Гельминтофобия

__________________________ Вечереет. Гулкий ветер прогоняет багровые облака с небосвода впадь к земле. Закатное Солнце ровно также стелилось под лоно горизонта. Суетный шум жизни медленно стихал. Что птицы, что насекомые, что рыбы многочисленных прудов предгородской черты уходили в свои жилища кто куда. Кусты, припорошенные ветром и угольной копотью, приобретали пунцовый отсвет неба, перемежаясь в этом с камышом и рогозом. Но, несмотря на бурную растительность у краёв речушек и озёр, их же водная гладь отражала лишь две вещи: алые вечерние облака и тёмные шпили городских башен вдалеке. _________________________ Именно из-за этого пруды городской черты Ярыка часто выглядели как настоящие озёра Крови, исполосываемые самой Бездной. В целом, Ярык представлялся во многих горнарских суевериях, как «Проклятый Город», в котором Пламя не можетнайти себе приюта. Естественно, зачастую, дурная репутация города формируется лишь из-за некоторых инцидентов на двух местных угольных шахтах: Форзасской и шахте Дрожащей Земли. Как раз на эти два предприятия сьезжается половина всех шахтёров-горняков Горнара в многомесячные рабочие командировки. У самого Ярыка много различнейших источников дохода, развитых отраслей производства и видов ремесла, однако дурную репутацию несёт именно угольная добыча. В этом случае, тут палка о двух концах: шахты — незаменимый источник угля для всего Королевства, однако техникой безопасности их руководство, к сожалению, часто пренебрегало. В итоге, местным жителям ничего не остаётся, кроме как смириться с житием у, как их часто называют, «Двух Жерл Чёрной Земли», которые, тем не менее, держат всю городскую казну на плаву… _________________________ Улицы города были сплошь грязны и пыльны. Даже наступавшая сумеречная тьма не могла скрыть этого факта. Обозы с мулами стучали спицами вразнобой, расходясь и сходясь на ветвистых перекрёстках городской брусчатки. Пока наиболее богатые горожане разбегались по вечно открытым кабакам и публичным домам, менее обеспеченные жители и бедные шахтёры могли лишь разбредаться по своим собственным домам… если те у них, конечно, были. Районы Северный и Торфяной по праву считались наиболее бедными жилыми районами Ярыка. Большинство местных домов либо остались после первичной застройки во Второй Эре, отчего обветшали до состояния хлипких лачуг, либо изначально этими самыми лачугами и являлись, будучи построенными для временного решения городского «жилищного вопроса». Тут жили, в основном, нищие шахтёры, приехавшие на заработки из других уголков Горнара. Собственно, стоит ли говорить, что в этих районах нет даже минимальной общественной инфраструктуры? Максимум, что можно здесь увидеть — пару-тройку баров, в которых угольщики по вечерам запивают свои невзгоды и печали одной стопкой самогона за другой. Ежели кто-то из них не в самом лучшем состоянии здоровья по случаю болезни или травмы, то тут лишь два пути: либо возвращаться в свой родной город, либо возвращаться в Матушку Сыру-Землицу. Оттого большинство городских эпидемий начинаются именно из этих районов… Благо, хотя бы в этот погожий вечер всё в относительном порядке. Лишь один шахтёр из всей недавно приезжей группы уже как двое с лишним суток лежит у себя «дома», прикованный к постели. Никто не знал, в чём была причина его хвори. Некогда принципиального шахтёра Теодобальда Боумана просто в один день взяла и хватила жесточайшая лихорадка. Безусловно, его лечение лежало лишь на его же плечах. Учитывая, что Боуман истратил как минимум половину своих сбережений на саму поездку из родного Урила в Ярык, никто из докторов и тем более Целителей города даже не собирался осматривать больного, не то что уже лечить… Но, к удивление, заявка доктора пришла не из местных лекарей, а от одного конкретного, что был в городе проездом. _________________________ Безымянная улица Северного района, разложенная сланцевой истрескавшейся плиткой, была абсолютно пуста. Ни прохожих, ни повозок с мулами, ни вездесущих попрошаек, ведь даже они знали, что ловить тут нечего. По бокам главной дороги улицы — обветшалые дома буквально из прошлой Эры, а на самой — лишь ворóны… очень много ворон. Стайные птицы скапливались на улице прямо напротив одного конкретного домишки. Всё же, вороны — крайне умные создания. Каким-то образом, они всегда первыми узнают, кто и где умирает. Этих же, видимо, настолько изнурил голод, что они не гнушались попиршествовать и на останках больного человека. Несколько особо нетерпеливых пташек клевали в худые двери, стуча в них, авось откроют. Попытки ворон проникнуть внутрь дома прервало появление, пожалуй, единственной персоны на всю улицу. Птицы тут же располошились, отскакивая и улетая с пути настойчивых шагов фигуры в тёмном плаще и капюшоне. Мягкая, чуть шёркаюшая походка её вздымала пыль с плитки, а также всё приближала к цели — тому самому дому, в который пытались попасть настойчивые вороны… Теперь же, в него хочет войти другая Ворона. Единственная же в них разница — приглашение его хозяина. Доктор в белой птичьей «черепушке» заместо маски, накрывающем её капюшоне и плаще, драпирующим чуть ли не всю фигуру, оставляя открытыми лишь руки с ногами явно не Человеческой природы, да ещё и со свёртком чего-то за спиной. В целом, даже чрезмерный её рост намекал на принадлежность к другому, отличному от Людей Народу. Перья рук и ног с когтистыми окончаниями — лишь финальная точка «расового вопроса». В конечном счёте, можно было точно заключить, что доктор этот — Зверолюд-Ворона… _________________________ Аури Фрэйл — Алхимик, Исследователь, Авантюрист и, по-совместительству, Доктор. Лишь она единственная, день назад приехавшая в Ярык, согласилась обслуживать пациента по низкой оплате. Пока другие врачи даже не стали бы и плевать в сторону гниющего бедняка, Фрэйл считала лечение таких индивидов не столько своим «Долгом», сколько бесценным опытом, которого высокомерные врачеватели себя бездумно лишают, прячась за ширмами медицинских палат. В четырёхпалой руке Зверолюда болтался кожаный саквояж. Внутри же находится всё необходимое: от баночек этанола и бинтов, до мешочков марганца, бутыльков ртути, стальных игл разных габаритов и других «прелестей» современной медицины — солидный инструментарий для пациента, которого все уже считают за трупа. Лёгкий трепет Аури перед предстоящими ей трудностями не менял факта — она была даже в каком-то смысле рада изъявиться желанием осмотра конкретно этого больного. «Опыт лечения бездомных и просто нищих Людей — настоящее Золото. Многообразие болезней и отклонений в здоровье даже у одного пациент может превышать десяток поштучно! И если оплата не будет достаточно высока… Что ж, я готова пожертвовать денежным ресурсом, в угоду ресурса Познания. По-крайней мере, в этом случае уж точно.» — это мысли Фрэйл, звучавшие в её голове наиболее чётко, когда она подходила к порогу дома… _________________________ Дом каменного кирпича с посыпавшейся штукатуркой и давно разваленной кровлей — не такой уж и плохой вариант для проживания в Северном районе, если честно, однако и не то, к чему кто-то стал бы стремиться. Прохудившиеся планочные двери максимально отталкивали даже самых прошенных и званных гостей. Фрэйл, по-началу, даже засомневалась, живёт ли здесь кто-то… Однако осмотр крыши здания дал понять, что из дымохода шёл столб еле заметной копоти. Камин был зажжён. Аури хотела верить, что Человек, разжёгший очаг, всё ещё был жив, но верилось с трудом. Дабы не терять времени, Зверолюд сжала проржавевшую ручку двери. … Тот момент касания ручки двери с коготочками Вороны — момент отсчёта, момент начала. Начала одной бессонной Ночи, ставшей Кошмаром.