***
Дождь постепенно усиливается. Улицы быстро опустели, придавая обычно оживлённому в это время Парижу вид скрытого в тумане города-призрака. Он разве что ставнями противно не скрипит и не гремит цепями. Маринетт открыла коммуникатор в йо-йо в глупой надежде на то, что Нуар встречу отменил или же перенёс хотя бы на пару дней, но нет — ни одного сообщения. Ты придёшь? — написала девушка, шепотом озвучивая текст. Отправить. Идти куда-то в такую погоду нет совершенно никакого желания. Хочется завернуться в тёплый плед с чашкой горячего шоколада и смотреть очередной эпизод выдуманного романтического сериала «Счастливая жизнь с Адрианом Агрестом», где она снова будет в главной роли. Маринетт улыбнулась уголками губ. Сегодняшний день полон впечатлений, а главное всё же то, что она стала чуть ближе к исполнению своей заветной мечты номер два — сблизиться с Адрианом. На первом месте у неё все же стоит желание стать известным дизайнером, хотя ещё недавно она была готова подвинуть это желание ради любви. Любовь вообще штука странная. Маринетт уже почти была готова сдаться, осознавая, что за год она ни на шаг не приблизилась к Адриану и, как ей казалось, лишь отдалилась от него. Если бы Алья и Нино не ушли на больничный, то через неделю, максимум месяц, Маринетт бы сдалась и отказалась от своих чувств с болью, разбитым сердцем и слезами. Коммуникатор три раза пискнул и завибрировал. Маринетт ответила на звонок. Приду. Мне очень надо с тобой поговорить, моя Ле… ЛедиБаг, — Нуар прикусил губу. Больше не называть ЛедиБаг моей Леди. Она не твоя и никогда твоей не будет. Смирись. Как бы не было больно и обидно, смирись. Маринетт нахмурила брови. Нуар само воплощение несерьёзности и временами безответственности, но именно сейчас его голос невероятно серьёзен. Значит разговор действительно важный. Настолько важный, что Нуару не важно, что творится за окном. Скоро буду, — ответила девушка и перевоплотилась. Она выскочила через окно мансарды в дождливую темноту Парижа.***
Нуар стоял на вершине Эйфелевой башни под козырьком, ожидая ту единственную, что так мила его сердцу. Леди… ЛедиБаг скоро будет здесь. Надо собраться с силами и скрыть, запихнуть в себя поглубже все чувства к ней и солгать, сказать, что чувств больше нет. Погода подходящая: дождь смоет слёзы, а надвигающийся туман с темнотой вечера размоет силуэт в чёрном костюме, скрывая дрожь в теле. Но он спрашивает себя: почему ЛедиБаг не предложила перенести встречу? Если бы она только предложила, то он бы согласился даже несмотря на то, что стоит здесь уже полчаса и удерживает себя лишь силой воли. Может стоило самому предложить? Вряд ли бы она отказалась, но всё же… может надо было разбавить свои слова шуткой, выбивая из их контекста само понятие серьёзности? Может тогда ЛедиБаг хотя бы допустила мысль о том, что разговор можно отложить на другой день? Может… В уравнении чувств Нуара слишком много неизвестных переменных, слишком много «может», «а что если», «наверное». Он когтями пытается зацепиться за свои чувства, стараясь дать им пожить в себе ещё чуточку подольше: трепет сердца, перехватывающее горячее дыхание, влюблённый взгляд и то чувство умиротворения, какое бывает только рядом с ней. Рядом с ней будто прутья его клетки причудливо извиваются и разгибаются, давая ему возможность выбраться наружу и вдохнуть сладкий запах свободы. Вот если бы у неё не было парня… если бы только его не было… может катаклизмом его? Исчезнет чёрными хлопьями на ветру и отдаст Нуару по праву им заслуженное место в сердце ЛедиБаг… — Нуар? — девушка бесшумно опустилась на площадку. Исчезнет… исчезнет… исчезнет? — Нуа-а-ар? — Леди опустила рука парню на плечо и слабо тряхнула. Он несколько раз быстро моргнул и выписал себе в мыслях пощёчину за то, что посмел думать о том, как бы убрать конкурента. — Ты в порядке? В сердце Нуара больно кольнуло. В свете