Царство Совести, Свободы и Любви

***

      1173 год. Византия. Тем летом Его Величество Мануил I Комнин устраивал великолепный пир, по поводу своей свадьбы на дочери княгини Антиохийской — Марии. На праздник были приглашены все знатные господа и дамы, не только из Византии, но и из различных дружественных государств. До пиршества оставалось несколько дней, в связи с этим, в Константинополь съезжались и русские князья со своими семьями, и французские бароны. Со дня на день в город должен был прибыть даже король Иерусалимский, Амори I с наследным принцем.       Городские улицы были переполнены людьми, складывалось ощущение, будто все жители Византии собрались в Константинополе, дабы хоть краем глаза увидеть свадебную процессию. Атмосфера праздника буквально витала в воздухе. Из окон императорского замка за оживленным городом наблюдала молодая и хрупкая девушка. Она стояла на балконе, в компании своего старшего брата, и с интересом разглядывала пробегающих по улицам купцов, крестьян, стражников, и просто жителей Второго Рима. — Почему мы не можем прогуляться по городу? — робко спросила девушка, обращаясь к мужчине. Она плавно повернула голову в бок, и из-за этого неловкого движения прядь белокурых волос выбилась из-под платка. Девушка незамедлительно убрала выбившиеся волосы обратно под головной убор, чем вызвала тихий смешок своего старшего брата. — Аннушка, мы обязательно посетим город после всех празднований. Я обещаю сводить тебя на городской рынок, где ты сможешь купить себе столько ткани и украшений, сколько сможешь довезти до Киева. — С нежной улыбкой ответил брат, не отводя взгляда от столицы. — Ты уверен в том, что мы вернемся в Киев? — С тоской уточнила молодая княжна. Она видела, что её брату не столь интересно развивать Киевское княжество, и он уже был готов уступить его, концентрируя внимание на новых землях. — Конечно вернемся, родная. Послушай, я не хочу с тобой обсуждать раздел русской земли, но поверь мне, никто не будет княжить в Киеве без моего на то позволения. А что касается тебя, то совсем скоро я найду для тебя достойного мужа, и вопросы Киева уже не будут для тебя столь важны, поскольку в первую очередь ты будешь думать о своем муже и о ваших детях. — Сказал князь с теплотой и заботой, положа руку на хрупкое плечо своей сестры. — Ты ведь для этого привез меня в Царьград, верно? Здесь и шведы, и немцы, и французы… Выдашь меня за одного из этих герцогов и баронов, чтобы запрятать меня подальше от Руси. Ведь намного лучше отдать Киев кому-то из дальних родственников, чем оставить его мне, пока ты будешь править во Владимире — На этой фразе в голосе девушки прозвучали стальные нотки. Она любила Киев сильнее, чем её брат, чей интерес пал на соседнее княжество. — Даже не думай об этом, Анна, женщина не будет княжить на Руси. Брось говорить о глупостях, лучше помолись и присмотрись на пиру к гостям, глядишь, сама замуж попросишься. — Голос брата становился все строже — Если ты хочешь послужить земле русской, то не перечь мне, а помоги наладить отношения с иностранцами посредством политического брака. — Князь отпустил свою сестру, и сложил свои руки за спиной. Это была его любимая поза с детства. Анна помнила, как, будучи маленькой девочкой, она стояла перед зеркалом и пыталась подражать брату, становясь так же, и поднимая подбородок к верху. Это были счастливые моменты её жизни, когда их отец был ещё жив. — Всеволод, самая большая глупость — полагать, что женщина не способна ни на что кроме замужества и деторождения. Вспомни княгиню Ольгу, ты ведь никогда не скажешь, что она была недостойной? — Сказала девушка, заглянув в глаза своему брату. — Анна, во времена Ольги, кроме неё княжить было некому. Сейчас же, сама видишь, что происходит в княжествах. Я не намерен боле продолжать этот разговор, пойду, встречусь с местной знатью. А ты, родная, можешь пойти и прогуляться в садах. Помни, твоя мать была Византийской принцессой, и здесь ты можешь чувствовать себя, как дома. Мануил никогда не причинит вред своей племяннице. — На этих словах Всеволод, получивший в будущем прозвище Большое Гнездо, хотел было уйти, но девушка не намеривалась так скоро отступать. — Если бы я могла чувствовать себя здесь как дома, меня не держали бы взаперти в замке. Не думаю, что Византийские принцы и принцессы не смеют ступать в город. — Одернула Анна — Если ты хочешь, чтобы над тобой надругались пьяные крестьяне, коими кишит весь город, то прошу, иди, но знай, я не смогу пережить такого позора. Поэтому, если ты благовоспитанная девушка, то веди себя соответствующе, и не болтайся где попало без сопровождения. Знаешь, сколько здесь будет европейских принцев? Уверен, если ты оставишь хорошее впечатление, то очень скоро нам начнут поступать предложения о свадьбе. Не нужно роптать на Бога и судьбу, поверь, для женщины нет большего счастья, чем семья. — На этих словах молодой князь поцеловал свою сестру в лоб и поспешно удалился с балкона, оставив девушку наедине со своими мыслями.        