монокль, вазелин и гитара

В следующий раз он сталкивается с глазами цвета стали в своём кабинете. Измотанный бесконечными встречами с кардиналами, советниками и самим Викарием лично, Иво Мартен оказывается застигнут врасплох, раскрыв на голографическом мониторе папку с личным делом. посвящённая лу рид, 22 года. телекинез, четвёртая ступень — подтверждено. знание языков: турецкий среднего уровня, английский среднего уровня, немецкий низкого уровня. место проживания: рю сан-дёни‌ 93, блок 772, район термитника. в подозрениях низкой лояльности не была замечена. Иво складывает пальцы в замок перед подбородком, с осмысленным интересом пробежавшись глазами по сухим фактам в личном деле. Рыжеволосая девушка на фотографии смотрит на него со спокойной, сдержанной улыбкой — совсем не вяжется с тем образом, что время от времени мелькает в голове Приора вот уже на протяжении целой недели. Решение, принятое Мартеном, излишне капризное. Об этом Баретти не говорит вслух, но по его взгляду из-под вздёрнутой брови всё понятно: не считает девчонку из Термитника достойной кандидатурой даже на банальное рассмотрение. Через пару дней Гектор связывается с месье Стоуном, чтобы пригласить его на короткий разговор. В тот же вечер Иво Мартен просит свою секретаршу связаться с мадемуазель Рид — хочет взглянуть на неё в строгой форме. Рассмотреть, есть ли в ней потенциал, о котором утверждал её напарник. рид долго, заливисто смеется, когда кей не без энтузиазма рассказывает о том, как порекомендовал ее кандидатуру на роль телохранительницы приора. «ну и мы останемся напарниками», говорит он, привычно мягко улыбаясь, постукивая пальцами по столешнице в своей гостиной. — это шутка какая-то, да? из-за того происшествия на трассе? я же говорила, что… — нет, нет, прошу, даже не начинай! не хочу знать подробности, и я даже без пси чувствую, как ты врешь! стоун смеется в ответ, делая глоток ароматного чая. смеется, но смотрит серьёзно. лу вскидывает бровь, звучно сёрбает из кружки, обжигая губы, морщясь. — не шутка, значит, вот же блядь. проходит несколько дней, и она получает звонок от мадемуазель вейсс, той самой, которая снимала ее на камеру во время допроса. даниэль просит явиться в здание инквизиции для личного собеседования с иво мартеном. рид послушно угукает в трубку, записывает в телефон нужную информацию и зажигает сигарету — отметить сие событие. она водит босыми пятками по полу, уставившись в одну точку, покачиваясь на высоком табурете, и думает о том, что бы такого хитровыебаного учудить при встрече с приором. в назначенное время лу стоит в приёмной главы инквизиции: волосы зализаны назад гелем, форма выглажена, на лице самая приличная улыбка из всех ей подвластных. — Мадемуазель Рид. На ней строгая классика Корпуса Содействия. Ничего лишнего, ни единого грамма макияжа на светлом лице. Лишь то привлекательное, упрямое очарование в чертах, которое так хорошо запомнилось ему ещё на той ферме. Иво перебирает шуршащие листы документов, чтобы отвлечься мыслями. Складывает их в ровную стопку синтетической бумаги, подтолкнув пальцами со сторон. — Не думал, что мы встретимся с вами вновь при таких обстоятельствах. За вас поручился месье Стоун, выдвинув вашу кандидатуру. Скажите, по какой причине я должен взять вас на эту должность? Он лукавит, едва сощурив тёмные глаза в полумраке кабинета. Приглушённое освещение настенных светильников мягко ласкает её уверенное лицо — более подходящего псионика тяжело было найти среди вариантов, предложенных Баретти. Молодая, без особых связей в Корпусе. Только поступившая на службу, но успевшая зарекомендовать себя по характеристике капеллана. Иво с выжиданием чуть склоняет голову, незаметным жестом прикоснувшись к сенсору под столешницей — свидетели этого собеседования ему ни к чему. рид опускается в кресло напротив. сидит, прямая, как натянутая струна. образцовая единица общества, не иначе. вежливая улыбка не покидает губ. лу понимает, что в данный момент они оба приняли на себя предписываемые роли, послушно примеряя образ, который положено демонстрировать согласно иерархиии. там, на трассе из ле лож, в разъебанной временем фермерской пластиковой постройке в три хлипких этажа, она скакала на его члене. здесь, в самом центре нью-пари, в роскоши минималистично обставленного офиса, она сидит на неудобном жёстком стуле. там она