Страж в Тибидохсе!

Не надо считать, что всё однозначно плохо. Всякая загадка, которую задаёт нам жизнь, обязательно имеет решение, причём такое, какое нам по силам. Будь это иначе, нам бы её не задали. Троил

Троил прохаживался по комнате от стола и до окна, держа руки за спиной. Лань сидела там же, на кровати, укутавшись в одеяло. Ее большие, далеко посаженные глаза, взволнованно блестели. В ее комнате собрались все Тибидохские преподаватели. — До полнолуния полторы недели! — начал Генеральный страж. — Пропал ребенок! — взволнованно сказала Великая Зуби. Троил остановился около кровати, на которой сидела златокрылая, мельком посмотрел на нее, потом сделал еще два шага в сторону стола, отодвинул стул и аккуратно присел. В руках у него сами собой возникли перо и чистый лист пергамента. Он наклонился над листом и начал быстро что-то писать. — Кгхм…и что нам делать? — спросил Поклеп некоторое время спустя. Генеральный страж продолжил писать и только после того, как закончил предложение, поднял голову: — Я написал письмо Онису и Дариусу, — мягко уточнил он, — они как можно скорее будут здесь. Мы не будем пускать все на самотек. Проблема в том, что почти все златокрылые двойки сейчас заняты, а я не могу оставить свой пост Генерального стража. Я и так уже слишком долго здесь задержался, — он бросил виноватый взгляд на Сарданапала. — Так! Никто не хочет нам объяснить, что здесь происходит? — решительно мотнув головой, спросила Медузия. Крайние пряди ее волос раздраженно шипели. Троил испытующе взглянул на нее, потом, чуть помедлив, сказал: — Видите ли, не все так просто. Сказать всего я не могу. В целях вашей же безопасности. Но могу с точностью утверждать, что на острове объявились стражи мрака, которым нужны крылья Древнира. — Спасибо! Мы, кажется, это уже выяснили, — иронично заметила Горгонова, чуть приподнимая брови. — Но почему вы не можете забрать эти крылья туда — к себе, — Соловей многозначительно ткнул пальцем с желтоватым ногтем в потолок. — Пожалуй, отвечу тебе я, — заметил Сарданапал, — ты ведь знаешь, что наши искры и магия, которую мы используем появляется не просто из ниоткуда! Огромными ее источниками являются котел, балдахин и кресло, конечно. Но мало кому известно, что и крылья являются чуть ли не основным ее источником. Если мы лишимся их, боюсь, придется попрощаться и с нашей магией! Тренер драконбольной команды только раздраженно цокнул языком. — Да, поэтому они находятся здесь-под защитой, — уточнил Генеральный страж, кивая на Лань. — Я, конечно, все понимаю, но как же дети? — всплеснула руками Великая Зуби, — пропавшую девочку надо спасать! Мы даже не знаем, где она может быть. — Действительно, — согласилась златокрылая, до этого не принимавшая участия в общей беседе, — но я могу поклясться своей вечностью, она точно не в Тартаре. Путь людям туда, а особенно живым, закрыт. Нужно направить наших обшарить Москву, резиденцию Мрака и несколько их штаб-квартир. Если она не в одной из них, значит точно на острове. Троил согласно кивнул, подтверждая. Его лысина озорно блеснула в лучах закатного солнца. — Для начала стоит поискать на Буяне, сомневаюсь, что они преследуют цель отобрать ее эйдос, такой путь изъятия является незаконным и не подлежит осуществлению, — вздохнул глава дома Светлейших. — Понятно, — протянула доцент Горгонова, — то есть нам остается только ждать? — Примерно, — подытожил Соловей, — остров мы, конечно, обыщем, а там как обычно, придется надеяться на волю случая, капризы судьбы и на вас, — тренер мотнул головой на Лань и присевшего рядом с ней Троила. — Предлагаю начать немедленно! — зычно объявил глава белого отделения, и первым вышел за дверь. За ним, как кошка, проскользнула Медузия, потом, хромая на одну ногу, вышел Соловей. За ним последовал Тарарах, закинув за плечи дубинку. Великая Зуби, не раз видевшая, как печально заканчивается знакомство с этим раритетом, держала дистанцию в три шага. Комната ревизора опустела. — Да, давно такого не было, — грустно заметила страж, — мрак уже перешел все границы возможного… — Как будто он когда-то их соблюдал! — печально заметил Генеральный страж, — тебе лучше вернуться в