Нельзя было сказать, что Анна была категорически против замужества. Она была бы рада выйти замуж за молодого боярина, и жить спокойно в Киеве, рядом с домом и семьей. Но её брат был настроен категорично, переживая, что из-за политической обстановки внутри страны будущим детям княжны может быть уготована страшная судьба. Поэтому, Всеволод набрался решимости выдать сестру за иностранца, чтобы Аннушка жила вдали от Руси и в полной безопасности. Он понимал, что французской королевой русской княжне не стать, но женой обеспеченного барона или маркиза — вполне себе реально. Всеволод любил свою единственную сестру, возможно, сильнее всех ныне живущих, и вопрос о её скорейшем замужестве был для него одним из самых приоритетных.        Для Анны же смыслом жизни была Киевская Русь. С детства она обожала ездить верхом и стрелять из лука, воображая себя настоящим воином, готовым отдать жизнь за свою родину и веру христианскую. Отец девочки всегда потакал её дерзкому и бойкому характеру, поддерживая её во всех стремлениях. К слову, стремлений у юной княжны было очень много. Она была образована, знала множество языков, изучала религию, подавала большие надежды в математике, чем часто вызывала восхищение при дворе.        Когда над городом вознеслись красные лучи закатного солнца, княжна поспешила оповестить служанок о намерении принять горячую ванну перед сном. Ожидая, пока служанки выполнят все необходимые для этого приготовления, девушка разлеглась на кровати, и прикрыла глаза. Она представляла, как сейчас скачет на лошади вдоль побережья Средиземного моря, свежий морской воздух путает её золотистые волосы, а верный конь заставляет зеркальную гладь воды превращаться в тысячи мелких брызг. Такой вот он, дух свободы. Из фантазий девушку выбила служанка, сообщив, что ванна готова. Анна незамедлительно встала, и направилась на необходимые процедуры.        Закончив со всеми приготовлениями ко сну, княжна легла в кровать, и стала ждать, пока замок заснет. Сегодня ночью она надумала выйти в город, несмотря на запрет старшего брата, ведь она так хотела почувствовать атмосферу настоящего праздника. Её манили мысли о бесконечных танцах в городских тавернах, о льющимся рекой вине, о счастливых лицах византийских жителей. Она не могла оставаться в скучном замке, где время, кажется, остановилось, когда за каменными стенами во всю кипела жизнь.        Совсем скоро все звуки, доносившиеся из коридора утихли, а свечи в окнах замка были потушены. Когда Анна перестала слышать даже шепот слуг, бесконечно гуляющих по коридорам дворца, она встала и направилась к платяному шкафу. Открыв дверцу, она взяла одно из платьев, подаренных ей Мануилом в честь её первого визита в столицу. Нельзя сказать, что фасоны платьев, которые девушка привезла с собой сильно отличались от подаренных императором, всё же мода на Руси практически полностью повторяла византийские идеи, но и выделяться русскими орнаментами на одеяниях девушке не хотелось.        Собравшись, девушка максимально тихо вышла из своих покоев, взяв с собой немного золота и одну свечу, освящающую ей путь в темных коридорах Большого Дворца. В бесшумном коридоре особенно громко был слышен звон массивных золотых сережек девушки, эхом разносящийся по спящему замку. Долго блуждать по дворцу девушке не хотелось, поэтому она поспешила ускорить шаг, который уже и без того напоминал легкий бег. Дойдя до одного из выходов, она поспешно потушила свечу и направилась в город, где её остановил один из императорских стражников. — Куда направляетесь да еще и без охраны, госпожа? — спросил у девушки воин, преграждающий ей дорогу. Княжна на секунду растерялась, не зная что ответить стражнику, но сразу же взяла себя