good boys get reward

                           — Минн-и, — Хенджин приоткрывает губы для тихого выдоха, когда чувствует горячее дыхание на щеке. Он лежит абсолютно голый на большой кровати в комнате Сынмина. Он давно потерял счет времени и помнит только, что простыни черные, в комнате зажжено несколько свечей, а его член напряжен уже очень долго. И, конечно, то, что Ким Сынмин рядом с ним. Хенджин жмурится, крепко сжимая веки. Но и когда он их размыкает, вокруг всё то же — чернота. Плотная повязка на глазах не дает ему увидеть то, чего он так хочет, — Ким Сынмина, который склонился над ним и ведет языком по его скуле, чтобы засосать мочку уха.       Капризный скулеж заставляет Сынмина усмехнуться, но Хван этого не видит.       Хенджин вздрагивает и сжимает наволочку пальцами. Он должен держать руки над головой, но так хочется опустить их на широкие плечи, сжать карамельную кожу и прижаться ближе. Впрочем, выгнуться он сам себе разрешает, чтобы прижаться горячей кожей к голой груди Сынмина, который лежит на нем, сдавливая своим весом ребра и не позволяя воздуху как следует раскрыть легкие, а языком продолжает вести по линии челюсти.       Кровь в ушах шумит так сильно, а член, зажатый между их телами, мешает сосредоточиться на чем-либо, поэтому Хенджин не сразу слышит тихий смешок у ушной раковины. Лишь слова срывают еще более громкий скулеж.       — Молодец, Джинн-и, — Сынмин снова кусает жаркую кожу и сильнее вдавливает собственный пах в таз Хвана, позволяя насочившейся с мокрого и пульсирующего члена смазке пропитать его серые домашние штаны. — Ты мокрый для меня. Если бы ты только видел, какой ты мокрый. Тут целая лужа на твоем животе.       Сынмин проводит длинными пальцами по тонким линиям пресса и останавливается у подергивающегося члена. Снова ухмыляется, а затем Хенджин тихо шипит, боясь быть слишком громким, пока Ким ведет по всей длине и снова соскальзывает на живот. В следующее мгновение Хван чувствует палец у своих губ, который будто размазывает по ним что-то, а затем Ким проталкивает фалангу ему в рот. Хенджин распахивает глаза под повязкой, чувствуя солоноватый вкус не только кожи Сынмина, но и собственного предэякулята. Он пытается свести ноги, когда возбуждение простреливает всё его тело: Сынмин был прав, он так течет.       — Видишь, — Сынмин целует в щеку, долго прижимаясь губами, пока погружает палец глубже в рот Хвана, который обхватывает его и посасывает, стараясь расслабиться и пропустить глубже. — Течешь, как сука. И только для меня.       Сынмин быстро заталкивает ему в рот два пальца, до булькающего звука, и так же резко вынимает их.       — Еще! — Хенджин даже вдох не успевает сделать. Ему не нужен кислород, ему нужно, чтобы Сынмин не отпускал его и был везде. — Пожалуйста!       Вместо ответа Сынмин снова посмеивается и вытирает мокрые от слюны пальцы об его часто вздымающуюся голую грудь.       — Имей терпение, — Сынмин наклоняется к тому месту, где он только что оставил слюну Хвана, и целует его. Хенджин шипит и дергается, когда кожу агрессивно засасывают, а напряженный сосок оглаживают два пальца. — Терпение — благодетель, Хван Хенджин.       Сынмин возвращается к бесконечным поцелуям, а Хенджину остается лишь скулить и пытаться успокоиться и перестать дергаться, но у него плохо получается, и он всё равно шипит на особо долгих прикосновениях, что очень сильно веселит Сынмина.       — Минн-и, — Хенджин старается придать голосу трагизма, надеясь надавить на жалость. У него терпения нет абсолютно никакого, и он отлично знает, что проиграет Ким Сынмину, который может изводить его вечно. Хенджин слишком хорошо это знает. Поэтому решает попытаться перескочить на другую ступень и использовать чужую слабость: Хенджин начинает умолять. — Пожалуйста, Сынмин-и...       Хван кусает губу и прогибается в спине, отчего ребра под кожей выступают.       — Что "пожалуйста, Сынмин-и"? — Сынмин не отрывается от кожи и выдыхает слова вместе со смехом на тазовые косточки.       — Прошу, пожалуйста, — Хенджину нужна секунда для дыхания и чтобы собрать мысли. — Пожалуйста, я хорошо себя веду. Пожалуйста, сними ее и трахни меня. Хочу видеть.       