Страж в Тибидохсе!

Главное: не желать чего-то слишком сильно. Там, где человек перегорает, он выбивается из сил. Ровное спокойное горение — вот то, что приносит результат. Ожидать надо спокойно, сохраняя внутренний жар. Радость — это состояние света и покоя, а не буйства. Дафна

Две недели прошло будто в забытье. Лань только помнила, как разговаривала о чем-то с Онисом, Дариусом, со Шмыгалкой, которая почти сразу вернулась в Эдем, разбираться с какими-то срочными и неотложными делами. Забота о Свете снова легла на хрупкие плечи командующего гвардией Света Руфина. Он тоже приходил в магпункт, суетился, проверял. Однако Троилу лучше не становилось. Генеральный страж похудел, щеки запали, а под глазами пролегли неприятные синеватые отметены. Нил уговаривал златокрылую хоть на денечек вернуться в Эдем, но та на отрез отказывалась. Страж в ответ только качал головой, поправлял пальцем пенсне и вздыхал. Заметно было, что он не на шутку встревожен не только состоянием Главы Дома Светлейших, но и ее самой. На решетчатых окнах магпункта прыгали ускользающие солнечные зайчики. Рядом на подоконнике два воробья заботливо чистили друг другу облезлые перышки. Девушка слышала, как хохочут во рву непоседливые русалки. Они явно собирались бедокурить, потому что визг все время мешался со странным хихиканьем и игривым шепотком. Лань, прищурив глаза, ловила взглядом убегающее солнце. Оно устало и стушевалось, а потому уже клонилось к закату. Наступал хороший, теплый июньский вечер. Однако приятным его можно было назвать только при наличии очень хорошего воображения, что в общем-то не мешало детям весело носиться по коридорам, а купидонам отстреливать спичечными стрелами нежить из своих маленьких луков. Раз прогуливаясь в подвалах, еще до битвы с Акелой, девушка наткнулась на странного человечка. Кожа у него было синеватая, а растрепанная борода состояла из сборища разномастных веточек и весело топорщилась. На плечо этот странный полу домовенок закинул маленький отбойный молоточек, величиной, разве что, в ладонь. Кажется, леший некогда увлекся русалкой и могучее последствие их любви с горя владело теперь только мастерской. Задумавшись, Лань пропустила момент, когда дверь резко распахнулась, едва не слетев с петель. Девушка недовольно обернулась, попутно соображая кого принесло в магпункт в этот час. — Все! Я так больше не могу! — Воскликнул Руфин, с чувством опустившись на противоположную от златокрылой кровать. Получилось так, что сначала на койке располагалась Лань, Руфин, а между ними лежал бледный, обмотанный бинтами с ног до головы, Троил. — Что-то случилось? — Задумчиво спросила девушка, заботливо поправляя одеяло на Генеральном страже и проводя по нему рукой. — С нами и с ним, — кивок на Главу Дома Свтелейших. — С нами всеми случилась ты. Девушка, нахмурившись, подняла на него усталый взгляд. — Если ты хочешь что-то мне сообщить, то говори, пожалуйста, прямо. Я, конечно, умею читать мысли, но сейчас у меня на это нет ни сил, ни времени. — Ты устала! — Утвердительно сказал командующий гвардией Света. — Выглядишь так же, как Троил, если не хуже. Хотел спросить, когда ты ела в последний раз, а?! Златокрылая честно задумалась, нахмурив тонкие брови. Во лбу пролегла задумчивая складка. — Ну, кажется, позавчера, — сказала она не слишком уверенно. Руфин шумно вздохнул. — А спала когда? — Э-э…ночь назад. — Понятно, — нахмурился страж. — Тогда мы сделаем так: я сейчас улечу, ты ляжешь в кровать, поспишь, потом с утра встанешь бодрая, радостная и счастливая. Потом я вернусь вместе с Дариусом, он тебя подменит, а ты вернешься вместе со мной в Эдем. — Серьезно сказал он. Девушка только