в руки. — Пропусти, не видишь что ли, Анна, княжна Киевская, пред тобою! — С гордостью произнесла девушка, не желая вступать в долгие разборки. — При всём Уважении, княжна, но мне не следует выпускать в город даму благородных кровей в одиночестве, да еще и в столь поздний час. — Склонив голову пред гостьей ответил стражник, по прежнему преграждая ей путь. — Я в гостях у императора, а не в плену, и если вы сейчас же меня не пропустите на мою запланированную вечернюю прогулку, то завтра вам придется объясняться пред императором за свою неслыханную дерзость в отношении Его гостьи! — На этих словах девушка грозно посмотрела на стражника, который сразу же освободил ей дорогу, не желая попасть в немилость государю.        Быстро проскочив мимо стражника, девушка наконец то смогла выдохнуть полной грудью. Врать стражникам было просто, намного проще чем врать своему брату. Анна понимала, что если она не вернется во дворец до рассвета и её пропажу обнаружат, то этот стражник может остаться без головы, но что такое жизнь человека, когда уже одной ногой стоишь на свободной земле? Девушка уверенно зашагала в сторону главной улицы, где уже во всю начались праздничные гуляния.        Местные жители во всю радовались и веселились, совершенно не замечая наступившей ночи, нежно объявшей город в свои прохладные ладони. Кругом играла музыка, женщины танцевали, а мужчины во всю пили вино, произнося тосты за здравие императора и его невесты один за другим. Улыбка не сходила с лица девушки не на секунду, пока она шла по оживленной улице. Здесь все были такими… Честными? никаких наигранных улыбок и учтивых поклонов, все просто шло своим чередом, все вокруг проживали свою жизнь и не задумывались над тем, достаточно ли уважительный тон их речи. Кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то спорил, и никто не думал о том, как они выглядят со стороны. Это восхищало юную княжну, воспитанную в поклонах и лживых улыбках, ведь ей никогда не будет позволено проявлять свои настоящие, живые эмоции.        Из раздумий Анну выдернула женщина, схватившая прогуливающуюся княжну под руку, втягивая тем самым девушку в танец. Они закружились по городской улице, среди кучи других танцующих людей, меняясь парами каждые несколько секунд. Это было похоже на один огромный бесконечный хоровод, в который, казалось, был вовлечен весь город. Все танцевали как могли, у кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, а у кого-то и вовсе подкашивались ноги от выпитого ранее вина. Девушка полностью отдалась процессу, повторяя движения ног, которые подглядывала у своих соседей. Она со всеми хлопала в ладоши, подпрыгивала в сильную долю, и изящно кружилась, улыбаясь при этом всем своим партнерам. В этом же хороводе у неё в руках оказался кубок с вином, и запыхавшаяся девушка незамедлительно принялась жадно глотать напиток, даже не задумываясь о том, что княжне не подобает так себя вести. Допив вино, девушка сразу же вернулась в танец, где продолжила веселиться уже с новыми силами.        Быстро захмелев, княжна поняла, что ей стоит присесть и перевести дух. Выйдя из хоровода, она села на ближайшую скамейку, и устремила взгляд в чистое летнее небо. — Луна сегодня особенно красива, не замечаешь? — Мужской голос заставил девушку опустить взор на своего новоиспеченного собеседника, из-за чего у девушки закружилась голова. — Да, очень красива, ты прав. — Ответила княжна, попутно внимательно разглядывая мужчину. На вид ему было не больше двадцати, он был высок и одет как купец. — Откуда будешь? Судя по твоему наряду, ты явно не из крестьянских девок — с усмешкой спросил мужчина. — Я Ольга, дочь русского купца. А ты? — Соврала девушка. Говорить об её истинном происхождении незнакомцу, учитывая обстоятельства их встречи было крайне неразумно. — Мое имя Панфил, я торговец пряностями. Одна из моих лавок стоит на главном рынке. — Представился мужчина — Ты устала? — Да, немного, скоро пора будет возвращаться домой к отцу. — Уведомила девушка и хотела было встать, но из-за выпитого ранее вина ноги её не послушались, и она упала обратно на скамью. — Ольга, ты совсем на ногах не держишься — Рассмеялся Панфил. — Давай я отвезу тебя в стоялый двор, где можно отдохнуть и выспаться, а утром ты отправишься к отцу? — Боюсь что это невозможно, мне нужно вернуться до рассвета, спасибо за заботу. — продолжила княжна, и попыталась встать снова. Вторая попытка Анны так же не увенчалась успехом. — Нет, дорогуша, так не пойдет, ты поедешь со мной. — Сказал торговец, и, взяв княжну под руки потащил её к своей лошади. У девушки совсем не было сил сопротивляться, да и начни она кричать — её крик тут же исчез бы в городском гуле и шуме музыкальных инструментов.        