Я знаю точно, вы здесь не были. Что же, добро пожаловать в городок Старлайт Фолз. Ну же, дайте мне разглядеть вас поближе, и позвольте пожать вам руку. Будьте уверены, единожды увидев лицо, я никогда не забуду его.
Старлайт Фолз расположен в 37 милях от Портленда. Городок маленький, в нём проживают всего-то 1500 человек, и практически каждый друг друга знает.
Здесь мало общественных заведений, да и те практически не пустуют только ближе к вечеру. Бар «Поганка», к примеру. Его владелец Джеймс Тёрнер был застрелен совсем недавно своим зятем Джорданом Куком, из-за чего бар теперь выставлен на продажу его женой Эмилией.
Эмилия же в свою очередь была не самой верной женой. Ещё будучи в браке со своим пока ещё жившим мужем изменяла тому с женатым на Полли Уильямс, своей лучшей подругой, Хью Уильямсом. Так же Эмилия частенько по вечерам зависала в бистро «Полуночная луна». Заказывала она там в основном клубничное мохито с рататуем и яблочным пирогом, который ей обычно подавала официантка Шарлотта Роуз, которая была известна, как Лотти. На ней мы и заострим внимание.
Лотти была шикарной пышногрудой блондинкой, но достаточно неуверенной для того, чтобы замечать это. Зато это заметил Бобби Дункан, с которым они встречались целый год, а затем на прошлой недели расстались по инициативе девушки, которая чувствовала себя не совсем хорошо в этих отношениях, однако Бобби так не считал, скорее напротив, парень начал преследовать девушку, зависая каждый день в «Полуночной луне», постоянно заказывая пиво, при чем в разных количествах, так что в один день он мог просто уйти из бара в слегка подвыпившем состоянии, а в другой его выгоняла за домогательство барменша Агата Роуз, которая являлась по совместительству сестрой Лотти.
Агата никогда не церемонилась с людьми, которые были кем угодно, но не Лотти. Так уж вышло, что родители сестёр два года назад погибли в автокатастрофе, когда те с дочерями возвращались из Портленда домой. Из помятой практически сложившейся в гармошку машины, вытащили только чудом выживших и даже практически уцелевших сестер, тогда как от их родителей и живого места не осталось, лишь кости, которые розой раскрылись, выбравшись из тела. И если Лотти повезло, и она была без сознания, то Агата видела всю представшую перед ней картину перед тем как потерять сознание. С тех пор ужас того дня преследовал её в ночных кошмарах, чернильным отпечатком разрастаясь в её душе, которая была совсем не готова к такому.
Мэтью и Линда Роуз оставили за собой небольшую квартирку на Стоунстрит, которую делили между собой сёстры. На потрепанных и выцветших обоях висели фотографии десятилетней давности, на которых были изображены счастливые девочки, где-то с родителями, а где-то нет. В старом кожаном кресле лежал дымчато-серый кот по кличке Вуди, который был немного худым от недоедания и болел конъюнктивитом, который сестры всё не могли вылечить. Холодный осенний уличный ветер подул из приоткрытого окна, которое Лотти открыла перед тем, как уйти на работу, заставил кота приоткрыть глаза и отчаянно зевнув, а затем и вовсе встать. Кот элегантно вытянулся и слегка помацать выпущенными когтями итак исцарапанный диван. Затем Вуди словно чего-то испугавшись противно и скрипуче взвыл и спрыгнул на дощатый пол и побежал в спальню к Агате и Лотти, которые в тот момент были на работе. В тот момент по скрипучему полу прошлась какая-то тень, которая, не отражаясь в настенном коридорном зеркале, протянула руку и слегка коснулась рамы, а затем исчезла, оставляя на соседней тумбе два маленьких потрепанных амулета с крыльями, один из которых был серого металлического оттенка, а другой белый с сероватой примесью.
Тень испарилась также внезапно, как и появилась, и в этот самый момент в квартиру зашли две сестры.