говорила, приказывала, дразнила, целовала, мазала слюной податливую кожу. здесь она сдерживается, скромничает, учтиво кивает и аккуратно подбирает слова. — моя мотивация, не буду лукавить, конечно же, улучшение уровня жизни. хорошая еда, мотоцикл, комфортное жилье. рид тихо вздыхает, не отводя глаз от двух чёрных напротив. — перспективы, одним словом. но кроме этого, служба, обеспечение безопасности второго человека после викария, такое не каждой псионичке выпадает. лу на мгновение опускает взгляд в пол лишь для того, чтобы снова поднять его, беззастенчиво исследуя. — а я амбициозная, упрямая, выносливая и могу надрать задницу. произнося последнее, она гордо приподнимает подбородок, чуть ли не прикусив себе щеку, лишь бы сдержать рвущуюся наружу ухмылку. — месье приор. Там, на трассе из Ле Лож, спрятанные от посторонних глаз тонкими стенами, они предавались самым низменным желаниям человека: порочным и плотским, не имеющим под собой определённых причин. Иво не спрашивал напрямую, мадемуазель Рид не отказала ему вслух, покорно приняв благодатную ласку Приора и вернув её в стократном объёме. Искра, вспыхнувшая между обнажёнными телами, угасла в тот самый миг, когда Лу Рид неуловимой фигурой выскользнула из комнаты на втором этаже. Обжигающие всполохи огня выжгли из Иво Мартена всё равнодушие, когда после возвращения из поездки он с каким-то странным удовлетворением вытащил из кармана женское бельё. Даже сейчас она смеет играться с ним, подарив мелькнувшую на губах, ехидную полуулыбку. могу надрать задницу Иво негромко усмехается, в более расслабленной позе откинувшись на спинку рабочего кресла. — Вас не смущает произошедший инцидент между нами? Не думаете, что это может помешать вашей работе? Пускай её тело и скрыто под слоем строгой формы, Иво буквально по памяти может воссоздать женские изгибы: как ласкал своим ртом упругую грудь, как спустился ниже, к рыжим волоскам между разведённых бёдер. Из груди вырывается сдавленный выдох. Мартен потирает кончиками пальцев левый висок. — Не знаю насчёт надрать задницу, однако в стрессовых ситуациях вы не теряетесь. Похвально. лу не пропускает ни единого движения, старательно изучая фарфоровую маску. она не понимает, почему мимика иво так бедна на разнообразие. голос, дыхание, глаза — ее единственные источники информации. она медлит, задумывается, скорее из любопытства — он что, действительно сейчас вспоминает, как трахал ее? она не загадывает наперёд, не знает, что будет завтра и уж точно не хочет думать о том, как одноразовые потрахушки с приором могут повлиять на её карьеру. лу надеется, что никак. не успевает ответить, мартен возвращает ей фразу, которая звучит совершенно иначе из тонких бледных губ. он играет с ней осознанно, демонстративно. неужели и на камеры всё пишет? — нет, не считаю, что помешает. и благодарю за похвалу. в любом случае это было исключением из правил. словно и не было вовсе, не так ли? конечно, если ваша охрана умеет держать язык за зубами. рид поджимает губы, смотря на иво мартена самым честным и самым обезоруживающим взглядом человека, которому, в целом, и терять-то нечего. перед кеем только неудобно, если приор все-таки решит послать её… обратно к месье уэйну. Тонкая бровь едва заметно изгибается, выражая лёгкую степень удивления. Он в чём-то понимает мадемуазель Рид — странное стечение обстоятельств, что привело их к близости, теперь вполне могло нарушить все её планы на взлёт по карьерной лестнице. Обоснованное опасение мелькает в словах, в мимике обаятельного лица. — Ваши сомнения не имеют под собой никаких причин. Всем известно, что вызвал я вас тогда ради перевязки и короткого диалога tête-à-tête. Тихий шорох одежды разбивает почти что интимную тишину просторного кабинета, укрытого полумраком. Иво поднимается, обходит неспешно рабочий стол, машинальным жестом поправив тугие манжеты идеально выглаженного инквизиторского кителя. Прямая осанка, с которой она держится, вызывает одобрение в снисходительном взгляде. — Удивительно, — негромко говорит Мартен. На его равнодушном лице вырисовывается лёгкое лукавство, собравшись в морщинках вокруг глаз. — Вы прекрасно выглядите как в форме, так и в одежде, навеянной модой Термитника. Он и сам не понимает, что его толкает на столь необдуманный, в чём-то даже капризный шаг: мягкая губа под давлением подушечки пальца едва