Панфил усадил Анну на лошадь, и сам сел рядом. Они помчались вперед по главной улице, все дальше уносясь прочь от императорского дворца. У княжны безумно кружилась голова, и прихватило живот, что мешало ей оказывать хоть какое сопротивление своему похитителю. За считанные минуты, они уже оказались на тракте за пределами каменного града, где вокруг не было ни единой живой души, что очень сильно напугало девушку. Она в момент отрезвела, и алкоголь, затуманивший её разум отступил, освобождая место животному страху и инстинкту самосохранения. Она хотела было начать кричать, но Панфил сразу остановил лошадь и спешился, стаскивая за собой княжну. — Что вы собираетесь делать? Куда вы меня привезли? Немедленно отвезите меня в императорский замок, иначе останетесь без головы! — Закричала девушка, попятившись назад от своего похитителя. — Тише, Ольга, не кричи, только хуже себе этим делаешь — с хмельной и похотливой улыбкой ответил торговец, походкой хищника подходя к своей жертве. — Какое дело императору до какой то глупой купеческой девки? Я видел, как ты танцевала, знаю же, что сама хочешь.        Девушка сразу же осознала, чего от неё хочет Панфил, и немедленно пустилась в бегство. В темноте совсем ничего не было видно, и без того непослушные ноги запутывались в высокой траве, а длинный подол платья мешал ей развить хоть какую то скорость. В панике княжна даже не разбирала, куда она бежит, главное для неё было бежать и не оборачиваться, бежать так быстро, насколько может хватить сил.        Через несколько десятков секунд бега, она упала на землю, поваленная с ног своим похитителем, и навалившимся сверху. Мужчина развернул её к себе, и девушка издала истошный крик, ударив Панфила по лицу, оставляя на его щеке кровавые царапины от ногтей. Этот жест княжны взбесил торговца, и он ударил её в ответ настолько сильно, что у девушки потемнело перед глазами. Панфил принялся задирать многочисленные юбки девушки, пока та продолжала кричать и звать на помощь. У неё уже не было надежд, что её кто-то услышит, но это было единственное, что она могла делать. Это было как-раз то, о чем предупреждал её брат. Её попортят просто так, на холодной траве на улице, совершенно не беспокоясь о её чувствах и желаниях. Брат не сможет простить ей этого позора, княжну никогда не возьмет в жены ни один достойный мужчина, и остаток жизни Анне придется прожить в монастыре, замаливая свой грех пред ликом Господа. С этими мыслями девушка лежала и пыталась вырваться, но все её попытки были безуспешны, а крик никто просто не мог услышать.       Она уже была готова смириться со своей участью, и прикрыла заплаканные глаза, как вдруг она почувствовала прилив тепла у себя на животе, а тело Панфила, которым он прижимался к несчастной девушке, вдруг стало невыносимо тяжелым. Княжна поспешно открыла глаза, и увидела над собой прекрасного рыцаря в светлых доспехах на белоснежной лошади, державшего в руках окровавленный меч. Она не сразу поняла что происходит, когда рыцарь поспешил спешиться и откинул тело торговца пряностями с девушки, протягивая ей руку, чтобы та могла встать. Приняв руку помощи и поднявшись, девушка поняла, что её платье все изорвано и испачкано кровью неудавшегося насильника. — Вы в порядке, миледи? — Поинтересовался рыцарь, снимая свой белоснежный плащ со спины и укрывая им Анну. — Хвала Богу, милорд, Вы подоспели вовремя! Мне страшно даже представить, что бы со мной было, подоспей Вы минутой позднее! Вы мой спаситель, мой Чудесный Благородный Рыцарь! Скажите же, кому я обязана своей жизнью? — В сердцах заговорила княжна, укутываясь в рыцарский плащ. — Моё имя Балдуин, я принц Иерусалимский — ответил спаситель. В свете луны, княжна смогла разглядеть его прекрасные голубые глаза и светлые, слегка вьющиеся волосы. — А как я могу обращаться к Вам, миледи? — Вопрос принца застал девушку врасплох. Наверняка принц вместе с королем направлялся во дворец императора, где все могут узнать об этой ужасной вылазке княжны, чего