- Меня это уже всё достало. Боже, я так устала, - усталым голосом произнесла Лотти, стягивая с себя пальто и вешая его на вешалку, - Ты даже не представляешь, как мне хочется просто взять и прибить его к чёртовой матери. Я же ясно дала понять ему, что не хочу больше отношений. Меня устали его бесконечные упрёки и высмеивание моих интересов и моей мечты. Вот же чёрт меня за ногу взял рассказать ему про свою мечту, - Лотти устало взъерошила волосы и сняла сапоги, сразу обув ноги в тёплые махровые тапки, проходя дальше в коридор, давая сестре больше пространства.
- Вообще вариантов очень много, - Агата слегка задумалась, - Мой самый любимый – убить его дедовским топориком, который у нас где-то тут завалялся, дай мне только время, и я найду его. Ты пока что разогрей покушать, что-нибудь, но не мясо, я его ещё не принесла.
- Каннибализм – это плохо в первую очередь для здоровья человека, ты же не знаешь что можно есть, а что нет. Мозги, например, есть нельзя, - сказала Лотти, ставя на плиту чайник.
- Да? А зря, они бы тебе пригодились, - сказала Агата, заходя на кухню и, по хозяйски расположилась на обеденном стуле, - Они у тебя явно отсутствуют, по крайней мере их не было, когда ты начала встречаться с этим лохом, у которого уже пиво по венам течет. Бог ты мой, Лотти, да лучше бы ты ни с кем не встречалась, чем встречалась с тем, который в слове «мама» делает четыре ошибки.
- Агата, ты не понимаешь…Я просто хочу, чтобы меня любили. Хоть кто-нибудь ещё кроме тебя.
- А кто сказал, что я тебя люблю? - Агата!
- Что? – Агата улыбнулась, поправляя волосы, а затем хлопнула руками по столу и встала, - Так, я в душ и спать.
- А кушать? – спросила Лотти непонимающе смотря на чайник, задаваясь вопросом «А зачем я его вообще тогда ставила?».
- Ну кушай, я же тебе не мешаю, - сказала сестра, весело прошмыгнув в ванну.
С тихим вздохом Лотти выключила чайник и прошла из кухни прямиком в зал, становясь напротив зеркала в полный рост, смотря на себя в отражении, придирчиво кривляя лицом, будто бы с утра что-то изменилось, но ничего нового не найдя, она закатила глаза и посмотрела на тумбу рядом. На ней располагались старые мамины лавандовые духи, которая та заказала в каком-то интернет магазине по скидке на свой день рождение. Она мало пользовалась этими духами, только по особым случаям, на праздники или выступления Лотти.
- Мама, - тихий шепот слетел с губ Лотти, и та провела пальцами по фиолетовому флакончику, давя в себе желание расплакаться. Она много раз твердила себе, что всё будет хорошо, что ей повезло, что она вообще выжила, но по правде говоря она жалела. Желание умереть в той машине было столь велико, что оно порой просачивалось не только во снах, но и во взгляде. Потому что кроме семьи она, честно говоря, никому нужна и не была. Подруг у Лотти тоже не было, она для этого была слишком застенчивой, да и если они у неё появлялись, то их моментально отпугивала старшая сестра, которая видела в этих самых «подругах» типичных манипуляторов, которых не смогла бы распознать Лотти из-за своей наивности.
Взгляд девушки переместился с духов на два амулета, которые она раньше не видела. Хотя у девушки было много подобных безделушек, она могла просто и забыть про то, что у неё есть и такие. В последнее время она вообще много-чего забывала, будь то подгорающий завтрак на сковороде или заказ посетителя на работе, из-за чего у неё появились проблемы на работе. Девушку вот-вот должны были уволить, и лишь только сестра, которая работала барменом её спасала. Если бы уволили Лотти, то и Агата бы ушла вслед за ней, а такого хорошего бармена, как Агата и не найти-то толком.