грустно улыбнулась. — Ты же знаешь, что я не могу, — ответила она печально. — Не правда! Ты можешь все. От того, что ты сидишь здесь целыми днями и ночами, никому еще лучше не стало! — Резонно возразил Руфин. — И я не предлагаю тебе, а говорю, что так и будет. Лань посмотрела на него глазами раненной лани, однако на командующего это не произвело никакого впечатления. Он поднял вверх палец и погрозил им, словно маленькому ребенку. — Я понимаю, что ты волнуешься, — начал он уже более мягко. — Но Троил не хотел бы, я уверен, чтобы ты вот так сидела здесь, уставшая и вымотанная. В конце концов вы оба нужны нам сильными! Златокрылая на секунду прикрыла глаза, она старательно выковыривала из памяти обрывки мыслей, однако те ускользали, как мокрое мыло, едва ей удавалось к ним прикоснуться. Сказывалась усталость. — Хорошо, — тихо сказал она. — Но я буду с ним этой ночью. — Как сама решишь, — великодушно согласился Руфин. Потом встал, подошел, приобнял ее, погладив по спине. — Ты не одна в своей печали, — ободряюще сказал он и, не тратя времени на полет, растворился в воздухе. Еще минуту девушка сидела и смотрела в дымчатую пустоту, и продолжала бы сидеть, если бы ее не окликнул чей-то до ужаса и дрожи в коленках, знакомый старческий голосок. — Эдак, голубка моя не до стреляная, мне тебя придется чикнуть раньше, чем вашего Генерального стража. Лань забыла, как дышать. Тело пробил холодный, словно ледники в Антарктике, озноб. Она застыла, не в силах издать хотя бы звук. Сердце ухнуло вниз и стучало теперь где-то в пятках. Ее будто придавило гранитной плитой. В до боли знакомом, скрипучем голосе, она узнала Старшего Менагера Некроотдела. Златокрылая медленно повернулась и увидела Мамзелькину. Старушенция сидела, закинув острые коленки друг на друга. В руках она держала горячо и пламенно любимую армейскую фляжку. За плечами болтался все тот же неизменный рюкзак. Орудие производства стояло, бережно прислоненное к стене. Стоит только протянуть руку, и коса сама прыгнет в тонкие, костлявые пальцы. — Ты по работе? — Охрипшим от ужаса голосом, спросила девушка. — Так, поди, не по работе я и не шастаю. Отпуск-то никто не выписываеть! Звери.ик! — Запечалилась Плаховна и отхлебнула прямо из горла. — Как у селезня твоего дела? — Как бы невзначай спросила она, скосив подернутые похмельем глазки на Главу Дома Светлейших. — Жив…пока, — тихо ответила Лань, вцепившись пальцами в руку Генерального стража. Аида скептически наблюдала за ней, покачивая ногой из стороны в сторону. Кажется, старушка была уже не совсем трезвая, потому что ее носик свекольно алел, а лицо постепенно приобретало блаженное выражение. — Ик! Мы все там когда-нить будем! — Заметила она и снова присосалась к бутылке. — Я не понимаю…зачем ты здесь? — С опаской спросила златокрылая. — Не понимаешь, потому что ты трезвая, — немедленно откликнулась Мамзелькина. — Не пьешь, стало быть, не уважаешь, — Сказал она, протягивая девушке сосуд. Лань с опаской приняла бутыль из ее мертвенно холодных рук и осторожно взболтала содержимое, не исключая, что любое неосторожное движение может повлечь за собой череду неприятных событий. Страж поднесла плескавшееся на дне содержимое к носу и осторожно вдохнула. Ничего не произошло. Старший Менагер Некроотдела наблюдала за ней с лукавой внимательностью. Нахмурившись, девушка отпила и тут же закашлялась. Аида хлебала свое адское пойло как воду. Это было известно всем без исключения, даже тем, кто в жизни ни капли не брал в рот. — Что это?! — Воскликнула она. Язык у златокрылой онемел. — Спиртик. Восьмидесяти процентный! Да вече побывала я в морге, обстановочку присматривала, — ответила Плаховна, дернув