опускается вниз, обнажая ровный ряд зубов. Иво смотрит со вспыхнувшей жадностью в глазах, замерший властной фигурой над мадемуазель Рид. Не встретив во взгляде напротив осуждения, ласково толкается большим пальцем в тёплую полость чужого рта, с прерывистым вздохом оглаживая мягкий язык. — Вы осознаёте, какие обязанности возлагаете на себя? Сопровождение на мероприятия, разъезды по пригородам с целью контролирования вынесенных приговоров. Моя защита вашей кровью, мадемуазель. Справитесь? всем, кроме кея, конечно же. ему «посчастливилось» ехать с лу до центра в течение целого долгого часа. с лу, оттраханой, уставшей, с абсолютно по-блядски довольным выражением лица. ну и когда она затаскивала свое бренное тело в машину, пояс зацепился за дверцу и, пока стоун помогал, она как-то на автомате придержала его за локоть… и получила в ответ такой взгляд, что впору было бы провалиться под землю. — как в форме, так и… рид не успевает договорить. мартен в два шага оказывается подле нее, смотрит сверху вниз своей чернотой. лу чувствует запах парфюма, исходящий от тонкой кисти руки, замечает линии голубых вен и с тихим вздохом вбирает большой палец в рот. поднимает взгляд и проводит языком по подушечке, сжимает губы, едва подаваясь головой вперед. она даже думает, может, издать какой-то непристойный звук? но вместо этого приподнимает ладонь с подлокотника и коротким точным движением прижимает ее к ластовице черных брюк, крепко сжимая. Маска холодного равнодушия на его лице трещит мелкими осколками, стоит только узкой женской руке прикоснуться к твердеющей плоти под тканью брюк. Иво считал, что сможет понять чужие мысли по живой мимике и её честным ответам. Считал, что короткая беседа выведет мадемуазель Рид на откровение, но по факту её правда сосредоточена в ладони — в горячем, мокром языке, которым она усердно лижет большой палец, втягивая его глубже в свой очаровательный рот. Она, несомненно, хочет отхватить от Приора кусок побольше: не ради личной выгоды в службе, а просто потому, что может. Самое ужасное, Иво не станет ей препятствовать. Подавшись чуть поближе бёдрами, чтобы усилить прикосновение, Иво с ненормальным блеском в глазах кладёт свободную ладонь на спинку кресла. Пытается найти опору, внезапно уязвлённый лукавством в прищуренном стальном взгляде. Мартен медлит, прежде чем плавным движением напоследок огладить упругий язык. Мягко надавливает на нижнюю губу, наслаждаясь нежной плотью. Иво втягивает большой палец, блестящий от слюны, в собственный рот с вульгарным, мокрым звуком. — Вы безмерно вкусная. Что снизу, что сверху. лу нравится, как движется острый кадык под тонкой белой кожей горла мартена, как палец вздрагивает во рту, как под ладонью формируются очертания возбуждения. она приподнимает бровь, медленно поглаживая ткань брюк. — благодарю, месье приор. у вас остались ко мне вопросы? теплая ладонь скользит между его ног и пальцы касаются ягодицы. он стоит так близко, опираясь на спинку кресла, пряжкой ремня отсвечивая на уровне глаз рид. поймав его взгляд, она поглаживает где-то в районе копчика, уже откровенно ухмыляясь. на самом деле она поражена тем, что мартен буквально плавится перед ней. он может сделать с ней все, что захочет: дать пощечину, заломать руку, выгнать, арестовать, пригрозить петлей, отправить в шахты… кто она? всего лишь псионичка из термитника, ради вкусного кофе готовая защищать его ценой собственной жизни. сколько таких он видел, а трахал? да, он вежлив и терпит ее выходки — пока что. и в глубине души лу рид совсем не хочется быть чьей-то игрушкой для дрочки. именно поэтому она рискует, берет сама, проверяет границы. Он застывает перед ней каменным изваянием вмиг, до скрипа искусственной кожи на спинке кресла стиснув пальцы. Быть может, потерянный разум возвращается, ставит на место его общественную роль: важную, вторую по власти после Викария. Иво Мартен — это непроницаемая маска правосудия. Палач, что уверенной рукой направляет паству на путь истины, сокрушая её предателей. Иво Мартен раскрывает тонкие губы в еле слышимом, рваном полустоне, беспомощно опуская дрогнувшие плечи вниз, почти что согнувшись поражённой фигурой над своей мучительницей. Или она — благодетель? Послана Единым, чтобы утолить низменный голод своего верного последователя? Ему на краткий миг становится стыдно, до покрасневших кончиков