- Агата, это твоё? – крикнула Лотти не надеялась услышать ответ, так как шум воды был явно сильнее её крика, поэтому она просто устало потёрла белое крыло амулета и надела его на себя, вновь смотрясь в зеркало, на этот раз устало улыбаясь своему отражению, - Ну хоть что-то новое, - подытожила девушка, а затем прошла в свою комнату. Девушка сразу разделась, но не спешила одеваться, ибо в её понимании натягивать на себя одежду для сна и не помыться перед этим – было чем-то грязным и не гигиеничным, поэтому она просто ходила по комнате обнаженная в одних хлопковых трусиках, стараясь так согреться, но даже и не подумала закрыть форточку в зале.
Раздался непонятный шум со стороны кровати Агаты, который заставил Лотти вздрогнуть от неожиданности, а затем из под кровати выполз усталый Вуди, который похоже там уснул. Он лениво посмотрел на свою хозяйку и недовольно вышел из комнаты, оставив Лотти совсем одну.
Девушка ещё раз прошлась по комнате, а затем уселась в кресло, которое было в комнате. Она прижимала руки к груди в надежде согреться, но в итоге просто сдалась и чтобы хоть как-то отвлечь себя тихонько запела:
- Я любила твои руки, твои губы и глаза
Кто-то мой покой нарушил и, наверно, навсегда
Кто-то знает, что он хочет
Кто-то знает, как идти
Если будешь осторожен, он не сможет нас найти…
- Ты чего тут воешь, - в комнату зашла Агата в одном полотенце, - Богом клянусь, сестрица, если приедут копы из-за того, что тут по словам соседей кого-то убивают, то пеняй на себя, - она прошла в комнату и, достав из-под подушки скомканную пижаму, начала переодеваться, - Там ещё немного горячей воды осталось, так что в следующий раз не жалуйся мне, что я такая жестокая. Видишь, я проявила милосердие.
- Да ты святая прям.
- Святее меня только Иисус.
- Кстати, это твоё, - Лотти протянула сестре амулет с чёрным крылом.
- Что это?
- Православный крест, чёрт возьми, изгоняю тебя, не видишь что ли? Бери давай, я это видимо купила, но не помню когда, поэтому держи один. У меня такой же, но не белый, потому что я святая, а ты в грехе погрязла.
- Солнышко моё, святые люди не дали бы какому-то лоху в день своего первого с ним свидания, так что кто тут ещё святой, - Агата забрала у сестры амулет и натянула его на себя, не потому что хотела, а потому что не хотела расстраивать её.
Её взгляд метнулся на часы, которые стояли на прикроватной тумбе. Розовые часы в виде полосатой кошечки указывали десятый час вечера. Смена девушек закончилась, но им нужно было остаться ещё на работе, как и вчера, и позавчера, и позапозавчера. Девушки вынуждены были работать гораздо больше, чем раньше, ведь смерть родителей больно ударили по финансам семьи Роуз. И ладно Агата, она была достаточно самостоятельной и ответственной девушкой, которая могла выкрутиться из любого положения благодаря своей рациональности и холодной головой даже во время самой стрессовой ситуации, будь то мини пожар, который устроила Лотти по своей неосторожности или смерть их кошки Лолы, за которой сестры не уследили в позапрошлом году, когда отпустили ту гулять на улицу и та попалась стае уличных собак. Лотти обнаружила разодранную в клочья кошку через пять дней, как раз тогда, когда процесс гниения уже во всю шёл. Девушка несла в руках гниющие остатки всю дорогу до дома горько плача, проклиная себя за то, что вообще позволила Лоле выйти на улицу.
Тогда Агата с ужасом встретила свою сестру и осторожно, сохраняя самообладание забрала у той кошку, изо всех сил сдерживая рвотные порывы. В тот же день кошку похоронили, но Лотти ещё долго не могла отойти. Шарлотта Роуз всегда была очень чувственной натурой с лёгкой ноткой наивности, приправленной щепоткой сентиментальности. Лотти никогда бы не прошла мимо тех, кто нуждается в помощи, чем пользовались всякий сброд вроде Бобби Дункана. Мошенники часто названивали ей и если бы не старшая сестра, то семья Роуз уже давно была бы на мели. Агата всегда выручала свою сестру, даже если та была виновата.