Эдем, — внезапно сказал он. — Это еще почему? — удивилась девушка. — Тебе нужно залечить раны, здесь это сделать тяжело. — Не беспокойтесь так. Ягге обо мне позаботиться. Тем более, кто же будет защищать их, если не я? — Ты права, — терпеливо ответил он. Потом подошел, коснулся ее разрубленного плеча. Аккуратно провел своей ладонью вниз по ее изящной руке и остановился на пальцах. Вдруг златокрылая почувствовала, что теряет равновесие, это-Троил дернул ее вперед, ловя в свои сильные руки. Генеральный страж коснулся губами ее щеки, еще сильнее прижимая к себе: — Будь осторожна, — мягко посоветовал он, — если заметишь что-то странное, напиши мне. — Обязательно, — ответила она, поглаживая его по плечам. Потом осторожно, как бы чего-то опасаясь, обняла его еще крепче и положила голову на плечо: — И вы будьте осторожны! Надеюсь, мы с вами вскоре увидимся, — сказала она и ласково коснулась губами центра его лба. Троил улыбнулся одними глазами, отступил к окну, распахнул раму и вскочил на подоконник. Сейчас глава Дома Светлейших напоминал скорее озорного ребенка, чем Генерального стража, он провел рукой по золотой подвеске у себя на шее. За спиной у него раскинулись молочно-белые крылья. Они так и сияли непогрешимостью. Он снова одарил ее своей теплой улыбкой, подмигнул и, откинувшись назад, стал падать. Еще через несколько секунд Лань увидела устремившуюся в небесную синеву светящуюся золотую стрелу. Тем же вечером, около полуночи, златокрылая направилась к Жутким Воротам, выполнять свои прямые обязанности-дежурить. Лопатка все еще жутко болела, свидетельством тому был огромный синяк на ее спине. Ссадина на груди, после нежных прикосновений Троила, сама исчезла, не без его, конечно, помощи. Плечо тоже досадно ныло. Нет-нет, а в Эдеме она залечила бы эти раны гораздо быстрее. Помня, как откликнулись на нее ворота в прошлый раз, страж не слишком спешила приближаться. С потолка и стен подземелья тянуло затхлой сыростью. Несколько раз она улавливала в глубине коридоров странные шевеления и возню, исходившую, конечно, от нежити. Но те вовсе и не собирались приближаться. Даже этим безмозглым существам хватало инстинктов догадаться, что связываться со стражем света заведомо проигрышная для них идея. Остановившись недалеко от массивных двустворчатых дверей, златокрылая облокотилась о стену. Катану она держала в руке, не спеша прятать оружие в ножны. Кто знает на сколько быстро ей придется защищаться и уворачиваться от пущенных ей в голову, отравленных цианидом или тартарианским ядом стрелок. Девушка прикрыла глаза, прощупывая пространство вокруг себя. Не заметив ничего подозрительного, она присела на сырой, мокрый пол, коснувшись затылком прохладной стены. Сердце, не зная от чего, стучало в ушах. Мысли прыгали и разбредались. В памяти всплывали все те же изящный черты и изумрудные, мудрые глаза Генерального стража. Захотелось снова обнять его. Почувствовать дыхание. Лань мотнула головой, удивляясь самой себе. Никогда и ни о ком она не думала с такой нежностью. Еще два часа спустя златокрылая услышала чьи-то робкие шаги. Доносились они со стороны лестницы. Лань встала, держа наготове клинок, сделала два легких бесшумных шага на встречу звукам. Она увидела, как девушка, спасая от подземных сквозняков свечу, аккуратно прикрывает ее рукой. Огонек отбрасывал тень на ее чуть смуглом лице. Черные прямые волосы, почти не различимые в темноте, улавливали отблески свечи. Златокрылая сделала еще несколько бесшумных шагов и оказалась сразу за ее спиной. Внезапная гостья ее в упор не замечала. Из чего страж заключила, что Мраку она не служит и имеет к нему ровно такое же отношение, как и она сама. То есть никакого. Что-то заподозрив, девушка остановилась, потом посмотрела влево. Наскучив играть в прядки, Лань осторожно положила свои пальцы ее на плечо. Вскрикнув, та отшатнулась. — Что вы здесь делаете в такое время? — скрестив руки на груди, поинтересовалась златокрылая. — Я.