Сынмин замирает у его красного и мокрого члена, и новый стон Хенджина разносится по комнате: кончик языка толкается в щель на головке.       — Ты говоришь, что хорошо себя ведешь, — Сынмин обхватывает его член и проводит быстро рукой по всей длине. — Но я попросил тебя быть послушным и подождать. А ты?       Еще одно скольжение по пенису, и Ким соскальзывает влажной рукой на поджимающиеся вместе с дергающимся членом яички.       — А я хочу твой член в себе, как сука, — Хенджин ломается, толкаясь бедрами в воздух, но все прикосновения исчезают.       — Ну и что я должен с тобой делать? — Сынмин мычит, усаживаясь на бедра Хенджина и покачиваясь.       — Пожалуйста, — на большее Хенджин уже не способен. Еще одно тихое "пожалуйста" падает на пол комнаты, а тишина на несколько мгновений окружает Хенджина. Сынмин тоже отстраняется, оставляя его одного в собственных ощущениях: нагота и возбуждение пускают жаркие мурашки, а затекшие над головой руки и повязка на глазах сжигают кислород в легких от дискомфорта.       Но Сынмин резко срывает с него повязку.       К полутьме глаза привыкают быстро, но Хенджин готов попросить вернуть ткань обратно, потому что Сынмин снова на его бедрах. Хван видит, как топорщатся от вставшего члена его штаны, на ткани которых видно несколько мокрых пятен от его смазки, как голая грудь быстро поднимается и опускается и как всполохи от свечей облизывают изящную талию и острые скулы. А потом Хенджин смотрит ему в глаза. И новый стон срывается с губ.       Губы Сынмина растягиваются в хищном оскале, а глаза кажутся полностью черными, отчего пламя свечей пляшет в них адовым светом. Он ладонью зачесывает назад черные волосы, уже прилипшие к мокрому лбу. Хван смотрит на него завороженно и тяжело сглатывает, когда глаза останавливаются на острых ключицах. Слюна заполняет рот — так сильно он хочет прикоснуться к ним.       Сынмин его взгляд замечает, но вместо этого снова ложится на него, лицом к лицу и губы к губам. Он дразнит, удерживая пальцами его лицо за щеки и не разрешая дернуться вперед для поцелуя, а потом Ким стискивает его щеки и с силой поворачивает голову влево. И Хван тут же сталкивается взглядом с другими черными глазами.       — Посмотри на него, — Сынмин давит сильнее, вдавливая его тело в кровать, а голову в подушку, пока губы шепчут слова прямо в ухо. — Посмотри на Бинн-и.       Ким прижимается к ушной раковине и проводит языком, вызывая у Хенджина дрожь. Ему и так тяжело дышать под весом Сынмина, но когда он слушается и смотрит на стоящего на коленях на полу Чанбина, такого же голого, как и он сам, такого же возбужденного, красного и мокрого, последние капли воздуха покидают его вместе с восхищенным быстрым выдохом. Хенджин смотрит внимательно, как и велел Сынмин.       Руки Чанбина убраны за спину. И Хенджин вспоминает, что там такая же черная лента, как была у него на глазах. От такого положения бицепсы напряжены и кажутся еще больше, а мышцы на бедрах вздуваются от напряжения. Хенджин хаотично осматривает его тело, боясь захлебнуться собственной слюной, если задержится на груди, охваченной портупеей, или на члене, схваченном эрекционным кольцом, дольше, чем на несколько секунд.       — Посмотри на него, Хенджин, — Сынмин больше не позволяет ему быть в тишине. Он и так благосклонно дал несколько секунд отдыха. — Всё это время он смотрел, как ты корчишься подо мной, сосешь мои пальцы, слышал, как ты умолял меня о члене. Видел, какая ты жалкая течная и жадная дырка, думающая только о членах...       От смеха Сынмина Хенджин дергается всем телом. Он хочет прикрыть глаза, но Сынмин замечает это и встряхивает его, не позволяя отвлечься.       — И Бинн-и был таким молодцом, — Хенджин видит, как у Чанбина останавливается дыхание от этих слов, а член дергается. — Он смотрел на то, какой ты, и вел себя тихо, как хороший мальчик. Может быть, мне стоит наградить Бинн-и, а?       Сынмин поворачивается лицом к Чанбину и прищуривается, будто старается считать ответ. Со же послушно молчит, потому что другого ему и не разрешали.       — Нет! — Хенджин вскрикивает и снова дергается. Где-то на задворках сознания знает, что действует неразумно и может только разозлить Кима, но молчать он не может. — Нет, Минн-и, пожалуйста. Меня! Я первый!       — Ну не знаю, Джинн-и, — Сынмин трется об его напряженный член своим животом. — Бинн-и выглядит таким красивым, таким послушным. Я думаю, он будет рад, если я трахну его сейчас. А ты займешь его место...       Движения Сынмина прекращаются, и Хенджин всхлипывает, чувствуя, как отчаянные слезы готовы сорваться с уголков глаз. Он не знает, что еще может сделать, как еще умолять, потому что всё, чего он хочет, — Сынмин. Это и стучит в висках.       Снова повисает тишина, пока Хенджин жадно хватает воздух ртом, чувствуя себя полностью разрушенным.       — Пожалуйста, — последнее тихое. Других аргументов у Хенджина нет. Он только смотрит на Сынмина почти безумно, но с таким же безумным обожанием и любовью, а затем переводит взгляд на Чанбина. И он точно такой же. — Пожалуйста, хен.       Сынмин тоже смотрит на Со и цепляет его взгляд.       — Как думаешь, хен, нужно дать ему то, что он хочет? — Ким внимательно оценивает взглядом состояние обоих парней. Чанбин неуверенно кивает. — Можешь сказать вслух.       — Пожалуйста, — голос у Чанбина надломленный и в трещинах, а взгляд свой он не сводит с разрушенного лица Хенджина.       — И ты туда же? — Сынмин недовольно цокает языком, пуская в голос стальные ноты. Оба его парня вздрагивают. — Что "пожалуйста"?       — Пожалуйста, — Чанбин моргает медленно, с трудом ворочая языком от долгого молчания. — Пожалуйста, трахни Джинн-и.       Хенджин тихо всхлипывает, когда слышит это и его кроет от любви к заботливому и внимательному Чанбину, который... Хенджин не в состоянии сосредоточиться на этой мысли, он лишь поворачивает голову, чтобы посмотреть в глаза Чанбину со всей любовью, что в нем есть.       А затем, не отрывая взгляда, он стонет, потому что Сынмин проникает в него одним смазанным пальцем и, не давая времени привыкнуть, начинает растягивать.       — Он так любит тебя, Джинн-и, — голос Сынмина тоже стал ниже, и это явный признак его возбуждения. Хенджин переводит взгляд с Чанбина на Кима, который сидит между его разведенных ног и крепко держится за острую коленку, пока пальцы второй руки продолжают его растягивать изнутри, периодически срываясь на быстрый темп. — Может, мы тебя разбаловали, мм?       Сынмин толкается двумя пальцами глубже, вырывая несколько скомканных стонов из Хвана.       — Тебя уже и растягивать почти не надо, так привычно твоя дырка принимает мои пальцы, — Сынмин медленно вытаскивает до последней фаланги и снова загоняет их в жаркое нутро. — Видишь, хен?       Сынмин задирает ноги Хенджина, чтобы открыть Чанбину вид на то, как его пальцы исчезают между половинками. Два стона вызывают невероятно счастливую улыбку на лице Кима.       Хенджин мечется по постели, когда Сынмин задевает простату, почти что кричит, когда тот делает это снова, но затем на долгие минуты Ким просто скользит в нем, добавляя третий и четвертый пальцы.       Хенджин теряется в ощущениях, и единственное, что держит его сознание включенным: блестящий взгляд Чанбина, который продолжает неотрывно смотреть на него, и жадный черный взгляд Сынмина, обещающий слишком многое.       — Хенджин? — голос Сынмина будто из-под воды, и Хенджин не сразу его слышит и понимает. Сфокусироваться на лице младшего очень трудно, но Хвану удается это сделать. — Мне нужно, чтобы ты сказал, как себя чувствуешь, малыш.       Сынмин останавливает движения и ожидает ответа, пока Хенджин медленно складывает слова друг с другом. От "малыш" он тихо хихикает.       — Хенджин? — рука на колене сжимает кожу, давая понять, что время на ответ ограничено.       — Хорошо, — Хван закрывает глаза, анализируя свои ощущения. Пальцы внутри так хорошо его наполняют, но всё же хочется большего. — Мне хорошо. Но хочу...       — Конечно, хочешь, — Сынмин ухмыляется, вытаскивая пальцы полностью. — И сейчас получишь. Я могу наполнить тебя своим членом, как ты и хотел?       