она совершенно не могла допустить. — Я Ольга, служанка Анны, княжны Киевской. Мы прибыли в императорский дворец двумя днями ранее, Ваше Высочество — Робко ответила княжна, сделав легкий реверанс. Она надеялась, что принц не запомнит в темноте лицо какой-то служанки, и дальнейшее его общение с княжной Анной в стенах дворца пройдет гладко, и он даже не вспомнит о какой-то Ольге на главном тракте. — Что же произошло, что служанка русской княжны оказалась в такой час за городскими стенами? — С удивлением спросил кронпринц. — Я… Я сама виновата, Ваше Высочество! — княжна на несколько секунд задумалась, что же ей ответить, чтобы это было правдоподобно, чтобы не запятнать безупречную репутации княжны, и не выглядеть при этом полной дурой. — Я потеряла золотое кольцо моей госпожи сегодня вечером, и отправилась на рынок купить что-то похожее, в надежде, что княжна не заметит… Вот, даже золото взяла для этого — сказала девушка, демонстрируя принцу несколько монет.- Но на рынке этот мужчина схватил меня, и похитил, чтобы осквернить меня и запятнать мою честь! Я сама во всем виновата, Ваше Высочество, прошу, не говорите никому об этом инциденте во дворце, умоляю Вас, иначе меня накажут, а я, как видите, уже сама себя наказала… — Взмолилась Анна. — Хорошо миледи, успокойтесь, я клянусь вам, что не расскажу никому о том, что видел сегодня ночью. Для меня главное, что вы в порядке. Позвольте, я провожу вас во дворец? — Учтиво произнес Балдуин, и его лазурно-голубые глаза сверкнули спокойствием и состраданием в белом свете луны. Напуганное лицо девушки пробуждало в кронпринце жалость, и желание защитить несчастную девушку. — Это слишком большая честь для меня, Ваше Высочество, но если это Вас не затруднит и не запятнает, то я буду бесконечно признательна Вам за Вашу доброту и милосердие. — С улыбкой сказала княжна, с интересом рассматривая прекрасный лик своего Спасителя, стараясь запомнить каждую морщинку, каждую трещинку, каждую черту Его благородного и светлого лица. Она сразу заметила, что Он очень отличался от всех вельмож, с кем ей приходилось вести беседы ранее. Его доброе отношение к простой служанке, которую Он мог просто оставить на тракте и поехать дальше своей дорогой поразило Анну, этим Он напомнил ей её Отца, князя Юрия Долгорукого. Несмотря на всю хитрость и честолюбие, которые запомнили в нем летописцы, князь так же был очень добр к слугам, благороден и светел, как и этот юноша, спасший жизнь княжне. — Мне будет намного спокойнее, если я лично буду знать, что Вы находитесь во дворце, со своей госпожой, в безопасности. — Ответил принц, и жестом пригласил Анну сесть на лошадь. Девушка приняла приглашение, и седлала прекрасное белоснежное животное, после чего рядом с ней сел Балдуин и взял поводья. Они направились в сторону дворца по уже знакомым девушке улицам. Княжна обнимала холодный металл королевских доспехов, и молилась чтобы Он не узнал на следующий день служанку Ольгу в Киевской княжне. Рядом с благородным кронпринцем девушка почувствовала спокойствие, которое раньше в полной мере могла испытывать только находясь рядом со своим отцом, и улыбалась мыслям о том, что она снова под защитой. Каким бы соблазнительным не был запах свободы, благородным дамам следует оставаться в своем мире, не пытаясь играть в кости с судьбой.        Приблизившись к главным воротам замка, Балдуин представился стражникам, которые незамедлительно пропустили принца внутрь, не осмелившись спрашивать Его Величество о его измученной спутнице, которой повезло остаться неузнанной. Прибыв в конюшню, принц спустился с лошади, и помог вернуться на землю княжне. — Благодарю Вас, Ваше Высочество, но я вынуждена спешить к своей госпоже, уже светает, мне необходимо приготовить для Её Милости ванную и платье — С поклоном проговорила девушка и поспешила удалиться в замок, не давая принцу возможности ответить, чем она, разумеется, могла оскорбить его, но она не могла позволить Ему разглядеть и запомнить её лицо в свете факелов в конюшне. Балдуин же остался смотреть за силуэтом уходящей девушки в его плаще, но он не стал её окликивать. В поведении служанки он смог заметить манеры высокородной девушки, но что за благородная особа скрывалась под маской Ольги? Принцу оставалось лишь разгадать эту загадку, а его плащ, оставшийся у девушки, мог стать для Него ключом к разгадке этой тайны…