алкоголическим носом. — Только спирт? — Почему же! Еще клюковку добавила для свежести! — Одну? — Чего же…три! Воцарилась неловкая пауза. Лань все скользила по Мамзелькиной взглядом, судорожно пытаясь выяснит причину такого внезапно визита. Старушенция правильно истолковывала ее мысли и кокетливо ерзала на стуле, изображая тайну. — Зачем ты здесь? — Снова спросила девушка, уже настойчивее. Старший Менагер Некроотдела, жеманясь, передернула плечиками. — Да вот, скука, стало быть, одолела…ик! Решила навестить старых друзей. А почему бы, собственно, и нет? — Просто я что-то не припомню, когда ты в последний раз по дружбе навещала кого-то, кроме Арея, — пасмурно напомнила Лань, продолжая гладить пальцы Троила. Каждое ее движение сопровождалось косым взглядом и причмокиванием старческих губ. — Помню я Троила еще совсем юным, — ностальгически начала Плаховна. — Весь такой резвый, легкий…ик…да и сейчас мало что изменилось. Повзрослел если тока. — И к чему такое лирическое отступление? — Все больше беспокоясь, спросила златокрылая. — А к тому, голуба моя не до битая, что любовь меняет всех! — Заключила она и с удвоенным рвением присосалась к фляжке. Девушка опустила голову, бережно проведя пальцами по щеке Генерального стража. — Свет привлекает всех! А ты попробую найти того, кто полюбит твою…ик…тьму. Твои недостатки. Для этого нужны не просто слова, но движение сердца, — сказала Мамзелькина неожиданно печально. Лань удивленно воззрилась на нее. Не часто можно было услышать такое вот наставление. А потому приходилось пользоваться удачей, ну или не удачей, но это уже зависит от случая. Аида пристально наблюдала за ней. Ее внимательные глазки сначала прилипли к ее лицу, потом скользнули по телу и остановились на животе. — Не печалься, не за вами я сегодня, — наконец сказала она, после долго молчания. Гранитная плита, до того придавившая девушке спину, осыпалась каменным порошком. С губ сорвался облегченный вздох. Лань прикрыла глаза и наклонилась, чтобы поцеловать Троила в уголок губ, а когда подняла голову, Старший Менагер Некроотдела уже исчезла. Только в воздухе продолжал греметь мелодичный звон косы. Златокрылая глубоко вздохнула. Откуда-то сверху вдруг навалилась непомерных размеров усталость. Глаза сами начали закрываться. Сказывались бессонные ночи, проведенные в магпункте. Лань с величайшей осторожностью наклонилась, обвив хрупкими руками шею Генерального стража, потом прильнула к нему еще ближе, вдыхая запах. Она обняла его и легла на кровать. Ей хотелось быть ближе к нему, чувствовать его, любить. — Скажи, как в тебе не утонуть, как не любить? — Жалобно спросила она, положив голову Троилу на грудь, поглаживая аккуратными пальцами по обмотанной бинтами ране. — Так не хочу терять тебя! Знаешь, я решила, что хочу ребенка! — Внезапно решившись, сказала девушка. Ей вдруг почудилось, будто кто-то сжал ее руку. Лань недоуменно подняла голову, но ничего не обнаружила. Все было так, как и раньше. Так, но не так… Она скользнула взглядом вдоль кровати, тумбы, перевела глаза на лицо Генерального стража и…поняла, что он улыбается! — А я тоже хочу ребенка, — размыкая пересохшие губы, ответил Глава Дома Светлейших. — Много об этом думал. Лань не верила своим глазам, ей чудилось, что все это ей сниться. Златокрылая коснулась ладонью его щеки, провела по шее и, внезапно все осознав, вскрикнула. Генеральный страж нахмурился, встревоженный громким звуком. Троил чувствовал себя на удивление бодро, поэтому, когда девушка, зарыдав, уткнулась ему в плечо, только сдавленно выдохнул. — Тихо, девочка моя, Тихо. Все хорошо. Я снова с тобой. — Ласково сказал он, поглаживая Лань по макушке.