Сынмин нависает над его лицом снова, неуклонно глядя в глаза.       — Да, — Хван закусывает губу, чувствуя толстую влажную головку у сжимающихся мышц. — Пожалуйста, Минн-и.       Хенджин расслабляется, когда Сынмин делает первый толчок, раскрывая стенки.       — Мы очень любим тебя, — Сынмин нежно прикасается губами к его губам, давая первый полноценный и долгий поцелуй, в котором Хван растворяется полностью и размягчается, сосредотачиваясь на мягких губах, целующих его долго и терпко. — Ты молодец.       Хенджин чувствует, как похвала растекается где-то внутри за ребрами, окутывая сердце приятным жаром вместе с бесконечно долгим поцелуем. Он прикрывает глаза, пока Сынмин движется в нем в медленном темпе, давая привыкнуть к распирающему чувству и покрывая его лицо короткими поцелуями, которые успевает оставить между тихими стонами. Ким тоже очень возбужден, и уже довольно давно.       Сынмин продолжает толкаться, наращивая темп, пока Хенджин беспорядочно стонет и хватается за его шею, потираясь истекающим членом о торс.       — Вот так, малыш, — слова прерываются хрипами-стонами, когда Сынмин особенно быстро вбивается членом в Хвана. — Так хорошо принимаешь.       — Минн-и, — Хенджин запрокидывает голову назад, стараясь насадиться сильнее. Жадность внутри разгорается, и он переводит взгляд на продолжающего терпеть Чанбина. У того лицо и грудь покрыты капельками пота, а губы красные от покусываний и сдерживаемых стонов. Хенджин смотрит вниз, облизывается, видя, как много предэякулята натекло с члена, пульсирующего, болезненно красного. Хван закатывает глаза, когда Сынмин попадает по простате, но снова открывает их, чтобы неотрывно смотреть на Со. Рука соскальзывает с шеи Кима и протягивается в сторону старшего. Сынмин снова бьет по чувствительной железе, а Хенджина подбрасывает на постели. — Бинн-и!       Он снова тянется к нему рукой.       — Блять, — Чанбин скулит, не выдерживая, и дергается сильнее, впервые за их вечер стараясь разорвать удерживающую руки ткань.       Сынмин замирает, останавливаясь в почти что бьющемся в оргазме Хенджине. Хван стонет громко, когда его оргазм ускользает от него, и судорожно сжимается вокруг пульсирующего большого члена Кима.       — Ты это слышал, Джинн-и? — Сынмин вскидывает брови вверх и отрывает взгляд от искаженного недовольством и почти что болью от забранного удовольствия лица Хвана. — Ты раскрыл рот без моего разрешения?       Хенджин распахивает глаза и испуганно смотрит на Со, который поджимает губы и смотрит в пол (или на свой дернувшийся член).       — В глаза мне смотри, — голос Сынмина металлический, и Хенджин снова весь нервно сжимается.       Чанбин всё же вскидывает подбородок вверх, чтобы встретиться глазами с младшим.       — Мне не послышалось? — Сынмин почти полностью выскальзывает из жалостливо стонущего Хенджина, чтобы повернуться к Со.       Чанбин кивает.       — Неужели у тебя настолько большое эго, хен? — Сынмин качает недовольно головой, в душе ухмыляясь с залитых стыдливым красным щек Чанбина. — Ты нарушил правила, лишил Джинн-и оргазма, просто чтобы застонать? Разве ты хороший мальчик после этого?       Сынмин немного проталкивает член в Хенджина, заставляя того промычать и привлечь внимание Чанбина. Теперь Со снова смотрит жадно на него и кусает губы, пока Хван судорожно хватает воздух и пустым взглядом смотрит в потолок. Его член разрывается от желания кончить, но он точно знает, что пока кого-то отчитывают, этого сделать нельзя.       — Я с тобой говорю, хен, — Сынмин погружается еще глубже, вынуждая Хенджина стонать громче. Но Чанбин всё же наконец-то смотрит на него, и Сынмин победно улыбается. Идеальные. Оба.       — Прости, Минн-и, — Чанбин сводит бедра ближе, а его член бесполезно болтается. Сынмин улыбается шире.       — Рассчитываю, что это не повторится, — Сынмин входит до конца, позволяя Хвану кричать, пока Со лишь кротко кивает.       — Умница.       Кому точно это было адресовано, неизвестно. Но оба парня вздрагивают от похвалы. Только Хенджин не сдерживает себя, отдаваясь полностью, пока Сынмин вколачивается в него и целует.       