Агата устало перевела взгляд на кровать, а затем села на неё, прогоняя в голове ужасные воспоминания. Вуди и Лола были братом и сестрой, они были неразлучными, как и Агата с Лотти, поэтому кот ещё долго не мог отойти от смерти своей сестры, если конечно коты понимают что такое смерть.
Девушка проводила мрачным взглядом сестру, когда та вышла из комнаты, а затем задумчиво подцепила пальцами небольшое выпуклое крыло у себя на груди. Оно казалось полым внутри и мягким на ощупь, да так, что очертания перьев были гладкими, по крайней мере создавался такой эффект.
И откуда у моей сестры такая цацка, подумала Агата, устало вздохнув, про себя отметив, что амулет ей понравился ровно настолько, насколько бы понравилась сгоревшая до углей яичница, которую ей обычно подавала сестра, опять забывая вовремя выключить сковороду.
Агата не стала ждать сестру, а сразу улеглась спать, отмечая про себя. Что забыла покормить кота, но это она может сделать завтра, правда? Вуди будет не в восторге, но она слишком устала для того, чтобы что-то делать.
В это же время Лотти спокойно принимала душ. Вода давно стала холодной, но девушку это не беспокоило. Холодные струи воды бились о мягкую кожу девушки, больно ударяя по соскам, вызывая нервную болезненную улыбку. Она не хотела этого, но это единственное, что помогло бы ей уснуть. Холодная вода всегда помогает, да? В жару она незаменимая вещь, а жар она чувствовала постоянно. Ей было жарко даже сегодня, когда городу ещё не включили отопление, хотя было уже середина октября, который в этом году сопровождал холод и дождь. Девушки несмотря на всё это было жарко, благо форма официантки состояла из милой рубашки с рукавом три четверти и простой юбкой карандаш.
И хоть находясь в комнате ей было холодно когда она разделась, и противные мурашки прошлись неприятным ощущением по коже, попав под с начала горячие струи душа она ощутила вернувшийся жар во всём теле и ей стало снова не комфортно.
Так продолжалось с момента аварии. Она ничего не говорила сестре, но жар во всём теле её преследовал с того дня. Он поднимался откуда-то из груди, противно растекаясь по всему телу, будто масло по сковороде. Порой её посещала мысль о том, что не она должна была выжить, а её мама, с которой у неё были прекрасные отношения. Линда Роуз вообще была женщиной с ангельской улыбкой и прекрасным характером, она казалась другим ангелом во плоти, и как же хорошо, что Лотти на неё похожа, по крайней мере так думала Лотти. Смотря в отражение, она иногда переставала видеть себя, вместо этого она видела свою мать, которая словно вселялась в неё, являя свой образ, словно Иисус спустился с небес на землю, посещая девушку. В такие моменты Лотти долго не могла отойти от зеркала, подолгу любуясь образом своей матери, дивясь тому, как та была прекрасна при жизни. Однако, чем дольше она оставалась у зеркала, тем страннее казался образ в зеркале, он то искажался, то исчезал и перед Лотти представала она сама же. Девушка просто не понимала что происходит, но когда понимала, что всё это её разыгравшаяся больная фантазия и что её мать уже давно мертва, начинала горько плакать. Слёзы долго текли по её лицу, пока глаза не опухали, а на губах не чувствовалась солёная влага.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу, словно мантру проговаривала Лотти, не до конца понимая что или кого она ненавидела. Всё в её жизни было прекрасно, любящие родители и сестра, пятничные посиделки в закусочной «Дворянин», где Лотти зачитывала свои стихи, которые размашистым почерком писала на тетрадных листах бумаги. Она помнила счастливую улыбку отца, одобрительные хлопки матери и закатывание глаз Агаты, которая, несмотря на то, что стихи сестры были посредственностью, всё равно подбадривала Лотти тем же взглядом.