я э-э я прихожу сюда думать! — возразила она. — Что вам мешает думать в своей комнате? Здесь опасно, пожалуйста, вернитесь к себе, — мягко попросила она. Девушка грустно потупилась, переминаясь с ноги на ногу. — Что-то еще? — устало спросила Лань. — Вы красивая! — внезапно сказала она. Страж немного озадачилась. Она никогда не придавала большого значения внешности. В Эдеме, где она росла, это не имело ровно никакой ценности. — Э-э-спасибо, ты тоже — поблагодарила она. От чего-то на лице у гостьи промелькнула грусть. Почти тут же, страж заметила, что ее левый глаз рассекает наискось старый, давно уже затянувшийся рубец. Она протянула руку, дотронувшись до шрам. Девушка отшатнулась, не давая ей подойти ближе. — Откуда он? — настороженно спросила Лань. — Да так, это было давно. Давно и не правда, — добавила она после некоторого раздумья и резко развернувшись спиной, взлетела вверх по лестнице. … Страж устало опустилась на любезно предложенный Сарданапалом стул. В кабинете академика, кроме нее, находился Поклеп и Медузия. Завуч, занятый поисками пропавшей ученицы, что-то возбужденно доказывал, подпрыгивая, как нахохлившийся воробей. Его куцая жилеточка совсем уже поседела и осыпалась мышиной шерстью. Доцент Горгонова расположилась на диване, разглядывая отколотый у чашки бортик. Ее волосы прибывали в благодушном расположении духа и лишь из редко высовывали раздвоенные змеиные язычки. Глава Тибидохса снисходительно выслушивал терзания завуча иногда соглашаясь, а в промежутках качая головой. Потом вздохнул и о чем-то сказав Медузии, вышел вслед за раскрасневшимся Поклепом. Таким образом в комнате остались только порядком вымотанный и уставший ревизор и преподавательница нежитеведенья, которая из редко поправляла нагло падающие на лоб змеиные кудри. — Вы устали, — сочувственно предположила доцент, протягивая ей новую кружку с неизвестным содержимым. Лань тупо уставилась в чашку, из которой исходил весьма сомнительный аромат. — Есть немного, — согласилась она, откидываясь на спинку кресла. — Почему стражи Мрака такие жестокие, — неожиданно спросила волшебница. Златокрылая удивленно повернула на нее копну светлых кудрей. Ее огромные голубые глаза странно блеснули: — Не скажу, что это странный вопрос, скорее неожиданный, — ответила она несколько минут спустя, — я редко задавалась им, но часто приходила к одному и тому же выводу: стражи Мрака, в отличии от нас, лишены такого прекрасного чувства, как любовь. Я бы сказала, что на запрете любить и стоит Тартар — это милейшее во всех отношениях место. Есть единицы тех, в ком еще могли остаться частички Эдемского света. Но только и всего. Я знала только одного стража Мрака, который по-настоящему смог кого-то полюбить. Но это уже не моя история и не думаю, что я в праве ее рассказывать… — А вы любили? — задала еще более странный вопрос Медузия, — если не хотите, можете не отвечать, — поспешно добавила она. — Я не могу ответить. Но, даже, не потому что не хочу, просто я не знаю. Мы — стражи Света любим всех созданий Творца одинаково. Оттого и сложно отличить всеобщую любовь от истинной. Но думаю, я уже на пути ее понимания, — загадочно ответила она. — Вы знаете девочку со шрамом на левом глазу? — вспомнив о ночном визите, спросила ревизор. Медузия нахмурилась: — Это, кажется, Маря. А почему вы спрашиваете? Златокрылая неубедительно передернула плечами. Она готова была уже ответить, как дверь с гулким стуком распахнулась, представив завуча собственной персоной. — П-пропала, — сконфуженно начал он, — Сарданапал требует всех в Зал Двух Стихий. Уже на бегу выяснилось, что пропала та самая девочка, которую Лань несколькими часами ранее застала у Жутких Ворот. — Значит, вы были последней, с кем она говорила, — уточнил академик, взволнованно прохаживаясь от одного конца зала и до другого. — Да, но я попросила ее вернуться обратно. Она сразу ушла. Мы говорили не больше пяти минут… Правда, мне до сих пор не понятно, что она делала в подвалах. — Маря всегда была несколько м-м не такой как все, -туманно ответила Горгонова, — она по своей сущности одиночка. Не каждый может понять ее внутренний мир! Но она добрая. Никогда не злилась, — вспомнила вдруг она. — Я напишу Троилу! — решительно сказала Лань и, развернувшись на каблуках, быстро зашагала вверх по лестнице, спеша скорее добраться до преподавательского этажа. Очутившись