ушей. За себя и предательское тело, что отзывается дискомфортом в натянутых на пахе брюках. Иво Мартен, побеждённый, находит дрогнувшими пальцами узкую женскую ладонь между своих ног. Сжимает её доверительно, тянет обратно — к собственному лицу, чтобы устроить гибкие пальцы на беззащитном горле. Он рискует так же сильно, как и она в данный момент. Ей ничего не стоит выкрутить ему позвонки телекинезом, разворошить грудную клетку брызгами крови и ошмётками плоти. — Прошу, мадемуазель Рид. Он глядит на её лицо из-под опущенных ресниц, крепко приложив тёплые пальцы к бьющейся на изгибе артерии. — Я приму вас в любом случае, откажете вы мне или нет в скромной просьбе. рид сразу замечает, что его глаза становятся темнее. еще до того, как он касается ее запястья. его пальцы такие же холодные, какими она помнит их тогда, на ферме. иво подтягивает ее за руку вверх, и ей приходится приподняться с кресла. он просит ее таким голосом, что подгибаются колени. полностью выпрямляясь, лу проглаживает с двух сторон от кадыка. вторую ладонь кладет ему на талию, под ткань форменного сюртука, и делает шаг вперед, аккуратно и уверенно толкая его на край письменного стола. теперь приор восседает перед ней, а она давит коленом между ног, в то же мгновение сжимая хватку на пульсирующих точках шеи. — вы феноменально быстро учитесь. ласково шепчет, рассматривая лицо, изучая подрагивающие ресницы. мартен уже чертовски твердый, и это заводит, выжигает сильную волну удовольствия внизу живота. лу ослабляет давление пальцев и приближается губами к уху, задевает кожу невесомым поцелуем: — и чего же вы хотите? она все так же держит пальцы, но не дарит ему желаемое ощущение нехватки воздуха, ожидает ответа, вдыхая тонкий запах кожи у виска. Она принимает правила игры так легко и непринуждённо, словно была рождена для этого — словно взять бразды правления над Приором нечто вроде повседневности, к которой можно привыкнуть по щелчку пальцев. Проблема в том, что Иво самостоятельно развязал этой женщине руки. В тот самый миг, когда она, горделиво устроившись сверху, мягко обхватила его эрекцию своей ладонью. Когда услышав жалобную просьбу, опустилась до влажного шлепка соединившихся тел, с протяжным и долгим вздохом двинув крепкими бёдрами навстречу — Лу впустила его глубоко в себя, возможно сама того не зная, взяла ответственность. Ответственность берёт и сейчас, коленом легко надавив на внутреннюю часть бедра. Иво расставляет ноги, ведомый чётким, негромким голосом. Теряется в водовороте ощущений, стоит только рыжеволосой бестии вновь тронуть твёрдое возбуждение, прижаться к нему ногой, ощутимо надавив на чувствительные точки шеи. — Я бы хотел вас, мадемуазель. Чтобы вы, дрожащая и мокрая, испачкали моё лицо. Он неторопливо ведёт головой в сторону, ослабив хватку пальцев. Тянется к ней вперёд, словно потерявшийся путник на блёклый огонёк — бледная ладонь ложится между её ног, Иво гладит ребром, прежде чем повернуть кисть руки и прижать уверенные пальцы к промежности, на пробу двинув ими по кругу. лу тихо смеется, проводя носом по скуле. ладонь двигается с талии, по груди поднимается к шее и стягивает шнурок с копны густых волнистых волос, зарывается в них пятерней и медленно наматывает пряди на кулак. вздрагивает и жарко выдыхает у мягкой кожи мочки уха. сердце быстрыми толчками гоняет кровь от прикосновения мартена, она прикусывает кожу на его шее, лишь бы заглушить просящийся наружу стон. и тем не менее, рид подается бедрами назад, не давая себя касаться. оставляет влажный след языка под челюстью и делает шаг в сторону. — не надо было вас хвалить. распускаете руки, месье приор. она кивает в сторону дивана, неспешно расстегивая синий пиджак. — ложитесь, вам раздеваться нельзя. лу готова поклясться, что эта игра въебывает сильнее любого из испробованных ею стимуляторов. вот, значит, как подсаживаются? на взгляды, стоны, вздохи, дрожь и желание другого человека, отдающего себя всецело, готового упасть к ногам. и она не знает, почему ей вдруг так легко позволить мартену соблазнить себя, продаться за мнимую возможность контролировать и иметь власть. Это непривычно и дико для Иво: бледное лицо вспыхивает красными пятнами стыда, он буквально ощущает жар в тех местах, где румянец расцвёл яркими красками. Про уши и говорить нечего — левую мочку, влажную от слюны, обдувает