фонарей небесно-голубые глаза девушки становятся настолько красивыми, что в их глубине можно утонуть и даже через спандекс он чувствует тепло её маленьких тоненьких пальчиков. — Да… да… просто задумался, — ответил он, отмахнувшись и аккуратно убирая руку ЛедиБаг со своего плеча. — Спасибо, что пришла, даже несмотря на погоду. Наступило неловкое молчание. Нуар тяжело вздохнул, собирая всю волю в кулак, но как тут её собрать, когда в животе крупной стайкой летают бабочки, а в горло так и лезут приторно-сладкие слова любви? Глубокий вдох и не менее глубокий выдох. — У тебя что-то случилось? Я могу как-то помочь тебе? Парень сжал кулак, давая когтям больно впиться в покрытую спандексом ладонь. И почему она такая добрая? Почему она ничего не видит? Почему она ничего не понимает? Почему? ПОЧЕМУ?! — Всё в… порядке, — голос дрогнул. Вся накопленная до этого момента решимость пропала за секунду, стоило лишь увидеть обеспокоенное выражение лица девушки. — Я… я должен т-т-т… Лживые слова застряли в горле плотным комом. ЛедиБаг положила ладонь на голову Нуара и погладила ему волосы, достав из своего арсенала смертельное оружие — самую милую и добрую улыбку. Даже несмотря на то, что под дождём она сильно промокла и пару раз по пути чуть не врезалась в дома, она не злится. Нуар, обожжённый своими вспыхнущими чувствами, заплакал. Нет, он не может. Не может он соврать ей и сказать, что не любит её. Не может. Нуар приобнял девушку за талию и притянул к себе. Она удивлённо хлопнула веками и попыталась убрать руку с талии, но лишь пальцы её прикоснулись к его руке, как он притянул Леди к себе ещё ближе. — Я не могу, — дрожащим голосом начал говорить он, шмыгая носом и вытирая слёзы. — Прости, я искренне пытался, но не могу. Ты… — Нуар, что ты делаешь? — Сам не знаю, — пожал он свободным плечом и по-дурацки улыбнулся. — А может и знаю? — Дурачишься? — Этой мой защитный механизм, моя Леди. Не могу иначе. Глупый котёнок! Наивный и глупый! И чего он только добивается?! — Я хотел тебе сказать, что не люблю тебя, — Леди удивлённо уставилась на Нуара. Она не могла поверить своим ушам. — Ты слишком добра ко мне, и я не могу просто взять и отказаться от своих чувств. Нуар чуть наклонился и поцеловал девушку в лоб. Она ощутила тепло и нежность его губ и только и смогла, что пискнуть в ответ и покраснеть. — Н-н-нуар, — заикаясь пыталась возразить Леди. У неё уже есть возлюбленный и сегодня она стала к нему чуточку ближе. — Ты — эгоистка, моя Леди. Такого котёнка приручила и совсем не хочешь нести за меня ответственность, — он отпустил талию девушки и сложил руки на груди, демонстративно отвернув лицо в сторону. — Прости. Я… — Знаю. Я сам приручился. — Да нет же! Я… — Я сам за себя несу ответственность. Девушка тихо рыкнула и стукнула себя ладонью по лбу. Опять он на своей волне. — Я не могу ответить на твои чувства. Как и раньше, как и много раз до этого. Прости. Нуар прикусил язык, стараясь воздержаться от едкого комментария по этому поводу. — Да ничего-ничего, — махнул он рукой, натянув беззаботную улыбку. — Я по-прежнему готов ждать. Готов ждать? Он готов ждать?! Он псих! Сумасшедший! Он знает, что взаимности не будет, но всё равно готов ждать?! — Дурачишься, идиот? — Что? Леди сжала кулаки. Её голубые глаза налились печалью и непонятно то ли капли воды стекают, то ли она плачет. Он только и умеет ждать! Вот бы хоть раз он попытался действовать! Действовать, а не ждать! Может тогда Леди бы сдалась и пустила Нуара в своё сердце, но нет! Он лишь ждал! Ждал… потому что ты сама ясно дала ему понять, что у тебя кто-то есть и что ты его любишь, а ему… ему ты дала бы шанс, если бы не было того другого, не было бы Адриана. Что же ты натворила своими полумерами? — Я не хочу, чтобы ты ждал и на что-то надеялся. — Почему? Я что-то сделал не так? — Нуар, пойми: пройдут года и я выйду замуж, у меня появится семья, дети. Я