - Принеси мою одежду, Серёжа. Засунув удовлетворённый орган обратно в комбинезон, Нечаев принялся собирать раскиданную по полу одежду профессора. Сам он подумал, что скорее спустился бы вниз голым, чем надел бы на себя то, что на этом полу побывало. Сеченов натянул брюки, рубашку с жилеткой, но застёгивать не стал. Выглядел он странно, растрёпанно, с ошейником на шее, про который забыл или не желал снимать, но от этого не менее красиво, гордо и изящно. Был это всё тот же Сеченов, который так долго ему улыбался с экрана телевизора. Всё тот же надменный профессор с нахальной неприступной улыбочкой, но на которую хотелось молиться. - Можешь быть свободен, капитан. И даже как-то, блядь, обидно сделалось. И вот теперь всё? Потрахались, помиловались, а теперь и нахуй можно идти? Ни здрасьте, блядь, ни до свидания, как говорится. Так и остался Сергей стоять, как будто русский язык забыл. Профессор поднял бровь и по-отечески улыбнулся, прямо как сыночку. - Сергей? - Когда я Вас... снова увижу, шеф? - Мой мальчик.. - прошептал ласково профессор, подходя вплотную и укладывая теперь уже тёплую ладонь ему на щёку. - Мы с тобой ещё поиграем, если тебя это волнует. Понравилось? Нечаев медленно кивнул, не отрывая глаз от зрачков напротив. Хотелось вот ему поцеловать его. Поцеловать нежно, даже любовно, чёрт его подери. - Документы оформим и сразу тебя по такому случаю и вызову, майор. - Мм. - угукнул Нечаев, не в силах отвечать, наслаждаясь касаниями. - А теперь беги, мой мальчик. Будто прочитав его желание, дотянулся Сеченов до его губ, нежно поцеловав, будто ничего из сегодняшней ночи не произошло. Мягко и любовно, как Сергею и хотелось. Он облизнулся, почувствовав пустоту и улыбнулся, ещё раз рассмотрев своего нового босса. - Так точно, шеф. Остановившись у двери, Сергей напоследок обернулся, смерив с вожделением идеальную фигуру и наконец, удалился с непомерным счастьем на лице.

***

Дмитрий Сергеевич снова сидел на том же кресле, лениво смотря телевизор. Ждал он сегодня ещё одного человека, шум сапог которого сейчас уже был достаточно близко от каморки, в которой он сидел. И через секунду дверь отворилась, и в неё тяжелой поступью вошёл Александр Кузнецов. - Дмитрий Сергеевич, разрешите... - Восход. - медленно промолвил учёный, даже не развернувшись. - Ого. Наша шлюшка, наконец, решила дать хоть кому-то? Кузнецов дошёл до сидящего человека, перекрывая ему вид на передачу, нависая над креслом. - Выглядишь, как самая настоящая блядь. Нечаев постарался на славу, как я вижу. Удовлетворил тебя? - Удовлетворил. - Ещё хочешь? - Кузнецов облизнулся. - Хочу. - Как называть меня надо? - Хочу... папочка. - Сеченов, наконец, заглянул ему в глаза. - Прекрасно. С того кресла академика быстренько выдернули и, расстегнув им обоим штаны, усадили на крупный, уже стоявший член. Грубые руки командира Аргентума вцепились ему в талию, задавая темп, помогая скакать у себя на коленях. - Ты и кончить ему в себя с первого раза дал? У кого ещё такие привилегии были? - Только у тебя, Саша. - Понравился он тебе смотрю сильно, да? - Понравился. И кажется, что Кузнецов больше не обращал на него внимания. Залип он, видимо, в ту самую передачу, которую Дмитрий до этого смотрел. Смотрел, продолжая насаживать маленького профессора на свою плоть. Излился он в него через какие-то две минуты с утробным рыком, легонько куснув начальника в шею. - Разрешите идти, шеф? Академик незаметно вздохнул, промолвил стоп-слово и отпустил Кузнецова восвояси. И так было всегда. Всем пятерым он давал волю, могли они делать, что пожелали, но предпочитали потыкаться пять минут и на том закончить. Хотя знал он, что нравился каждому в той или иной степени. Мальчишку Нечаева он приметил не так давно, и пара птичек ему нашептала, что восхваляет его молоденький капитан на каждом углу, словно был Сеченов героем вселенной. А может и был, в конце концов, был он Дмитрием Сергеевичем Сеченовым. Знал профессор, что где было восхищение, там будет и желание, а его нужно только слегка разбудить. И надо было признать, что стояло на самого Нечаева у него крепко и вставало быстро, а личико его молоденькое ему тоже очень уж нравилось. Что там говорить про сильные, сжимающие его сраку, руки. А ведь он ещё не видел его тела полностью. От такой мыcли начинала кружиться голова. Но всё было впереди. Улыбался он теперь, сидя в том же кресле и качая ногой, прикусив воспаленную после укусов губу. Уже до него дошло, что есть у него теперь фаворит и как бы других то ему уже и не нужно было. Был у него теперь его мальчик, за одну ночь подаривший ему то, чего остальные не могли дать за пару лет. И ведь ревновал его к другим, ещё прямо об этом не заявил, но понятно было, что хочет профессором он обладать единолично. Принял профессор важное решение, поднявшись с кресла, поправив галстук, и вышел с самодовольной улыбкой из помещения. "Аргентум" теперь всецело мог заниматься своими настоящими, прямыми обязанностями. Ведь был теперь у Дмитрия Сергеевича Сеченова майор особого назначения.