лёгким сквозняком системы вентиляции. Мартен сейчас весь словно оголённый нерв, ему приходится запустить пару пальцев за тугой воротник, чтобы немного ослабить давление ткани, сделать несколько глубоких, живительных глотков воздуха. Он, перегнувшись через письменный стол, прикасается к чувствительному сенсору. Чертыхается, промазав, и наконец бросает равнодушным голосом: — Мадемуазель Вейсс, отмените ближайшие встречи. Никого не впускайте. Он уверен, Гектор начнёт спрашивать. Будет крутиться вокруг, выпытывая информацию: неужели девчонка оказалась так хороша по критериям отбора? вы что, устроили ей экзамен как при выпуске? Вытерев сгибом запястья своё лицо, Иво делает несколько шагов к дивану. Смотрит на него, собираясь с мыслями окончательно — к себе он не притрагивается, лишь изредка выдыхает сквозь сжатые губы, когда плотная ткань брюк натягивается сильнее, стоит ему пройтись до дивана. Мартен сначала присаживается. Дождавшись, когда женский пиджак осторожно останется висеть на спинке кресла, всё же ложится спиной, с неприкрытым интересом наблюдая за задумчивой мадемуазель Рид. — Что вы задумали? — спрашивает с любопытством, затылком устроившись на диванной подушке. лу в полутрансе наблюдает за тем, как глава инквизиции меняется в лице, промахивается мимо панели на столе и, наконец, опускает на диван. вопрос, звучащий низким поставленным голосом, помогает ей вернуться в реальность. оставляет пиджак на кресле, подходит ближе, останавливается у кофейного столика. — слушайте и смотрите. тонкие пальцы пробегают по мелким застежкам блузки: она падает на кресло, а следом за ней и невесомый шелковый топ. тело быстро покрывается дрожью от прохладного воздуха вентиляции, темно-розовые соски твердеют. лу стягивает брюки, снимает туфли и подходит вплотную к дивану, там, где волосы иво длинными прядями ниспадают с подушек. мягкие касания рук по вискам и затылку, чтобы убрать черный шелк с плеч на широкий подлокотник. она возвращается к столику, опускается на него и голой ступней касается бедра иво. — нужно обговорить правила, месье приор. вы должны предложить стоп-слово. на данный момент, чтобы мы могли продолжить, вам придётся запомнить и согласиться на несколько простых условий: вы не касаетесь меня, пока я не разрешу или не прикажу. вы не целуете меня. вы не касаетесь себя, то есть, не помогаете себе кончить, пока я не разрешу или не прикажу. рид ловит его взгляд и пяткой мягко оглаживает ляжку через ткань брюк. Перечень столь простых правил с одной стороны кажется вполне обоснованным — если ты хочешь отдаться в чужие руки, будь добр выполнить несколько условий. Логичный обмен в понимании Иво Мартена перестаёт быть таковым, стоит только мадемуазель Рид остаться в тонком кружевном белье: ткань телесного цвета прикрывает её промежность, но даже на ней он различает небольшое влажное пятнышко. Взгляд поднимается выше, по подтянутым мышцам живота. Ласкает красивую грудь с твёрдыми сосками, к которой хочется прижаться раскрытым ртом, прихватив зубами чувствительную, упругую плоть. — Это жестоко с вашей стороны. Вы забираете возможность прикоснуться к своему восхитительному телу, хоть и сами успели намокнуть. Учитывая причину, по которой вы сегодня оказались здесь, предлагаю пересмотреть ваши условия. Длинными холодными пальцами он мягко перехватывает женскую лодыжку, с лаской и трепетом огладив выступающую косточку. Шуршит одежда по кожаному дивану, когда Иво приподнимается, чтобы устроить голую стопу на своём бедре более устойчиво. — Добавьте в свои правила один пункт, — сухие губы прикасаются к коленке, Иво не отрывает своего взгляда от женского лица, горячей влагой языка скользнув по гладкой коже, — я могу прикасаться к вам, но лишь в определённых местах, которые вы можете выбрать. Что до стоп-слова… Пускай это будет ваше имя, Лу. С тёплым выдохом на влажную кожу Мартен склоняется, бережно перехватив тонкую лодыжку в ладони — губами он прихватывает аккуратные пальцы, мягко втянув по языку несколько в рот. иллюзия контроля — единственное, что у нее есть. Мартен наглядно демонстрирует, что даже если он и поддается игре, последнее слово будет за ним. лу видит и чувствует власть в каждом движении его тела, во взгляде, в обезличенной мимике. иво не нужно ничего говорить, чтобы дать понять, с кем лу имеет дело. она прикрывает глаза, глубоко