Лотти выключила воду и, накинув на себя короткую голубую сорочку с медвежатами вышла из ванной комнаты, направившись в спальню. Ей навстречу попался взбешённый шальной Вуди, который как обычно начинал проявлять активность, когда его хозяйки ложились спать, протяжно выв у входной двери в надежде на ночную прогулку, но его надеждам не суждено было сбыться, уж точно не в эту ночь.
***
Холодный ветер пронесся по Живому лесу, смущая души предков и перед множеством ликов деревьев предстали две девушки, которые мирно лежали на траве. Казалось, что спящих дев ничем и не разбудишь. Они спали мирно, словно находились у себя дома в тёплых кроватях, накрывшись тёплым пуховым одеялом.
Лотти открыла глаза, когда кленовый лист мирно приземлился ей на нос и она, слегка сморщив нос, чихнула открыла глаза.
Девушка заспанно привстала с помятой своим телом травы и оглянулась. Место, в котором она оказался было странным и до боли в груди напоминал сцену из Белоснежки, когда принцесса убегала в глубь спасаясь от мачехи. Вот только Лотти не была принцессой, и сцена быстро перестала казаться сказочной, когда девушка устало потёрла глаза и вновь оглянулась, наконец-то заметив свою сестру, которая мирно лежала на траве недалеко от неё.
- Агата! – девушка вскочила и, подбежав к своей сестре, начала трясти её, пока та не разомкнула веки и не уставилась на сестру непонимающе, - Агата, проснись!
- Зачем?
- Я не знаю где мы! – Шарлотта непонимающе судорожно осмотрелась, а затем вновь перевела взгляд на сестру, ища в ней поддержку, но девушка лишь сонно вздохнула и прикрыла глаза, как ни в чем ни бывало вновь задремав, - Агата, мать твою, очнись!
- Лотти, отстань от меня, если у тебя в край помутился рассудок и ты забыла где живёшь, то иди к психиатру, а не буди меня, - сонно пробормотала девушка, пока в какой-то момент ей на голову не упал листик, соскользнув с белокурых волос на щёку, а затем изящно проскользнул на траву, приземляясь прямо перед глазами девушки. Его шелест был тихим, успокаивающим, но для спящей Агаты он был, как гром средь ясного неба, такой же громкий и неожиданный, и девушка открыла глаза.
- Какого чёрта? – Агата резко подскочила с места, чем напугала и без того напуганную Лотти, которая сидела на траве у ног сестры. Вид у девушки был ошарашенный, но она, видя страх сестры, поспешила взять самообладание над собой, чтобы не пугать ту ещё больше. С трудом, но ей удалось это сделать, однако представшая перед ней картина пугала её не по-детски. Место, в котором они находились был лес, но отличался этот лес от обычного тем, что на некоторых деревьях были пухлые лики, в глазах которых теплился лучистый зеленоватый огонёк, которые внимательно следили за незваными гостями, и от этого Агате и Шарлотте было не по себе, но если первая просто молчала и холодно смотрела на открывшуюся перед ней картину, то Лотти дрожащими руками обняла себя, судорожно вдыхая и выдыхая, следя то за одним деревом, то за другим, так же, как и они это делали, следя за их движениями.
- Шарлотта, вставай, - тихо сказала Агата, переведя взгляд на сестру, которая всё ещё сидела на траве, - Вставай, я сказала! – она с силой подняла сестру с земли и принялась отряхивать её, словно маленького ребёнка, но видя, что сестре всё равно и та всё ещё пребывала в дичайшем ужасе, вздохнула и ударила ту по щеке. Потрясённая сестра громко ойкнула и посмотрела на сестру потрясённо, - Не время паниковать, надо найти выход, - Агата вздохнула и продолжила, - Нам нужно понять есть ли тут хоть кто-то. Ты меня вообще слушаешь? – она возмущённо тряхнула сестру, дожидаясь от неё хоть какой-то реакции кроме ужаса.