стану взрослой и, возможно, положу йо-йо на полку и перестану быть героиней. Ты и тогда будешь меня любить? Ты будешь меня по-прежнему ждать? — Буду, — отвечает Нуар с невиданной для себя серьёзностью. Он подошёл к Леди и заключил её руку в свои ладони. — Я буду ждать тебя столько… — Хватит! — резко прерывает она, выдёргивает руку и делает несколько шагов назад, позволяя дождю смыть её слёзы. — Леди? — Прекрати! — Но… — Пожалуйста… прекрати. Она слишком добра к нему, но он этого заслуживает. Нуар заслуживает быть окружённым теплотой, заботой и любовью, которой ему всегда недоставало, но, увы, она не может быть той, кто ему всё это даст. — Прости, Нуар, но я никогда не стану твоей Леди. Адриан далеко не главная причина, по которой Леди приходится сейчас разбивать Нуару сердце — дело в их героических делах. Она боится, что так подвергнет их опасности и, когда наступит время принять тяжёлое решение, так или иначе влияющее на жизнь другого, они не смогут решиться. — Леди, — Нуар тянет к Леди руки. Девушка быстро связывает их йо-йо, а затем и его самого привязывает к одной из колонн башни. Пощёчина. Закованная словно в латы рука в красном спандексе в чёрную крапинку пульсирует от боли и горит огнём. — Я не отвечу на твои чувства, даже если моя любовь к другому пропадёт! Даже если в мире останемся только мы вдвоём! Даже если у меня к тебе появятся чувства, я всё равно не отвечу тебе взаимностью! Ненависть к самой себе пылает в девушке. Она нагло, подло и грязно лжёт Нуару, растаптывая его чувства. Ей пришлось на какое-то время отринуть доброту в себе и стать для него, возможно, самым жестоким на свете человеком. Всё лишь ради того, чтобы он перестал её любить. Ей тяжело и морально больно. Она понимает его чувства, а потому и ведёт себя с ним жестоко. Она понимает, что если Нуар не отпустит её, то он станет похож на неё: он будет поглощён любовью, он попытается её выкорчевать, попытается сжечь её, растоптать, залить пестицидами, но в последний момент он пощадит её, пожалеет и выходит. Он не сможет разлюбить её, ведь никто не сможет сказать ему, что все его попытки тщетны и бессмысленны, что сколько бы сил не было потрачено, результат будет один — холод, безразличие и отрицание. Леди никто не может сказать, что её чувства ни к чему не приведут, а даже если и найдётся такой человек, то она не поверит ему и продолжит любить. Она не сдастся пока сама это не захочет, но Нуар… он весь год признавался, он терпеливо ждал и не собирался сдаваться, а потому кто-то должен был открыть ему глаза на горькую правду. И этим кто-то стала его любимая Леди. Леди, обрекающая себя на ненависть и презрение к самой себе. Леди, наступившая на горло своей доброте, своей морали, своим принципам и всё ради того, чтобы освободить Нуара от мук любви к ней. Может когда-нибудь он поймёт, что всё это было сделано ради его блага. Он должен двигаться дальше, а она? Как получится. Леди смотала йо-йо, давая потерявшему связь с реальностью Нуару упасть на колени и залиться слезами. — Прости, — печально произнесла она, положив руки на ограждение. Один рывок, и она покинет башню, оставив бедного котёнка проливать слёзы в одиночестве. Леди больно смотреть на Нуара, больно слышать его всхлипы и видеть слёзы. Она самой себе противна и в груди всё сжимается от сожаления. Она хочет прижать его к себе, погладить, утешить, но не может, не позволяет себе проявить слабость. Если она это сделает, то всё усилия, вся её жестокость, будут потрачены впустую — Нуар снова вобьёт себе в голову чувства к ней и с таким усилием разорванный порочный круг снова сомкнётся. Девушка закидывает йо-йо и покидает башню не оборачиваясь. Знала бы только она, что стоило ей обернуться, и в полумраке она увидела бы не Нуара, своего друга и напарника, а рыдающего в три ручья Адриана, своего любимого. Сама того не зная Маринетт разбила сердце Адриану.