вдохнув, отдаваясь на мгновение волнующим звукам его голоса и уверенности прикосновений. мышцы низа живота коротко вздрагивают, когда щекочущая искра проносится от чувствительной кожи ступни вверх, отдаваясь тянущим удовольствием между ног. — договорились. на выдохе, ловя его взгляд, наблюдает за движениями губ на кончиках пальцев ног. она слабо тянет на себя, гладит по мягкой влажной губе, следом опускаясь ступней по подбородку, груди, животу, останавливаясь в районе паха, прощупывая очертания члена. — если бы вам хотелось просто меня поиметь, вы бы это уже сделали. поэтому я беру на себя смелость предположить, что месье приор готов играть по моим правилам, а не устанавливать свои. и, учитывая женскую физиологию, я могу намокнуть и не потому, что вы производите на меня определенное впечатление, иво мартен. она хитро улыбается, усиливая давление пальцев ног на твёрдую плоть под тканью брюк. опуская обе ноги на пол, лу обращается к нему уже более ровным, даже несколько строгим голосом: — ложитесь на спину. Опасное предвкушение застилает ему глаза лёгкой похотью. Всё это, начиная от спонтанной встречи где-то между Ле Лож и Нью-Пари, заканчивая этим кабинетом, за дверью которого в нетерпеливом ожидании наверняка бродит Гектор — чистой воды каприз, которому никто не обязан следовать. Он ведь чётко дал понять, отказ не повлияет на дальнейшую службу. Мадемуазель Рид, впрочем, недолго рассуждала над этим моральным выбором. Видно по улыбке в уголках рта и по движениям, по оголённым плечам, покрытым россыпью тёмных пятнышек: веснушки, которые он не заметил в прошлый раз. Кадык мягко движется вверх-вниз, натянув тонкую кожу. Иво приходится прикрыть глаза на пару секунд, чтобы теперь уже согласиться с её капризом — никаких рук на теле, покорность и послушание. Что же, чем-то похоже на духовную семинарию, с этим он должен справиться. Твёрдый подлокотник встречается с затылком, Иво собирает распущенные волосы на одну сторону, чтобы длинные пряди не мешались беспорядком, чтобы не спутались между собой. Он, не зная, куда же пристроить свои ладони, складывает их в замок на животе. Одного неловкого взгляда вбок хватает, чтобы он с присвистом втянул воздух в лёгкие, зажевав нижнюю губу. лу поднимается с края столика и встает на диван, совсем как тогда на ферме. она не снимает белье и опускается на колени, зарываясь пальцами в копну чёрных волос, поглаживая у корней. — интересно, где вы храните те трусы, что присвоили себе… она тихо вздыхает, как только ощущает тепло губ и рельеф носа у себя между ног. ладонями лу нажимает на затылок, придвигая лицо мартена ближе к себе и начинает медленно двигаться, вжимаясь чувствительным, набухшим клитором. — вы ими любуетесь или дрочите на них? рид коротко стонет, ощущая жар дыхания. она отклоняется назад, опираясь одной ладонью на грудь иво, плавным трением промежности задевая подбородок, губы. рука скользит вверх, к горлу, слабо сжимает, аккуратно царапает. все тело ноет от распаляющего удовольствия и чувства запретности, и ей хочется большего: дойти до крайности, до состояния транса, потери реальности, исступления. Через терпение и послушание человек способен достичь высшего благословения, того непостижимого уровня веры, к которому стремится общество в слепой попытке изменить собственную жизнь к лучшему: будь честным, не обманывай своего проповедника и снизойдёт к тебе озарение. Терпение и послушание, с которыми вынуждено столкнулся Иво Мартен, не имеют ничего общего в привычном понимании — вместо лона Церкви перед ним женское, к которому он старается прильнуть как можно ближе, принимая с благодарностью разрешение дотронуться. Губами, что движутся вслед медлительным бёдрам. Упругим языком, что старается сдвинуть тонкую преграду, лишь бы добраться до влажных, припухших складок. Иво с трепетом опускает ресницы, позволяя ей стимулировать своё чувствительное тело так, как ей захочется. Он роняет низкий, еле уловимый стон, удерживая себя на тонкой грани — балансирует с завидной стойкостью, приноровившись к движениям мадемуазель. Её уверенная рука поддерживает под затылком, не давая отстраниться. Мартен, аккуратно прихватив зубами тонкую ткань белья, всё же умудряется сдвинуть её немного в сторону, с жадным голодом накрыв раскрытым ртом влажные, нежные складки половых губ. Его лицо пачкается смесью выделений и собственной