Бедра Сынмина вздрагивают несколько раз, сбиваясь с тяжелого быстрого ритма, и он изливается в Хенджина, вжимаясь в него полностью и покусывая шею.       Хенджин вскрикивает, готовясь кончить следом, но Сынмин быстро выходит из него, заставляя опять судорожно сжиматься вокруг пустоты.       — Нет! Нет! Нет! — Хенджин бьет ладонями по кровати, вжимаясь бедрами в матрас, когда чувствует, что его снова оставили на грани. Он готов заплакать, но Сынмин успокаивающе гладит его по бедру и соскальзывает с кровати.       Он обходит тихо скулящего Чанбина и опускается у него за спиной на колени. Медленно целует в плечо, а затем в основание шеи, в позвонки и лопатки, опускаясь ниже, пока ловкими пальцами распутывает замысловатый узел на запястьях.       Хенджин задыхается на постели, но глаз с них не сводит, боясь пропустить хотя бы одну деталь прекрасной картины.       — Вот так, — Сынмин выдавливает смазку на ладонь, растирая между пальцами, и аккуратно снимает кольцо с члена, тут же проводя бережно по нему рукой, разгоняя кровь. — Бинн-и такой умница.       Чанбин и Хенджин скулят в один голос.       — Был таким хорошим мальчиком и дождался, — Сынмин снова целует его в шею. — А теперь иди и возьми то, что осталось после меня.       Сынмин отстраняется от красного уха Чанбина и с улыбкой смотрит на обоих парней, замерших и возбужденных. Хенджин смотрит то на Кима, то на Со, нервозно сводя бедра, но никто не двигается, поэтому Хван нетерпеливо скулит, умоляюще глядя Чанбину в глаза.       — Ну же, — Сынмин резко шлепает по холодной ягодице. — Он ждет тебя, хен. Он очень хочет тебя.       — Бинн-и, — Хенджин в подтверждение слов младшего снова протягивает руку, и Чанбин срывается с места.       Он спотыкается, когда затекшие от долгого сидения ноги подводят его, но взбирается на постель и первым делом жадно целует Хенджина, не стесняясь в стонах и всхлипах, когда ему с таким же жаром и голодом отвечают в ответ.       — Хен-и, — Чанбин с трудом верит, что он может говорить свободно, и от такого счастья голова кружится. Но затем Хенджин мило улыбается и страстно целует его сам, проталкивая язык глубоко в рот и заодно разводя широко ноги, приглашая.       — Пожалуйста, хен, — Хенджин прикусывает его губу и слизывает пузырек слюны. — Трахни меня, как ты умеешь.       — Давай, хен, — Сынмин оказывается рядом на кровати и давит старшему на поясницу, подталкивая к раскрытому входу. — Он терпел для тебя.       Чанбин протяжно стонет, когда измученный пыткой наблюдения имеет возможность огладить каждый изгиб тела Хенджина, когда целует его грудь и плечи и когда погружается в растянутый анус, чувствуя, как вместе со стенками его обволакивает сперма Сынмина.       — Молодец, — Ким с ухмылкой целует его в висок, пока Чанбин устанавливает быстрый и нетерпеливый темп.       Чанбин закатывает глаза, цепляясь за Хенджина и утопая в собственном наслаждении, а Сынмин любуется ими обоими, быстро водя ладонью по члену Хвана и помогая ему кончить так сильно, что сперма долетает до подбородка. Чанбин быстро проваливается за ним в оргазм, стоит Хенджину лишь сжаться от накатившего удовольствия.       — Лучшие, — Сынмин по очереди целует каждого из них и поправляет спутавшиеся кудри Чанбина, пока Хенджин утыкается носом ему в шею и держится за руку.       Спустя время Сынмину удается вытолкать их обоих в душ, чтобы самому выскочить первым и поменять простыни. И все для того, чтобы вернувшиеся Чанбин и Хенджин тут же завалились на кровать, продолжая медленно и лениво целоваться.       Сынмин с кучкой грязного постельного белья замирает, любуясь ими, но всё же заставляет себя выйти из комнаты, чтобы закинуть всё в стиральную машинку. Когда он возвращается, оба его парня уже тихо посапывают. Ким снова ими любуется, но всё же отрывает взгляд. Он бесшумно перемещается по комнате, задувая свечи, и аккуратно забирается в постель, тут же чувствуя, как усталость наваливается на него. Но прежде чем сдаться ей, он крепко обнимает Хенджина и прижимает его к себе, а пальцы переплетает с Чанбином.