в комнате, девушка рывком отодвинула стул и опустилась на промятое сиденье. Глубоко в душе коварно засело чувство вины. Если бы она проводила ее, не стоило упускать из виду такое хрупкое существо, как человек и человеческая душа. Златокрылая отодвинула ящик комода и достала последний из оставшихся после многочисленных писем пергамент. Троил! Без лишних предисловий. Пропала еще одна ученица. Ждать мы больше не можем. Мне нужно подкрепление. Я не хочу и не могу допустить новых пропаж. Мы клянемся их защищать в конце концов! Пожалуйста, направь сюда двойку как можно скорее. Буду тебе очень признательна. Заранее спасибо! Ваша Лань. Сама и не заметив, что в спешке перескочила на «ты», написала она и, свернув лист в трубочку, поставила печать особой важности. Потом, задумчиво прокрутив письмо в пальцах, телепортировала. Тем же вечером в кабинете главы Тибидохса собрались все преподаватели, дабы обсудить происшествия минувших дней. — Генеральный страж пока не дал ответ? — с надеждой посмотрев на Лань, спросил Черноморов. Та только покачала головой. — Что мы можем сделать, чтобы обезопасить учеников, — начал размышлять академик. — Мы можем заблокировать Гардарику, — наивно предположил Тарарах. Сарданапал вздохнув, покачал головой: — Дорогой мой, стражи Мрака — не скопище неумелых небритых цирюльников с Лысой Горы! Им не составит труда проникнуть на остров незамеченными. — Может наложить оповещающие чары на комнаты учеников, — с маниакальным блеском в глазах, предложил Поклеп. — Любезный, вы весьма недальновидны. Конечно, наложить можно, но мы не можем приковать их цепями к кроватям и запретить блуждать по коридорам школы в позднее время. А околдовать каждый сантиметр замка мы просто не сможем! — холодно отрезала Медузия. Завуч недовольно зыркнул своими глазками-буравчиками, и собирался уже что-то возразить, как вдруг за окном раздался странный гулкий звук. Как-будто кто-то стучал по стеклу кулаком. Все недоуменно завертели головами, пытаясь понять, от кого же он исходит. Лань, первая сообразившая в чем же дело, подскочила к окну и настеж распахнула раму. На подоконник по очереди опустились два стража Света. Один из них был щуплый, светловолосый с чуть приподнятым вздернутым носом и маленькими очечками. На шее у него позвякивали золотые крылья. Второй был высокий и худой. В его черных глазах отражался пылающий в камине огонь. Златокрылая узнала в нем Дариуса — стража, которого она в свое время встречала у телепортационной руны в Доме Светлейших. — Привет, я Онис, — дружелюбно представился страж в очечках. — Здравствуй, я знаю, — слегка натянуто улыбнулась златокрылая. — Лань, Троил просил передать, — Дариус протянул ей конверт с оттиснутой печатью Третьего неба. Девушка выхватила письмо и, отодрав сургучный оттиск, принялась читать. Дорогая, прости, что так поздно, это единственные, кого я сумел найти. Они оба превосходные воины. Я кратко ввел их в курс дела. Дариус будет дежурить сегодня на чердаке, а Онис в подвалах. Они будут меняться каждые четыре часа. Тебе, сегодня ночью, я поручу Жилой этаж. Надеюсь на вас! А пока, прошу тебя, отдохни. Тебе нужно беречь себя. Иначе раны заживать будут много дольше. Да прибудет с тобой свет! Троил. Страж еще с минуту подержала письмо в тонких пальцах, потом, сложив пополам, спрятала в карман туда, где уже лежали крылья Древнира на золотой цепочке. … Лань шла по шумным коридорам школы волшебства. В ушах непривычно звенело. Сказывалась усталость. Хотелось упасть на кровать и последовать совету Троила — отдохнуть. Желая избавиться от головной боли, девушка тихо и незаметно для всех остальных выскользнула наружу, за ворота Тибидохса. В воздухе витал приближающийся запах лета. Шуршали в сумерках зеленые кроны, аккуратно стряхивая отяжелевшие ветки на землю. Страж направилась вперед по саду, петляя среди розовых кустов. Чем-то напоминали они Эдемские. Златокрылая, наклонившись, коснулась кончиком носа одного из бутонов. Внезапно что-то заставило ее насторожиться. Она чутко подняла голову, не спеша оборачиваться. В глади воды, стоявшего рядом фонтана, ей удалось рассмотреть чьи-то темные очертания. Лань, закинув руку за