слюны. Похабный, мокрый звук окрашивает высокие скулы красными пятнами возбуждения — плотная ткань брюк, натянувшаяся в паху, приносит дискомфорт на грани с удовольствием. Он втягивает в рот головку клитора, ласкает её мягким языком, прежде чем скользнуть им ниже, трогательно нахмурив тонкие брови — брошенного наверх взгляда хватает, чтобы с жалобным стоном запрокинуть голову назад, ощутимо ударившись затылком о подлокотник дивана. лу сжимает его сильными мышцами ног у плеч и часто, громко дышит. от горячей ласки языка сводит живот, и она судорожно вздрагивает, когда мартен прижимается губами, убирая препятствие в виде промокшего нижнего белья. его стоны рид чувствует так же хорошо, как и слышит. пальцы поглаживают кожу головы, натягивают волосы. она старается не думать, насколько он, лежащий под её распаленным телом, красивый, и как ей хочется забраться ему под форму и расцарапать всю спину до красных полос. сегодня в меню только ее истекающее влагой тело. она привстает и хрипло произносит, облизывая пересохшие губы, рассматривая его аристократичное лицо в выделениях и подтеках слюны: — разорвите… белье, сейчас же. рид ждет, всё так же перебирая руками по коже затылка, вспотевшей шеи, касаясь висков. — и войдите в меня языком. лу опирается ладонями о подлокотник над головой иво, находя для себя устойчивое положение. Несмотря на явную разницу в социальных ролях, Иво всё же джентльмен, а значит loi de la parole de femme. Разве может он отказать в столь желанной просьбе, слетевшей с искусанных губ таким манящим голосом? Он обращает взгляд снова на её лицо, пытается разглядеть в хмурой складке меж бровей разрешение — дрогнувшие пальцы поддевают тонкую ткань, с силой надавливая кончиками. Треск разрываемого нижнего белья особенно громко разносится по просторному кабинету, на мгновение приглушив остальные звуки. Не до конца уверенный, что ему можно делать, Мартен аккуратно пристраивает свои ладони на крепких бёдрах: ненавязчиво, с секундным замираем гладит влажную от испарины кожу, прежде чем пройтись расслабленным языком вдоль раскрытой перед лицом промежности. Он выжидает, слизав терпкую влагу, прежде чем мягко толкнуться языком глубже, в сократившуюся тесноту женского тела. Горбинка носа тут же прижимается к нежным складкам, пачкается в собственной слюне и вязких выделениях — Иво напрягает челюсть, чтобы добраться упругой мышцей дальше, согнуть её, короткими толчками стимулируя чувствительную точку. Вкус этой женщины, её глухие стоны — Мартен судорожно сглатывает, подкидывает машинально собственные бёдра, лишь бы усилить это болезненное, мучительное удовольствие от трения брюк. Он буквально чувствует, как влажное пятно расползается липкой влагой под тканью белья — жмурит свои тёмные глаза до побелевших пятен перед сомкнутыми веками. пальцы с силой сжимают подлокотник, ладони принимают вес тела, когда она начинает двигаться в такт движению рта мартена. коленями упираясь в диван, извиваясь в пояснице, прижимается лобком к его носу, скользя по влажной коже подбородка и губ. ей приходится приподниматься, отрываться от соприкосновения, чтобы не кончить слишком быстро и суметь стерпеть накрывающие волны удовольствия. она настолько возбуждена, что каждое, даже едва ощутимое касание к клитору срывает с губ тихий стон. лу чувствует: стоит ей задержаться на несколько секунд в одном положении, и она пропадет, поймав оргазм, который пытается оттянуть. поэтому, сжимая бедрами его лицо, она падает на локти с жалобным вздохом и дрожит от напряжения, проклиная всех возможных и невозможных богов. — остановитесь. ладонью скользит себе между ног и закрывает иво рот. выпрямляется, бросает на него взгляд диких серых глаз, тяжело дышит, пытаясь вернуть телу устойчивость. неуверенно перебирается ниже, встает над ним в районе низа живота. — приспустите брюки и белье, потом можете прикасаться только к моим бёдрам. Щелчок металлической застёжки ремня звучит для Иво, как церковный звон под высокими потолками храма — богохульство, не иначе, но лихорадочные мысли в его голове никак не могут успокоиться. Он торопливо тянет язычок молнии вниз, приподнимается немного, чтобы приспустить брюки и бельё, с благодарным выдохом наконец высвобождая твёрдый член. Головка пачкает выпущенную из-под края брюк рубашку, под спиной строгий, чёрный китель весь в складках: взгляни на