- Всё в порядке, - прошептала явную ложь потрясённая сестра. Во рту набралась вязкая и неприятная слюна, которая комом распирала горло не давая дышать, и она, с громким звуком, проглотила этот ком, про себя удивляясь тому, как её сестра может быть спокойна даже в такой ситуации, когда никто из них не понимают где они и как они тут оказались.
- Оно и видно. Расслабься, всё будет хорошо, мы обязательно со всеми разберёмся.
- Ага, конечно.
Агата закатила глаза и взяла сестру за руку, после чего босые, одетые в пижаму девушки начали бродить по лесу силясь найти выход, но кажется только уходили в глубь. Изначально казавшаяся странная обстановка постепенно стала уходить на второй план, уступая место усталости и боли в ногах. Стопы ног были покрыты незажившими от неудобной рабочей обуви мозолями, которые под напором коряг и режущей травы лопнули и теперь страшно болели, не давая и шагу дальше сделать, но девушки скрепя зубами продолжали шагать, пока в какой-то момент Агата не споткнулась о корягу и не упала, утянув следом сестру. Девушки с громким грохотом упали, и постанывая от боли уже собирались встать, но желание вот так посидеть на земле было сильнее, поэтому они просто поддались ему и просто уселись у очередного дерева с ликом.
Агата повернулась к этому дереву и сказала:
- Я буду звать тебя Милым, - явно пытаясь разрядить обстановку сказала она, потирая грязные ноги своими чистыми руками. Послышался хохот напряжённой сестры, которая различила в этих словах подкат к несчастному дереву, - Что? Он явно не против или ты думаешь, что тебе одной можно встречаться.
- Сестрёнка, если бы дерево тебе ответило, то за тобой явно бы уже выехали санитары леса, - Лотти удобно расположилась на земле, осматриваясь если рядом что-то, что напоминало бы муравейник, но не найдя ничего блаженно вздохнула и откинулась назад, уставившись на небо, которое преграждали зелёные и изредка красные кроны деревьев, а затем прикрыла глаза.
- Он по крайней мере выглядит более дружелюбным, чем твой бывший, - Агата улеглась рядом с сестрой и уставилась туда же, куда и сестра, а затем прикрыв глаза продолжила, - Чур не подглядывать, негодник, мы всё видим.
Уставшие девушки расположились на земле, как на мягкой и удобной кровати и если Агата сразу уснула, то Лотти ещё долго не могла уснуть, смотря в ночное небо, ища в нём хоть какую-то подсказку где они, но лишь молчание и тихий шелест листвы было ей ответом.
- Помоги мне
Сердце сгинет
Волны взвоют
Проснись, я награжу тебя любовью
Помоги мне
Сердце сгинет
Волны взвоют
Проснись, я награжу тебя любовью – запела девушка со слезами на глазах, будто бы взываю всю вселенную им на помощь. Что-то было не так, происходящее было не сном, это они уже давно поняли, примерно после двадцати минут ходьбы. Ноги ужасно болели, а жар в груди всё нарастал и ведь как назло воды рядом нигде не было, чтобы хоть немного остудиться.
Глаза Лотти слезились, а руки стали непроизвольно чесаться, словно её искусали треклятые комары. Но внезапно её внимание привлёк безмятежно парящий кленовый лист, который плавно вальсируя двинулся не на встречу к земле, а на встречу к ночному небу, разрушая все законы гравитации. Девушка привстала, чтобы разглядеть поближе, но лист уже улетел, вынуждая девушку с разочарованным тихим вздохом улечься обратно. Парящий лист был знаком, но девушка об этом не догадывалась, ведь усталость была сильнее её и вскоре Шарлотта Роуз уснула.
***
- Проснись, девушка, - как через толщу воды до её ушей донёсся приятный голос, утаскивая из объятий сна, - Проснись.
Лотти открыла глаза и перед её взором оказались голубые глаза странного азиатского мужчины, который склонился перед ней.
- Ты уже проснулась?