спину, резко развернулась. Пред ней стоял незнакомый ей страж. В своих медвежьих руках он держал, чуть приподнимая ее над землей, Марю. Та болтала ногами, пытаясь достать до земли. У горла ее, дрожа от жажды крови, застыл темный клинок. Златокрылая отступила на шаг, боясь, что страж Мрака осуществит задуманное. — Отдай! — властно велел он. — Что? — Ты прекрасно знаешь, — зло возразил он. — Если ты о крыльях, у меня их нет! — оспорила она. — Не смей лгать мне, — четко выделяя каждое слово, прохрипел страж. Меч в его руке дрогнул, оставив небольшую царапину на шее у Мари. — Я не лгу, — спокойно ответили ему, — если не веришь, может проверим? — невинно предложила страж, — Я бросаю вызов, ты готов принять его? — понимая, что другой возможности спасти девочку у нее может и не быть, предложила она. — Кому бросаешь, — иронично усмехнулся слуга Мрака, — нам? Повинуясь его словам, из тени деревьев, вышли еще двое. По внешним не самым приятным признакам они напоминали выходцев из нижнего Тартара. Их грубая красная кожа, опаленная его недрами — служила лучшим подтверждением. Выглядели они действительно страшно. Маленькие, в кучку собранные глазки блестели смертоносностью. На бедре у каждого болталось по два кинжала без ножен. Лань знала, что им не придется даже опускать руки, чтобы выхватить их. Но она не привыкла сомневаться. И ненавидела это больше всего, поэтому, спустя секунды раздумий сказала: — Я буду биться с вами, если вы поклянетесь отпустить ее сейчас, живой — ко мне в руки. К ее удивлению, стражи возражать не стали. Тот, что держал Марю, грубо толкнул ее вперед, та, не устояв на ногах, упала на колени, но тут же вскочила. Бросив сообразительный взгляд темных глаз на златокрылую, она опрометью бросилась к замку. Лань сделала шаг назад, выставив вперед катану, давая понять, что дальше никого не пропустит. Но, кажется, никто кроме нее непрошенных гостей и не интересовал. Самый громоздкий верзила стал медленно приближаться, обходя ее сзади. Еще двое стали подходить спереди, прокручивая в руках сулицы. Одновременно на нее ринулись два стража из нижнего Тартара. Златокрылая присела, спасаясь от двух, направленных ей в шею, выпада. Однако Тартарианцы не растерялись. Уже не успевая отклонить удар, один из них повернул оружие чуть в бок и плашмя опустил его Лани на спину. Та вскрикнула. Удар пришелся точно по поврежденной лопатке. Не удержавшись, девушка повалилась вперед, но почти тут же вскочила, уходя от прямого рубящего удара. Громоздкий верзила почему-то от участия в схватке воздержался. Но ревизор и его не упускала из виду, зная, как могут быть опасны и непредсказуемы выходцы из мальчиков Лигула. Неожиданно что-то привлекло ее внимание. За елкой, в нескольких метрах от нее, пряталась до ужаса напуганная третьекурсница, до того пропавшая без вести. Не укрылось от ее глаз и быстрое движение, сделанное третьим стражем. Она не успевала приблизиться к ней, даже сделать шаг на встречу. Лань прикрыла глаза. Мгновенные телепортации-штука опасная и почти невозможная. Такое мастерство отрабатывается даже не тысячилетиями, но целую вечность. Раньше златокрылая тренировалась только в Эдемском саду. И получалось у нее, мягко говоря, не очень. Понимая, что до того, как брошенное оружие достигнет цели остается меньше мгновения, Лань сделала отчаянный рывок. Тут же она ощутила, как что-то невозможно острое проходит сквозь нее. Поняла она, что произошло только после того, как по ногам стало медленно течь что-то горячее. Медленно опустив голову, златокрылая увидела бегущие по одежде струи светящейся крови. Точно в низ ее живота, почти по самую рукоять, вонзилась метательная сулица. Девушка тяжело опустилась на колени, придерживая рану. Чувство было такое, будто, из нее медленно вытекает жизнь. Последним, что она увидела, прежде чем упасть на землю, стало до ужас испуганное лицо Влады. Но даже тогда, она упрямо запрещала себе закрывать глаза. — Беги, — тихо, едва различимо, прошептала она. Мокрыми от крови пальцами, Лань сделала неуловимое, заметное только ей одной, движение. Последним, что она увидела в маленьком темном окошке сознания — ухмыляющееся лицо Тартарианца.