него кто-нибудь сейчас, наверняка окрестит грешным человеком. Иво не задерживается ладонью на своём возбуждении, прекрасно различив в надломанном женском голосе требовательные нотки — всё, что он может, это вновь прикоснуться к упругим мышцам, скрытым под бархатистой кожей округлых бёдер. Он крепко, с наслаждением на лице сжимает желанное тело. Короткими ногтями проводит до ягодиц, возвращая длинные пальцы обратно. Жаждущий взгляд падает вниз. Туда, где покрасневшая от прилива крови головка мажет вязкими каплями чёрную ткань — где над ней, буквально в нескольких сантиметрах, замерла в томительном ожидании мадемуазель Рид. Иво на прерывистом выдохе раскрывает мокрые губы, машинально коснувшись их языком. Судорожно моргает, терпеливо наблюдая за блестящими в смазке складками нежной кожи. лу опускается на его член, прижимаясь промежностью к головке, качнувшись на пробу вперед и снова назад. предэякулят смешивается с ее выделениями, облегчая скольжение между телами. она забирается ладонями под черную рубашку и с нажимом царапает влажную кожу на рёбрах, обхватывает талию для упора. член скользит между половых губ, упирается в клитор и двигается обратно ближе ко входу во влагалище, к колечку тугих мышц ануса. лу стонет ему в районе солнечного сплетения, прижимаясь щекой, закрывая глаза в истоме. движения ее бедер становятся чаще, резче, внизу живота сводит с новой силой и пульсация оргазма расходится волнами. она отчётливо слышит, как пошло хлюпает, вжимаясь в твёрдую плоть. не останавливаясь, продолжает движение, с желанием выжать из мартена все до последней капли: услышать стон, ощутить его дрожь, испачкаться в его сперме и довести до искр перед глазами послеоргазменной стимуляцией. сама рид может кончить несколько раз подряд, но она понимает, что в этот раз безуспешно — тело перенапряжено и она едва держится, чтобы не рухнуть на иво. — кончайте, я разрешаю. губы впиваются чуть ниже соска, оставляя слабый синяк, а затем сжимаются на чувствительной ареоле, вбирая в рот, посасывая. Там, где тела соприкасаются друг с другом в рваном ритме, становится неприлично мокро — из неё натекает прямиком на твёрдый член, отчего чужие движения сопровождаются совсем уж похабными, хлюпающими звуками. Иво с силой сжимает челюсти до желваков на скулах, так же сильно впивается короткими ногтями в податливую плоть на бёдрах, поддерживая, судорожно помогая себе достичь долгожданного, выламывающего суставы оргазма. Он обрушивается внезапно. Мартен с сиплым выдохом запрокидывает голову, вздрагивает крупно, уязвлённый столь острыми ощущениями: женский рот ласкает на удивление чувствительный сосок, едва терзает его зубами, выбивая из охрипшего горла совсем уж жалобный стон. Липкая горячая сперма выплёскивается в несколько конвульсивных толчков. Смешанная с женскими выделениями, по ней Иво судорожно движется между припухших половых губ, добивая себя повышенной чувствительностью — головка едва упирается в податливый вход влагалища, Иво толкается на пробу несколько раз, так и не позволив себе войти в глубокую тесноту измотанного тела. Перед глазами мелькают рыжие пряди. Мартен ловит их дрогнувшими пальцами, чтобы поднести к своему лицу. Перебирает волосы в какой-то странной ласке, прежде чем глухо пробормотать с сытой полуулыбкой: — Вы приняты, мадемуазель. Месье Баретти введёт вас в курс дела. лу выпрямляется, тянет за край черной рубашки и стирает с себя капли, следы, проводит между ног, собирает с внутренней части бедер и с низа живота. на дрожащих ногах поднимается и молча надевает форму, прямо на вспотевшее горячее тело. снова без нижнего белья. поднимает с пола выпавший из брюк телефон, рассматривает себя в отражении темного экрана. — остается надеяться, что у месье баретти иные методы… рид бросает на мартена короткий взгляд. после оргазма ей всегда немного стыдно: реальность отрезвляет. она все-таки задерживает внимание на обмякшем члене, на сережке в пупке, на утонченных чертах лица лишь на мгновение и, кивнув, выходит из кабинета. месье баретти смотрит на неё так, будто она сожрала его любимого иво мартена живьем и выплюнула косточки. лу давит вежливую улыбку, через легкий звон в ушах прислушиваясь к наставлениям нового начальника. уже через два с половиной часа она восседает на любимом байке, наслаждаясь сильными потоками прохладного ветра по пути домой.